Странные метаморфозы

Странные метаморфозы

Основной опорной базой США в Тихом океане являлись Гавайские острова, точнее о. Оаху, и расположенная на нем военно-морская база Пёрл-Харбор. Здесь располагались Гавайский армейский округ, Четырнадцатый военно-морской округ, кроме того, Пёрл-Харбор в случае начала войны должен был стать основной базой ВМС США. Кроме Оаху существовал Филиппинский армейский военный округ и Азиатский флот, базировавшийся также на Филиппинских островах.

Ухудшение отношений с Японией, наблюдавшееся в течение всех тридцатых годов, вынуждало американскую администрацию пристально следить за обороноспособностью Гавайев. Тем не менее США смогли приступить к усилению военной мощи гарнизона лишь в 1935 г., после того как Япония вышла из договоров по ограничению морских вооружений, и они потеряли свою значимость де-факто. В период с 1935 по 1938 г. на военно-морскую базу Пёрл-Харбор было ассигновано 75 млн. долл., а ее гарнизон увеличился с 14 821 человека до 21 289 солдат и офицеров[731].

В сентябре 1935 г. командующий Гавайским военным округом генерал Г. Друм сообщал в Вашингтон, что он не удовлетворен состоянием обороны острова ни существующим, ни заложенным в «оранжевые» планы. Он настоятельно требовал разместить гарнизоны на соседних с Оаху островах, так как их может захватить противник и перерезать коммуникации. Тем не менее он отмечал, что лишь присутствие флота, «готового действовать в Тихом океане», оградит Оаху от «серьезной угрозы». В то же время он не сомневался, что в случае начала войны Япония предпримет неожиданную массированную атаку на Гавайи, используя все свои возможности[732].

Но мнение Друма продержалось недолго, в сентябре 1939 г. его преемник, генерал-майор Ч. Герон, считал, что Оаху является неприступной крепостью. Если, конечно, противник попытается высадить десант и захватить остров с моря. В то же время штаб Герона высказывал серьезные опасения по поводу воздушного налета на Пёрл-Харбор. И генерал был солидарен со своими офицерами. Анализируя состояние ВВС Японии, было установлено, что японские бомбардировщики наземного базирования не представляют угрозы для о. Оаху, т.к. ближайшие аэродромы расположены в 2100 милях, что превышает предельный радиус действия. Однако опасность налета самолетов корабельного базирования в августе 1939 г. считалась более чем реальной, на тот момент Япония обладала 6 авианосцами, а два находились в постройке. Условия на Оаху способствовали неожиданному воздушному рейду, т.к. над островом, за редким исключением, была низкая облачность, скрывавшая приближающиеся самолеты. Дальняя авиационная разведка практически отсутствовала. Кроме того, японские авианосцы могли нести 379 самолетов против 350 американских (включая авиацию ВМС) летательных аппаратов, расположенных на острове. Учитывая учения, проведенные в 1932 г., когда адмиралу Ярнеллу хватило всего 152 самолета, чтобы «зачистить» остров, реальность японской воздушной угрозы для многих была очевидна. Уязвимость главной базы американских ВМС на Тихом океане была столь велика и очевидна, что ее можно было сравнить разве что со смелым фруктом.

В июле 1939 г. штаб ВВС США предложил увеличить авиацию Гавайского военного округа с 124 до 256 самолетов. Более того, на острове предлагалось разместить 100 стратегических бомбардировщиков, которые должны были использоваться для нужд патрулирования, а в случае обнаружения противника как ударная группа, способная уничтожить врага в радиусе 1000 миль от Оаху.

Многочисленные штабные игры и длительные раздумья американских военных над тем, как им оборонять остров в случае японского нападения, дали поразительные результаты. Буквально с точностью «до миллиметра» было предсказано расстояние, с которого Нагумо предпримет атаку 7 декабря 1941 г. Располагая приблизительными тактико-техническими данными самолетов японской морской авиации, американские военные предположили, что в день перед атакой японское авианосное соединение должно будет подойти на 600—700 миль к Оаху. За ночь корабли покроют еще 150—200 миль, а на рассвете поднимут в воздух самолеты. Следовательно, налаженная дальняя авиационная разведка могла обнаружить противника еще до того, как с его палуб взлетят самолеты, а при наличии 100 стратегических бомбардировщиков нанести удар по японскому флоту в тот момент, когда Гавайи будут еще вне зоны досягаемости самолетов с красными кругами на крыльях[733].

