41. Александр Михайлович Сахаровский
41. Александр Михайлович Сахаровский
Вторая половина 50-х годов XX столетия — время разгара холодной войны. С одной стороны, это активизация созданных по инициативе США военно-политических блоков НАТО, СЕАТО, СЕНТО; кризисные ситуации на Ближнем Востоке в 1956–1967 годах; венгерские события 1956 года, продолжительный Берлинский кризис; Карибский кризис 1962 года; чехословацкие события 1968 года. С другой стороны, в тот же период формировались подходы к разрядке международной напряженности.
Именно в это время, в мае 1956 года, А.М. Сахаровский был назначен начальником Первого главного управления КГБ при СМ СССР (внешняя разведка). На этом посту он проработал более 15 лет.
Он родился 3 сентября 1909 года в деревне Большое Ожогино Палкинского района Костромской губернии, в самой русской «глубинке». Родители — крестьяне. Отец занимался и отхожим промыслом в Костромской губернии, а затем нашел работу на одном из заводов Петербурга.
В октябре 1931 года А.М. Сахаровский был призван в РККА, а через год стал слушателем курсов вечернего отделения Военнополитической академии. В октябре 1933 года по решению Политуправления РККА Сахаровский был направлен в качестве секретаря бюро ВЛКСМ 63-го отдельного строительного батальона в Советскую Гавань Дальневосточного края. Здесь он прошел школу работы с людьми в трудных условиях.
Демобилизовавшись в декабре 1934 года, вернулся в Ленинград. Через год был избран секретарем комитета ВЛКСМ Канонерского судоремонтного завода, а в июне 1935 года переведен в Балтийское государственное морское пароходство, где работал инструктором по воспитанию молодежи.
В феврале 1939 года по партийному набору А.М. Сахаровский был направлен в Ленинградское управление НКВД на должность заместителя начальника отделения Водного разведотдела. В 1940 году он почти семь месяцев находился в плавании в качестве помполита пассажирского судна. Побывал в нескольких странах Адриатики. Так началась его оперативная работа.
Ленинградское управление НКВД жило напряженной жизнью. Город ощущал дыхание войны… Только что, в марте 1940 года, закончилась война с Финляндией, но уже в апреле гитлеровские армии захватили Данию и Норвегию. После поражения Франции гитлеровцы ввели войска в Финляндию.
Александр Михайлович в это время возглавлял Первый (разведывательный) отдел УНКВД, созданный накануне войны. Отдел занимался подготовкой разведывательно-диверсионных групп (параллельно с 4-м управлением Центра) и операциями по захвату немецких парашютистов и других диверсантов.
Ветеран внешней разведки, полковник в отставке Борис Яковлевич Наливайко, который работал с Александром Михайловичем в ту пору в Ленинграде, так вспоминал об этом периоде: «Я ушел на фронт добровольно и находился в составе 276-го отдельного артиллерийско-пулеметного батальона. Осенью 1941 года вышел указ Сталина о возвращении студентов пятых курсов ряда технических вузов на учебу. В то время я был студентом Ленинградского кораблестроительного института. С мая 1942 года по направлению райкома комсомола я начал работать оперативным уполномоченным в разведывательном отделе, начальником которого был майор Сахаровский. Когда я решил жениться и доложил об этом Сахаровскому, он расспросил меня, кто моя невеста, поинтересовался, сколько мне лет. Было мне тогда 24 года. «Ну что ж, — сказал Александр Михайлович, — наверное, пора».
Поздравив меня с принятым решением, написал записку начальнику хозяйственного отделения, по которой мне выдали 300 граммов сала, пол-литра водки и 1 кг черных сухарей. Царский подарок к свадьбе!»
Левый берег Невы был передним рубежом обороны Ленинграда. Оттуда организовывались выводы групп под Шлиссельбург, в тыл к немцам. При непосредственном участии Сахаровского было создано и переправлено более 40 разведывательно-диверсионных групп, нанесших оккупантам значительный ущерб в живой силе и технике. Сахаровский выполнял и другие задания, связанные с обороной Ленинграда и прорывом блокады города, взятого в кольцо немецкофашистскими захватчиками. Александр Михайлович руководил и лично участвовал в операциях по ликвидации действовавших на территории СССР резидентуры СД противника и группы вражеских разведчиков из «Абверкоманды-204».
В 1946 году Александр Михайлович Сахаровский получил назначение в Москву в центральный аппарат МГБ СССР. В 1947–1948 годах он начальник отдела, а в 1948–1952 годах — заместитель начальника одного из управлений разведки. В этот период он неоднократно выезжал для выполнения специальных заданий в Финляндию и в течение двух лет находился в командировке в Румынии в качестве советника. Руководя подчиненными ему загранточками, он вкладывал в это весь свой жизненный и оперативный опыт.
