ГЛАВА 5. РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА

ГЛАВА 5.

РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА

В ночь на 9 февраля 1904 года внезапным нападением на Тихоокеанскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, началась Русско-японская война. Броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Паллада» были подорваны торпедами японских миноносцев.

Необдуманная политика России в восточно-азиатском регионе — с ее стороны, и агрессивная — с японской, привели к войне, окончившейся жестоким поражением Российской империи на суше и море. Русские военные специалисты понимали неподготовленность России к войне. Удаленность театра от центральных районов государства, слабая связь с Россией, отсутствие хорошо оборудованных баз ставили под сомнение возможность положительного исхода в войне. Иного мнения придерживались некоторые государственные деятели, в частности министр внутренних дел В. Плеве, заявивший военному министру А. Куропаткину следующее: «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Война состоялась, но не была ни маленькой, ни победоносной.

Арендой Ляодунского полуострова с Порт-Артуром у Китая, строительством КВЖД и порта Дальний Россия сама спровоцировала Японию к войне. Действительно, желание иметь незамерзающий военный порт для России был далеко не лишним. В свое время русское правительство пыталось организовать базу для своего флота на острове Цусима. Тогда это не удалось. Теперь такая возможность реализовалась. Однако занятие Ляодунского полуострова вызвало в Японии взрыв народного негодования. Японский посланник в Англии прямо заявил российскому коллеге следующее: «Занятие вами Порт-Артура проложило глубокую борозду между Россией и Японией. Оно же, занятие, породило в японцах и несомненную жажду мщения». И Япония, получив значительные кредиты в Англии и САСШ, приступила к строительству мощного флота. В короткое время японский флот был построен и по своему составу значительно превзошел силы Тихоокеанской эскадры.

Россия с удивительным легкомыслием, граничащим с преступлением, отнеслась к усилению флота своего восточного соседа. Более того, вместо усиления обороны Порт-Артура и Владивостока началось строительство ненужного, но дорогостоящего торгового порта Дальний. Средства, израсходованные столь безрассудно, могли пойти на усиление ремонтной базы флота. Недостроенной к началу войны оказалась и единственная железная дорога, связывающая восточные окраины с Центральной Россией. Отсутствие обводной байкальской дороги сильно затрудняло снабжение армии и флота. Отсутствие необходимой ремонтной базы заставило отправить на Балтику отряд старых броненосцев и крейсеров под командой адмирала Чухнина. Надо отметить, что прибывшие на Балтику корабли так и не получили необходимого ремонта и вошли впоследствии в состав эскадры Рождественского в худшем состоянии, чем они находились на момент их ухода в балтийские базы. Посланный на усиление Тихоокеанской эскадры отряд адмирала Вирениуса (броненосец «Ослябя», крейсера «Аврора», «Дмитрий Донской», «Алмаз» и несколько миноносцев) не успел войти в состав Тихоокеанской эскадры и с началом войны был вынужден вернуться на Балтику.

Таким образом, к началу войны Россия на Дальнем Востоке располагала семью броненосцами и одиннадцатью крейсерами, из которых только четыре были броненосными. Им противостояли шесть новых броненосцев, восемь броненосных крейсеров (два были куплены Японией у Италии перед самой войной) и семнадцатью легких крейсеров первого и второго ранга (считая и находившихся в достройке). Несмотря на то что два русских броненосца типа «Пересвет» были скорее хорошими броненосными крейсерами со своей 254-мм артиллерией и относительно слабым бронированием, а три, типа «Петропавловск», — имели парадный ход не более 16 уз., преимущество Японии в броненосцах было не столь велико.

Иное дело крейсера. Здесь перевес у противника России был подавляющим Любой из восьми броненосных крейсеров Японии превосходил любой русский крейсер по мощности залпа. По бронированию только новый крейсер «Баян» был равноценен японским кораблям

Что касается легких русских бронепалубных крейсеров, то они уступали по суммарной мощности артиллерии японским. Крупные бронепалубные крейсера типа «Диана» были хорошими истребителями торговых судов, но мало подходили для единоборства с крейсерами специальной постройки. Они имели недостаточно высокую скорость — менее 20 уз., незащищенную и немногочисленную артиллерию главного калибра (всего восемь 152-мм пушек) и по своим возможностям соответствовали старым, но прошедшим модернизацию, японским крейсерам типа «Нанива». Их многочисленные 75-мм пушки, как показали дальнейшие события, оказались малоэффективными даже против миноносцев. Надо отметить, что к началу войны пушки 75-мм калибра не имели фугасных снарядов — их «не успели» разработать! О недостатках крейсера «Варяг» уже говорилось. Помимо ненадежных машины и котлов, этот крейсер имел также совершенно незащищенную и неудачно расположенную артиллерию главного калибра. Действительно хорошими были только два крейсера; «Аскольд» и «Богатырь», особенно последний с артиллерией в башнях и казематах

Малые крейсера-разведчики «Новик» и «Боярин» были быстроходными, но слабо вооруженными (всего шесть 120-мм пушек) ближними разведчиками. По своему вооружению они уступали аналогичным японским крейсерам Что касается минных кораблей, то некоторое преимущество было на стороне Японии. Но это преимущество достигалось в основном за счет малых и, в большей степени, устаревших миноносцев. В отношении эскадренных миноносцев водоизмещением в 250 — 350 т, то русская эскадра даже имела некоторое преимущество — 25 единиц против 20 у Японии. Численное превосходство было у Японии в кораблях прибрежного действия — канонерских лодках и кораблях береговой охраны. В составе русской эскадры находилось 12 единиц, а у японцев — около 30, правда, большей частью устаревших и даже имевших деревянные корпуса. Вот с такими силами и вступили в ту войну Россия и Япония.

