XXXV армейский корпус также оказывается в котле

XXXV армейский корпус также оказывается в котле

Отступивший южнее, на восточный берег Березины XXXXI корпус выслал вперед 20-ю танковую дивизию с задачей отбить мосты, через которые проходила дорога на Бобруйск. Дивизии, однако, не удалось 26 июня справиться с сосредоточенными вокруг Титовки крупными неприятельскими силами и освободить проход по мостам. Удалось лишь захватить находящийся в 3 километрах южнее железнодорожный мост. Из-за скопления подошедших сюда германских частей и тыловых обозов мост стал целью постоянных воздушных атак, все подходы к мосту и само его полотно были полны горящими грузовиками, устланы трупами солдат и лошадей. Лишь пешим солдатам удавалось перебраться по нему на западный берег Березины и дойти до города.

Для основных сил отходящего с боями с востока XXXV корпуса это было невозможно. Уже 26 июня вражеские клещи двигавшегося с севера неприятеля сомкнулись вокруг корпуса и начали сближаться. Атакуемый со всех сторон, во все сильнее сжимающемся неприятельском кольце, медленно тающий корпус продолжал обороняться, в то время как двигающиеся мимо него отступающие колонны и отдельные части различных дивизий шли с востока под постоянными ударами с воздуха, надеясь перебраться по единственному оставшемуся железнодорожному мосту и дойти до Бобруйска. Занимаемая XXXV корпусом, а также отдельными частями XXXXI корпуса территория восточнее Бобруйска сжималась буквально на глазах, в возникшем котле царила совершенная неразбериха, командованию корпуса никак не удавалось организовать порядок и руководство потрепанными в сражениях и перемешавшимися подразделениями. Не оставалось никакого другого выхода из положения, кроме как прорвать кольцо вражеского окружения и пробиваться на северо-запад, поскольку путь на запад через Березину был уже перекрыт. 27 июня поступил приказ о том, чтобы все части, даже еще только подтягивающиеся, в 20.30 шли на прорыв создающегося кольца вражеского окружения. Пока что у них еще оставался шанс.

И снова, уже в который раз, возникла картина воплощенного ужаса. Поскольку по обе стороны дороги, проходящей по восточному берегу Березины, тянутся справа и слева непроходимые болота, на ее узком полотне столпились в страшной тесноте еле двигающиеся, постоянно останавливающиеся и снова приходящие в движение остатки частей и тыловых служб шести дивизий и отдельных частей и подразделений корпуса. Вся эта масса постоянно подвергалась с воздуха ударам пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков, от которых она не могла ни укрыться, ни защититься, а подбитая самолетами техника только загромождала путь, создавая новые заторы и вызывая новые потери.

В ночь на 28 июня русские произвели полуторачасовой удар с воздуха, в котором участвовало более чем 500 самолетов, по еще находящимся в котле германским войскам. (Чтобы сорвать планы немцев прорваться через еще непрочное кольцо окружения на северо-западе котла (этот участок прикрывался лишь частями двух танковых корпусов, так как стрелковые соединения подойти еще не успели), 526 самолетов 16-й воздушной армии группами по 25-30 самолетов в течение 1,5 часа наносили непрерывные удары по окруженным войскам. Готовившаяся к прорыву группировка немцев была рассеяна и понесла большие потери. — Ред.)

Это была ночь, полная огня и гула битвы. Ночное небо над восточным берегом Березины пересекалось строчками трассирующих путь, освещалось сигнальными ракетами и заревом горящих хат, тишины ночи не было — гремели орудия, взрывались бомбы, кричали раненые люди, и ржали кони. Когда забрезжило утро нового дня, на окруженных немцев двинулись советские танки и массы пехоты, в течение 28 и 29 июня разрезая движущиеся по шоссе колонны и уничтожая изолированные группы. В качестве примера надо назвать одну из многих боевых групп, в которой двигался генерал, командовавший корпусом. Она образовалась рано утром 28 июня из остатков боевой группы 296-й дивизии. Рано утром ей удалось перебраться не замеченной врагом через шоссе Могилев-Бобруйск. День она провела в районе между этим «шоссе» и отходящей от него проселочной дорогой на поселок Подречье. Когда в сгустившихся сумерках она попыталась двинуться через шоссе дальше на север, то была обстреляна батареей вражеских 122-мм орудий, под огнем которой и полегла вся до последнего человека. О генерал-лейтенанте фон Лютцове с тех пор больше ничего не было известно.

