ЦЕНТР

ЦЕНТР

В глубине всякой груди есть своя змея.

К.Прутков. «Сочинения»

«Венона»

Недалеко от австралийского города Дарвин с 1939 года функционировала радиостанция, принадлежавшая Англии и осуществлявшая в основном перехват японских сообщений. В 1945 году капитуляция Японии позволила персоналу этой станции полностью переключиться на советские сети связи, сигналы которых особенно хорошо улавливались в окрестностях Дарвина. Об этом англичанам было известно давно. Но неожиданно выяснилось, что большую часть шифрперехвата из советских секретных линий связи удается прочитать.

Перехваченные в Австралии советские шифрсообщения в основном были очень длинными, причем их длина отражала статус отправителя в партийной иерархии. Чем выше был этот статус, тем пространнее становилось послание. Частые повторы в открытом тексте шифрсообще-ния, его большая длина, использование стандартных языковых оборотов и чрезмерная болтливость советских связистов в эфире позволяли легко перехватывать и читать эти шифрсообщения. Вместе с тем их содержание оказывалось малозначительным.

Гораздо больший интерес представляла шифрперепис-ка, которую штаб-квартира НК ГБ в Москве вела с агентурой и региональными резидентурами за рубежом. В ЦПС эта шифрпереписка получила кодовое наименование «Венона». Но здесь для зашифрования сообщений применялись очень стойкие шифры, при правильном использовании практически не поддававшиеся вскрытию.

Повышению стойкости шифров способствовали два обстоятельства. Во-первых, советская разведка, без сомнения, получала советы квалифицированных сотрудников шпионских спецслужб Англии, являвшихся ее агентами. Во-вторых, ряд советских разведгрупп потерпел крупные провалы во время второй мировой войны из-за недостаточного соблюдения мер безопасности связи. Приведем только два, но самых характерных примера таких провалов — раскрытие разведывательной сети «Красный оркестр», а также захват в Женеве и Лозанне трех радиопередатчиков разведгруппы «Люси», радисты которых сделали подробные заявления о своей работе.

В результате советских разведчиков начали снабжать более стойкими шифрами и порекомендовали пересылать сообщения не по радио, а через советские дипломатические миссии. Таким образом удавалось избежать использования плохо подготовленных радистов, маломощных передатчиков и ненаправленных антенн, посылавших сигналы одинаково хорошо во все стороны света. В этих условиях определяющим стало качество шифрблокнотов, которые служили основным средством засекречивания сообщений советских разведчиков. Однако после ряда случаев содержание этих шифрблокнотов оказалось скомпрометированным.

Об одном таком случае читатель уже знает: в 1944 году УСС США купило 1,5 тыс. страниц шифровальных блокнотов НКГБ, захваченных финнами. Сами по себе большого интереса для западных криптоаналитиков они не представляли. Агенты НКГБ пользовались шифрблокнотами для замены каждого слова или буквы сообщения на пятизначное число. Затем шифровальщик в резидентуре НКГБ, через которую проходило зашифрованное ее агентом сообщение, добавлял в каждую пятизначную группу еще пять знаков из так называемой «разовой тетради», имевшейся в его распоряжении и являвшейся разновидностью шифрблокнота. Ее второй экземпляр находился только в Москве. Если «разовая тетрадь» действительно применялась лишь однажды, как того требовала инструкция, этот шифр вскрыть было невозможно. Но в последние годы количество информации, передававшейся советскими резидентурами из США, было столь велико, что некоторые «разовые тетради» использовались вторично. Виновные в этом упущении были расстреляны, когда о нем стало известно впоследствии.

Второй случай произошел в том же 1944 году, когда ФБР, тайно проникнув в нью-йоркскую контору Амторга, выкрало оттуда шифрблокнот. Конечно, его использованные страницы в соответствии с инструкцией были уже уничтожены. Однако по неосторожности работники Амторга оставили копии некоторых сообщений как в зашифрованном, так и в открытом виде. Эти копии были похищены вместе с шифрблокнотом.