Неудачи русской эскадры начались с первой атаки японских миноносцев — три корабля были подорваны и надолго вышли из строя. Вот где сказалось отсутствие необходимой ремонтной базы. Отсутствие нужных по размерам доков в Порт-Артуре привело к тому, что ремонтировать корабли пришлось на плаву с помощью кессонов, что значительно удлиняло время вхождения кораблей в строй. Но эти потери оказались не единственными — основные неприятности были еще впереди.

Знало ли русское командование в лице наместника адмирала Е. Алексеева и командующего эскадрой О. Старка об опасности нахождения кораблей на внешнем рейде? Разумеется, знало. Оно располагало сведениями и об опасности нахождения их и во внутренней гавани. Уроки японо-китайской войны у всех были, что называется, перед глазами. Единственный и весьма узкий вход во внутреннюю гавань мог быть легко заблокирован затоплением в проходе нескольких транспортов, и тогда эскадра, исключая разве миноносцы, оказывалась бы в западне. Использовать трофейный, взятый еще во время подавления Боксерского восстания, бревенчатый бон не успели или на его оборудование не было средств. Таким образом, известная докладная записка адмирала С Макарова об опасности нахождения эскадры на внешнем рейде последствий не имела.

На следующий день после нападения на Порт-Артур в корейском порту Чемульпо японская эскадра адмирала Уриу в составе шести крейсеров и восьми миноносцев заблокировала русские стационеры — крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». Об этом бое написано много и еще больше будет написано. Фигурально говоря, не успели еще остыть пушки, как заскрипели перья комментаторов. Подавалось множество «советов» (задним числом), что надо было делать и как поступать капитану 1-го ранга В. Рудневу. Иные «советы» были логичны и дельны, иные, а их было большинство, — скорее абсурдны. Наиболее объективный разбор того боя можно найти в книге Р. Мельникова «Крейсер "Варяг"» (Л.: «Судостроение», 1983). Точка зрения автора совпадает в основном с позицией Р. Мельникова. Однако вернемся к описанию того, ставшего знаменитым, боя.

Как уже говорилось, в Чемульпо находились два русских корабля. Между тем обстановка становилась все более тревожной. 4 февраля Япония известила власти в Петербурге о разрыве дипломатических отношений, о чем догадывались и в Чемульпо. На следующий день японцы захватили два русских парохода: в Фусане — «Мукден», а у острова Цусима — «Екатеринослав». Японский флот под командой адмирала Того вышел в море.

Капитан 1-го ранга Руднев предложил посланнику Павлову увести крейсера в Порт-Артур, однако тот согласился лишь на отправку «Корейца». Утром 8 февраля «Кореец» был готов выйти в море, но ему пришлось задержаться до 15 часов, так как он должен был доставить дополнительные сведения от американского военного агента, прибывшего в Чемульпо со сведениями о времени возможного начала войны России и Японии. Эта задержка привела к тому, что «Кореец» не успел выйти в море и был остановлен на выходе из Чемульпо японской эскадрой адмирала Уриу. Броненосный крейсер «Асама» загородил дорогу канонерской лодке, одновременно она была атакована миноносцами, выпустившими в нее три торпеды. Атака миноносцев успеха не имела. «Кореец» удачным маневром избежал попаданий, но ему пришлось вернуться в гавань.

Русские корабли изготовились к бою. Поскольку Корея была нейтральной страной и в гавани находились стационеры Англии, Франции, Италии и САСШ, то Руднев отправился с протестом на английский крейсер «Тэлбот». Его командир коммодор Бейли встретился с адмиралом Уриу и заявил о недопустимости боевых действий на нейтральном рейде, но против высадки японского десанта не возражал.

9 февраля в 7 час 30 мин командиры английского, французского, итальянского и американского стационеров получили уведомление Уриу о предстоящем нападении, в связи с начавшейся войной, на русские корабли и предложение покинуть порт, удалившись от места сражения на безопасное расстояние. Командиры французского и итальянского кораблей предложили Бейли заявить протест ввиду нарушения японцами нейтралитета Кореи. Протест был заявлен и направлен адмиралу Уриу. Он его получил за несколько минут до начала боя.

Одновременно Рудневу передали ультиматум с предложением покинуть порт или быть атакованным, в случае отказа, прямо на месте стоянки. Надо отметить, что в тексте протеста, направленном японскому адмиралу, стоял пункт, в котором, в случае отказа русских кораблей выйти в море, иностранные стационеры покинут порт. Капитан 1-го ранга Руднев принял решение встретить противника за пределами гавани и принять бой. О сдаче кораблей речи не шло. Правильно ли поступил Руднев, решив принять бой? Правильно ли он поступал, ожидая инструкций из Порт-Артура? Разумеется, Руднев должен был полностью подчиняться распоряжениям своего начальника, а Павлов, ожидая указаний из Петербурга, не сделал главного — не отправил в Порт-Артур и не спас тем самым крейсер. Должен ли был Руднев, опираясь на международные законы о нейтралитете, затягивать время в переговорах? Это было бесполезно — нейтральные корабли готовы были покинуть порт, и никто бы не мешал японцам атаковать русские корабли.

Мог ли «Варяг», протянув время до наступления темноты, осуществить ночной прорыв? Это было практически невозможно по двум причинам. Первая — это то, что порт Чемульно находится в глубине залива и выход из него идет по довольно узкому фарватеру длиной в 30 миль. Если бы открытое море находилось сразу за выходом из порта, то такая возможность имела бы место, но прорыв под огнем шестерки крейсеров был невозможен.

