Артиллерийская логистика в походах

Под крупный «государев» поход с мощной артиллерией требовалось огромное количество саперной силы и лошадей. Поэтому подготовка к нему шла заблаговременно, за несколько месяцев. При планировании операции по захвату вражеских крепостей на военных советах принимались решения о составе и транспортировке наряда к месту боевых действий. Разрядные записи типа «пометил государь наряду» говорят о том, что иногда царь сам определял (скорее всего, по совету воеводы и голов у наряда), какие стволы из Московского «государева наряда» пойдут в поход. Орудие осматривалось на предмет свищей, раковин, целости запального отверстия.

Количество стволов в том или ином походе зависело от состояния укреплений, которых предстояло «розбивать норядом», от расстояний до крепости, от состояния дорог, от сил неприятеля, от времени года, наконец.

Перед походом надо было подготовить дубовые станки, отремонтировать колеса, «обить железом». Вооружившись кружалами, головы отбирали «в государевой казне» ядра, отмеряли вместе с «зелейными мастерами» необходимое количество «зелья» (пороха) и свинца. Если снарядов не хватало, тогда кузнецам кузнечных слобод предписывалось «делать ядра круглые и глаткие, как им укажут пушкари».

Для транспортировки большого парка орудий мобилизовывалось крестьянское население – «посошные люди». Посошную службу «конную» и «пешую» несло тяглое население, выставлявшее с различных категорий земель («с сох») определенное количество людей. Большое число «посошных людей» в походах объясняется тем, что они использовались в качестве саперно-инженерных частей для обеспечения провоза артиллерии и провианта, а также создания фортификационно-осадных сооружений. Они прокладывали, в случае необходимости, просеки, гати, мосты, и тянули артиллерию с припасами. Ни о каком боевом значении «посошных» не может идти речи, ибо вооружения у них никакого не было, кроме топоров. В походе 1563 г. посоху охранял отряд из казаков и детей боярских под командованием И.Г. Выроткова численностью в 1048 человек.

Роковые ошибки при планировании тогда стоили очень дорого: на Волге в 1549 г. артиллерия провалилась под лед из-за оттепели, непогода во время Второго похода на Казань в 1551 г. заставила замолчать русские пушки, в 1570 и 1577 гг. крепкие каменные стены и сильная артиллерия ревельцев свели на нет обстрел русских батарей, в 1578 г. неожиданный приход польско-литовско-шведско-ливонских сил под Венден закончился потерей всей осадной артиллерии и др.

При этом воеводе и головам «у наряда» приходилось решать ряд логистических задач: помимо подготовки больших орудий (а в походах 1552, 1563 и 1577 гг. поистине гигантских бомбард весом от 1000 пудов) необходимо проложить маршрут следования, учесть возможные транспортировки «речным» и «сухим» путями, рассчитать и отрядить саперов-посошных для прокладки гатей и мостов.

На каждое орудие «отмерялось» от 50 до 200 ядер. На мортиры – от 100 до 200 каменных и огненных снарядов. Соответственно пороху полагалось по весу не менее, чем «противу ядра». Также обязательным было наличие шанцевого и рабочего инструмента, канатов, «железа для оковки», пушечных станков, запасные части к часто ломающимся деталям (станины, колеса и т. д.). Так, после взятия Казани многие запчасти к лафетам и запасные колеса к осадным пищалям были оставлены в арсенале – еще в 1556 г. они упоминаются в описи. Добавим сюда провиант для посошных, пушкарей, кузнецов, а также для «охранного корпуса» государева наряда.

Общее количество задействованных орудий доходило до 150 (осады Смоленска 1513–1514 гг., Казани в 1552 г., Полоцка в 1563 г.). Перевозка такого артиллерийского парка обходилось казне очень дорого.

По расчетам Л. Фронспергера, имперского военного теоретика, для большого похода артиллерии, состоящей из 105 пищалей (от шарфметцов до полковых) и 18 мортир, необходимо нанять для перевозки… 891 человека с 2675 лошадьми![378] Впрочем, если сопоставить с задействованными посошными в Ливонском походе 1577 г. – 8600 человек пеших и 4124 человека конных[379] – то количество «пушечных извозчиков» по имперским требованиям не кажется таким уж большим.

Проблема отчасти могла решиться, если к вражеской крепости были водные пути – тогда стволы, лафеты и боеприпасы грузили на струги. Так часто действовали русские воеводы в походах на Казань и Ливонию. На выгрузку стволов на берег и установку на лафеты и определение артиллерийских батарей уходило от двух до пяти дней, в зависимости от количества снаряженной артиллерии. Например, водный путь вверх по рекам Эмбах и Тянассильма быстро решил задачу подвоза осадной артиллерии под Феллин, что и предопределило его падение в 1560 г.

