Глава 9

Подарки шаха и принца Мамед-Али-Мирзы. Прощальная аудиенция. Речь Ермолова. Ответное письмо Фетх-Али-шаха государю императору. Грамоты императриц старшей жене шаха и ответы на них

В промежуток времени между последнею аудиенциею и обедом у низам-уд-доулэ в посольском лагере шли деятельные приготовления к встрече шахских наград и подарков, которые, однако же, вследствие отмены первоначального распоряжения персидского правительства, были доставлены лишь утром 27 августа. Они состояли в следующем:

Ермолову: орден Льва и Солнца 1-й ст. с бриллиантами, сабля Измаил-шаха с богатейшею портупеею, 10 дорогих шалей и 17 кусков парчи;

советникам: орден Льва и Солнца 2-й ст., по 3 шали и столько же кусков парчи; кроме того, Негри получил украшенный драгоценными камнями кинжал, а Соколов жеребца;

полковнику Ермолову и Коцебу также орден Льва и Солнца 2-й ст., по 2 шали и по 2 же куска парчи;

прочим офицерам и чиновникам посольской свиты разных степеней орден Льва и Солнца, а штаб-офицерам, сверх того, по шали и по 2 куска парчи; наконец – людям посольства 1500 червонцев. Из этих денег унтер-офицеры получили по 20, официанты по 14, солдаты и казаки по 12, а прислуга по 10 червонцев.

По принятии подарков Ермолов пожаловал принесшему их чиновнику соболий мех и золотые часы, а бывшей с ним прислуге 600 червонцев.

Вслед за уходом чиновника Ермолову были присланы подарки от принца Мамед-Али-Мирзы; они заключались в четырех дорогих шалях, нескольких кусках парчи и двух арабских лошадях (кобыла и жеребец).

Вечером того же дня посольство в полном составе было на прощальной аудиенции, куда отправилось в том же порядке и с тою же церемониею, как и в первый раз. Откланиваясь шаху, Ермолов начал с изъявления признательности за оказанные ему милости и предоставление посольству тех выгод, какими оно пользовалось как в дороге, так и в Султанин, и кончил следующею речью:

– С первым шагом моим на землю персидскую принес я в душе моей почтение к знаменитым делам и славе вашего величества, и сие чувство почерпнул я в истинной дружбе и уважении, которое великий государь мой сохраняет к особе вашей. Ныне, имев счастие познать лично высокие добродетели вашего величества, возвращаюсь я, исполненный удивления. И благополучно утвержденный мир, и милостивый благосклонный прием, которого удостоились россияне, будут новым поводом дружбы и большей привязанности великого государя их к великому обладателю Персии. Молю Бога, да продолжит доброе согласие для блага обоих народов! Благополучное царствование и слава вашего величества есть желание сердца каждого россиянина.

Выслушав эти немногие слова, шах собственноручно вручил Ермолову ответное письмо государю следующего содержания:

«Связанные сердечною дружбою и приязнью, первое слово наше должно быть посвящено прославлению Всевышнего, утвердившего между нами доброе согласие. Затем, хвала пророкам и имамам, свидетельствующим единство Аллаха и ведущим нас по пути истины и правды.

Великому государю, знаменитому и счастливому монарху, возвышенной ветви сада империи, животворящей воде источника могущества, великолепному и прославленному самодержцу российских областей и бесчисленных земель – да превознесется он похвалами по мере своей славы и силы – посылаем привет, сияющий как светило его разума, пожелания столь же стремительные, как стрелы его преднамерений, восхваления, в прочности не уступающие основам его престола, и благоговение, усугубляющееся под влиянием звезды его счастия и благополучия.

Сим доводится до благосклонного сведения вашего величества, что истолкователь сердечных чувств ваших, высокоблагородный, проницательный, верный, преданный, лучший из христианских князей, одаренный превосходнейшими качествами души, генерал-лейтенант Ермолов, прибыв в эту землю, передал нам счастливое письмо своего государя, скрепленное печатью дружбы и имеющее очистить путь ко взаимным сношениям.

Ваше величество сообщаете, что, одушевляемые желанием поддержать и упрочить союз дружбы и единства, плоды последнего трактата, вы обеспечиваете со своей стороны точное соблюдение его постановлений и правила доброго согласия и соседства. Такие уверения требуют взаимности. Но вашему величеству известно, что еще с того времени, как наш поверенный, избранный между ханами Мирза-Абуль-Хасан-хан подтвердил нам о дружеском расположении вашем, сердце наше было приведено в восхищение и что, поставив себе правилом угождать вашему величеству, мы следовали побуждениям собственного сердца.