Но обоснованные и верные выкладки натолкнулись на сопротивление высших вашингтонских стратегов. Последние просто не верили, что японское командование может решиться рискнуть всем авианосным флотом (в то время 6 кораблей). Думая за Токио, американские военные решили, что три авианосца — самое то число для нападения на Пёрл-Харбор. А коль скоро так, то на острове надо меньше самолетов, чем просят летчики. Гавайскому военному округу, рассуждали в Вашингтоне, требуется дополнительно не более 122 истребителей и 68 бомбардировщиков среднего радиуса действия, которые можно использовать в целях патрулирования или разведки, да и то лишь в том случае, если флот запросит подкреплений. Дальняя разведка — дело флота, и военное министерство с ней связываться не хотело. Летом 1940 г. данные положения были несколько пересмотрены, и в соответствии с планом развития авиации округ должен был получить некоторое количество дополнительных истребителей и 68 новых стратегических бомбардировщиков «В-17» («Летающая крепость»), однако к 7 декабря 1941 г. в Пёрл-Харборе было всего 12 таких самолетов, из них в строю всего 6.[734]

С началом войны в Европе президент Рузвельт принял решение перебазировать основные силы флота с Западного побережья США в Пёрл-Харбор. 7 мая 1940 г. командующему ВМФ США было приказано базироваться на о. Оаху, чтобы оказывать давление на Японию. Однако поражение союзников во Франции и реальная угроза существованию Британии требовали от Вашингтона быстрой реакции. Надежды на то, что английский и французский флоты возьмут на себя Атлантику, а американский сконцентрируется на Тихом океане, растаяли. В апреле—июне 1941 г. ряд кораблей были переброшены с Тихого в Атлантический океан, что уменьшило мощь флота в Пёрл-Харборе «почти на 30%»[735].

Ввиду переброски кораблей в Вашингтоне опасались, что «союзники нацистской Германии, Япония и Советский Союз» могут предпринять рейд против Гавайев или Панамского канала. Это предположение адмирала Старка фактически послужило оправданием июльского приказа Рузвельта оставить флот в Пёрл-Харборе[736]. В то же время, по мысли президента, флот на Гавайях должен был оказывать давление на Японию, создавая угрозу для Токио на случай дальнейшего продолжения японской агрессии.

Параллельно Гавайский военный округ получил приказ перейти в повышенную боевую готовность на случай враждебных акций со стороны Японии. Белый дом боялся «...общественной истерии благодаря прессе...», поэтому в приказе строго оговаривалась скрытность и секретность проводимых мер. Генерал Герои отреагировал быстро. В округе было введено 24-часовое дежурство на наблюдательных постах и зенитных батареях. Боеприпасы со складов перекочевали непосредственно к орудиям. Небо над Оаху стали прощупывать десятки зенитных стволов. Герон отдал приказ сбивать любой иностранный самолет в воздухе над базой. Авиация острова взяла на себя патрулирование прибрежной полосы с 21 июня, самолеты ВМС теперь могли сконцентрироваться на дальней разведке.

Военно-морское министерство несколько запаздывало с приведением флота в повышенную боевую готовность. Только 19 июня адмирал Ричардсон получил подобный приказ. Но практичный и здравомыслящий главком флота полностью поддержал действия армейского коллеги. И без всякого приказа он энергично стал помогать Герону. Авиация флота незамедлительно приступила к дальней разведке. Конечно, окружность в 360° покрыть не удалось, сказывалась нехватка самолетов, но наиболее опасные направления патрулировались постоянно.

Спустя месяц после падения Франции в Вашингтоне прошел первый шок. Повышенная боевая готовность, в условиях предвыборной компании в изоляционистской стране, выглядела роскошью. Герон получил приказ понизить уровень готовности и сконцентрироваться на предотвращении диверсионных актов и саботажа. 30 декабря Ричардсон также получил приказ о понижении готовности и о необходимости воздушного патрулирования только тех районов, где используется флот[737].

