Пассивная легкая бригада

Пассивная легкая бригада

Это еще одна «темная» страница Балаклавского сражения. Странное поведение, почти полная пассивность Легкой бригады, которая, находясь в невероятно удобной позиции для атаки русских кавалеристов, не двинулась с места, чтобы оказать помощь Тяжелой бригаде в один из наиболее драматичных эпизодов боя, возмутило многих. Вопрос этот был в числе заданных Кинглейком Лукану как командиру дивизии, в праве которого было решение на введение в бой дополнительных сил и которое могло изменить ситуацию. Лукан так и не смог дать внятный ответ, получив в отместку шквал уничижительной критики от журналиста.

С Луканом все ясно. Но оставался Кардиган, в праве которого было сказать о необходимости действия нерешительному командиру дивизии. Обстановка требовала от Кардигана если не помочь, то хотя бы поддержать успех Тяжелой бригады. Но он не решился, находясь в идеальной позиции, нанести с дистанции 500 м русским удар, который наверняка оказался бы смертельным.^{756}

Поведение лорда, остававшегося со своей бригадой праздным зрителем, вместо того чтобы атаковать русских во фланг, должно быть признано безусловно как минимум ошибочным и лишний раз доказывает, насколько продолжительная мирная служба вызывает рутину.^{757} Никогда не участвовавший в боевых операциях, создавший прекрасный полк, укомплектованный отличными солдатами, лорд и здесь оставался тем, каким был всегда: отличным администратором, строевым служакой, но напрочь лишенным какой-либо инициативы, способным больше подчиняться, чем принимать самостоятельные решения: «Всякий хороший миссионер, всякий дельный избиратель, всякий известный охотник сумел бы действовать лучше, чем этот генерал, хотя и ветеран в военной службе, но совершенный новичок на войне».^{758}

Педжета можно понять — он пытается оправдать начальника, якобы опасавшегося быть отрезанным от основных сил русскими,^{759} рискни он поддержать Скарлета. Но прояви английские командиры чуть больше решительности, инициативы, сообразительности и умения правильно оценивать ситуацию, обладай они большей смелостью в принятии самостоятельных решений, возможно, судьба кавалерийского боя была бы другой. Но с такими начальниками, как Кардиган, об этом можно был с только мечтать.

«Как нельзя требовать от ребенка, которого держали целые годы на азбуке, быстрого чтения без предварительного ознакомления со слогами, так нельзя требовать, чтобы офицер, проделывавший из года в год все те же притупляющие мелочи, потом вдруг, как бы под наитием свыше, сумел правильно применяться к требованиям военного времени.

Последствия подобного рода системы выказались очень резко в Английской армии во время Крымской кампании. Лорд Кардиган и лорд Лукан — образцы офицеров, подобным образом воспитанных. Мы видели, как при подобных начальниках английская конница после сражения при Альме двигалась в одной колонне по фальшивой дороге и, слепо придерживаясь практики мирного времени, приносила такую же пользу, как если бы находилась в Китае. При Балаклаве Кардиган остается праздным зрителем боя, в котором противник подставляет свой фланг».^{760}

Не думаю, что Раглан был счастлив наблюдать за тем, как половина кавалерийской дивизии сражается с русскими, тогда как вторая половина остается в роли болельщиков этого матча в поло, где вместо клюшек воздух со свистом рассекают клинки, а вместо мячей иногда пролетают человеческие головы.

^{Рядовые Легкой бригады. Слева направо: 4-й легкий драгунский полк, 8-й гусарский полк, 11-й гусарский полк, 13-й легкий драгунский полк, 17-й уланский полк, Королевская конная артиллерия. Рисунок генерала Вансона. Музей армии, Париж.} 

Командир 17-го уланского капитан Моррис, наплевав на субординацию, требовал от генерала поддержать коллег. Кардиган, как от назойливой мухи, равнодушно отмахнулся от настойчивого офицера и продолжал спокойно созерцать за происходившим. Не выдержав, несколько кавалеристов Морриса сами умчались на помощь коллегам.

Впоследствии этот эпизод был поставлен Калторпом в вину Кардигану. Последний в ответ обвинил штабного офицера в клевете. Понятно, что Калторп мстил за своего начальника и близкого родственника Раглана. Понятно, что ему хотелось, дабы все общество узнало правду о происходившем в этот день.^{761}

Кардиган утверждал, что Моррис ни словом не обмолвился о поддержке «тяжелых» и все это не более чем выдумки его недоброжелателей. Однако большинство офицеров 17-го уланского вступились за честь своего командира и подтвердили в частном порядке о неоднократно повторенной просьбе Морриса, адресованной бригадному начальнику.^{762}

Когда в 1863 г. началось судебное расследование взаимообвинений Кардигана и Лукана, то многие офицеры свидетельствовали против командира Легкой бригады. В их числе оказались Скарлет с Луканом. Командир дивизии, который, конечно, должен был в первую очередь отдать приказ своему подчиненному бригадному начальнику, ответил на вопрос: по какой причине он этого не сделал?

Ответ поразил всех. Оказывается, Кардигана просто не могли найти. По Лукану, он в это время выгуливал где-то неподалеку своего коня.^{763} Причина, скажем, очень уважительная.

Поистине, кому война, а кому…