Артиллерия в войнах за Ливонию 1558–1583 гг

Артиллерию царь Иван Грозный нередко использовал в качестве демонстрации военной мощи. Так, в период пребывания ливонского посольства пальба из орудий должна была внушить прибывшим в Москву послам воинственные намерения царя в случае неуплаты «юрьевской дани». Член ливонского посольства Т. Хернер отмечал: «Вслед за нами отправился в поле на коне Вел. Князь, сопровождаемый огромной толпой стрельцов; наш же пристав не позволил нам смотреть на Вел(икого) Князя и его толпу, но понуждал (нас) ехать прямо на подворье. После сего через час времени великий князь приказал открыть пальбу из больших и малых орудий, которая продолжалась целый день»[533].

Перед послами нередко демонстрировались возможности русской артиллерии. Секретарь английского посольства писал в 1557 г.: «Его Царское Величество, обыкновенно, приказывает в декабре вывозить в поле за предместье всю артиллерию, которая находится в Москве; там ее устанавливают и направляют на два деревянных дома, набитых землей; против домов ставят 2 белых значка, у которых артиллерия стреляет; делается это, чтоб царь мог видеть, на что способны его пушкари…», «…стреляли на воздух греческим огнем, что представляет великолепное зрелище. Затем начали стрелять из пушек, начиная с самых маленьких и постепенно переходя к большим, и, наконец, из самых больших. Когда выстрелили из всех, пушки снова были заряжены, и стреляли в таком же порядке 3 раза, начиная с самых маленьких и кончая наибольшими. Заметьте, что еще до окончания стрельбы 2 дома, в которые стреляли, были разбиты вдребезги, несмотря на то, что они были прочно сделаны из дерева и набиты землей, имея, по крайней мере, 30 фут. в ширину»[534].

К 1558 г. Русское царство вступило в серию длительных конфликтов, получивших в историографии общее название «Ливонская война». Не будем вдаваться в дипломатические перипетии начавшихся военных действий против Ливонии[535], а сосредоточимся на боевом применении «государева огнестрельного наряда».

Русская артиллерия впервые пересекла границу Ливонского ордена в конце 1557 г., с ратью кн. М.В. Глинского. Правда, назвать ее полноценной достаточно сложно – в составе армии, направляемой в набег, не было ни крупных, ни «середних» орудий. Из Феллина тревожно сообщали, что, помимо многих тысяч воинов, у русских насчиталось всего 30 легких стволов – фальконетов и гаковниц[536]. Впрочем, отсутствие другой артиллерии объяснимо: в задачу воевод входило опустошение окрестностей до Дерптского епископства, а для ее выполнения тяжелые орудия были бы обузой.

В самом начале 1558 г. окольничий князь Д. Шестунов от Ивангорода повоевал ливонские места, в том числе и окрестности Нарвы. В ответ нарвская цитадель обстреляла Ивангород – ядра с легкостью перелетели реку Нарову и произвели некоторое опустошение деревянных строений посада. Не иначе как из-за недостатка пушек нарвские ратманы 25 февраля обратились к Ревелю за помощью подсобить артиллерией, на что получили одобрение ревельского совета[537]. Не пройдет и нескольких месяцев, как очередная артиллерийская перестрелка между Нарвой и Ивангородом перейдет в активную фазу Ливонской войны, и в 1560-1580-е гг. на всем протяжении от Ревеля до Вендена и от Нарвы до Дерпта клубы порохового дыма от залпов орудий будут не таким уж и редким явлением.

В серии небольших столкновений отрядов ливонцев с русскими в феврале 1558 г. под мызой Энгес, Борхольмом, Везенбергом, Розиттеном артиллерия не была задействована. Только в стычке под Эйссеном у хрониста Реннера отмечено, что дворяне и горожане Розиттена и Динабурга под командованием фон Халве уничтожили 120 русских и захватили 40 «haken» – возможно, речь шла о ручных пищалях [538].

С началом войны за Ливонией первой крепостью северных крестоносцев, ощутившей на себе действия русских огнестрельных орудий, была Нарва. Прекрасно осознавая, что у «московитов» имеется в достаточном количестве современная артиллерия (ливонцы знали о ней от агентов, послов, купцов – и, надо сказать, что вести о наличии у Московита больших орудий всегда были объектом особого внимания магистра, комтуров и фогтов), нарвские власти запросили помощи у Ревеля. Но помощь от ревельцев, которую вез по зимней дороге В. фон Штрассбург[539], не подоспела – русские уже принялись обстреливать Нарву со стороны Ивангорода и трех шанцев, которые они вырыли на глазах осажденных, и в течение девяти дней забрасывали в город каменные ядра, разрушая дома. 17 марта нарвские ратманы запросили перемирия у ивангородских воевод, которые согласились, с согласия царя, на две недели объявить перемирие.

Время затишья жители Нарвы зря не теряли. В Ревель вновь была послана просьба о помощи, а жители начали готовиться к обороне. Впрочем, и со стороны русских, как докладывали бургомистру Иоахиму Крумгаузену, подвозили боеприпасы и артиллерию.

Артиллерия из Ревеля так и не подоспела в Нарву – орудия вместе с обозом были перехвачены русскими загонами. Об этом мы узнаем из писем ревельцев – позже, уже после падения Нарвы, 26 мая 1558 г. они жаловались магистру, что «потеряли 12 орудий, порох и провиант, направленные на помощь Нарве»[540].