Введение повышенной боеготовности показало недостаточную координацию соединений и штабов армии и флота. ПВО Гавайского военного округа страдало от нехватки личного состава, низким было состояние орудий. Многие зенитки годились лишь на свалку — в заботливые руки коррозии. Выявленные недостатки серьезно обеспокоили командующего. После длительных консультаций начальник штаба армии генерал Маршалл согласился направить на Оаху полк ПВО Национальной гвардии из Калифорнии[738]. Казалось, что дело укрепления противовоздушной обороны острова сдвинулось с мертвой точки.

Началась работа по укреплению связей и координации между армейскими и флотскими штабами, взаимные консультации командующих. Значительные недостатки острова, такие как отсутствие ремонтной базы, удаленность и растянутость коммуникаций, уязвимость для ударов с воздуха и слабость ПВО, делали Пёрл-Харбор неудобной базой для американского флота. Осенью 1940 г. и командующий Тихоокеанским флотом, и Гавайским военным округом пришили к одному заключению: по их мнению, держать флот на Гавайях было нецелесообразно. Кроме недостатков собственно базы, флот, опираясь лишь на Оаху, мог действовать в радиусе не более 2000 миль, чего было явно недостаточно. В то же время небольшая оперативная эскадра могла действовать на значительно большем удалении, параллельно обеспечивая необходимую защиту Гавайям с моря. Но мнение военных не совпадало с мнением политиков...

8 октября 1940 г. состоялась встреча адмиралов Ричардсона и У. Лихи с Рузвельтом. Далее состоялся неприятный разговор между президентом и Ричардсоном, который не одобрял политику Рузвельта, стремившегося спровоцировать Японию за счет флота: «Рано или поздно японцы совершат акт агрессии против Соединенных Штатов, и нация захочет вступить в войну»[739]. На последовавшей пресс-конференции президент предпочел отшучиваться и не сказал ничего конкретного. Однако уже 26 октября в прессе появились ссылки на «авторитетные источники в Белом доме», которые предсказывали отставку строптивого адмирала[740].

Командующий Гавайским военным округом также продолжал настаивать на том, что «воздушные силы могут атаковать базу и нанести определенные разрушения». Он вновь и вновь требовал увеличения числа бомбардировщиков дальнего радиуса действия для проведения воздушного патрулирования и нанесения ответного удара в случае, «если они прилетят»[741]. Кроме того, Ричардсон по-прежнему настаивал на том, что Пёрл-Харбор — дурная база для флота. Он указывал, что Оаху не имеет необходимых средств для обучения, достаточных запасов боеприпасов и топлива, в базе отсутствуют необходимые ремонтные корабли, мастерские и сухие доки, в ней моряки оторваны от своих семей[742]. Однако президент и высшее военно-морское руководство оставляло доводы адмирала без внимания.

В Вашингтоне вполне понимали опасность воздушных налетов и все недостатки базы. Морской министр Нокс писал Ричардсону: «Опасность большой катастрофы для флота и военно-морской базы требует более быстрого принятия всех мер, которые повысят готовность противодействовать такому налету»[743]. 24 января 1941 г. Нокс написал военному министру Стимсону, что воздушная атака бомбардировщиков или торпедоносцев представляет большую угрозу, нежели саботаж, атака субмарин, мины или артиллерийский обстрел Пёрл-Харбора японскими кораблями[744].

Однако по каким-то причинам к сентябрю 1941 г. высшее военное и политическое руководство США кардинально пересмотрело точку зрения на данную проблему. В Белом доме продолжали считать атаку на Пёрл-Харбор возможной, но силами «подводных лодок или рейдеров»[745]. Спонтанность и необъяснимость подобной перемены очевидна. В дальнейшем любые разговоры о возможности воздушного налета на Оаху будут предаваться анафеме. А посмевших предположить такое обвинят в ереси. Политика возьмет свое, наличие флота на Гавайях станет куда важнее боеспособности кораблей.