«Оранжевые» планы

«Оранжевые» планы

Как уже говорилось в самом начале этой книги, стратегические планы войны с конкретным государством обозначались определенным цветом. Так, для Японии это был «оранжевый план» или ВПО[531], впервые разработанный еще на заре XX в. ВПО, с течением времени, в результате изменения геополитической обстановки и военных возможностей Соединенных Штатов периодически корректировался или кардинально менялся.

Первые серьезные изменения произошли в «оранжевом» после Вашингтонской конференции. Соглашения по сокращению морских вооружений коренным образом изменили соотношение сил в Тихоокеанском регионе. Проблему представляла не столько пропорция флотов 5:5:3, сколько согласие стран-участниц сохранять статус-кво в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Прекращение фортификационных работ, закрепленное статьями договора, означало отказ США от дальнейшего развития военно-морских и военно-воздушных баз на Филиппинах, Гуаме и Алеутских островах. Фактически это обезопасило коммуникации Японской империи и саму метрополию и сделало Токио хозяином в Тихом океане.

Ход Вашингтонской конференции уже в декабре 1921 г. вынудил американских военных кардинально пересмотреть «оранжевый» план. Теперь было очевидно, что коммандор Дьюи[532] одержал пиррову победу. Она дала США «Гуам и Филиппины — империю и проблему»[533]. Комитет по планированию Объединенного комитета начальников штабов пришел к однозначному заключению — удержать архипелаг не представляется возможным. Наличных на Филиппинах сил и средств недостаточно для ведения оборонительных операций до того момента, как флот подоспеет на выручку. Да и помощь американские ВМС могли оказать крайне ограниченную, на островах не было ни одной базы, на которую мог бы опереться целый флот.

Но трезвые оценки военных противоречили взглядам политиков. На военных экспертов обрушился с критикой генерал-губернатор Филиппинских островов Л. Вуд. Его слово весило очень много. Ранее он занимал посты начальника главного штаба армии, затем командующего Филиппинским военным округом. Губернатор имел множество влиятельных друзей в Вашингтоне, был вхож даже в «овальные» кабинеты. Не особенно напрягая себя рассуждениями о стратегии и реальных возможностях вооруженных сил США, он написал военному министру: «Предположение ВМС о том, что в случае войны с Японией Филиппинские острова нельзя будет оборонять, должно быть отвергнуто, и то, что придется вести длительную войну с целью их возвращения и восстановления позиций на Дальнем Востоке»[534], является фатальной ошибкой. Эвакуация островов, утверждал он, необычайно низко уронит авторитет США и окажет деморализующее влияние на народ Америки, ее армию и флот. Влияния генерал-губернатора оказалось достаточно, чтобы в Белом доме стали воспринимать предложение оставить острова как неприемлемое.

Генерал Вуд даже не отрицал того, что не знает, как защищать архипелаг. Но он был абсолютно уверен в способности военных решить эту невыполнимую задачу. В конце концов, мощь Америки беспрецедентна, а ее вооруженные силы лучшие в мире. Крыть было нечем. Оказавшись под колпаком политических амбиций, Объединенный комитет вынужден был пересмотреть планы. Комитет по планированию пришел к заключению, что война примет преимущественно морской характер и потребует активных наступательных действий на жизненно важных японских коммуникациях и уничтожения японского флота. Для решения данной задачи требовалось добиться количественного превосходства американского флота в регионе и получить военно-морскую базу в западной части Тихого океана, на которую он мог бы опереться. Единственным местом, пригодным для создания столь крупного порта, была Манильская бухта, поэтому в случае начала войны требовалось направить туда максимально возможные подкрепления и оборонять ее до последней капли крови. Кроме того, требовалось как можно быстрее захватить японские мандаты: Маршалловы и Каролингские острова, чтобы обеспечить линию коммуникаций США — Филиппины.

В июле 1923 г. генерал Д. Першинг представил основные стратегические выводы Комитета военному и военно-морскому министру. Последним общие идеи плана понравились, и они санкционировали дальнейшую разработку ВПО. То, что сама идея, положенная в основу, порочна, во внимание никто не принимал. Но нет худа без добра, в недрах американского военного ведомства зародилась идея, значительно опередившая свое время. В соответствии с уставами, командование военно-морскими и сухопутными силами даже на одном театре военных действий происходило раздельно. Можно сказать, что генералы должны были возиться в своей песочнице, а адмиралы в своей ванночке. Но в проекте «оранжевого» плана Комитет начальников штабов предложил, что «все военно-морские и сухопутные силы... будут под одним командованием, и этот командующий будет нести всю ответственность и будет обладать всей полнотой власти»[535]. Идея не была оценена по достоинству. Вновь возобладали ведомственные интересы, главы военного и военно-морского министерств в штыки восприняли соответствующие пункты ВПО. Про единого главкома забыли, а план доделали. В сентябре 1924 г. его окончательный вариант был утвержден.

