Война за Огаден

Война за Огаден

Решению Барре начать войну за эфиопский Огаден способствовал все нарастающий хаос в Эфиопии после антимонархической революции 1974 года. В Аддис-Абебе к власти пришел Временный военно-административный совет ВВАС («Дерг»), в который вошли 108 генералов и офицеров различного ранга[24]. Был объявлен курс на построение социалистического общества. После переворота в конце ноября 1974 года власть захватил триумвират в составе бригадного генерала Тефери Банги, полковника Антафу Абатэ и майора Менгисту Хайле Мариам. 27 августа 1975 г. низложенный император Хайле Селассие умер при странных обстоятельствах. В 1976-м СССР и Эфиопия подписали Договор о военно-техническом сотрудничестве. 2 февраля 1977 года «Дерг» возглавил Менгисту Хайле Мариам, который развернул «красный террор» против «врагов» новой власти. США заморозили военную помощь, он же в ответ потребовал закрыть американское посольство и центр радиоэлектронной разведки Kagnew Station в Асмэре. В марте в Эфиопию прилетел кубинский лидер Фидель Кастро. А через месяц в страну начали прибывать кубинские войска. Наконец, в мае Менгисту посетил Москву и был принят как полноправный союзник.

К этому моменту ситуация в Огадене стала критической. Но советское руководство, надеясь сохранить обоих союзников, заняло выжидательную позицию. В качестве альтернативной схемы решения проблемы было предложено создание социалистической федерации из Сомали, Эфиопии и Южного Йемена. Сиад Барре это предложение отверг и отдал приказ о начале боевых действий. Можно предположить, что на его решение повлияли два обстоятельства. Во-первых, кампания была рассчитана на несколько месяцев. За это время ни одно государство не могло оказать помощь Эфиопии. Во-вторых, США, потеряв Эфиопию, начали зондировать почву на предмет приобретения нового союзника на Африканском Роге. Первое откровенное заявление прозвучало в опубликованном разговоре Картера с вице-президентом Уолтером Мондейлом, в котором он отметил, что «необходимо сделать все возможное, чтобы сделать Сомали нашим другом»[25]. В-третьих, Барре вправе был рассчитывать, по крайней мере, на нейтральную позицию Советского Союза, учитывая объем военного сотрудничества двух стран.

Эфиопская территория Огаден — это 200 тысяч кв. км малонаселенной полупустыни и горной местности. В административном плане основную часть Огадена тогда составляла провинция Харар, частично Бале и Сидамо. Основным районом боевых действий стали горы Амхара и плоскогорье Харар (2 000 м над уровнем моря), которое постепенно понижается по направлению к сомалийской границе. Самая большая река региона Вади Шебелле отделяет достаточно плодородные районы провинции Сидамо, которые населяют оромо, от полупустынь провинции Харар, где живут почти исключительно сомалийцы, среди которых доминируют представители клана огаден племени дарод. Собственно Огаден, который сомалийцы называют Западное Сомали, на северо-западе ограничен рекой Аваш, он включает всю провинцию Харар вместе с крупными городами Дыре-Дауа и Харар, а также часть значительные части провинций Сидамо и Бале.

Эфиопская разведка еще в 1975 году предупреждала министерство обороны, что сомалийская армия готовится к полномасштабной войне за Огаден. Вторжение ожидалось в июне, когда заканчивался срок пребывания Сиада Барре на посту председателя Организации Африканского Единства[26]. В докладе указывалось, что поддержку силам вторжения окажут хорошо подготовленные партизанские отряды.

Повстанческий Фронт освобождения Западного Сомали (ФОЗС) действовал при поддержке Могадишо, начиная с начала 1963 года после разгрома эфиопскими войсками сомалийского восстания в провинции Бале. В начале 1975 года командование Сомалийской национальной армии (СНА) серьезно перестроило систему управления партизанскими формированиями. ФОЗС был реорганизован и подчинен напрямую командованию 26-го (Северного) военного сектора СНА (штаб в Харгейсе). Летом 1975-го был создан также Фронт освобождения Сомали-Або (ФОСА), который подчинялся командованию 60-го (Южного) военного сектора СНА[27]. Оба фронта получили официальный статус вспомогательных подразделений СНА. Структурно они были разбиты на девять дивизий, сформированных по кланово-территориальному принципу, старшие офицеры все были из СНА[28].