Была и другая причина, связанная с состоянием машин «Варяга». Дело в том, что механизмы крейсера имели один существенный конструктивный дефект. При движении на экономической скорости в 10 уз. приводы поршней цилиндров низкого давления, в связи с отсутствием разобщения, висели «мертвым грузом» и приводили к «неравномерному и неправильному натяжению частей коленчатого вала и столь же неравномерному истиранию вкладышей подшипников цилиндров высокого давления». Все это приводило к расстройству машины в целом

Совершив переход до Порт-Артура, потенциально быстроходный крейсер и после ремонтов в базе не мог развивать скорость более 16 уз. На короткое время он мог дать и 20 уа, но рисковал привести при этом машину в полную негодность. Учитывая оба этих обстоятельства, о прорыве разговор идти не мог, о чем Руднев прекрасно знал и поэтому, вопреки советам, не взорвал «Корейца» и решил принять бой совместными усилиями, а там будет что будет.

Корабли изготовились к бою. Выбросили за борт все ненужное и представляющее опасность в пожарном отношении и несколько усилили защиту машинного отделения колосниками и тросами. Подготовили и пластырь на случай подводной пробоины. В 11 час 10 мин прозвучал сигнал: «Все наверх, с якоря сниматься». «Варяг» и за ним «Кореец» направились к выходу из бухты к месту своего последнего боя.

В районе острова Идольми их поджидал отряд Уриу. Пословица гласит «Много врагов — много чести». В данном случае японцы оказали двум русским кораблям исключительную честь, выставив против них 14 вымпелов. Один «Асама» имел бортовой залп, почти в два раза превышавший суммарный бортовой залп русских кораблей. Всего японцы имели на своих кораблях четыре 203-мм, тридцать восемь 152-мм и восемнадцать 120-мм пушек, не считая мелких калибров. Русские корабли располагали двумя 203-мм (старыми, стреляющими дымным порохом) и тринадцатью 152-мм пушками. Преимущество японцев усугублялось еще и тем, что русские корабли при своем движении могли использовать только несколько носовых орудий: «Варяг» — три-четыре 152-мм и «Кореец» — одно 203-мм Их же встречали бортовые залпы четырех 203-мм, двадцати трех 152-мм и одиннадцати 120-мм пушек

В 11 час 45 мин «Асама» открыл огонь по «Варягу», тот через две минуты ответил. В первые минуты боя «Варяг» лишился дальномерной станции. Не имеющие броневого прикрытия — выходят из строя пушки. Впрочем, часть из них вышла из строя без японского вмешательства. Принимая на вооружение французские пушки Кане, русское морское командование не удосужилось испытать их стрельбой на дальние дистанции. В результате при больших углах возвышения зубчатые секторы подъемных механизмов выходили из строя — ломались зубья. Этот дефект был известен, но усиление подъемных дуг и секторов делалось только на новых орудиях. «Варяга» модернизация не коснулась. О самом бое, о героизме его участников можно прочитать у Р. Мельникова, и не станем мы на этом останавливаться.

Постепенно дистанция сократилась до 30 кабельтовых, огонь противника усилился. Крейсер получил подводную пробоину с левого борта, два котла сдвинулись с места, образовалась течь в одной из угольных ям. Потери в людях росли, и Руднев принял решение отступить, для чего сделал поворот направо. В этот момент рулевое устройство получило повреждение, и корабль с трудом уклонился от рифов острова Идольми. «Кореец» сделал поворот в другую сторону, чтобы не оказаться с «Варягом» на одной линии и не подвергаться опасным продольным залпам. Отстреливаясь от неприятеля, русские корабли направились в Чемульпо, и в 12 час 45 мин бой прекратился.

Неприятель не особенно дорого заплатил за победу. Впрочем, ряд его кораблей получили попадания и некоторые повреждения. В частности, кормовая башня крейсера «Асама», будучи поврежденной вначале, бездействовала до конца боя. Повреждения, которые получил «Варяг», были значительны, но не чрезмерны, учитывая огромное преимущество японцев в артиллерии. В целом не так уж и хорошо стреляли японцы, если за 45 мин боя не сумели потопить русские корабли. Помимо ряда пробоин и вышедших из строя орудий (исправными остались только две 152-мм пушки) «Варяг» получил большие потери в людях. Убитых было 32 человека, раненых — 80. Невосполнимой потерей, сделавшей невозможным продолжение боя, стала огромная убыль в составе орудийной прислуги — до 43%. В этом бою полностью проявилась несостоятельность идеи безбронного и лишенного зашиты орудий корабля, выдвигаемая адмиралом С. Макаровым. Во время боя «Кореец» повреждений не получил

Возвращение русских кораблей в гавань обязывало иностранные стационеры покинуть место стоянки. Однако при виде израненного русского корабля, они проявили определенное мужество и приняли русских моряков на свои корабли. Исключением был только американский стационер, отказавшийся принять русских моряков. Остальные — «Тэлбот», «Паскаль» и «Эльба» — проявили гостеприимство и разместили оказавшихся в несчастье русских моряков. Часть раненых, ввиду их тяжелого состояния, разместили в береговом госпитале. После того как русские моряки покинули свои корабли, «Кореец» был взорван, а «Варяг» — затоплен.

Правильно ли сделал Руднев, приняв решение не взрывать, а затопить крейсер, вдобавок на небольшой глубине (во время отлива борт корабля находился над водой)? Можно себе представить, как рассуждал Руднев. Корея — страна нейтральная, Чемульпо — порт нейтральный и плохо оборудованный. Война только началась и неизвестно как закончится. Судоподъем — дело долгое и хлопотное, а если Россия победит, то и поднять его будет можно. Обычно причиной затопления, а не подрыва крейсера в разных источниках объясняют опасностью повреждения при взрыве иностранных кораблей. Этот довод не очень убедителен. Ничего не стоило отвести корабль на милю-другую, и его взрыв не принес бы никому никаких повреждений.

