Дело Розенбергов

Дело Розенбергов

Через чтение «Веноны» были получены первые наводки на семейную пару Джулиуса и Этель Розенбергов. В дешифрованном в феврале 1950 года сообщении, перехваченном еще в 1944 году, говорилось об агенте, работавшем на второстепенной должности в атомной исследовательской лаборатории в Лос-Аламосе в США. Позднее появились дополнительные указания, что этим агентом был брат Этель Розенберг Давид Гринглас. В июне 1950 года он во всем сознался и выдал Джулиуса Розенберга. На допросе Гринглас рассказал, как Розенберг похвалялся ему, что руководил целой разведывательной сетью, поставлявшей в Москву не только секреты разработок в области атомной энергии, но и другие ценные данные о научных и технических достижениях США.

В отличие от Фукса, Розенберга до самого конца уверяли власти в своей непричастности к работе на советскую разведку. В апреле 1951 года супругов Розенбергов приговорили к смертной .казни. А 19 июня 1953 г., после двух лет безуспешных апелляций, они по очереди скончались на одном и том же электрическом стуле в нью-йоркской тюрьме. Жуткая мерзость казни и непризнание вины осужденными укрепили мировое общественное мнение в том, что произошла страшная судебная ошибка. Неверие в виновность Розенбергов поддерживалось и тем, что из соображений секретности в суде даже не упоминалось о том, откуда были получены основные доказательства их преступной деятельности, — о «Веноне».

Скандальное дело Мартина и Митчелла, сотрудников АНБ США, заставило серьезно задуматься и англичан. ЦПС принял посильное участие в охоте на советских агентов: вместе с дешифрованием текущих сообщений из советских линий связи английские криптоаналитики занялись также изучением содержания шифровок, перехваченных в прошлом. И не без успеха. С помощью чтения «Веноны» удалось выяснить, что СССР имел хорошо информированного агента, первое упоминание о котором появилось более чем за 10 лет до описываемых событий. Самыми вероятными кандидатурами на его роль стали Ким Филби, в прошлом — офицер английской шпионской спецслужбы МИ-6 (его уволили оттуда после бегства Маклина в 1951 г.) и Джон Кернкросс, бывший сотрудник МИ-5 и ЦПС во время войны. Кстати, и у Филби были все шансы оказаться на службе в ЦПС: еще в 1940 году он имел беседу с Фрэнком Берчем, бывшим профессором истории в Кэмбридже, который занимался набором сотрудников в ЦПС. Встреча Филби с Берчем состоялась в штаб-квартире ЦПС, но Берч, по словам Филби, не смог заманить его на работу в радиошпионскую спецслужбу только потому, что оказался не в состоянии предложить столько денег, сколько он заслуживал.

Вообще говоря, до середины 60-х годов ЦПС умело избегал потрясений от предательств и разоблачений, подобных тем, которые имели место в АНБ. Скандал случился позже, когда 21 февраля 1967 г. английская газета «Дейли экспресс» опубликовала статью, описывавшую незаконные действия английского министерства обороны. Оно регулярно получало копии всех сообщений, принимаемых и отправляемых по каналам двух крупнейших в Англии компаний связи. Прежде чем напечатать статью, из редакции «Дейли экспресс» позвонили по очереди сначала в пресс-службу министерства обороны, а потом в министерство связи Англии. Там им дали два противоречивых ответа на один и тот же вопрос. Министерство обороны категорически отрицало, а министерство связи, наоборот, признавало, что такие действия регулярно имели место. На это правительство Гарольда Вильсона отреагировало ссылкой на закон о государственной тайне, принятый в 1920 году, в соответствии с которым оно имело право на перехват сообщений из линий связи, ведущих за пределы Англии, а затем выпустило уведомление «Д», потребовавшее от журналистов воздержаться от дальнейших комментариев по этому поводу.

Система уведомлений «Д» была чисто английским изобретением. В соответствии с ней объединенная группа представителей правительства и прессы — Комитет по вопросам обороны, прессы и радиовещания — организовала выпуск предупреждений в форме уведомлений. Эти уведомления сообщали о том, что некоторые виды информации, касавшейся военных секретов, шифров и радиошпионажа, подпадают под действие закона о государственной тайне. Игнорирование подобного уведомления было равносильно нарушению этого закона.

Не успел утихнуть скандал, связанный с разоблачениями в «Дейли экспресс», как разразился новый. Дуглас Бриттен, главный техник в подразделении английских ВВС, занимавшемся перехватом для ЦПС, был арестован МИ-5 в сентябре 1968 года. Дело в том, что сотрудники МИ-5 постоянно осуществляли наблюдение за советским консульством в Лондоне. Они заявили, что Бриттена «засекли», когда он пытался вступить в контакт с резидентом советской разведки в консульстве.

Бриттен сознался, что был завербован в 1962 году, что первой его акцией стала продажа агентам КГБ устаревшего передатчика, который некоторое время использовался для связи в ВВС. Далее, во время службы в подразделениях перехвата и в Англии, и за ее пределами, он регулярно снабжал советскую разведку более ценной информацией. Бриттену дали 21 год тюрьмы. Интересно, что комиссия по вопросам безопасности базы ВВС, на которой он проходил службу, незадолго до разоблачения охарактеризовала Бриттена как «неплохого актера и законченного лжеца» и пророчески добавила: «Если такой человек решится на измену, службам безопасности будет совсем не просто его уличить».

Вообще вопрос о соблюдении режима секретности очень волновал руководство ЦПС. Недаром в книге Давида Кана «Сокрушители кодов», в которой, казалось, были собраны все основные сведения из истории радиошпионажа на Западе вплоть до середины 60-х годов, о ЦПС не сказано ровным счетом ничего. Авторы подобных книг о радиошпионаже нередко упоминали о добровольно взятом на себя обязательстве не сообщать факты, которые могли бы отрицательно сказаться на деятельности радиошпион-ских ведомств своей страны и ее союзниц. Примером такого «патриотизма» может служить тот факт, что в вышедшей в 1962 году в Англии книге «Дело об У-2» характеристики этого шпионского летательного аппарата США были заведомо занижены.