Подготовку и перевооружение они проходили на территории Сомали. Если ФОЗС состоял исключительно из представителей сомалийского клана огаден, то ФОСА был создан с целью вовлечения народа оромо к войне за Огаден, что, как показали боевые действия, стало одной из многих стратегических ошибок сомалийского руководства. Общая численность партизанских формирований достигала 34 тысяч, во время войны эта цифра выросла до 63,2 тысяч[29]. Тяжелого вооружения эти части не имели.

Партизанская война в Огадене началась в начале 1976 года. Подразделения ФОЗС и ФОСА инфильтрировались через границу сразу во многих местах. Отличное знание местности и активная помощь местных жителей помогли им очень быстро захватить инициативу. Эфиопские армейские и полицейские части в Огадене были крайне немногочисленны. Действуя в стиле «бей и беги», атакуя небольшие гарнизоны и уничтожая госучреждения, партизаны в течение года фактически уничтожили систему госуправления в сельской местности. Эфиопские части были заперты в городах, их линии снабжения подвергались постоянным атакам. Партизаны серией взрывов вывели из строя железную дорогу Аддис-Абеба — порт Джибути. В то же время ФОСА так и не смог привлечь на свою сторону оромо в большом количестве.

Для закрепления успеха иррегулярных частей ФОЗС и ФОСА сомалийское руководство решило задействовать регулярную армию. Эта боевая операция преследовала двоякую цель. Во-первых, поддержать безуспешные попытки партизан, не имевших тяжелого вооружения, штурмовать крупные эфиопские гарнизоны. Во-вторых, провести «разведку боем» перед началом полномасштабной войны. 13 июня 1977 года примерно пятитысячная группировка вошла в Огаден. Военнослужащие были без знаков различия[30]. Вскоре города Дагабур, Дыре-Дауа, Кебридехар, Годе, Вардер были подвергнуты ракетно-минометным обстрелам, однако без большого успеха. Все штурмы были отбиты. Только под Годе сомалийцы потеряли убитыми 300 человек, включая командира бригады и его заместителя[31]. Но несмотря на неудачу разведки боем, она выявила несколько факторов, подтвердивших желание сомалийского руководства решить проблему Огадена военным путем: низкая насыщенность эфиопских частей современными вооружениями, их следование исключительно оборонительной тактике, почти полное отсутствие минных полей[32].

Сам характер театра военных действий диктовал нанесение главного удара на северном направлении — из района Борамы и Харгейсы в направлении стратегического треугольника городов Дыре-Дауа-Харар-Джиджига. Захват этой территории отрезал Огаден, одновременно давая возможность выйти в центральные районы Эфиопии. Именно поэтому эфиопы держали здесь основные силы, включая единственную механизированную бригаду Однако подобная логика рассуждений была ясна и генеральному штабу СНА. Разработанный здесь план вторжения предполагал наступление широким фронтом одновременно по трем направлениям: северное (зона ответственности 26-го военного сектора), центральное (21-й сектор) и южное (60-й сектор). Наступление на юге и в центре давало сразу несколько преимуществ:

• Эфиопские армейские гарнизоны были здесь малочисленны и находились друг от друга на большом расстоянии, что давало возможность для быстрого стратегического прорыва,

• сомалийские войска получали вооружения, пополнения и логистическую поддержку непосредственно с главных армейских складов и баз в Могадишо,

• захват второго по значению аэродрома в регионе в городе Годе,

• лояльное отношение местного сомалийского население в этих секторах в отличие от северного «треугольника», где сомалийцы составляли меньшинство.

По людским резервам Сомали намного уступала Эфиопии. Эфиопские вооруженные силы — 50,8 тысяч человек, сомалийские — 25 тысяч[33]. При этом население Эфиопии — 28,62 млн., а Сомали — 3,25 млн. Учитывая это, а также ограниченность в вооружениях и боеприпасах, сомалийское командование могло делать ставку только на короткую победоносную войну (продолжительностью не более полугода), затягивание конфликта означало для него поражение. Силы вторжения Сомали значительно превосходили эфиопскую группировку в Огадене, основу которой составила 3-я пехотная дивизия (штаб в Хараре) четырехбригадного состава (до 8 тысяч человек). Плюс несколько отдельных частей, в том числе 3-й отдельный танковый батальон (штаб в Джиджиге), на вооружении которого имелось 45 американских танков М41 Walker Buldog и М47 Patton II. В частях имелось 48 минометов и артиллерийских орудий, из них половина — 155-мм буксируемые гаубицы M114. Авиационная группировка — до 40 боевых самолетов, в том числе 16 тактических истребителей F-5A/B/E и три бомбардировщика Canberra B-52. Группировка ПВО — всего 10 зенитных орудий[34].