Есть еще один вопрос — все ли сделал капитан 1-го ранга Руднев, что должен был сделать? Мог ли Руднев направить свой корабль на японский, пусть не на «Асаму», пусть на старую «Наниву»? Скорость этого корабля была не более 18 уз., и «Варяг» мог иметь перед ней преимущество в скорости в 2 — 3 уз. Сумел бы он прорваться к японскому кораблю и не был бы потоплен раньше — ответить трудно. Но попытки такой сделано не было.

После ночной атаки и повреждения трех кораблей, о чем стало известно, разумеется, адмиралу Того, он, чтобы убедиться в боеспособности русской эскадры, появился перед Порт-Артуром во главе шести броненосцев и девяти крейсеров. Ему навстречу вышли пять броненосцев и пять крейсеров. Непродолжительный бой (30 минут) происходил на дистанциях от 25 до 45 кабельтовых и особых результатов не дал. Того предпочел отступить.

Однако несчастья для русской эскадры пришли совсем неожиданно с другой стороны. 11 февраля при постановке минного заграждения, не разобравшись в направлениях местных течений, на собственной мине подорвался и погиб минный транспорт «Енисей». Посланный для выяснения его судьбы крейсер «Боярин», не зная расположения минного заграждения, выставленного «Енисеем», наскочил на мину и подорвался. Его командир, поддавшись панике, преждевременно бросил корабль и перевел экипаж на миноносцы. Однако крейсер еще двое суток находился на плаву и погиб, по-видимому, подорвавшись еще на одной мине. Если бы рядом оказались японские корабли, то они могли бы беспрепятственно его захватить.

Следующие три недели стороны не проявляли особой активности. Русские ограничивались минными поставками и разведкой. Японцы наблюдали за русскими и пытались провести закупорочную операцию входа в Порт-Артур.

Небольшую активность в это время проявили японские крейсера отряда адмирала Дева: «Читосе», «Касаги», «Такасаго» и «Иосино» — их называли «собачками». Эти. крейсера, достаточно быстроходные и сильно вооруженные, постоянно проводили разведку и во время одной из них загнали и вынудили затопиться эсминец «Внушительный». Высланные на его защиту три русских крейсера напоролись на японскую эскадру из двенадцати броненосных кораблей и после недолгой перестрелки отступили.

8 марта в Порт-Артур прибыл вице-адмирал С. Макаров и вступил в командование Тихоокеанским флотом. Этим его полномочия отличались от полномочий предшественника О. Старка, командовавшего только эскадрой. С приездом Макарова неприятности и потери не прекратились. 10 марта два русских миноносца, находившиеся в разведке, были перехвачены четырьмя японскими. «Решительный» сумел прорваться, а «Стрелецкий» погиб. Запоздалый выход «Баяна» на помощь «Стерегущему» результата не дал — крейсер, обнаружив японский флот, вынужден был вернуться. Вызывает некоторое недоумение, почему, отправляя в разведку миноносцы, командование не обеспечивало их прикрытие хотя бы одним крейсером — «Баяном», «Аскольдом» или «Новиком». При этом русское командование знало о преимуществе в артиллерии японских эсминцев. Подобная практика приводила к тому, что русские эсминцы гибли один за другим, не нанося японцам существенных потерь. Очевидно, что использование легких сил — крейсеров и миноносцев — в русском флоте было не на высоте, чего не скажешь о японских кораблях этих классов.

Дальнейшие операции обоих флотов носили довольно нерешительный характер: японцы производили обстрел порта и кораблей с дальней дистанции и предпринимали попытки закупорить вход на внутренний рейд брандерами. Русские корабли выходили на внешний рейд и перестреливались с японцами. И все. Крейсера с обеих сторон действовали в составе эскадр: русские боялись удаляться от порта, японцы их стерегли.

В ночь на 13 апреля трагедия «Стерегущего» повторилась: захваченные в море два русских миноносца встретили шесть японских. «Смелый» сумел прорваться, а «Страшный» погиб. Подошедший к месту боя «Баян» сумел только подобрать из воды пять человек, уцелевших в том бою. Во время спасения людей с моря к месту нахождения «Баяна» подошли шесть японских крейсеров и открыли по нему огонь.

На помощь «Баяну» адмирал Макаров вывел эскадру. Ошибкой Макарова стало то, что эскадра шла без тральщиков. Не дожидаясь остальных кораблей, флагманский броненосец «Петропавловск» направился к «Баяну». Неприятельские крейсера открыли огонь и направились к своим главным силам, появившимся на горизонте. «Петропавловск» также повернул к Порт-Артуру на соединение с остальными кораблями. Объединившись с ними, «Петропавловск» пошел навстречу японским кораблям В двух милях от Тигрового полуострова броненосец попал на минную банку, выставленную ночью японскими миноносцами, и погиб почти со всей командой. Было спасено всего 80 человек Вместе с кораблем погиб и адмирал Макаров. После его гибели прекратились и те немногие активные действия русского флота.

Японцы тем временем продолжали вести обстрел Порт-Артура и пытались в очередной раз провести закупорочную операцию. Наконец фортуна улыбнулась и русским 12 и 14 мая погибли на русских минах миноносец № 48 и авизо «Миако», а 15 мая японцы понесли более существенную потерю: на минах подорвались броненосцы «Хатсусе» и «Ясима». «Хатсусе» погиб на месте, а «Ясима» — при возвращении в Японию. На «Хатсусе» погибло около пятисот человек

На этом потери японцев не ограничились. 15 мая при столкновении с крейсером «Кассуга» погиб крейсер «Иосино», а 17 мая на минах погибли миноносец «Акацуки» и канонерская лодка «Осима», протараненная другой канонерской лодкой «Акаги». Этот месяц был самым тяжелым для японского флота. Понеся значительные потери, японцы на время ослабили давление на русскую эскадру.

В это время с русской стороны активность проявили в основном миноносцы и крейсер «Новик». К июню в строю уже находились все поврежденные в начале войны корабли, и эскадра была готова к активным действиям.