В характеристике на А.М. Сахаровского, составленной в 1952 году, указано: «…Во время спецкомандировок за границу правильно решал поставленные перед ним задачи, умело руководил агентурой в деле оказания влияния на общественно-политические круги в нужном СССР направлении. Работая советником МГБ СССР при органах безопасности Румынии, тов. Сахаровский оказал значительную помощь в организации работы этих органов. При его непосредственном участии румынскими коллегами вскрыт и ликвидирован ряд резидентур американской и английской разведок, а также сионистских и других подпольных организаций, активно действовавших на территории Румынской Народной Республики».
По возвращении из Румынии в 1952 году Александр Михайлович был назначен на должность заместителя начальника Первого главного управления, а в 1956 году стал начальником внешней разведки КГБ.
В своей книге «Разведка: лица и личности» бывший первый заместитель начальника внешней разведки генерал-лейтенант в отставке В.А. Кирпиченко пишет: «Начальник разведки должен быть в курсе всех более или менее значительных событий, происходящих в мире, и даже предвидеть эти события, чувствовать различные тенденции, давать им оценку и в необходимых случаях предлагать возможные решения возникающих политических проблем. Работа в качестве начальника разведки практически не оставляет времени для личной жизни, как бы ни были высоки организаторские таланты того или иного руководителя».
Эти слова в полной мере относятся и к Александру Михайловичу, проработавшему на посту начальника разведки до середины 1971 года. За время, в течение которого Александр Михайлович являлся руководителем большого коллектива чекистов, в жизни нашей страны, во внешнеполитической обстановке произошли существенные изменения. Значительно возрос объем задач разведки. География ее деятельности расширилась и охватывала весь мир.
Природный ум Александра Михайловича и его талант разведчика, опыт компетентного организатора, умение видеть главное, правильно расставить кадры способствовали решению сложнейших разведывательных задач. Именно при Сахаровском получили активное развитие такие линии работы разведки, как контрразведывательная, научно-техническая, нелегальная.
Ветераны Службы внешней разведки, знавшие Александра Михайловича по совместной работе в ПГУ, так характеризуют начальника разведки: «Сахаровского отличала внешняя и внутренняя строгость. К людям он относился требовательно, но без мелочной придирчивости. О ветеранах, людях заслуженных, заботился и всячески их поддерживал… Работал Александр Михайлович допоздна, во все старался вникать сам. Говорил он просто, ясно, мысли выражал четко и лаконично, отчего слова его надолго запоминались».
В критических случаях А.М. Сахаровский делал все возможное, чтобы вернуть на родину попавших в беду боевых товарищей. Достаточно вспомнить Вильяма Фишера (Рудольфа Абеля), Конона Молодого (Лонсдейла), а также ставших впоследствии Героями России супругов Морриса и Леонтину Коэн (Питера и Хелен Крогер).
Сотрудник разведки генерал-майор В.А. Дождалев, принимавший в свое время участие в операциях с К. Молодым, рассказывал: «После ареста последнего я, не зная всей сути дела, пришел в кабинет начальника разведки и взял всю вину за провал на себя. Сахаровский выслушал меня внимательно и заявил, что это вина не моя, причина совсем в другом. После этого меня не только не наказали, а, наоборот, повысили в должности».
Другой ветеран разведки генерал-майор Владимир Павлович Бурдин вспомнил такой случай.
Где-то в 1963–1965 году — а он в то время занимал должность заместителя руководителя Аппарата Уполномоченного КГБ СССР при МГБ ГДР — ему принесли на подпись оперативный документ. Он отказался визировать его, потому что был не согласен и считал мероприятие неправильным. Через некоторое время на стол А.М. Сахаровского легла бумага, в которой были указаны фамилии виновных в провале данной операции, в том числе фамилия В.П. Бурдина.
Увидев эту фамилию, Сахаровский со словами: «Он же отказался подписывать этот документ» — вычеркнул Бурдина из «черного» списка.
Ветеран Службы внешней разведки генерал-майор Владилен Николаевич Федоров вспоминал, как, будучи рядовым работником, он в 1957 году приехал из Анкары в отпуск в Москву. Перед отъездом из Анкары резидент вручил ему в запечатанном конверте письмо с просьбой передать его Сахаровскому. Тот был перегружен делами, и у Федорова десять дней ушло на то, чтобы попасть к начальнику разведки. Каждый день его «кормили завтраками», пока Владилен Николаевич не попросил у начальства разрешения самому позвонить начальнику ПГУ. Ему разрешили. Он коротко объяснил Сахаровскому причину звонка и услышал лаконичный ответ: «Заходите».