Ухудшавшаяся ситуация в Огадене, а также неудачи на эритрейском фронте заставили «Дерг» принять решительные меры по увеличению численности вооруженных сил. В окрестностях Аддис-Абебы был создан тренировочный лагерь Татек, где в короткие сроки под руководством кубинских инструкторов были сформированы 10 дивизий народного ополчения (всего 120 тысяч бойцов)[35].

Для вторжения в Огаден была задействована почти вся регулярная армия Сомали — до 23 тысяч человек[36]. Более 45 батальонов, в том числе 9 танковых[37]. Перевес сомалийцев в техническом отношении был подавляющим. Примерно 150 советских танков Т-34-85 и 50 Т-54/55, до 250 бронетранспортеров (БТР-50ПК, БТР-152, БТР-60ПБ), до 250 арторудий и минометов[38]. Авиагруппировка — свыше 50 боевых самолетов, в том числе 35 истребителей МиГ-21 и 15 МиГ-17[39].

Согласно официальным документам Эфиопии, сомалийская армия начала наступление в 03.00 13 июля 1977 года, а не согласно общепринятой дате 23 июля. Используя фактор внезапности, численное и техническое превосходство, сомалийцы быстро продвигались в глубь эфиопской территории. Наибольший успех был достигнут на центральном направлении (до 700 км к сентябрю). Мобильные танковые и механизированные части СНА легко обходили узлы обороны и опорные пункты противника, перерезали коммуникации. Атаки проводились в сочетании с массированным артогнем и авиаударами. На юге самой малочисленной группировке СНА удалось продвинуться на 300 км, но она была остановлена на подступах к Гинир и Нэгэле. На севере они вскоре завязли в боях на подступах к Харару и Дыре-Дауа. Первый штурм Дыре-Дауа сомалийцы предприняли уже в начале кампании. Три моторизованных батальона СНА, совершив трехдневный марш-бросок (колонны двигались исключительно ночью и остались незамеченными), неожиданно оказались на подступах к городу. Они атаковали Дыре-Дауа 17 июля в 04.30, но наткнулись на стойкую оборону 24-й элитной бригады «Небельбаль» («Пламя») при поддержке 4-го артиллерийского батальона и 752-го батальона 75-й бригады ополчения. Эфиопы потеряли 79 человек убитыми и 8 раненными, сомалийские потери были вдвое большими[40]. На других участках эфиопы терпели поражение за поражением. Они не могли удерживать позиции ввиду отсутствия адекватной артиллерийской и авиаподдержки. 25 июля в Годе была разгромлена 5-я пехотная бригада эфиопской армии и фактически уничтожена 79-я бригада ополчения (из 2350 бойцов живыми до Харара добрались только 489). Но на некоторых участках эфиопы держались очень стойко. 12-я пехотная бригада держала оборону города Дегехабур в течение двух недель, выдержав все атаки, и отступила в полном порядке. После падения Годе, Кебридехара, Дагабура, Дело, Фильту, Элькере под контролем сомалийцев к началу августа оказалось 90% территории Огадена. Теперь они имели возможность сосредоточить основные усилия на взятии ключевого треугольника Дыре-Дауа-Харар-Джиджига.[41]

Чтобы переломить ситуацию, эфиопское руководство решило реорганизовать структуру обороны. Неокуппированные прифронтовые территории были разбиты на две оперативных зоны. От Харара до Джиджиги линию обороны заняли остатки 3-й пехотной дивизии и недавно прибывшей на фронт 5-й дивизии ополчения, большой сектор между Хараром и национальным парком Аваш защищали 2-я дивизия ополчения и батальон бригады «Небельбаль». Их задачей стало не только защита Дыре-Дауа, но и прикрытие железной и автомобильных дорог Аддис-Абеба — порт Джибути. В усиление к ним были приданы части Народно-революционной гвардии. Общее командование принял полковник Аберра Найле Мариам.