Подобно тому, как роза мирного трактата, распустившаяся в цветнике (полистан) на равнине Карабаха, благодатью Всевышнего предохранится от урагана осени на улыбающейся поляне нашего сердца и в вечно цветущем саду души, не помрачится в своей чистоте и вечная постоянно усугубляющаяся дружба.

Итак, последствия доброго согласия выяснены и сердечные пожелания высказаны. А потому, отпуская ныне, с подобающими почестями, упомянутого генерала, заслужившего своим поведением и качествами души наше благоволение, нам остается утешаться расположением вашего величества.

Благодаря Всевышнему связи дружбы и искренности ныне взаимно скреплены и основы согласия упрочены, счастливый же мир увековечится, и благотворные последствия приязни день ото дня будут усугубляться. Мы с нетерпением ожидаем, в силу установившейся неразрывной дружбы, приятного ответа и осуществления надежд наших.

Да будут дни счастья и могущества вашего величества вечны!»

Обратившись затем лично к Ермолову, шах сказал, что расстается с ним с полным сожалением. «Ты, – произнес он, – до того расположил меня к себе, что язык мой не хочет произнести, что я отпускаю тебя». От посла он в самых милостивых выражениях отнесся к чиновникам посольской свиты, упомянув, что доброе поведение их, давая им полное право на его благоволение, заставляет его в то же время переменить составившееся у него превратное мнение о русских. В дальнейшей, довольно продолжительной беседе он, между прочим, выразил желание послать государю что-либо из местных изделий и произведений Персии, причем, со своей стороны, поручил просить императора о присылке ему хороших люстр и фарфорового сервиза в восточном вкусе. Затем он отпустил Ермолова, пожелав ему благополучного возвращения в Грузию и полного счастия в будущем.

Вечером у Ермолова обедали англичане. Это было последнее с ними свидание, так как весь день 28 августа был посвящен прощальным визитам, а 29-го посольство оставило Султанию. Накануне отъезда все министры прислали послу подарки, но он от большей части отказался, удержав из всего только девять лошадей. Вместе с тем Ермолову были доставлены письма старшей жены шаха к императрицам Елизавете Алексеевне и Марии Федоровне, в ответ на высочайшие к ней грамоты, переданные Мирзе-Шефи еще 3 августа, в той самой палатке, в которой находились императорские дары, перед посещением ее Фетх-Али-шахом.

Нам неизвестно, которая именно из жен шаха была признана старшей; да и едва ли кто в целой Персии, кроме разве обитательниц гарема, о том что-нибудь знал. Недоумение это могло бы разъясниться из ответных писем, но в приложенных к ним печатях, к сожалению, не было показано имени.

Когда в Тегеран прибыло от английского короля Георга первое посольство, то оно также имело поручение передать старшей жене шаха письмо и богатейший подарок королевы. Сначала были в недоумении, которую из жен признать старшей, но в собравшемся по этому поводу особенном заседании первенство осталось за Ага-бегюм. Она получила подарок и сама написала ответ королеве. Ага-бегюм была дочь Ибрагим-хана Карабахского и действительно пользовалась преданностью и уважением Фетх-Али-шаха, на что ей главным образом давало право высокое ее происхождение. Из других жен, пользовавшихся хотя меньшим уважением, но зато большей привязанностью шаха, известна дочь одного кебабчи (продавца жареного мяса на базарах), удостоившаяся даже получить титул тадж-и-доулет, то есть «венец государства». Но мы склоняемся к тому предположению, что и на этот раз предпочтение было дано Ага-бегюм.

Грамоты императриц, помеченные одним и тем же числом (5 августа 1816 года), и ответные на них письма заключались в следующем:

Грамота государыни императрицы Елизаветы Алексеевны: «Нашего императорского величества дружеское поздравление. Видев из письма вашего высочества, коль усердно желали вы, чтобы восстановленные между обоими государствами мир и согласие как можно больше утвердились, мы с истинным удовольствием уведомляем ваше высочество, что точно с таковым намерением ныне отправляется со стороны Е. И. В., любезнейшего супруга нашего, чрезвычайным и полномочным послом к его шахову величеству превосходительный и благоурожденный генерал-лейтенант Ермолов, которому поручили мы, кроме сей грамоты, доставить вашему высочеству от нас дары, как во взаимство таковых же от вас к нам присланных, так и в доказательство искреннейшей нашей дружбы к вам, с каковою желаем вашему высочеству совершенного благоденствия и многих радостей».

Ответное письмо:

«До тех пор, пока весною сады облекутся в одежду листьев и цветов, а бесчисленные голоса утренних соловьев станут оживлять сидящих за завесою беседы в парке роз, до тех самых пор, цветник счастия знаменитой госпожи великого государства, Билкалса (одна из жен царя Соломона. – Ред.) величия, Марии подобной, колыбели совершенства, очаровательного ожерелья царства, счастливого рудника жемчуга славы и блестящей звезды на высоком небосклоне – да благоухает розами вечности и да пребудет отрадным пиршеством к утолению жажды питьем вожделения!