С 1 апреля русские орудия вновь открыли огонь, «и стреляли неделю». На нарвской стороне Ивангорода была сосредоточена вся артиллерия «Русской Нарвы», а также подвезенные из Пскова стволы. Пушкари бомбардировали «изо всего наряду» – как батарей около Нарвы, так и с верхних площадок стен Ивангорода («ис прямого бою из верхнево каменными ядры и вогнеными»)[541]. Каждый день в течение недели в Нарву прилетало до 300 каменных и железных ядер, некоторые из них, по одним сведениям, весили 13 лисфунтов (260 фунтов), а по другим – 50 фунтов. Русские стреляли, согласно письму нарвских ратманов магистру, «из орудий, больших и малых, таких как полушланги, фальконеты и серпентины, и некоторых мортир и из многого другого оружия»[542]. Каменные ядра 1558 г. в настоящее время экспонируются в нарвском замке-музее, а несколько «впечатанных» в стены нарвских домов снарядов можно было видеть, прогуливаясь по улицам города в начале XX в.

К 11 апреля артиллерийские перестрелки прекратились. Нарвичане запросили у русских воевод А.Д. Басманова и П.П. Заболоцкого перемирия.

До сих пор точно не установлено, кто первым нарушил перемирие. Русские отряды несколько раз пересекали границу, уводя скот на свою территорию, в ответ с Нарвы периодически открывали стрельбу. Пока велись переговоры о длительном перемирии в Иван-городе, нарвичане отправили гонца к магистру за помощью.

20 апреля в 4 милях от Нарвы расположилось «войско коммандоров» под командованием командоров Феллина и Ревеля, и фохтов Иервена, Зонненбурга и Везенберга. Однако активных действий ливонцы не предпринимали, ограничившись наблюдением противника.

В Нарву 1 мая пришел отряд кнехтов В. фон Сингегоффа от рижского фохта, вскоре подошли и ревельские кнехты. Получив обнадеживающие известия о помощи магистра, наровчане стали все чаще нарушать перемирие. В ответ с ивангородских стен открылась массированная канонада «фоеркугелями» – огненными снарядами. Однако наровчане так и не получили новых орудий и боеприпасов, с которыми можно было эффективно противостоять русским «пушкам и пищалям».

В 9-м часу утра 11 мая 1558 г. пущенный из русской мортиры «огнистый куль» проломил крышу дома парикмахера Кордта Улькена и произвел в нем пожар, затем огонь перекинулся на соседние дома. Нарва запылала. С ивангородской стороны русские воеводы тут же отправили на штурм ратных людей, которые, форсировав Нарову, ворвались в город. После взятия стрельцами Русских ворот ливонцы отступили в верхний замок («Вышгород»), «и к Вышегороду воеводы приступали с вечера со всех сторон». Трофейную артиллерию тут же обратили против бывших хозяев: «и из наряду с Ываня города и из Ругодива из их же наряду стреляли по Вышегороду». Верхний замок вскоре капитулировал, ну а стоявшие на расстоянии пушечного выстрела ливонские рыцари во главе с Кетлером не стали вступать в бой и отошли в Пуртзе, а затем – к Везенбергу[543].

Весьма внушительна была артиллерийская добыча, доставшаяся русским. Летопись говорит о 230 захваченных в Нарве «пушек болших и менших». На первый взгляд количество захваченных стволов действительно большое. Ливонские сведения называют неопределенное число – хронист Реннер перечисляет 3 больших фальконы, 3 других фальконы и 2 фальконета из Риги, также 28 малых орудий, 3 обычных четвертыпланга (geschmedede quarter slangen), 42 доппельгака, 36 полугаковниц (teelhaken) и также «много коротких и длинных» («und sust vele kruth und loth»). Как видим, среди нарвского арсенала не было крупнокалиберных орудий, самыми крупными являлись фальконы, они же соколы (по немецкой Kriegssbuch их калибр 5 фунтов[544]) и полушланги (калибр 7 немецких фунтов). Позже, к 1609 г., одна из перечисленных нарвских полушланг оказалась в Смоленске. Краткое описание «ругодивской пищали», стоявшей на Богословской башне, позволяет уточнить ее размеры: ядро 12 русских фунтов и длина ствола две сажени (4,32 метра).

Все остальные упоминаемые Реннером орудия относились к разряду мелкокалиберных: фальконеты были ядром до 3 фунтов, доппельгаки – двойные гаковницы, очень крупные крепостные ружья на треногах; тельгаки – полугаковницы, крепостные ружья с укороченными стволами. Размер ядер указанных орудий не превышал голубиного яйца.

Нарвская артиллерия не могла эффективно противостоять артиллерии из «Нарвы Русской» – Ивангорода. Во взятии первой крупной крепости Ливонии, как видим, русская артиллерия сыграла значимую роль.

К концу 1558 г. более двадцати крепостей Восточной Ливонии открыли свои ворота перед «московитами».

С «Нарвского взятия» начался победный путь русской артиллерии. Она громила стены и башни ливонских замков или одним своим присутствием в войсках заставляла неприятеля открывать ворота крепостей. Этот победный путь по Ливонии, овеянный грохотом орудий, продлился почти двадцать лет и был трагически закончен под Вейденом в октябре 1578 г….