Нереалистичность плана была вопиющей, но бумага стерпит все. Выполнение поставленных задач далеко выходило за рамки возможностей вооруженных сил Соединенных Штатов. В 1925 г. гарнизону Филиппинских островов, в тот момент насчитывавшему менее 15 000 солдат и офицеров, предписывалось обороняться до подхода подкреплений. С началом войны туда предполагалось направить пятидесятитысячный корпус, то есть более чем треть всей американской армии. Дальше — хуже, манильская бухта, которая могла вместить весь американский флот, только благодаря очень хорошему воображению могла бы его обеспечить и стать опорной базой. Порт Кавите, в южной части бухты, не подходил для нужд флота, а оборудование и коммуникации станций Олангпо и Сабик Бэй были построены в начале века и явно не могли справиться с подобной нагрузкой. Создание современной базы было невозможно в соответствии с Вашингтонскими соглашениями, а мелкие улучшения не меняли ситуации. Только Пёрл-Харбор в 5 000 миль к востоку мог обеспечить действия военного флота.

Все стратегические преимущества, которые имели Филиппинские острова, играли на руку исключительно японцам. До метрополии было менее 1 500 морских миль. Десанты из главных японских портов и Объединенный флот могли подойти к Маниле за три дня. Еще быстрее императорские войска могли подойти с баз на Формозе и Рюкю, до которых было всего 700—750 миль. Даже если американским вооруженным силам удалось бы произвести все мероприятия в соответствии с планом и расписанием, они бы достигли Лусона через несколько недель. Скорее всего, они обнаружили бы там гордо развивающийся японский флаг и приняли бы бой в невыгодной ситуации, понеся огромные потери.

Таким образом, в середине 1920-х гг. американское стратегическое планирование исходило из сиюминутных интересов отдельных политических лидеров и конкурентной борьбы между армейским и военно-морским министерствами. Реальная стратегическая обстановка в тихоокеанском бассейне в расчет не принималась.

В расчет принималась геополитика. Сам по себе «оранжевый» план был возможностью чисто гипотетической, маловероятной. Война между двумя сверхдержавами региона грозила в корне изменить баланс сил не только в Тихом океане, но и в мире, и предполагать, что она не втянет в свою орбиту другие страны, было бы близоруко. Международная обстановка середины 1920-х гг. была такова, что вполне вероятным было выступление Японской и Британской империй единым фронтом против Соединенных Штатов. Отношения Лондона и Вашингтона были далеки от идеала. Существовала реальная угроза «красно-оранжевой» коалиции.

Война с Японией носила бы преимущественно морской характер, в подобном случае не требовалось мобилизации огромных сухопутных армий. Предположить высадку японского десанта где-то в Западном полушарии, даже в таких жизненно важных для США пунктах, как Панамский канал или Гавайи, было невозможно. Другое дело Великобритания, вступление этой грозной морской державы в войну потребовало бы от Вашингтона перебросить основные силы флота в Атлантику, создать большую сухопутную армию. Все ради того, чтобы не дать противнику закрепиться в Западном полушарии, например на островах Карибского моря. При подобном сценарии Соединенным Штатам пришлось бы перейти к стратегической обороне на всех фронтах.

Таким образом, перед американскими стратегами стояла задача разработки плана войны с двумя великими морскими державами, чей совокупный флот значительно превосходил по силам американский. В данной ситуации и речи не могло быть об одновременных наступательных действиях на двух океанах. Комитет начальников штабов предполагал, что придется действовать «по обстановке» в Атлантике, а в Тихом океане перейти к стратегической обороне минимальными силами[536].

Возможность подобного конфликта, хотя и существовала, была довольно невысокой, учитывая англо-японские противоречия. К началу 30-х гг. «красно-оранжевый» план вообще потерял свою актуальность. Учитывая эти факторы, Комитет начальников штабов его никогда детально не разрабатывал и не представлял на утверждение.

В течение 1924—1938 гг. ВПО подвергался корректировке и модернизации множество раз. Причиной тому служили изменения в международной обстановке, требования конгресса и военные возможности страны. Причем с каждым разом пропасть между желанием американских стратегов во что бы то ни стало удержать Филиппинский архипелаг и возможностями это сделать становилась все шире. В конце концов, к 1938 г. эта задача стала какой угодно, но только не реальной. Однако обо всем по порядку.

