Да будет свет!

Чтобы немного развеяться от поминок по Петровичу, я решил съездить с группой работников посольства в долину Соруби, где, несмотря на ухудшавшуюся обстановку в сфере безопасности, российские специалисты во главе с руководителем представительства Технопромэкспорта Александром Жулиным продолжали полным ходом восстанавливать и реконструировать крупнейшую в Афганистане гидростанцию Наглу, построенную при экономическом и техническом содействии СССР в 1967 году.

Уезд Соруби расположен на полпути к городу Джелалабад, административному центру восточной афганской провинции Нангархар, и является крайней точкой узкого «языка» кабульской провинции, окруженного воюющими уездами Тагаб провинции Каписа и Узбин провинции Лагман. В этом районе шли жесткие боевые действия, а потому россиян, работавших на объекте, охраняло частное охранное предприятие SERVCOR, которое курировал сам министр энергетики и водных ресурсов Исламской Республики Исмаил-Хан. В 1980-е годы он был более известен советским военным как «туран Исмаил» (капитан Исмаил), главарь одного из формирований моджахедов в провинции Герат. Но в 2010 году Исмаил-Хан входил в группу немногих афганских энтузиастов, которые реально боролись за восстановление энергетической системы страны.

Наш микроавтобус в Соруби сопровождали внедорожники, набитые чоповцами Исмаил-Хана, которые пугали пассажиров проезжавших мимо автомобилей пулеметами и автоматами. Примерно через полтора часа быстрой езды по горному серпантину перевала Махипар колонна свернула налево, съехав с асфальтовой дороги на старую советскую «бетонку», верой и правдой служившую афганскому народу не один десяток лет. Дорогу уже начали ломать, чтобы вместо бетона положить асфальт, а потому этот участок пути представлял собой трудную для проезда колею, по которой автобус и машины скорее не ехали, а переваливались с колеса на колесо. При подъезде к гидростанции навстречу маленькой российской колонне запылили бронетранспортеры французских военных, которые, освобождая дорогу для «своих», деловито и нагловато перегородили путь, заставив всех съехать к обочине.

Французы пронеслись с большой скоростью, нацелив пулеметы своих кургузых бронетранспортеров на близлежащие горы. Нападения на них были тут отнюдь не редкостью. Въезд в ущелье Соруби охранял батальон афганской полиции, который служил скорее не прикрытием от нападений, а отличной мишенью для талибов, так как его лагерь был разбит на совершенно открытой местности. По словам россиян, живших в маленьком городке при гидростанции, несколько раз позиции батальона полиции и иностранных военных, которые располагались неподалеку, подвергались обстрелам талибов. Полицейские в основном защищали самих себя, а чаще просто прятались от пуль в зарослях зеленых насаждений. Россияне уповали только на сотрудников ЧОП, которые в подобных ситуациях вели себя хладнокровно. Однако в свете указа президента Карзая о скором роспуске всех ЧОП на территории страны перспективы охраны жизни и здоровья россиян, восстанавливавших ГЭС, выглядели по меньшей мере туманно.

Компаунд, в котором жили россияне, представлял собой мирный островок в зоне боевых действий. Кругом росли гигантские кедры, посаженные когда-то очень давно советскими специалистами, но сама площадка поселения стояла на бетонной подушке, защищавшей людей от неразорвавшихся боеприпасов. Когда три года назад строили этот городок, ковши бульдозеров при первых же попытках расчистить плато стали вырывать из земли десятки неразорвавшихся минометных мин. Было принято решение заливать территорию бетоном. Землю для посадок зелени завозили самосвалами. Городок российских специалистов представлял собой благоустроенную территорию с несколькими жилыми и административными модулями. Каждый россиянин жил в номере гостиничного типа, где были горячее водоснабжение, кондиционер, отопление и необходимая для жизни бытовая техника. Между модулями был разбит сад, в котором росли розовые кусты и другие цветы, построена большая продуваемая чистым горным воздухом беседка с соломенной крышей в стиле «шале», на ней висели клетки для птиц.

Все представители местной фауны, уставшие, как и люди, от войны, жались к этому городку. Тут самостийно поселились голуби, выводившие бесчисленное потомство в голубятне, специально построенной для них после прилета первого «пернатого разведчика». Бродячие собаки несли охрану городка, помогая сотрудникам ЧОП обнаруживать приближавшихся чужаков своим громким лаем. В загоне, построенном руками россиян, жили куры и петухи. По вечерам, когда их выпускали на свободу, они выклевывали всех ползающих по территории городка насекомых — скорпионов и ядовитых пауков здесь было великое множество.

Еще совсем недавно между городком российских специалистов и гидростанцией располагалось подразделение американских войск, по которому талибы ночью «работали» из тяжелых пулеметов достаточно методично. Понадобились огромные усилия для того, чтобы заставить американцев отойти подальше от объекта, по которому боевики огня не вели. Талибы прекрасно различали людей в иностранной военной форме, воевавших на афганской земле, и гражданских лиц, помогавших восстанавливать местную экономику. Свет в домах нужен был и боевикам, а потому обстрелов гидростанции и жилого городка отмечено не было. Однако обольщаться на этот счет не стоило — никто не знал, что могло прийти в голову мятежникам и иностранным военным уже завтра.

Неподалеку от городка находилось кладбище подбитых афганских танков. В 1980 году, после свержения афганского диктатора Хафизуллы Амина, четвертая танковая бригада вооруженных сил Афганистана, в которой я служил переводчиком, была переброшена на охрану объектов энергокаскада Наглу-Соруби. Бывшие свои танки я нашел быстро — на башнях когда-то грозных Т-62 еще сохранилась военная символика тех революционных времен. Я, конечно же, полазил по тем танкам. Шут его знает, вполне вероятно, что я сидел в одном из них, когда они еще не были металлоломом, а представляли собой грозные орудия убийства.