Зимой артиллерию перевозили на волоках и санях. Так, во время Полоцкой кампании 1563 г. за 24 дня «большой огнестрельный наряд» преодолел зимний путь в 160–170 км, в среднем за сутки проходили 6–7 км. Темп движения, конечно же, очень маленький, но надо учесть, что в составе артиллерии были гигантские орудия весом от 16 до 20 тонн, которые с трудом передвигали «посошные люди».

Иностранцы отмечали, что гигантские бомбарды русские двигали с помощью крестьян – что, очевидно, могло происходить из-за недостатка конной тяги. Так, согласно летучему листку 1563 г. («Kurtze Abschrifft und Verzeichnis des grossen»), под Полоцк 4 гигантские пушки тащили 1040, 1000, 900 и 800 крестьян соответственно[380]. В 1578 г. Якоб Ульфельдт видел своими глазами, как перетаскивали большую бомбарду «Павлин» (с 1577 г. она участвовала в Ливонском походе): «Когда пушки сдвигают с места, при этом присутствует священник, который кропит их святой водой и освящает их, произнося русские молитвы и песнопения, потом несчастных крестьян заставляют их тянуть: для этой работы их используют вместо лошадей. Я видел, как орудие огромной величины тащили 800 человек»[381].

Приведем для сравнения росписи 1563 (Полоцкий поход) и 1577 г. (Ливонский поход) задействованных при артиллерии служилых людей.

Таблица 5

Серьезной проблемой для транспортировки артиллерии была распутица.

Большие сложности возникали при транспортировке «сухим путем». В этом случае приходилось волоком перетаскивать ствол и отдельно лафет. Пушки и боеприпасы перевозились как на «царских домовых лошадях», «на казенных телегах», так и на наемных или сборных (посошных) подводах. Повинность в предоставлении транспорта несли также монастыри и церкви. В 1518 г. для похода из Пскова на Полоцк были реквизированы «з священников кони и телеги». Артиллерию тогда перевозили по реке Великой до пристани, а от пристани «на псковские кони и на телеги положиша весь наряд поушечныи и приставиша к немоу посоху к Полоцку»[382].

Так, только под один ствол осадной 68-фунтовой пищали «Инрог» («на волоку весу в теле 450 пудов, в волоку весу 210 пудов») требовалось 64 лошадиные подводы, а под «стан с колесы, в нем весу 200 пуд») – 10 подвод, итого 74 подводы! Если учесть комплект ядер (100 ядер ? 68 фунтов = 2800 кг), пороха («против заряда», т. е. тоже 2800 кг), а также пыжей и прочих припасов, то «поезд» под «Инрог» мог насчитывать более 100 подвод.

55-фунтовая пищаль «Пасынок» весом в 540 пудов: 52 подводы и еще 10 подвод под 200-пудовый лафет, итого 62 подводы.

Чоховский 40-фунтовый «Волк» («на волоку весу в теле 550 пуд, в волоку 176 пуд… стан с колесы, весу в нем 200 пуд») – также требовал 62 подводы.

Перевозка 25-50-фунтовых пищалей весом в 200–250 пудов обходилась в 52 подводы, а средних 10-12-16-фунтовых орудий (таких как «Пищаль «Гладкая» Кашпирова литья, ядро 12 гривенок, весу в ней 150 пуд; да к ней стан с колесы, весу в нем 80 пуд») – в 10-11-12 подвод соответственно. Шестифунтовые «полуторную пищаль» (до 52 пуда ствол, до 35 пудов стан) перевозила шестерка лошадей, а более мелкие стволы в 1–4 фунта – от 1 до 2 лошадей.

Осадной наряд из 20 орудий калибром от 12 до 70 фунтов мог составлять огромную «процессию» из 450–500 подвод, а если сюда прибавить подводы под «мелкой наряд» и боеприпасы, то «поезд» мог вполне состоять из более чем 1000 подвод!

Естественно, отпустить сразу такую процессию было невозможно, поэтому артиллерия, как правило, перевозилась партиями. Вначале с передовыми ратями шел «легкий» наряд, через некоторое время отправлялся «середний наряд», ну а главные проломные «кувалды» – в последнюю очередь. Так, в Полоцком походе «наряд царь и великий князь повеле с Лук взяти с собою середнеи и лехкои для того, чтобы в том походе за болшим нарядом людей истомы и мотчания не было»[383].

Таким образом, транспортировка волоком занимала много средств и времени. Именно из-за этих логистических проблем воеводы искали пути доставить наряд по возможности «водою».

