Король свергнут. Апрель — июнь 1917 г

11 июня Жонарт по поручению французского правительства представил Займису ультиматум, в котором содержался такой пункт:

«Ввиду того, что его величество король Константин явно нарушил конституцию, гарантами которой являются Франция, Великобритания и Россия, я имею честь заявить, что король потерял доверие держав-охранительниц, которые считают себя свободными от обязательств по отношению к нему, вытекающих из их прав защиты».

5 июня князь Демидов сообщил по телеграфу своему правительству, что английский посол получил указания настаивать перед Жонартом, чтобы тот заставил Саррайля отказаться от намеченного вторжения в Фессалию и уговорить короля Константина покинуть Грецию до конца войны. Двумя днями позже Терещенко, русский министр иностранных дел, телеграфировал в Лондон и Париж энергичный протест против изменения режима в Греции, указывая на то, что эти две державы не имеют права действовать как державы-охранительницы до получения санкции России. «Этот факт, по нашему мнению, является нарушением принципа солидарности, который должен соблюдаться в общих интересах России, Франции и Англии».

В тот же день Демидов передал по телеграфу отчет о своем первом свидании с Жонартом, во время которого он точно объяснил последнему, что фанатичные французские агенты намеренно фальсифицировали факты.

Жонарт устроил свою штаб-квартиру на французском крейсере «Жюстик» и впервые встретился с Займисом в Пирее вечером 10 июня.

Во время второго свидания он вручил Займису ультиматум, гласивший следующее: «Чтобы восстановить целостность конституции, на меня возложено поручение потребовать отречения его величества короля, который сам, по соглашению с охраняющими державами, назначит преемника себе из числа своих наследников».

Он добавил, что кандидатура кронпринца исключается, как «не представляющая тех гарантий, которые Франция, Великобритания и Россия должны требовать от конституционного правителя эллинов».

Жонарт остановил свой выбор на принце Александре, втором сыне короля, который только что достиг двадцати одного года.

Для принятия своего ультиматума Жонарт дал двадцать четыре часа. При отклонении его он угрожал бомбардировкой Афин и оккупацией всей Греции. Он отрицал какое-либо намерение вернуть Венизелоса в Афины, но добавил: «Если народ попытается сопротивляться нам, мы больше не позволим чувству сострадания сдерживать нас. Я видел, как в моем родном городе Аррасе не осталось камня на камне. Если нужно будет, я поступлю с Афинами, как немцы поступили с Аррасом…»

Тут же во дворце был созван королевский совет из всех бывших премьер-министров и лидеров партий в палате. Им был зачитан ультиматум Жонарта, и очень странно, что ни одному из членов совета не пришло в голову попросить у Жонарта показать свои полномочия.

Совет заседал больше двух часов, и, наконец, король заявил о своем намерении покинуть страну вместе с кронпринцем.

12 июня они выехали из Оронуса в Италию.

15 июня Жонарт отпраздновал свой триумф, объявив, что блокада снимается, что все репрессии против греков будут подавляться беспощадно, что наступает новая эра мирного труда и что державы-покровительницы не станут прибегать ко всеобщей мобилизации. Под этой декларацией он подписался: «Верховный комиссар держав-защитниц», каковым он никогда не состоял. Но он не выдержал условий, объявленных в декларации. Де Рокфей представил ему черный список жертв, среди которых были Гунарис, генерал Дусманис и полковник Метаксас, которые были высланы на Корсику. В другом списке было еще 130 имен, в том числе имена Скулудиса и Ламброса, бывших премьер-министров, за которыми было установлено наблюдение, а также множество других, менее важных личностей, которым, по несчастью, довелось как-нибудь обидеть того или иного из приспешников де Рокфея.

Из последующих телеграмм видно, что черный список Жонарта был пополнен рядом имен, включенных самим Венизелосом.

В конце концов Жонарт почувствовал себя достаточно уверенным, чтобы водворить Венизелоса в Афинах силой. Саррайль в своих личных отношениях достиг той фазы, когда каждый друг превращается во врага, и настаивал на удалении Венизелоса из Салоник.

Теперь колебался сам Венизелос; греки начали называть его «сингалезсц», и он не решался предстать перед своими соотечественниками в столице под охраной иностранных штыков. Но у Саррайля разговоры с колеблющимися были коротки. Он посадил Венизелоса на борт французского военного судна, которое 21 июня доставило его в штаб-квартиру Жонарта. Венизелос должен был принять власть, созвав распущенную палату депутатов, выбранную в 1915 г., в которой Венизелос имел большинство. В своем ультиматуме союзники не разрешили палате, выбранной в 1916 г., собраться потому, что (хотя эта причина открыто не признавалась) в ней было заведомо большинство в пользу сохранения нейтралитета.

Утром 25 французский генерал Рено высадил дивизион с артиллерией и, заняв высоты, господствующие над городом, выпустил прокламацию, в которой говорилось, что каждый человек, у которого будет найдено оружие или который будет демонстрировать против союзников (т. е. Венизелоса) будет расстрелян. До такого уровня был низведен нейтралитет Греции. 26 июня Венизелос создал свое министерство, но не в Афинах, а на борту французского военного корабля.