Оставшиеся в живых солдаты разрозненных боевых групп снова собрались в более крупные группы и на следующий день попытались прорваться дальше на северо-восток, но были все в последующем уничтожены или взяты в плен. Лишь отдельные небольшие группы все же вышли снова к Березине севернее Бобруйска и попытались преодолеть ее вплавь, думая тем самым ускользнуть от неприятеля. Но, по всей видимости, они все же попали в руки поджидавших их на западном берегу реки красноармейцев. Лишь отдельным бойцам удалось в конце концов добраться до тех или иных германских частей.

В течение пяти дней был уничтожен весь XXXV корпус. Однако оставались еще Бобруйск и XXXXI корпус.

26 июня русские находились уже в 3 километрах юго-западнее города, на следующий день они окружили его и с юга, запада и севера. Полное окружение города Советам удалось осуществить столь быстро потому, что им в руки попал совершенно целым мост, расположенный в 15 километрах севернее города. Помимо железнодорожного моста у Бобруйска германские войска удерживали еще и небольшой плацдарм на восточном берегу. Для основного ядра XXXV корпуса он не сыграл никакого значения.

И снова приказ группы армий от 27 июня: «Укрепленный пункт» Бобруйск удерживать при любых обстоятельствах». Все повторялось точно так же, как ранее в Витебске, в Орше и в Могилеве: ни о каком «укрепленном пункте» («крепости») речь не шла — никаких соответствующих укреплений, никаких необходимых запасов продовольствия и боеприпасов, никакого сильного сплоченного гарнизона — ничего, кроме массы скопившихся здесь вооруженных толп солдат. Назначенный комендантом этого «укрепленного пункта» генерал-майор Хаманн — позднее он был повешен русскими — не располагал ничем для длительного сопротивления.

Снова начиналась губительная игра в «быть или не быть». Еще 27 июня командующий 9-й армией неоднократно требовал разрешения на прорыв окруженных сил на запад. Фельдмаршал Буш такого разрешения не дал, но отдал приказ оборонять Бобруйск до последнего патрона.

Первое мощное наступление русских с юга и запада было остановлено оборонительным огнем защищавших город 383-й дивизии, 20-й танковой дивизии[98], штурмовых орудий и охранных частей и подразделений. В течение дня и наступившей ночи в город еще стекались тысячи солдат, в основном с востока, отбившиеся от своих частей, а также из тыловых подразделений армии с запада, по большей части безоружные. Ночь на 28 июня прошла спокойно. Но ранним утром последовал мощный удар противника, снова с юга, запада и северо-запада, длившийся весь день. В ходе удара русской пехоте удалось потеснить передовые позиции германских войск и проникнуть на городские окраины. В 8.25 генерал-лейтенант Хоффмайстер, командовавший XXXXI корпусом, передал радиодонесение в штаб 9-й армии: «383-я пехотная дивизия ведет бой под Бобруйском. В городе находятся командиры 36-й, 45-й пехотных дивизий и 707-й охранной (пехотной. — Ред.). Командир 134-й дивизии застрелился. С вечера прошлого дня в Бобруйск хаотически стекаются войсковые части всех дивизий, частично безоружные и уничтожившие все тяжелое вооружение. Подход разрозненных частей по железнодорожному мосту также продолжается. С XXXV корпусом, согласно приказу взорвавшим все орудия, связи нет. Прошу предоставить свободу действий.