Так кто же решил исход схватки?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Так кто же решил исход схватки?

И все-таки, кто вынудил русские эскадроны отойти под натиском отчаянной, но значительно уступавшей численно британской кавалерии? Ответ рядом. Он основывается на почти одинаковом числе потерь, которые понесли оба гусарских полка. При этом в схватке кавалерии полным составом участвовал только один из них. Вторая линия бригады Рыжова просто не могла всей массой сойтись с английскими драгунами, да и «кавалерийский шок» прошел без ее участия.

Дождавшись, когда русские, отцепившись, наконец, от английских драгун, начали отход, три английские артиллерийские батареи (Тернера, Баркера и Мода[25]), заняв позиции на возвышенности, открыли сильный огонь шрапнелью по тылам бригады Рыжова. Получилась почти альминская история с Владимирским полком. Тем более что подтянувшийся к полю сражения герой Альмы капитан Тернер (батарея G) повторил проделанное им там, уже под Балаклавой. Вскоре он повторит свой успех еще раз — под Инкерманом, который станет «звездным часом» батареи. Отдадим должное британским артиллеристами — они смело открывали огонь даже через головы своих солдат.

Подоспевшая на помощь британцам с инкерманских высот конная батарея капитана Брандинга открыла огонь в спины гусар. Этого офицера считают еще одним из незаметных героев Балаклавского сражения, чья храбрость и умение существенно повлияли на развитие событий.{764} Батарея С Королевской конной артиллерии выпустила 49 зарядов, и считается, что именно ее шрапнель вынудила русских отойти.[26] Большую пользу принесла англичанам имевшаяся в батарее 24-фунтовая гаубица.

Когда мы будем говорить о происшедшей позднее атаке Легкой бригады, мы подробно остановимся на том типе боеприпаса, который уже проявил себя в сражении на Альме. Это та самая шрапнель, которая в тот день нанесла тяжелые потери Владимирскому пехотному полку. Она недаром называлась в русской армии картечной гранатой, так как сочетала в себе лучшие качества обеих снарядов: дальность стрельбы гранатой и эффективность стрельбы по открытой живой силе картечи. В Балаклавском сражении англичане использовали исключительно этот вид боеприпаса, никаких ядер, гранат, картечи не применяли.{765}

Вторая (первая на Альме) и снова удачная стрельба по русским шранпелью наводит на странные мысли о превосходстве английской артиллерии. На самом деле англичанам помогла маленькая хитрость, которая позволяла достигать высокого темпа огня и точности именно этим типом боеприпасов. В зарядных ящиках шрапнель была с заранее нарезанными на фиксированные три дистанции дистанционными трубками,[27] что позволяло в бою не тратить на это время. Кроме того, чтобы в горячке боя номера расчета не перепутали снаряды, они окрашивались в разный цвет в зависимости от расчетной дальности стрельбы.{766}

Этот момент в своих воспоминаниях описал участник сражения поручик Арбузов, чей эскадрон Веймарского полка как раз попал под английскую шрапнель, находясь во второй линии русской кавалерии: «При отступлении нас стали осыпать неприятельские снаряды, и ряды эскадрона с каждым шагом становились все реже и реже. Когда же мы вышли из-под огня, мой лейб-эскадрон превратился в полуэскадрон. В нем оказалось лишь по пять и шесть рядов во взводе, а в дело вошли по двенадцать».{767}

Действительно, некоторые удачные выстрелы укладывали по нескольку людей и лошадей, и нужно было иметь мужество, чтобы отходить, не нарушая строя, не обращаясь в бегство. В то же время не будем идеализировать шрапнель. Чаще она все-таки наносила не такие большие потери (часть пуль уходила в стороны, часть вообще в небо), хотя морально была способна деморализовать и самых стойких.{768}

И для всех, кому интересна Крымская война более подробно, могу добавить одну очень интересную деталь. Бельгийский генерал Борман, исследуя применение шрапнели в Крыму, отметил, что одной из причин, повлиявших на снижение ее эффективности, была (внимание!) стойкость русского солдата!{769}

Потери русским нанесли не только картечные пули. К этому времени окрестности стали заполняться французскими пешими егерями и африканскими стрелками, вооруженными нарезными ружьями.{770}

Попытка преследовать гусар окончилась для англичан неудачей. Рыжова прикрыла батарея капитана Боженова (8 орудий легкой №7 батареи 12-й артиллерийской бригады) и стрелки с уже занятого редута №3. В результате Королевские драгуны попали под обстрел и потеряли 1 человека и 2 лошадей убитыми.{771}

Шотландские Серые потеряли трех человек. Они были смертельно ранены ружейными пулями и умерли уже после сражения.{772}

У англичан в схватке убит 1 офицер и 9 нижних чинов, кроме них, 11 офицеров и 87 нижних чинов ранены. Потери русских в ней британцы оценили примерно в 49–50 убитых.{773}

Русские, как участники, так и более поздние исследователи, оценили атаку гусар как в основном неудачную.{774}

При этом обе стороны однозначно приписали победу каждая себе. В принципе, это не единичный случай в военной истории, когда нет однозначного поражения одной из противоборствующих сторон и гарантированной победы другой. Хибберт указывает на российское отступление, но даже не упоминает ни о какой панике в их рядах: «Вскоре русских удалось заметно потеснить, затем их ряды расстроились и, наконец, они стали отступать».{775}

Созерцавший происходившее издалека Кинглейк хотя и отличался всегда склонностью к воспеванию британского оружия, тут вдруг неожиданно становится сдержанным и более скромен в оценке результатов схватки, уместив великую победу в одно предложение: «В то же время английская кавалерия, под начальством Скарлета, шедшая к Кадыкиою, напала на русскую кавалерию; произошло кавалерийское сражение, после которого русские отступили…».{776}

Английские офицеры и особенно солдаты склонны описывать отступление русских как паническое бегство, но на эту тему мы уже говорили.

Над полем боя воцарилась тишина. К 11 часам обе стороны сформировали линии боевых порядков, но желания вцепиться друг другу в глотку не проявляли. У союзников в первой линии у редутов № 4 и № 5 находились две кавалерийские бригады. Слева их прикрывали французы, справа подходила своя пехота.