В кабинете начальник разведки тут же вскрыл адресованное ему письмо. Прочитал, улыбнулся и спросил:
— Ты читал?
— Нет.
— А знаешь, что здесь написано?
— Нет.
Александр Михайлович протянул Федорову письмо:
— Читай…
В письме резидент в очень лестных словах отзывался о работе Федорова в Анкаре, что привело Владилена Николаевича в замешательство. А в заключение просил помочь выделить сотруднику квартиру.
Александр Михайлович поговорил с Федоровым о работе в Турции, вспомнил молодые годы, когда плавал по знаменитым проливам… А вскоре В.Н. Федоров получил в Москве квартиру.
Генерал-майор Ф.А. Скрягин, бывший начальник Службы информации ПГУ, рассказывал: «Меня поражало то, как Александр Михайлович вел беседу с сотрудниками. Он всегда выслушивал, не перебивая, даже если речь шла о вопросе, не относящемся к теме беседы… Часто наш разговор о совершенствовании информационной работы Александр Михайлович подводил к вопросу о кадрах. Я подробно рассказывал о людях, потому что его интересовали не только деловые, но и личные качества. Он сам беседовал с рядовыми работниками — информаторами, переводчиками. Приглашал исполнителей документов на доклад. У нас была общая точка зрения на то, что глубже разобраться с вопросом, изложенным в документе, найти резервы в работе можно, беседуя с самим исполнителем. Трудно переоценить пользу, приносимую исполнителю беседой с начальником разведки. В то же время Александр Михайлович имел возможность глубже войти в проблему, лучше узнать собеседника».
При всей загруженности начальник разведки не оставлял без внимания и старых, опытных сотрудников. В этой связи один из ветеранов разведки рассказал: «О ветеранах, людях заслуженных, заботился, особенно когда они вырабатывались. Об одном из таких он как-то сказал мне: “Клюют его сейчас со всех сторон, не давай ты его, пожалуйста, в обиду и сам не обижай!”».
Ветеран разведки генерал-лейтенант С.А. Кондрашев на юбилейном вечере, посвященном 90-летию со дня рождения А.М. Сахаровского, характеризуя его, вспомнил такой случай: «В одной из ведущих натовских стран работал опытный и сильный разведчик Н.С. Дерябкин. По прикрытию он занимал скромную должность технического сотрудника советского посольства. А по линии разведки на него возлагались ответственные задачи по поддержанию связи с наиболее ценной агентурой. Как-то раз после прошедшего в Москве очередного съезда КПСС в посольство с дипломатической почтой поступили две упаковки. В одной из них содержались портреты вновь избранных членов Политбюро, а в другой — запасные части к посольскому радиопередатчику. Причем упаковка с деталями к радиоприемнику в ходе транспортировки была повреждена, и Москва дала указание ее возвратить. В связи с тем, что дипкурьеры собирались в обратный путь, Дерябкин, принимавший участие в получении почты, быстренько написал сопроводительную записку («Возвратить за ненадобностью») и попросил своих коллег передать упаковку дипкурьерам, а сам отправился на оперативное мероприятие.
Через несколько дней посол распорядился вывесить в актовом зале портреты нового состава Политбюро, а их не нашли… И разразился скандал. Оказалось, что именно они были случайно возвращены в Москву «за ненадобностью». В соответствующие подразделения ЦК КПСС, МИД и КГБ ушла телеграмма, в которой посол требовал отозвать Дерябкина из командировки. Реакция Сахаровского была незамедлительной. В ответной телеграмме сообщалось, что Н.С. Дерябкин награжден орденом Красного Знамени и что он (Сахаров-ский) надеется, что руководство посольства присоединится к поздравлениям в адрес сотрудника резидентуры по этому поводу. Инцидент был исчерпан, а Н.С. Дерябкин проработал в стране еще несколько лет».
Будучи начальником разведки, Александр Михайлович Сахаров-ский часто встречался с нашими послами в разных странах, нередко вместе с резидентами разведки в этих же странах, для обсуждения актуальных вопросов.