По изъяснении приязни высокому уму, подобному луне, представляется, что упитанный амброю запах виноградника постоянства и мускусное благоухание сада дружбы, то есть счастливое дружеское письмо, или высокая записка, счастливым прибытием распространила благовоние в беседе сердца и умножила приятным содержанием радость души дружбы. Она была преисполнена от конца до начала постоянною дружбою и от начала до конца отличалась остроумием; цветник ее выражений был украшен розами единодушия и согласия, а с розы содержания снята пыль неприязни. Очаровательные доказательства твердой дружбы отражаются в ней, как в зеркале, а зеркало сердца неизменных друзей рукой приязни очистилось от всякой вражды; содержимые в ней мысли породили славу, благополучие и веселие, а обнаружение желанного согласия, вытекающее из ее изречений, доставило великую радость. Мы благодарим Аллаха, покровителя дружбы, что Он связал обе державы узами того согласия, которое дает нам возможность развлекаться дружескою перепискою, и соединил оба знаменитые государства тем согласием, которого нить всегда в руках наших. Хотя любимое лицо свидания, по-видимому, и скрыто за занавесью, но она не препятствует проявлению искренности сердец; дальность же расстояния хотя устраняет возможность взаимного соединения, но, стремясь по пути дружбы, мы не знаем препон. Есть надежда, что основание этого соединения прочно и что способы к нашему сближению будут постоянно увеличиваться. Так как высокостепенный, основание князей и избранный между вельможами христианства, могущественный главнокомандующий и чрезвычайный посол той вечной державы (то есть России. – М. П.), храбрый генерал-лейтенант Ермолов, по вручении императорской грамоты, возвращался от благополучного двора великого государя, то оказалось нужным начертать это дружеское послание. Правила дружбы требуют, чтобы единодушие вяще украшалось разноцветными розами переписки, а радость приязненного сердца усугублялась приятельскими поручениями.

Впрочем, да текут дни по желанию!»

В печати написано: «О ты, бегюм (госпожа. – М. П.), соделавшаяся целомудрием второю Венерою и звездою шаха, покровителя мира!»

Грамота государыни императрицы Марии Федоровны: «Нашего императорского величества дружеское поздравление. Пользуясь отправлением генерал-лейтенанта Ермолова, назначенного чрезвычайным и полномочным послом со стороны Е. И. В., любезнейшего сына нашего, к его шахову величеству, мы с истинным удовольствием повторяем вашему высочеству уверение в искреннейшей нашей дружбе к вам и в полном доброжелательстве. Мы поручили сему послу также доставить вашему высочеству разные от нас дары, будучи уверены, что вы их примете доказательством, сколь приятны для нас были дары ваши, а также той приязни, с коею мы желаем вашему высочеству постоянного благоденствия и многих радостей».

Ответное письмо:

«Пока цена и свежесть госпож, скрывающихся в разных местах цветника роз усугубляется благоуханием весны и почки роз запахом животворящего ветерка Мессии склоняются к полам Марии, кустарник роз, край завесы веселия и почка кустарника роз счастия благополучной госпожи, уединенной палаты великой державы, финикового дерева величия, плода сада высоты, полной луны совершенства и сияния неба благополучия, счастливой коробки перла государства, благополучного созвездия звезды знания, Марии, колыбели величия, высокосановной сестрицы – да будут предохранены от всякой нечистоты горестей и вреда знойного вихря печалей!

При сплетении пучка роз, да откроется приязненному уму, что дышащий амброю запах виноградника постоянства и мускусное благоухание сада дружбы, то есть счастливое дружеское послание, означающее соединение, счастливым получением распространило благоухание в беседе сердца и приятным содержанием вяще возрадовало душу. Оно дышало дружбою и от начала до конца было преисполнено остроумия; цветник его выражений был украшен розами единодушия и согласия, а розы содержания очищены от пыли неприязни. Залоги твердой приязни отражаются в нем, как в зеркале, и зеркало сердца постоянных друзей рукою дружбы очистилось от всякой вражды; вложенные в него мысли доставили славу, благополучие и веселие и изречения дружбы, которыми оно дышало, возродили неописанную радость. Мы обязаны благодарить Аллаха, покровителя дружбы, за то, что Он связал обе высокие державы той приязнью, что мы можем развлекаться дружескою перепискою» и т. д. (как в предыдущем письме. – М. П.), а в заключение: «Впрочем, да будут дни искренности вечны!»

Печать, как и в первом письме.

Вечером в посольском лагере все было занято приготовлением к выезду.