На суше и на море, в воздухе и в эфире

На суше и на море, в воздухе и в эфире

Установление полицейского государства, запрещение Коммунистической партии Германии, растущая поддержка немецким народом диктатуры Гитлера, а также целый ряд перебежчиков из числа подпольщиков к середине 30-х годов развалили советскую разведывательную сеть в Германии. Уничтожение этой сети причинило еще больший урон радиоразведке, так как Германия была единственной страной, высокосложные шифры которой так и не были вскрыты советскими криптоаналитиками. Ни один из ключей «Энигмы» не был вскрыт вплоть до немецкого вторжения на территорию СССР. Основные немецкие дипломатические шифры еще труднее поддавались вскрытию, чем «Энигма». В результате, обладая крупнейшей разведывательной сетью в мире, 22 июня 1941 г. Советский Союз потерпел сокрушительное поражение. Это было поражение прежде всего его разведки. Хотя ради справедливости надо отметить, что провал явился следствием не только недостатка надежной информации о противнике, но и неправильного анализа и использования имевшихся разведданных.

На начальном этапе войны против СССР Гитлер считал, что германская армия победит еще до начала зимы, и очень надеялся пожать руки японцам на Транссибирской магистрали. Риббентроп требовал от германского посольства в Токио убедить Японию нарушить договор о нейтралитете с Советским Союзом, заключенный буквально за три месяца до начала осуществления плана «Барбаросса». Разведданные о намерениях Японии, приходившие от группы Зорге после нападения Германии на СССР, не были единственными. Кое-что одновременно поступало из дешифрованных японских дипломатических телеграмм (была вскрыта «пурпурная» шифрсистема). Пожалуй, именно благодаря этому подтверждению его сообщений Зорге и завоевал полное доверие Москвы. Информация, свидетельствовавшая о намерениях Японии, продолжала приходить и после ареста Зорге. В шифртелеграмме, отправленной 27 ноября 1941 г. из Токио в посольство в Берлине, говорилось: «Необходимо встретиться с Гитлером и тайно разъяснить ему нашу позицию в отношении Соединенных Штатов. Объясните Гитлеру, что основные усилия Японии будут сконцентрированы на юге (против США и Англии. — Прим. авт.) и что мы предполагаем воздержаться от серьезных действий на севере (против СССР. — Прим. авт.).

Сведения о военных планах Японии, добытые Зорге и криптоаналитиками НКВД, позволили Сталину перебросить на германский фронт половину войск Дальневосточного округа. Они прибыли туда в самый критический момент второй мировой войны, когда Гитлер начал наступление на Москву, названное им «последней решающей битвой».

Одной из причин улучшения работы советской радио-разведки против Германии весной 1943 года стало совершенствование перехвата. С самого начала войны криптоаналитики НКГБ и ГРУ бились над вскрытием «Энигмы». Информация, полученная из Англии от Филби, Лонга и Кернкросса, имела для них небольшое практическое значение. Но сам факт, что англичане ее получали благодаря чтению немецкой шифрпереписки, вселял в советских криптоаналитиков надежду, что и им удастся добиться того же. Однако все понимали, что это была чрезвычайно сложная задача. Немецкая армия, флот, авиация — все пользовались шифрмашинами «Энигма» и применяли разные ключи для разных целей в разных местах и в разное время. Начиная с 1941 года в работе одновременно находилось не менее 50 различных ключей «Энигмы», причем все они ежедневно менялись.

17 января 1943 г., еще до разгрома под Сталинградом, управление связи вермахта пришло к выводу о вскрытии «Энигмы» советскими криптоаналитиками. Захват шифрмашин, ключей к ним и связистов-шифровалыциков позволял радиоразведке СССР читать шифрперехват из некоторых немецких линий связи. Сталинградская битва предоставила дополнительные возможности для развития советского прикладного криптоанализа. В распоряжении окруженных под Сталинградом немецких войск было как минимум 26 шифровальных машин «Энигма», а в условиях окружения многие из них уничтожить было просто невозможно. Вместе с ними в руки Красной Армии, вероятно, попали и некоторые ключевые установки. Не менее важным оказалось и то, что среди почти 100 тыс. захваченных под Сталинградом военнопленных были и связисты, и шифровальщики и наверняка не все из них смогли противостоять настойчивым предложениям помочь советским криптографам. Отдавая должное достижениям советской радиоразведки, в решении конференции офицеров связи в 1943 году немцы записали: «Запрещается каким-либо образом выделять передаваемые по радиосвязи послания Гитлера». Однако при наличии блестящих специалистов-криптографов НКГБ и ГРУ явно не хватало своих «бомб» и «колоссов», которые имелись в распоряжении их коллег из ЦПС.

Весной 1943 года советские дешифровальные службы нанесли свой главный удар не по вершинам, а по основам немецкого шифровального искусства. Они занялись вскрытием ручных шифров противника, а не «Энигмой» и «Тритоном». В конце 1942 года Ставка Верховного Главнокомандующего приняла решение о создании радиобатальонов специального назначения. Историки СССР, не решаясь нарушить запрет, наложенный на тему радиоразведки, рассказывали о роли этих батальонов в создании радиопомех и в операциях по дезинформации, но «забывали» упомянуть, что на каждый радиобатальон специального назначения приходилось от 18 до 20 приемников для перехвата и 4 пеленгатора. Хотя формирование радиобатальонов специального назначения началось уже в конце Сталинградской битвы, значительно больший вклад они внесли позже, во время Курской битвы. Их успеху способствовала низкая радиодисциплина немецких связистов.