Александр Михайлович всегда следовал требованию Ф.Э. Дзержинского о том, что черствость несовместима с работой в ЧК. Скромность и строгость к себе на работе и дома совмещались у него с внимательностью к людям и способностью к сопереживанию. Жена Сахаровского Вера Алексеевна только до рождения первого ребенка работала, а потом, как сказал однажды Александр Михайлович, «дом был на ее плечах». Она с детьми, тревожась за мужа, провела много дней одна: до войны, в эвакуации, в послевоенном Ленинграде, в Москве, когда муж был в командировках в Финляндии и Румынии. И потом, когда стал руководителем главка, редкие часы ему удавалось проводить с семьей. «Воспитание детей — это ее заслуга», — говорил Александр Михайлович.
Недаром известная писательница и сотрудница разведки Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина считала, что женам наших работников надо ставить памятники при жизни. Кстати, одно время, когда Зоя Ивановна была начальником отдела ПГУ, Александр Михайлович был у нее заместителем.
А.М. Сахаровский много сил и времени уделял подготовке кадров в ПГУ. Хорошо знал многих сотрудников разведки, их способности, не подавлял их с высоты положения, а побуждал к работе мысли, инициативе, умел создать вокруг себя спокойную и деловую обстановку. Был человеком неподдельно скромным, доступным и исключительно порядочным. В редко выпадавшие часы отдыха любил заниматься охотой и рыбной ловлей.
Более 16 лет, с конца 1953 года, секретарем и одновременно машинисткой-стенографисткой у Александра Михайловича Сахаровского работала Анна Ивановна Мушникова. В НКВД Анна Ивановна работала с 1939 года. 5 июля 1941 года в составе 29-й армии войск НКВД ушла на Калининский фронт, попала в окружение. В 1943 году принимала участие в сражении на Курской дуге. Эта мужественная женщина награждена двумя орденами Отечественной войны 2-й степени, множеством медалей. Она с большой теплотой вспоминает о Сахаровском.
«Александр Михайлович, — говорит она, — на работе вел себя скромно, со всеми сотрудниками были ровные отношения. Иногда возвращался в свой кабинет после встреч с Председателем КГБ — сначала с Серовым, а потом с Андроповым — в плохом настроении (как говорит Анна Ивановна, «туча тучей»). Но, вызывая к себе провинившегося сотрудника, никогда на него не кричал, разбирал тот или иной промах по существу. К женщинам-сотрудницам был всегда внимателен».
«К Сахаровскому, — вспоминает далее Мушникова, — нередко приходили, чтобы решить те или иные личные вопросы, и он, по возможности, помогал выполнить их просьбы, особенно по жилищному вопросу. По характеру он был, в сущности, мягким человеком, но, когда требовала служба, был тверд и принципиален. Меня ни разу не ругал, хотя были моменты, когда надо было ругать, а он просто скажет, что я не так сделала».
«Но один раз, — смеется Анна Ивановна, — меня проучил. Бывший резидент из Болгарии дал мне для передачи Александру Михайловичу пол-литровую бутылку с болгарским розовым маслом. Это косметическое средство стоило больших денег. Я передала Сахаровскому эту бутылку. Выяснив, что это такое, Сахаровский очень строго мне сказал, чтобы я впредь ни от кого никогда и ничего не брала, никакие подарки.
Я вернула бутылку, и с тех пор мне никто не передавал подарков для Александра Михайловича».
Обратимся вновь к воспоминаниям В.А. Кирпиченко, который длительное время работал с Александром Михайловичем: «Был он высок ростом, статен, импозантен, и сотрудницы разведки, переводчицы, машинистки, секретари, встретившись с ним в коридоре, особенно в первые годы его начальствования, провожали его восхищенными взглядами: хорош был собой начальник разведки».
Когда Александр Михайлович покидал разведку, прощаясь с коллегами, он сказал: «Я оставил здесь все — здоровье, друзей и любимую работу!»
С середины 1971-го по январь 1975 года А.М. Сахаровский был старшим консультантом Группы консультантов при Председателе КГБ СССР. 1 февраля 1975 года вышел в отставку.
Уйдя на отдых, он до последних дней, преодолевая тяжелый недуг, не прерывал связей с коллективом разведки, отдавал все силы становлению молодого поколения разведчиков.
За заслуги перед Родиной почетный сотрудник госбезопасности генерал-полковник Сахаровский был награжден тремя орденами Ленина, орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, «Знак Почета», многими медалями. Его самоотверженный труд и с честью выполненный интернациональный долг были также отмечены 16 высокими наградами зарубежных государств.
Редко кто при жизни видел Александра Михайловича в генеральской форме, хотя она ему очень шла.
Скончался Александр Михайлович Сахаровский 12 ноября 1983 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. На могиле стоит мраморный памятник. Его имя навечно занесено на Мемориальную доску Службы внешней разведки Российской Федерации.