«Вильянское взятие» в 1560 г

Новый, 1560-й, год начался с новых походов на те ливонские крепости, которых еще не затронул грохот русских орудий. «Изо Пскова с нарядом», которым командовали М.Я. Морозов и 10 голов (что свидетельствует о значительном артиллерийском парке), под города Алыст (Мариенбург) и Резицу (Резекне) была отправлена рать кн. И.Ф. Мстиславского и кн. В.С. Серебряного[562]. В летописи даже киноварью выделен абзац: «Отпуск в Немцы болшой наряд»[563].

«Большой наряд» по зимнему пути везли почти месяц (зима выдалась на редкость бесснежная), и к началу февраля русская артиллерия была под Алыстом. Под крепость было переброшено, по словам И. Реннера, с 20-тысячной армией 7 картаун, 5 полукартаун, 2 шарфметцы, 4 шланги, 6 огненных мортир и 5 камнеметательных бомбард[564].

Основная проблема взятия Мариенбурга заключалась в том, что крепость стояла «на острову середи великого озера», а стрелять через озеро по стенам было малоэффективно. Поэтому М.Я. Морозову предстояло решить сложную логистическую проблему – перевезти артиллерию через водную преграду и установить на небольших клочках суши у самой крепости батареи. Всю эту операцию начальник царской артиллерии проделал за несколько дней: «А боярин Михайло Яковлевичь наряд на озеро перевез в то же место, где город стоит… и туры поделав, наряд прикатя, и учали бити с утра до обеда и стену до основания розбили»[565]. Очевидно, на том участке стены, по которому стреляли русские пушки, не было организовано сколь-нибудь активного противодействия, и бомбардировка почти в упор в течение полудня сделала свое дело: обвалился участок стены, после чего русские начали готовиться к штурму. Однако этого не потребовалось: Мариенбург капитулировал.

Одна из последних попыток контрудара со стороны ливонцев закончилась в декабре 1559 г. провалом: «приходил маистр к Лаюсу со многими людми немецкими и с нарядом со многим, и, поставя туры, бил по городу из наряду, и розбил город до основания на пятнатцати саженях». Но контрбатарейная стрельба с баешь русских пушкарей была достаточно успешной – «… из города из наряду у маистра две пушки розбили»[566].

Между тем во Пскове шли значительные приготовления к последнему походу против гибнущего Ливонского ордена.

В мае 1560 г. «посылал царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии бояр и воевод своих в Ливонскую землю немец воевать. А были воеводы в Немецкой земле з большим нарядом под городом под Вильяном по полком». Возглавляли рать кн. И.Ф. Мстиславский, М.Я. Морозов, А.Ф. Адашев, Ф.И. Троекуров. Огнестрельный наряд возглавляли окольничий и воевода Д.Ф. Адашев и Д. Федоров сын Пушкин Шефериков, «у наряду» были головы: «Семен Ондреев сын Овцын, Василей Яковлев сын Пыжов Отяев, Микифор Васильев сын Мижуев, Потап Угримов сын Векентьев, Микифор Федоров сын Вышеславцов, Иван да Федор Борисовы дети Еремеева, Григорей Онисмов»[567].

Вперед для блокирования города («городу к Вильяну посылано город осадити») был послан легкий отряд кн. В.И. Барбашина, Д.Г. Плещеева, В.Б. Сабурова, а затем подошла и вся армия в составе 17 воевод и 86 сотенных голов[568].

Таблица 8

Соотношение воевод и голов в походе на Феллин 7068 г.[569]

Феллин[570]

4/13(+1[571])

2/13(+1[572])

Таким образом, количество сотенных голов, командиров сотен, насчитывало до 86. Следовательно, в походе могло принимать участие до 9000 дворян и детей боярских, а с учетом послужильцев, стрельцов и казаков – до 17 000 человек. Столь крупный поход, конечно же, сопровождался достаточным количеством артиллерии.

Кн. А. Курбский отметил в наряде 40 «дел великих» и полсотни других орудий. Реннер говорит о таком же количестве – и ценность его сведений в том, что в них перечисляется состав: 15 огненных мортир, 24 крупных картаун и нотшлангов, а также других полевых орудий[573]. Итак, ударной частью осадного наряда было сорок «стеноломов» и мортир. Более подробный состав определить невозможно, но можно отметить, что в составе «нотшлангов» были 12-фунтовая и 10-фунтовая пищали под именем «Гладкие» (имевшие гладкие стволы без орнамента), а среди feltgeschutte – 5 полуторных пищалей в 3–7 фунтов ядро, 27 затинных пищалей и 21 «сорока» – «сороковое» многоствольное орудие. После взятия Феллина перечисленные стволы были оставлены в орденской крепости.

Феллинская артиллерия включала в себя как новейшие, так и старые орудия XIV–XVI вв., кованные из железа, такие как кулеврины с клином («пищали с вкладнем»), дробовые короткоствольные орудия, многоствольные органы, гаковницы. В 1557–1559 гг. в Любеке магистр заказал отливку больших картаун и шлангов – как писал кн. А. Курбский, «кортуны великие, их же многою ценою из-за моря з Любка места великого, от германов своих достали было». Среди крупных орудий Реннер перечисляет 3 картауны и 2 полукартауны (очевидно, любекские), 2 нотшланги, 2 огненные мортиры, 6 полевых орудий [574]. В 1582 г., когда русские передавали Феллин полякам, указанных орудий уже не было, следовательно, они были вывезены в Россию.