Итак, пушки везлись «водяным путем на судех» и «сухим путем на подводех». Поэтому известный в историографии[384] тезис У. Мак-Нила о том, что «московские цари устанавливали свою власть повсюду, куда судоходные реки позволяли доставить тяжелые пушки»[385], является не чем иным, как просто красивой фразой – русские орудия могли устанавливать господство и в тех местах, где не было водных путей – все зависело от природных факторов, расстояния, количества и размеров артиллерии, числа набранных посошных людей и гужевого транспорта. Так, поход на Полоцк в 1563 г. был зимой, тяжелую артиллерию везли на санях, волоках и подводах.

Пищаль «Скоропея» 1577 г. Реконструкция. Рисунок А. Красникова

Длинные пищали стали устанавливать на колесные станки в XV в. До появления цапф ствол крепился железными обручами к дубовой колоде. Вертикальная наводка осуществлялась вместе с ложем, а положение ствола закреплялось с помощью упоров – специальных полозьев.

Появившиеся с 1480-х гг. цапфы значительно облегчали вертикальную наводку орудия, но, судя по всему, на протяжении первой половины XVI в. орудия делались как с цапфами, так и без цапф.

Бомбарды («пушки великие») из-за своих размеров не имели колесных лафетов, их стволы закреплялись в специально оборудованных ложах. Под мортиры делали дубовые станки без колес.

Масса лафета с колесами составлял до 50 % от массы ствола. Размеры некоторых пушечных станков составляли:

– для осадных пищалей калибром в 30–40 фунтов лафет был «длиною 5 аршин 5 вершков, поперег аршин с полувершком» (3772 мм ? 730 мм), вес «в стану и колесы и з дышлом и з закрутки 60 пуд» (960 кг).

– для пищалей 25-фунтовых колесный лафет был 5 аршин 10 вершков в длину, поперек аршин с полувершком (4800 мм ? 730 мм).

– для 15 фунтовых, например для пищали «Кашпир» 1560-х гг., станок длиной в 5 аршин и шириной в три четверти (3550 мм ? 530 мм), вес – 45 пудов (760 кг)[386].

Для распространенных в то время «полуторных» 6-фунтовых пищалей весом более 50 пудов станок имел размеры 3? аршина и поперек ? аршина (3950 мм ? 530 мм), вес станка около 35 пудов².

Орудия – пищали и тюфяки, – расставляемые «по татарским вестям» по окскому берегу, на перелазах и бродах, были на колесных лафетах. Таким образом, обеспечивалась маневренность артиллерийского вооружения, направляемого на защиту южных рубежей.

В крепостях для «пушечного боя» использовали башни, так как в некоторых укрепленных пунктах размещение на стенах не представлялось возможным вследствие малой ширины ходовой части, за исключением некоторых каменных крепостей.

Опись ливонской артиллерии 1582 г., а также и другие источники перечисляют несколько видов лафетных станков. Пищали в крепостях располагались на станках «с колесы» и станках «без колес», на колодах и россошках, «в ложе» на колоде или «на козле», «на собаке» и «на козявке», «на вертлюге» и «на санех»[387].

Основная масса крепостной артиллерии была мелкокалиберной. Большинство указанных здесь лафетов представляли из себя легкие станки особого конструктивного типа, предназначенные для таких орудий. «Собаки», «козы», «козявки» – это станы на треногах, причем некоторые были снабжены поворотными механизмами – вертлюгами.

В XVI в. артиллерия для усиления крепостного вооружения отправлялась «в станах и на колесах», из чего следует, что многие башенные орудия были на колесном ходу и рассчитаны на откат стреляющего орудия.

На вооружении Пайды (Вайсенштайна) в 1582 г. стояла «пищаль медная корабельная» в 5? пяди длиной, «на вертлюге и колесах». Вообще, упоминания о корабельных лафетах и по описям XVII в. крайне редки – так, в 1660 г. в Гдове стояла пушка «юрьевская», «станок и колеса корабельного дела» ^[388]. Совсем маленькие дробовые орудия, при выстреле не дающие сильную отдачу, укреплялись в «ложах» и «колодах» без колес. В ливонском Володимирце в 1582 г. значились многоствольный орган-сорока, состоящий из «10 разных стволов, прикованных на доске».

Полковая пищаль XVI в. на лафете. Реконструкция А. Красникова

Устройства лафетов на колесах в целом хорошо известны в Западной Европе. Мы можем реконструировать пушечные колесные лафеты благодаря сохранившимся европейским аналогам. Пушечный «стан» представлял собой две толстые окованные железными полосами дубовые станины, соединенные между собой толстыми деревянными перегородками. Хоботовая часть лафета снизу имела подушку в виде бруса. Передняя часть станин закреплялась перегородкой-подушкой на деревянной оси с двумя окованными колесами.