Поскольку положение Порт-Артура стало если не угрожающим, но тревожным — поступило распоряжение адмирала Е. Алексеева увести эскадру во Владивосток. 23 июня порт-артурская эскадра из шести броненосцев, пяти крейсеров и миноносцев вышла в море. Впереди эскадры шел тралящий караван. Попытку воспрепятствовать тралению сделал японский крейсер «Мацусима», но был отогнан русским крейсером «Новик» и миноносцами.

В 17 час 10 мин с востока на пресечение курса русских кораблей двинулась японская эскадра в составе четырех броненосцев, четырех броненосных и десяти легких крейсеров. Вскоре к ним присоединилось еще четыре старых крейсера во главе с броненосцем береговой обороны «Чин-Иен». Считая соотношение сил не в свою пользу, русский командующий контр-адмирал Витгефт принял решение отступить в Порт-Артур, что и было сделано. Атаки японских миноносцев успеха не принесли и были отбиты русскими крейсерами «Паллада» и «Новик». Однако без потерь не обошлось — на внешнем рейде на японской мине подорвался броненосец «Севастополь» и получил пробоину размером около 15 м².

Эскадра вновь оказалась в бездействии. Активность проявили только крейсер «Новик», канонерские лодки и миноносцы. 9 июня была предпринята попытка оказать помощь своим сухопутным силам Для этого из Порт-Артура вышел отряд капитана 1-го ранга Рейценштейна в составе крейсеров «Баян», «Паллада», «Диана» и «Новик», броненосца «Полтава», двух канонерских лодок и одиннадцати миноносцев. Попытка японских крейсеров воспрепятствовать обстрелу не увенчалась успехом

Тем временем японские сухопутные войска вплотную приблизились к крепости, и их осадная артиллерия получила возможность обстреливать порт и город. Нахождение эскадры на внутреннем рейде стало небезопасным, и 10 августа было принято решение пойти на прорыв во Владивосток Утром на внешнем рейде собрался весь состав порт-артурской эскадры: шесть броненосцев и четыре крейсера — «Диана», «Паллада», «Аскольд» и «Новик». «Баян» получил повреждение и в море выйти не мог. Вместе с главными силами вышли и восемь наиболее крупных миноносцев Миноносцы типа «Сокол» (250 т водоизмещения) остались вместе с канонерскими лодками в Порт-Артуре.

В 8 час 25 мин русская эскадра вышла на внешний рейд. Впереди ее шли тралящий караван, охраняемый канонерскими лодками «Бобр», «Гиляк», «Отважный» и «Гремящий», и миноносцами второго отряда из семи кораблей типа «Сокол». В 9 часов эскадра вышла с внешнего рейда в море и отпустила тральщики и их охранение в Порт-Артур. Эскадра построилась в кильватерную колонну. Впереди шли броненосцы, за ними крейсеры и миноносцы держались на траверзах колонны по четыре с каждой стороны.

Вскоре по правому борту обозначился отряд японских крейсеров адмирала Дева в составе броненосного крейсера «Якумо» и бронепалубных «Касаги», «Читосе» и «Такасаго». В 11 час 30 мин показались по левому борту и главные силы японцев. Головным под флагом адмирала Того шел «Микаса». За ним шли броненосцы «Асахи», «Фудзи» и «Сикисима». Колонну замыкали два броненосных крейсера итальянской постройки «Кассуга» и «Ниссин». Имея преимущество в скорости, японские броненосные корабли сделали попытку охватить головные русские корабли и нанести сосредоточенный удар по флагману.

Командующий русской эскадрой адмирал Витгефт изменил курс на четыре румба влево и лег почти на контркурс В этот момент с дистанции 75 кабельтовых крейсер «Ниссин» открыл огонь. Его поддержали остальные японские корабли. По команде адмирала Того японские корабли повернули на 16 румбов и сделали попытку нанести удар по русским концевым кораблям Оказавшиеся под обстрелом, русские крейсера увеличили ход и отошли на безопасное расстояние, но не избежали повреждений. Крейсер «Аскольд» получил попадание 305-мм снарядом (предположительно с броненосца «Сикисима») в основание первой трубы При этом котел № 1 был поврежден, и исправить его во время боя было невозможно. Вскоре крейсер получил еще одно попадание снаряда в корму, где возник пожар. Однако он был вскорости потушен, и особых повреждений корабль не получил.

Дальнейшие действия противников прошли во взаимном маневрировании. Японцы пытались преградить путь русским кораблям, а те, в свою очередь, старались осуществить прорыв, проходя под кормой японского броненосного отряда. В результате взаимных маневров японская эскадра оказалась значительно позади русской. Дистанция увеличилась настолько, что бой прекратился. Этот первый этап боя не принес успеха ни одной из сторон, и корабли противников не получили существенных повреждений.

В16 час 30 мин японцы за счет большей скорости своих кораблей сократили дистанцию до 45 кабельтовых, и бой возобновился. К главным силам японцев присоединился отряд адмирала Дева (3-й отряд), а следом за ним и еще два отряда крейсеров (5-й и 6-й), включавшие броненосный крейсер «Асама», старый броненосец «Чин-Иен» и семь бронепалубных крейсеров «Мацусима», «Ицукусима», «Хасидате», «Сума», «Акаси», «Акицусима» и «Идзуми». Если на первом этапе боя силы противников были примерно равны, то теперь японцы получили значительный перевес, особенно в крейсерах.