Одна из «вильянских» картаун через два года была отобрана государем для участия в осаде Полоцка и вместе с другими орудиями громила стены и башни цитадели. А через семнадцать лет роспись наряда Ливонского похода упоминает большую мортиру или бомбарду – «пушку Вильянскую» (феллинскую, Вильян – Феллин) калибром в 4 пуда (64 кг ядро). Все это указывает на то, что русские активно использовали трофейную орденскую артиллерию в осадах 1560-1570-х гг.

Осада крепости. Гравюра И. Аммана из книги Л. Фронспергера, 1573 г.

Спустя 49 лет в описи Смоленска 1609 г. были упомянуты три пищали «вильянские» под именем «Лев». Один «Лев», стоявший на Молоховских воротах, имел калибр в 8 фунтов, другой «на станку, на колесах», защищавший Круглую башню – 6 фунтов. Калибры и длина стволов в 2 сажени длиной (более 4,2 м) говорят о том, что это, скорее всего, упомянутые Реннером две «нотшланги». Третий «Лев» стрелял ядрами в 3,5 фунта – это, вероятно, один из шести упомянутых ливонским хронистом feltgeschutte, полевых орудий[575].

Все вышеописанные орудия к началу осады 1560 г. осыпали русские шанцы снарядами.

Описание похода на ливонскую цитадель оставил Андрей Курбский. Артиллерию вверх по реке Эмбах, по озере Выртсъяв и по реке Тянассильма перевезли на стругах и высадили за две мили до Феллина.

Под ливонской цитаделью русские, по словам А. Курбского, стояли три недели и с артиллерийских батарей обстреливали укрепления. Основную роль во взятии Феллина сыграли «огненные» мортиры и бомбарды, которые буквально засыпали крепость зажигательными снарядами. Ночью, как пишет Курбский, одно зажигательное ядро упало на церковь и воспламенило все вокруг. Вслед за ним очаги пожаров создали и другие мортирные ядра, после чего «загорелся город».

Феллин пал, и вся новейшая артиллерия, заказанная и доставленная туда из Любека, попала в руки «московитов». Магистр Ливонского ордена Г. Кетлер позже жаловался императору Фердинанду I, что Московит «захватил все мои лучшие орудия»[576].

С падением крупнейшей ливонской крепости основная часть русского осадного наряда была возвращена в Москву. Из состава артиллерии для усиления оборонительных возможностей захваченных крепостей в них были оставлены орудия малого и среднего калибра, включая 12-фунтовые «гладкие» пищали, а также пищаль «Свиток» и «саженная» бомбарда с пудовыми ядрами. В свою очередь, из Ливонии были вывезены самые красивые и лучшие стволы и включены в «государев огнестрельный наряд».

После взятия Феллина русские отряды-загоны «гребенкой» прошлись по оставшейся нетронутой Ливонии, сожгли Каркус и ряд замков, а затем тремя ратями двинулись к Вендену, Вайсенштайну и Гаррию[577]. Согласно донесениям, вплоть до Пернова были сожжены мелкие замки и рыбацкие поселения. Вскоре русские появились под Ревелем с требованием сдаться. Не получив ответа, они отошли.

Другая часть проломной артиллерии через три месяца после падения Феллина была направлена под Вайсенштайн (Пайду) с ратью кн. Ф. Мстиславского. В начале сентября 1560 г. русская артиллерия начала крушить стены «белого камня». Как отмечал летописец, крепость стояла на болоте, «с одной стороны мал приступ» – т. е. только с одной стороны в узком дефиле можно было организовывать штурм. Ливонцы «билися добре жестоко», отражая попытки штурма, «и сидели насмерть». Несмотря на то, что русские пушки обвалили значительный фрагмент стены, главный штурм не удался[578].

Историк Форстен отмечал, что если бы «Мстиславский имел возможность продлить осаду, нет сомнения, что Вейссенштайн разделил бы общую участь с Мариенбургом и Феллином» [579].

Если обратиться к посланию коменданта «Белого камня» в Ревель, то можно обнаружить, какую нужду испытывал гарнизон – форштадт был разрушен, положение защитников было, казалось, безнадежным – и, как писал сам Каспар фон Ольденбокум, если бы ему не помогли до 16 декабря, то он был вынужден бы сам разрушить крепость, чтобы она не досталась врагу[580]. С другой стороны, у Мстиславского не было возможности еще месяц осаждать город – поздняя осень, трудности с фуражировкой, размытые дороги и т. д. значительно затрудняли осадные работы. Осада была снята 11 ноября. Этим и окончился 1560 год, который в плане военных действий был удачен для России.

Таким образом, в борьбе за Ливонию в 1558–1560 гг. русская артиллерия показала свою эффективность. Стены и башни старых рыцарских замков методично разрушались русскими «стеноломами», укрепления крупных городов сжигались с помощью «огненных пушек». Защитники ливонских цитаделей не могли ничего противопоставить убийственному огню русских орудий, которые сравнительно легко подавляли артиллерию противника, обеспечивали «огненный» перевес в артиллерийских «дуэлях» и тем самым поддерживали идущих на штурмы стрельцов и дворян.

Через два года русская тяжелая артиллерия сыграет свой победный «аккорд» под стенами Полоцка, форпоста Великого княжества Литовского.