Первые изменения были внесены в 1926 г. Объединенный комитет постарался привести «оранжевый» в соответствие с планом мобилизации и составить соответствующее расписание передвижения войск и флота. Фазы исполнения плана теперь привязывались к дню М — дате объявления мобилизации. Точкой сбора войск и припасов означался Пёрл-Харбор. Здесь должны были быть сформированы морские конвои с десантными войсками. В отличие от ВПО-24 новый план не предполагал немедленную посылку войск на Филиппины. Прежде предстояло занять Маршалловы, Каролингские и Марианские острова и создать здесь одну или несколько баз для обеспечения линии коммуникаций.

Но попытки модернизации «оранжевого» привели к жаркой дискуссии в среде высшего командного состава вооруженных сил США. Поиск наилучшей стратегической формулы победы над Японией разделил адмиралов и генералов на два лагеря. Одна группа военных выступала за наступательную стратегию в западной части Тихого океана. Другие, напротив, выступали за стратегическую оборону, надеясь выиграть войну за счет уничтожения японской морской торговли, предлагая временно пожертвовать Филиппинами, Гуамом и Самоа[537].

Ожесточенные споры делали корректировку ВПО-24 невозможной, требовался совершенно новый план. Адвокаты стратегической обороны указывали на то, что действуя подобным образом, удастся уберечь Гавайи и Западное побережье от возможных японских атак. Кроме того, экономические потери США будут незначительными, и страна сможет обрушиться всей своей мощью на жизненно важные японские торговые пути, что неминуемо приведет Империю к краху. Однако возобладала инерция. Объединенный комитет начальников штабов, после длительных раздумий, в ноябре 1926 г. отдал приказ о разработке нового «оранжевого» плана, исходя из наступательной доктрины.

Через три месяца новый ВПО был разработан. На этот раз Комитет по планированию отпустил больше времени на подготовку экспедиционных сил и пристальнее изучил возможности охраны транспортных линий. Тем не менее ситуация была далека от оптимистичной. В соответствии с расчетами, Япония могла направить на Филиппины до 300 000 войск в течение первых 30 дней войны, причем первые 50 000—60 000 оказались бы в окрестностях Манилы на седьмой день, а еще 100 000 — на одиннадцатый. Этому громадному экспедиционному корпусу, который по численности превосходил всю американскую армию вдвое, должен был противостоять гарнизон из 11 000 солдат. Соотношение сил делало удержание Филиппин иллюзией. Лучшее, что могло быть сделано в подобной ситуации, — отменить экспедицию.

В 30-х гг. политическая ситуация вокруг Филиппинского архипелага значительно усложнилась. Острова настойчиво требовали независимости. В конгрессе стали раздаваться голоса в поддержку этого требования. В 1934 г. на капитолийском холме приняли акт Макдафи, который гарантировал независимость Филиппин с 1946 г. Но военные не собирались уходить с островов. Потеря столь выгодного форпоста в западной части Тихого океана означала коренное изменение всей стратегической ситуации в регионе. Отсутствие американских баз на Филиппинах давало в руки Японской империи слишком жирный кусок, освобождало ее силы для других направлений. В подобных условиях о полном уходе США с архипелага речи не шло, его по-прежнему предполагалось удерживать даже в случае войны.

Смелость высшего командования была очевидна. Даже отчаянный крик подчиненных не смог одернуть вашингтонских стратегов. «Претворение в жизнь существующего "оранжевого плана", — писал начальник гарнизона Коррехидора, — с его условием раннего прибытия флота в филиппинские воды, является, литературно выражаясь, актом безумия». Коррехидор, отмечал офицер далее, может продержаться в течение года и сделать невозможным для японского флота использование манильской бухты. Но японцы могут захватить о. Лусон, тем самым сделав непригодным использование бухты для американского флота. Это приведет к необходимости создавать базы флота по всему Тихому океану, на что уйдет от двух до трех лет. Однозначно, маленький гарнизон не сможет продержаться такое долгое время. Кроме того, американский народ и Конгресс не стремятся укреплять оборону архипелага. Все это делает невозможным и бессмысленным оборону островов. С начальником гарнизона Коррехидора согласился и его начальник, командующий Филиппинским военным округом бригадный генерал С. Эмбрик. Последний предложил эвакуировать войска с островов, объявить их нейтральными и установить «стратегический барьер мирного времени» по линии Аляска — Оаху — Панама[538]. Однако в Вашингтоне бытовало мнение, что Япония самостоятельно не примет решения о нападении, так как экономически слишком зависима от Америки, а, следовательно, ни о каких «барьерах» речи быть не могло.