Тем не менее в течение почти часа японцы не сумели достичь особого успеха, и только когда 305-мм снаряд, попав в мачту броненосца «Цесаревич», убил адмирала Витгефта и ряд его штаба, победа стала склоняться на сторону японцев. Спустя некоторое время второй тяжелый снаряд, попавший в боевую рубку, убил и ранил всех находившихся там, вывел из строя рулевое управление, «Цесаревич» стал описывать циркуляцию. Строй эскадры нарушился. Положение несколько исправил командир броненосца «Ретвизан» капитан 1-го ранга Щенснович. По его приказу броненосец, прикрывая своего флагмана, пошел на японские корабли, пытаясь нанести таранный удар. Этим самым он отвлек огонь на себя. Однако смелый манер «Ретвизана» поддержал только броненосец «Победа» и то ненадолго, броненосцы вернулись к своим кораблям. С «Цесаревича» передали о смерти Витгефта на «Пересвет», где находился второй флагман адмирал Ухтомский. Однако остальные корабли об этом сообщения не получили, и эскадра осталась без руководства,

Находящийся на «Аскольде» адмирал Рейценштейн поднял сигнал «следовать за мной». Но ни один из броненосцев его не поддержал. Гибель адмирала Витгефта сыграла роковую роль и привела к полной дезорганизации эскадры, а Ухтомский не сумел ее собрать и организовать прорыв.

Следует сказать несколько слов о погибшем Витгефте. Принято считать, что этот адмирал был хорошим штабным работником, а флотоводцем не был. Так он отзывался о своих возможностях в руководстве флотом и сам. Однако следует отметить, что отличное инициативное маневрирование кораблей под его руководством в первый период боя говорит об обратном. Витгефт, по-видимому, был неплохим флотоводцем, и только смерть не позволила ему решить задачу, стоящую перед ним.

Инициатива Рейценштейна не была поддержана броненосцами, и тогда он предпринял отчаянную попытку увлечь за своими четырьмя крейсерами японские и тем самым облегчить участь броненосцев. Однако за «Аскольдом» последовал только «Новик», а «Диана» и «Паллада», имея ход не более 18 уз., повернули за отступавшими в Порт-Артур броненосцами. Впоследствии Рейценштейн писал: «Я решил «Аскольдом» жертвовать в случае необходимости, но прорвать кольцо и облегчить задачу другим». Редко упоминавшийся в исторической литературе бой крейсера «Аскольд» с двумя броненосными и семью бронепалубными крейсерами, так и не сумевшими преградить ему путь, относится к одному из замечательных событий в истории отечественного флота.

По-видимому, следует сказать несколько слов об этом корабле, Крейсер «Аскольд» был вторым кораблем из серии дальних разведчиков, построенных для нужд Дальнего Востока. Он строился вслед за «Варягом» по одному и тому же техническому заданию, но в отличие от головного корабля был существенно качественнее своего предшественника. Немецкая фирма «Германия» в Киле построила отличный корабль. Его водоизмещение составляло 5860 т, меньше, чему «Варяга», но немецкие судостроители сумели обеспечить ему хорошие ходовые качества, лучшую защиту и более удачное размещение пушек. Скорость крейсера на испытаниях превысила 23 уз., а при форсировании механизмов составила 24,5 уз.

Основным достоинством крейсера были его надежные машины и котлы (Шульца — Торникрофта). Бортовой залп «Аскольда» был на одну 152-мм пушку больше, чем у «Варяга», и уступал в этом отношении только «Богатырю», имевшему восемь пушек в бортовом залпе. Пушки «Аскольда» имели щиты, однако всего 25-мм толщины. Такая защита была много слабее имевшейся на «Богатыре», но лучше, чем на «Варяге», где щитов вообще не было.

«Аскольд» отличался и еще одной особенностью — он, единственный в русском флоте, имел пять труб. Наличие такого количества труб, почти «фабричной» длины, казалось, должно делать корабль хорошей мишенью. Однако кажущийся недостаток оборачивался преимуществом Дело в том, что корабли с угольным отоплением котлов, вернее их скорость, зависели от качества тяги. Высокие трубы лучше ее обеспечивали и тем самым давали возможность достичь большую скорость. Наличие пяти труб в то же время обеспечивали своеобразный «резерв». При потере одной из труб ходовые качества если и уменьшались, то не в той степени, как потеря трубы на двух- или трехтрубном корабле (их было большинство в русском флоте), не говоря уж об однотрубном. (Максимальное число труб — семь имели недостроенные линейные американские крейсера типа «Саратога».)

Вернемся, однако, к бою 10 августа. Итак, подняв на фок-мачте сигнал «следовать за мной», «Аскольд» направился на прорыв. Ему преградил дорогу броненосный крейсер «Асама», за которым следовал, несколько отстав, 5-й отряд японских крейсеров. На «Асама» и сосредоточил огонь русский крейсер. В вахтенном журнале «Аскольда» записано: «Вскоре на "Асама" произошел пожар, вследствие чего, вероятно, "Асама" увеличил ход и стал удаляться». Вообще следует отметить, а это заметили все участники той войны, что при попадании в свой корабль японцы начинали нервничать и отступали.

После отступления «Асамы» появилась надежда на успешный прорыв в юго-западном направлении, но там находился 3-й отряд японских крейсеров во главе с броненосным крейсером «Якумо». За «Аскольдом», как уже говорилось, последовал только «Новик». Возникает вопрос, почему Рейценштейн форсировал ход и оторвался от «Паллады» и «Дианы», имевших не более 18 уз.? Перед боем командующий крейсерами отдал приказ действовать по способности и обеспечить прорыв во Владивосток хотя бы одного крейсера (преимущество в крейсерах у Японии было подавляющее, и даже такой исход был маловероятен). Вот что пишет по этому поводу Рейценштейн: «План прорыва был выработан заранее и каждому командиру был известен. Все внимание должно быть направлено на неприятеля- терять нельзя было ни секунды- Крейсера пойдут на прорыв». И далее:«- удастся их собрать наутро — хорошо, не удастся — каждый знает, как ему поступить».

