Тень грядущих событий. Октябрь — ноябрь 1916 г

Настал час торжества де Рокфея. Он производил набор в межсоюзническую тайную полицию. Часть агентов, оплачиваемых англичанами, были снабжены удостоверениями личности, которые обеспечивали им неприкосновенность со стороны греческой полиции. Одно из таких удостоверений, обеспечивавших покровительство англичан, имелось у бывшего шпиона султана Абдул-Хамида, который впоследствии в течение шести месяцев работал для германской разведки. Помимо удостоверения, он имел также значок, избавлявший его от ареста за нарушение греческих законов по заданиям англичан. Из 162 человек англо-французской тайной полиции в Афинах только 60 агентов были уроженцами Греции. При рассмотрении официального списка, подписанного префектом греческой полиции, мы находим в их числе: восемь убийц, девять бывших бандитов, семь карманников, десять контрабандистов, одиннадцать воров, двадцать одного шулера, двадцать торговцев живым товаром, остальные — люди с неопределенными источниками доходов. Они разъезжали на машинах вдоль и поперек Афин, самовольно арестовывали людей, допрашивали их и даже заключали в тюрьму, и поскольку наблюдение за ними со стороны союзников было весьма слабым и сами они принадлежали к наименее ответственным слоям общества, то у них были широкие возможности для нанесения ущерба частным лицам в корыстных целях.

Французы теперь склонялись к тому, чтобы взять в свои руки контроль над греческой полицией, но лорд Грей воспротивился этому на том основании, что такое мероприятие могло быть оправдано только в случае, если бы имели место нападения на иностранных подданных. У де Рокфея были весьма упрощенные приемы обращения с теми из союзнических дипломатов, которым случалось не соглашаться с ним. 8 октября он телеграфировал французскому адмиралтейству: «Для нас единственный выход из затруднений в том, чтобы не обращать внимания на иностранных послов и проводить неограниченную французскую политику в Греции».

Интриги де Рокфея привели к тому, что солидарность между союзниками висела на волоске. В этом и заключается опасность неограниченной деятельности разведывательной службы.

Действия де Рокфея в Афинах стали скандальными, однако через несколько дней де Рокфей вернулся из Парижа в Афины с расширенными полномочиями. Совершенно не сговариваясь с союзниками, адмирал Лаказ назначил его директором контроля над всеми общественными службами, вынудив у греков согласие на это.

Де Рокфей кормил адмирала баснями о расположении греческого флота и береговых батарей, о полиции и железных дорогах, которые адмирал дю Фурне впоследствии назвал «лживыми и лицемерными». В результате адмиралу было приказано захватить греческие легкие суда, снять на берег орудия с трех бронированных судов, расснастить береговые батареи и ввести союзнический контроль над Пиреем, его полицией и железными дорогами. Суда были захвачены 10 октября. Де Рокфей усиленно доказывал своему начальству, что команды судов жаждут присоединиться к солдатам и матросам, дезертировавшим к Венизелосу, и что демонстрация силы со стороны французов обеспечит суда за венизелистами. Перед тем как французские морские части должны были захватить суда, греческим офицерам и матросам было объявлено, что они могут по выбору либо остаться на судах, либо пребывать верными своей присяге. Последовала трогательная сцена: офицеры, матросы и вся команда до последнего кочегара последовали под своими знаменами к трапу и спустились в лодки, молчаливые и решительные. У многих при высадке на берег были на глазах слезы, свидетельствовавшие об отчаянии, наполнявшем их сердца.

Один из агентов де Рокфея явился с донесением, что Лариоса оккупирована уланами, которых в германских частях одно время насчитывалось 4 тыс. Такая угроза могла испугать не только доверчивого Саррайля, но также и английские силы. Это донесение было главным документом, захваченным Брианом в Кале, где состоялось совещание между ними и Ллойд Джорджем. Оно должно было явиться решающим доводом в пользу военной интервенции в Греции.