Новый начальник штаба армии генерал Дуглас Макартур произвел определенные реформы в своем ведомстве. Под его руководством мобилизационные планы армии были пересмотрены, сухопутные силы были переведены на новую организационную структуру, теперь они состояли из четырех полевых армий. Так что не успели чернила подписей на ВПО-35 высохнуть, как под давлением начальника штаба армии потребовалось разработать новый план, привести его в соответствие с реформами. Базовая наступательная концепция не подверглась изменениям. Но планировщикам военно-морского флота удалось отстоять идею о первостепенной необходимости защиты линии коммуникаций. Новый «оранжевый» предусматривал постепенное продвижение к Филиппинам через японские мандаты. Наконец, трезвое мышление начинало брать вверх. Для реализации задуманного предполагалось, что соединения армии и морской пехоты будут перебрасываться в районы боевых действий эшелонами. Первый должен был отправиться на Маршаллы на 12 день мобилизации. Но независимо от операций на мандатах манильская бухта должна была удерживаться, в перспективе ее предполагалось использовать как базу флота, когда последний пробьется туда с подкреплениями. Таким образом, борьба разума и вожделений в американском стратегическом планировании продолжалась. Адекватные методы скрещивались с фантастическими задачами.

В середине 30-х гг. ситуация в международных отношениях менялась быстро. Назревала крупная европейская война. Не благополучней обстояли дела на Дальнем Востоке. Япония все настойчивее требовала равноправия на море с Великобританией и США, а в 1936 г. во время Второй Лондонской конференции вышла из Вашингтонского договора и незамедлительно приступила к масштабному строительству флота. Угроза столкновения со Страной восходящего солнца стала практически осязаема.

Отдел планирования Военного министерства спешно отрабатывал все возможные сценарии конфликта. Как это ни удивительно, недавно придаваемые анафеме идеи генерала Эмбрика оказались востребованными. Сухопутные стратеги наконец осознали, что удержать даже о. Лусон не удастся. Успехи японских войск в Маньчжурии и Китае сбили налет гордости и самоуверенности с генералов. В военном министерстве теперь считали, что сохранить острова не удастся, а для установления контроля над западной частью Тихого океана потребуется несколько лет. Вывод напрашивался сам собой: вывести оттуда войска, не тратить силы на оборону Филиппин, а использовать высвободившиеся резервы более эффективно на других направлениях. Армейский отдел планирования на официальном уровне предложил: в первой фазе войны ограничиться обороной на линии Аляска — Гавайи — Панама в так называемом «стратегическом треугольнике».

Новый крестовый поход против оборонщиков начал военно-морской министр. ВМС в своем стратегическом планировании исходили исключительно из наступательной доктрины. Стратегический же треугольник оставлял флоту мало дел, «кроме как патрулировать опасную зону и отражать атаки противника»[539]. Разногласия оказались фундаментальными. Золотая середина ускользала от Комитета начальников штабов. В конечном итоге армия и флот направили два различных проекта. Генералы отстаивали идею нейтрализации Филиппинских островов или вывода оттуда войск в любом случае. Флот указывал на то, что дальнейшая американская политика на Дальнем Востоке не может быть определена ранее составления нового «оранжевого» плана.

Споры продолжались, Япония тем временем заключила пакт с Германией. Обстановка становилась все более накаленной. В мае 1936 г. наконец появилась новая концепция ВПО. Несмотря на то что военное министерство проиграло на этот раз, его позиция нашла серьезное отражение. Филиппинскому гарнизону теперь надлежало удерживать о. Коррехидор, как контролирующий вход в манильскую бухту. Американские стратеги стремились не оставлять японскому флоту столь выгодную базу. Ранее же требовалось удерживать Манилу и весь о. Лусон. Кроме того, изменилась и установка: если предыдущие «оранжевые» планы требовали держаться «во что бы то ни стало», то теперь она изменилась на более мягкую «насколько возможно». Стратегическое использование флота осталось неизменным — постепенное, скачкообразное продвижение на запад через мандаты.

Самым интересным является тот момент, что в Комитете начальников штабов осознали угрозу внезапного нападения. «Наши возможности для ведения успешных оборонительных действий будут практически полностью зависеть от того, будем ли мы застигнуты врасплох неприятелем», — говорилось в документе. Оборонительный крен в стратегическом планировании отчетливо выразился в месте, отводившемся гавайскому гарнизону в ВПО. «Оранжевый» предполагал, что острова немедленно с объявлением военных действий перейдут к обороне. Предполагалось создать стратегические запасы на семь дней ведения активных боевых действий. Неделя — максимальный срок, требовавшийся флоту, чтобы прийти на подмогу[540].