Дистанция с крейсером «Якумо» сокращалась, и он открыл интенсивный огонь из 203-мм орудий носовой башни и из 152-мм пушек. К нему присоединились крейсера 6-го отряда «Сума», «Акаси», «Акицусима» и «Идзуми», а сзади приближался отряд адмирала Дева во главе с крейсером «Касаги». На «Аскольд» перенесли огонь крейсер «Ниссин» и корабли 5-го отряда. Корабль был окружен, и казалось, что его уничтожение есть дело нескольких минут. Однако недаром «Аскольд» считался счастливым кораблем — он сумел маневром и метким огнем противостоять противнику и уцелеть, хотя и ценой значительных повреждений. Следует также помнить, что крейсер пошел в бой, имея на две 152-мм и на две 75-мм пушек меньше штатного количества (их отдали на сухопутный фронт).

Броненосный крейсер «Якумо» представлял наибольшую опасность и находился ближе других. На нем и сосредоточил огонь русский корабль. Рейценштейн принял решение, если японский крейсер не отступит, сократить дистанцию до минимальной и атаковать неприятеля торпедами. Торпедные аппараты были изготовлены к выстрелу, но стрелять из них не пришлось. Точный огонь «Аскольда» вызвал пожар на «Якумо» и тот отступил, освободив дорогу. Попутно получил повреждение еще один крейсер японцев, предположительно «Такасаго». Рейценштейн не стал завершать торпедную атаку, так как следовавший за ним «Новик» еще находился в конце японских крейсеров и требовал поддержки.

Прорвавшись сквозь кольцо японских крейсеров, «Аскольд» был атакован японскими миноносцами. Атака японцам не удалась, попаданий в русский крейсер торпедами не было, а один миноносец получил попадание 152-мм снарядом и был сильно поврежден. Однако на этом бой не закончился, так как в дело вступили крейсера 6-го отряда. «Аскольд» открыл огонь по крейсеру «Сума» и тот, получив попадание, отступил. Путь во Владивосток был свободен. Однако попасть туда крейсеру было не суждено: потери в артиллерии, пробоины и повреждения котлов сделали это невозможным

Из всех 152-мм пушек могли действовать только четыре. У одной был оторван ствол, другие имели повреждения механизмов вертикального наведения. Некоторые имели большое «проседание» после выстрела, и их приходилось накатывать вручную. Корабль фактически лишился двух труб, а в котле № 8 осколками пробило кожух и перебило несколько водогрейных трубок. Котел № 11 вышел из строя. Кроме того, корабль получил четыре подводных и шесть надводных пробоин. Из личного состава были убиты 11 человек и ранено 48.

После таких повреждений корабль не мог продолжать прорыв и поэтому направился в нейтральный порт. Повреждения, которые получил крейсер, требовали докового ремонта, а доки находились в ближайшем порту — Шанхае. Поскольку за положенные 48 часов произвести ремонт было невозможно, то под давлением Японии крейсеру пришлось разоружиться. Впрочем, если бы он и попытался уйти из порта, то ему вряд ли удалось бы это сделать, так как его сторожили броненосный крейсер «Токива» и два легких — «Нанива» и «Нийтака», а скорость «Аскольда» (не более 15 уз.) делала невозможным оторваться от противника.

«Новик», прорвавшийся сквозь кольцо японских кораблей, вначале потерял своего флагмана из виду, но после того как «Аскольд» сократил скорость до 12 уз, он догнал его. Однако скоро стал опять отставать. Рейценштейн считал, что более быстроходный «Новик» сможет отдельно скорее прорваться во Владивосток, и не стал его ожидать. Фактически состояние котлов и механизмов «Новика» оставляли желать лучшего, и ему для осмотра холодильника пришлось уменьшить ход, поэтому он и отстал от флагмана. Плохое состояние корабля объясняется тем, что во время службы в Порт-Артуре крейсер нес значительную нагрузку, находясь почти все время в 40 мин готовности.

Капитан 2-го ранга Шульц, командир «Новика», решил прорываться во Владивосток, но так как запасов угля на весь путь ему не хватало, то он зашел в Киао-Чао на бункеровку. Пополнив запасы угля, в ночь на 12 августа крейсер направился во Владивосток. Командир крейсера опасался, что в Корейском проливе его поджидают превосходящие силы японцев, и направился вокруг Японии. Прорыв через южные проливы для легкого бронепалубного и слабо вооруженного крейсера действительно был маловероятен, тем более он не имел последнего средства слабого — скорости.

По своему назначению «Новик» являлся ближним разведчиком. Это был очень удачный корабль. Его так же, как и «Аскольд», построили в Германии на верфи «Шихау». Водоизмещением в 3000 т и скоростью в 25,6 уз., он занимал промежуточное место между эсминцем и крейсером. Его шесть 120-мм пушки по мощности залпа значительно (более чем в два раза) уступали мощности залпа равных ему по водоизмещению японских кораблей. Однако как разведчик и защитник броненосцев от торпедных атак он был незаменим. В бою же с другим легким крейсером он имел мало надежды на успех. Однако в бою 10 августа он значительных повреждений не получил (три надводные пробоины, двое убитых и один ранен) и был готов выполнить приказ и следовать во Владивосток.

Во время пути вокруг Японии крейсер был обнаружен, и на его перехват были направлены два быстроходных крейсера — «Читосе» и «Цусима». Каждый из них был сильнее «Новика». В Корсаковском порту на Сахалине, куда «Новик» зашел на бункеровку, он был обнаружен японским крейсером. Возможно, «Новику» и удалось бы добраться до Владивостока, если бы его не задержала погрузка угля. Порт не имел нужного оборудования, и грузить уголь приходилось буквально ведрами. Здесь его и настиг крейсер «Цусима».