В соседних с Соруби уездах Узбин и Тагаб шла настоящая война. В Тагаб часто уходили колонны бронетехники, которые потом возвращались сильно поредевшими. Узбин несколько раз в неделю бомбила авиация НАТО. Такое вот было неприятное соседство.

Темнота приходит в эти места быстро, почти неожиданно, а потому поездку на ГЭС Наглу было решено совершить только утром следующего дня.

ГЭС Наглу, построенная в период с 1960 по 1967 год руками советских людей и афганской молодежи, как об этом гласила полуобвалившаяся надпись над въездными воротами, представляла собой поистине грандиозное сооружение. Величественная плотина, вписавшаяся между отрогами гор, заставляла задуматься, насколько гигантской была помощь Советского Союза братскому Афганистану и насколько безалаберно, почти по-варварски ею распоряжались на протяжении десятилетий. ГЭС Наглу — крупнейшая в Афганистане, ее проектная мощность составляла 100 мегаватт. Она снабжала электроэнергией всю афганскую столицу, где проживало, по разным подсчетам, от двух с половиной до шести миллионов человек. Если ГЭС Наглу вдруг остановилась бы, то экономическая жизнь афганской столицы и кабульской провинции в целом была бы парализована. Другие ГЭС каскада — Махипар и Соруби — были менее эффективны, так как зависели от периода дождей и таяния снегов.

Восстановление ГЭС Наглу сталкивалось с целым рядом трудностей, которые умышленно и неумышленно создавала афганская сторона, рассказал в беседе Александр Жулин, показывая свое огромное и беспокойное хозяйство. По его словам, Технопромэкспорт должен был выполнить работы по восстановлению четырех агрегатов ГЭС мощностью по 25 мегаватт каждый. Первый агрегат был отремонтирован «под ключ», и в начале сентября были проведены его пробные пусковые испытания, которые прошли успешно. Отработав несколько недель, агрегат был остановлен, так как афганская сторона почему-то не торопилась официально принимать его в эксплуатацию. С другой стороны, в связи с аварийным состоянием некоторых элементов кабульской энергосистемы, из-за возможных аварий на линиях электропередачи новое оборудование подвергалось огромному риску. Так, в конце августа из-за короткого замыкания на линии Наглу — Кабул защита на ГЭС не сработала, в результате чего резко выросло напряжение. Вышли из строя блоки питания регулятора турбины отремонтированного агрегата. Однако ремонт или замена оборудования, вышедшего из строя по вине заказчика, не входили в объем контракта и планы исполнителей. Как рассказал Александр, по контракту, заказчик был обязан передать в его распоряжение 80 квалифицированных инженеров и рабочих. Однако этого не случилось, и в распоряжении российских спецов оказалось всего около 15 мало-мальски опытных людей, преимущественно ветеранов Наглу, которые тут трудились уже десятилетиями. С ними и приходилось работать. Остальные не умели даже читать и писать.

— Как может разобраться в электронике дежурный инженер, который вместо подписи на документах ставит оттиск своего пальца? Но мы их все равно учим, показываем, как обращаться с техникой, — рассказал мой собеседник.

Технопромэкспорт не раз обращал внимание афганской стороны на удручающее состояние открытого распределительного устройства (подстанции), где висели обрывки проводов, а само оборудование буквально дымилось. Афганцы обещали еще в 2008 году провести тендер на его ремонт, но воз и ныне там. Между тем любая авария тут могла привести к поломке уже отремонтированных россиянами агрегатов. По словам российских специалистов, они работали на Наглу скорее «вопреки», чем «благодаря». Афганская сторона вовремя не осуществляла таможенную очистку грузов, необходимых для ремонта ГЭС, а ведь за таможенное хранение платил исполнитель. Она же не обеспечивала россиян визовой поддержкой, не выполняла другие условия контракта. ГЭС, которая должна была капитально ремонтироваться через 25 лет после ввода в эксплуатацию, то есть еще в 1992 году, работала до сих пор без ремонта лишь благодаря тому, что во времена СССР все строилось с двух-, а то и трехкратным запасом прочности. Но в 2010-м на ГЭС «сыпалось» практически все. Даже лифт, доставлявший людей на многоуровневые объекты станции, расположенные в чреве гиганта афганской энергоиндустрии, не выдержал и сломался. Ремонт лифта в планы россиян не входил, но пришлось делать и это: от подножия до верхней площадки ГЭС несколько десятков лестничных пролетов.

Специалисты сомневались, что Афганистану было по силам эксплуатировать гидроэлектростанцию без помощи России. Проблемы наслаивались одна на другую. К примеру, заслонка очистного водовода, очищающего ГЭС от наносов ила и песка, не открывалась десятилетиями, и уровень ила поднялся уже намного выше уровня водозабора очистного сооружения. Это означало лишь одно — если открыть заслонку, то водосток немедленно забьется илом, и закрыть заслонку уже будет нельзя никогда. С другой стороны, через десять лет уровень песковых и иловых наносов мог достичь уровня водозабора для основных агрегатов станции, и тогда гидростанции не смог бы помочь сам Аллах.

После осмотра ГЭС нас пригласили в жилой компаунд, где угостили прекрасным обедом. Работники ГЭС были чрезвычайно рады привезенным им нескольким бутылкам коньяка — они не только не пробовали, но и не видели спиртного уже много месяцев…