В 1937 г. ситуация стала еще более угрожающей, Япония присоединилась к Германии и Италии и перешла к открытой агрессии в Китае. Новая попытка пересмотреть план войны в Тихом океане фактически провалилась. Военное министерство придерживалось концепции стратегической обороны в «треугольнике». Флот активно выступал против. Аргументация была простой: в случае конфликта страна быстро перестроится на военные рельсы. Возрастет производство. Сил, таким образом, хватит как на оборону жизненно важных пунктов, таких, как о. Оаху, так и на ведение активных наступательных операций. Воззрения Отдела планирования военно-морского министерства лучше всего иллюстрируются словами адмирала Лихи: «...единственный путь, при котором война, однажды начавшись, может быть доведена до успешного завершения, — это заставить врага потерять волю к сопротивлению, — заключал он. — Быстрые и эффективные удары по врагу, наносимые на расстоянии с нашего побережья, единственно правильная стратегия, которая может быть задействована»[541]. Конца и края спорам видно не было. Опять две ветви вооруженных сил подали раздельные проекты.

Тем временем вооруженные силы отчаянно нуждались в адекватном ситуации «оранжевом» плане. Объединенный комитет пришел к выводу, что не стоит изобретать велосипед, и воспользовался конклавом[542] — веками испытанным способом Римской католической церкви решать неразрешимые проблемы. Роль кардиналов досталась генералу Эмбику и контр-адмиралу Дж. Ричардсону. Месяц взаимных споров и аргументов, контраргументов и компромиссов дал результат. К 18 февраля 1938 г. им удалось согласовать новый ВПО. Детище Ричардсона и Эмбрика явилось плодом вопиющего компромисса. Оно предполагало преимущественно морской характер будущей войны, флот должен был перейти к наступательным операциям на западе Тихого океана как можно раньше. Основная цель — уничтожить японский флот и перерезать жизненные артерии Империи. Реверанс в сторону армии был сделан тем, что операции западнее Гавайев требовали специального разрешения президента. Вдобавок к морскому наступлению предусматривались особые меры по усилению обороны Западного побережья. Гавайев и Панамы[543].

В конечном счете ни нашим, ни вашим. ВПО-38, таким образом, впитал в себя все основные требования армии и флота. Прежде чем разгорится война, считали в Вашингтоне, будет период напряженных отношений между США и Японией. Он-то и станет сигналом для проведения скрытой мобилизации, после которой сухопутные и морские силы США смогут встретить любую угрозу. В этот начальный период войны предусматривалось проведение следующих мероприятий:

1. Увеличение армии до 750 000 человек, которые за исключением стратегических резервов должны будут быть подготовлены к совместным действиям с флотом.

2. Мобилизация в ВМС гражданских судов и увеличение личного состава до 320 000 человек, включая морских пехотинцев.

3. Увеличение корпуса морской пехоты до 35 000 человек.

4. Дальнейшие мобилизации в армию и флот при необходимости.

5. Разработка планов по переброске войск в жизненно важные пункты и концентрация сил в портах для переброски их за море.

На том этапе основной задачей являлось приведение флота и армии в полную боеготовность. Создание таких условий, при которых Америка сможет принять любые вызовы. Пока будут проводиться мобилизационные мероприятия и подготовка, вооруженные силы США должны были оборонять «стратегический треугольник». Тем временем ВМС в тесном контакте с армией готовят операции по продвижению в западном направлении.

Если же мобилизация не последует, то предполагалось, что флот сразу же атакует мандатные острова. Немедленное наступление в комплексе с экономической блокадой неминуемо приведут к победе над азиатским противником. Формального объявления войны никто не ожидал. Японцы попробуют провести неожиданную атаку, что вошло у них в традицию со времен русско-японской войны — так считали в Вашингтоне.

Перспектива потери Филиппин в 1946 г., как американского военного форпоста на западе Тихого океана, привлекла внимание военных к о. Гуам. В 1938 г. поступил ряд предложений о создании там укрепленной военно-морской базы. Стратегические преимущества, которые давало географическое положение Гуама, были огромны. Однако после длительных дебатов конгресс отказался финансировать создание новой базы. Американские законодатели отступали прежде всего перед страхом спровоцировать Японию. Играл свою роль «изоляционизм» и банальное стремление к экономии государственных средств за счет национальной обороны. ВПО-38, как и дебаты по Гуаму, стали отражением национальной дилеммы, существовавшей в тот момент в США. Нация не собиралась отказываться от своих владений, но и не имела сил их защищать. Таким образом, Объединенному комитету приходилось разрываться между стратегической необходимостью, продиктованной ситуацией, и стремлением выполнить политический наказ.