Против шести 120-мм пушек русского крейсера японский имел столько же, но 152-мм. В бою, продолжавшемся 45 мин, оба противника получили серьезные повреждения. «Цусима» отступил, но на подходе был другой, гораздо более мощный «Читосе». «Новик» получил три подводные пробоины и принял много воды. Были и другие повреждения. Из его экипажа выбыло, правда, всего двое убитыми и семнадцать ранеными. Но тем не менее командир Шульц принял решение затопить корабль на рейде. Корабль был затоплен на малой глубине — палуба и надстройки находились над водой. Часть артиллерии крейсера сняли и установили на берег для зашиты порта. Видимо, Шульц рассчитывал, что Корсаковский порт не будет захвачен Японией и после войны корабль можно будет легко поднять. Однако этому сбыться было не суждено.

Крейсер «Диана» вначале последовал за броненосцами, однако после 20 час с наступлением темноты изменил курс и пошел на юг. Удачно избежав торпедных атак японских миноносцев, в сопровождении миноносца «Грозовой» «Диана» благополучно прибыл в Сайгон, решив, что французские власти отнесутся к русскому кораблю благосклоннее, чем китайские. «Грозовой» интернировался в Шанхае. Эта же участь постигла и «Диану».

Могла ли «Диана», исправив повреждения и получив уголь, направиться во Владивосток или прямо в Россию навстречу 2-й Тихоокеанской эскадре? Вопрос довольно сложный. Повреждения, которые получил крейсер 10 августа, были не столь велики, невелика была и убыль людей (10 убитых и 17 раненых). Скорее всего, командир крейсера не хотел рисковать и предпочел интернировать корабль

По-другому поступил его старший офицер капитан 2-го ранга В. Семенов. Он сумел выбраться из Сайгона, добраться до России и войти в состав штаба адмирала 3. Рожественского, чтобы еще раз подраться с японцами. С ним он находился и на «Суворове», и вместе с ним попал в плен. (В. Семенов — автор нескольких работ, посвященных Русско-японской войне, не потерявших интереса у читателей и до настоящего времени.)

Последний русский крейсер «Паллада», участвовавший в бою 10 августа, вернулся вместе с броненосцами в Порт-Артур. В нейтральные порты пришли броненосец «Цесаревич» и три миноносца, Миноносец «Бурный» у Шантунга сел в темноте на скалы. После тщетных попыток сняться с камней он был взорван командой. Остальные корабли вернулись в Порт-Артур, где все погибли под снарядами осадной японской артиллерии. Самостоятельно покончил с собой только броненосец «Севастополь». После многочисленных атак японских миноносцев, имея ряд повреждений, он был затоплен в бухте Белый Волк

Перед самой сдачей крепости шесть последних миноносцев со знаменами и секретными документами прорвались в нейтральные порты На грунте внутренней гавани остались лежать броненосцы «Ретвизан», «Пересвет», «Победа» и «Полтава», крейсера «Паллада» и «Баян», а также несколько небольших кораблей и судов, и среди них транспорт «Ангара», бывший одно время вспомогательным крейсером Все они были подняты японцами и вошли в состав их флота.

Скажем коротко о судьбе русских крейсеров, затопленных и поднятых японцами. Первым из крейсеров, оказавшимся в составе японского флота, стал затопленный в Чемульпо «Варяг». При отливе борт крейсера выступал над водой. Японцы сняли с него орудия и часть другого оборудования с помощью спасательных судов «Санто-мару» и «Кито-мару». Сам крейсер был поднят 8 августа 1905 года и своим ходом сумел дойти до Иокосука, где стал на капитальный ремонт, продолжавшийся до 1907 года. Подъем крейсера обошелся японцам в 1 миллион иен.

После переоборудования и введения в строй корабль получил название «Сойя». Частично корабль был перевооружен, его 75-мм пушки были заменены на 76-мм, 152-мм оставлены прежними. Было оставлено также два торпедных аппарата. Корабль в японском флоте использовался в качестве учебного. Во время Первой мировой войны он был выкуплен русским правительством и отправлен для усиления Северной флотилии. Однако состояние корабля было не лучшим, и его отправили на ремонт в Англию.

После революции корабль был фактически захвачен Англией и вскоре отправлен на слом. Недалеко от побережья Шотландии при буксировке корабль наскочил на скалы. Летом 1923 года английская фирма, купившая «Варяг», сделала попытку снять его с камней, но это ей не удалось. Тогда она попыталась отделить кормовую часть вместе с машинным отделением Не удалось и это. Поэтому принято решение разобрать корабль на месте крушения. К 1925 году с корабля с помощью взрывчатки и газорезки сняли все, до чего смогли добраться. Остатки корабля были брошены.

Крейсер «Новик», затопленный экипажем у Корсаковского порта на Сахалине, достался вместе с южной частью Сахалина японцам в июле 1905 года, то есть почти через год после его затопления. Спасательные работы продолжались еще примерно год. Наконец в июле 1906 года корабль был поднят и отбуксирован в Иокосуку. В декабре того же года крейсер вошел в строй японского флота под названием «Судзуя». Ремонт, который произвели японцы, вызывает некоторое удивление. С корабля сняли носовое котельное отделение (4 котла) и переднюю трубу. Бывший самый быстроходный крейсер мира лишился своего главного преимущества — скорости. Корабль, ставший прототипом целой серии английских «скаутов», превратился в рядовое посыльное судно с 20 уз. скоростью. (По типу «Новика, кроме Англии, был построен ряд кораблей в Германии и России — «Жемчуг» и «Изумруд».)

Было изменено и его вооружение. В оконечностях поставили две 152-мм пушки, оставив четыре 120-мм по бортам на спонсонах. Кроме них установили четыре 76-мм и восемь пушек меньшего калибра. Однако бывший самый активный крейсер порт-артурской эскадры прослужил недолго. В апреле 1913 года его исключили из списков флота и сдали на слом