В середине августа сомалийцы предприняли вторую попытку штурма Дыре-Дауа. Ситуация повторилась. Эфиопы были вновь захвачены врасплох, поскольку ожидали штурма Джиджиги и не усилили гарнизон, в его составе были всего лишь два танка. Штурм опять начался в 4.30 утра. Сомалийская группировка в составе двух моторизованных бригад и танкового, двух артиллерийских батальонов, при поддержке батареи ПВО и батареи БМ-13, сумела пробиться в окрестности города и взять под контроль аэропорт. Однако сомалийцы не смогли воспользоваться тактическими ошибками противника. Оперативно переброшенные из Харара танковые части помогли эфиопам исправить положение. В последовавшей контратаке особенно отличились части ополчения и батальон «Небельбаль». Решающим моментом стало воздушное сражение между эфиопскими F-5 и сомалийскими МиГами, в котором победили эфиопы. Затем их авиация принялась охотиться за танками противника, уничтожив 16 машин. К исходу дня началось беспорядочное отступление сомалийцев, бросивших на поле боя большое количество бронетехники и вооружений. Неудача в Дыре-Дауа поставила под вопрос успех всей кампании. Ведь в случае захвата города сомалийцы перерезали бы коммуникации находящихся в Хараре и Джиджиге эфиопских войск. Кроме того, взятие под контроль железной и автомобильной дорог Аддис-Абеба — порт Джибути нанесло бы эфиопской экономике серьезнейший ущерб. Аэродром города давал возможность угрожать непосредственно столице Эфиопии. Совокупность этих факторов заставила бы эфиопское руководство сесть за стол переговоров по решению огаденской проблемы, что и было целью этой военной кампании Сомали.[42]

Следующей целью СНА стала Джиджига. По необъяснимым причинам сомалийцы не атаковали город в самом начале кампании, дав время эфиопам укрепить оборону и подтянуть подкрепления. Теперь город прикрывали две механизированные бригады — 10-я и 92-я. Попытка прорвать укрепленную линию обороны 10-й бригады в районе Ароресы 21 августа провалилась. После двух недель позиционной войны 2 сентября сомалийцы предприняли штурм. Этому предшествовали несколько дней мощных артобстрелов и бомбардировок, что сказалось на моральном духе солдат. В некоторых частях начался мятеж. В итоге эфиопы оставили город. Для организации контратаки на фронт прибыл сам Менгисту Хайле Мариам. Подозреваемые в организации мятежа были расстреляны. 5 сентября в результате двух массированных фронтальных атак с запада и севера город вновь перешел в руки эфиопов. Однако ранним утром следующего дня сомалийцы снова пошли на штурм. Позиции эфиопов, не успевших укрепиться, были прорваны. Были уничтожены и захвачены более сотни эфиопских танков и бронемашин[43]. 12 сентября Джиджига пала. Преследуя отступающего противника, сомалийские подразделения развили стратегический успех. Без боя был взят важнейший горный проход Марда. Эфиопская армия как никогда была близка к поражению. Руководство «Дерг» объяснило поражение существованием «пятой колонны». Более десяти армейских командиров были расстреляны в качестве «козлов отпущения». Командиры подразделений получили приказ расстреливать на месте каждого, кто отступит без приказа. Была объявлена всеобщая мобилизация под лозунгом «Революционное Отечество или Смерть!». Был объявлен призыв всех военнослужащих запаса в возрасте до 60 лет.

Однако и сомалийский наступательный порыв также уже несколько угас. За три месяца беспрерывного наступления войска очень устали, они далеко ушли от своих баз снабжения. Во второй половине сентября погода испортилась, пошли дожди. Сомалийское наступление остановилось, началась война на истощение. В последующие пять месяцев (октябрь 1977-январь 1978 гг.) положение несколько стабилизировалось. Стороны стремились усилить группировки своих войск и создать условия нанесения противником решающего удара.

В то же время сомалийцы не оставляли попыток взять Харар и Дыре-Дауа. Они решили срезать «выступ» в районе Харара, который образовался в эфиопской обороне в направлении города Коре. Для этой цели были сосредоточены пять моторизованных, танковая, артиллерийская, десантная и две партизанских бригады. На выступе были сосредоточены части 3-й дивизии, 74-я механизированная бригада, 2-й танковый батальон, 219-й батальон «Небельбаль», 4-я батарея ПВО, батальоны ветеранов 021 и 023 и несколько пролетарских батальонов[44]. С 18 сентября по 19 октября последовала серия неудачных для сомалийской армии сражений за «выступ». Начавшийся сезон дождей резко ограничил ее танковый маневр. Кроме того, в эфиопские части уже стали поступать советские вооружения и бронетехника. Потери СНА составили 2 тысячи бойцов, армии Эфиопии — 3 тысячи[45]. Поскольку горный рельеф местности ограничивал маневр, все сомалийские атаки были фронтальными, и их легко отбивала противотанковая и тяжелая артиллерия. Фланговый обход с целью отрезать эфиопскую 92-ю мехбригаду в районе Гурзума не удался. Тяжелые бои развернулись за гору Далча южнее городка Коре. Она несколько раз переходила из рук в руки, но осталась за эфиопами. После этой неудачи командование СНА в ноябре переключило свое внимание на населенные пункты Комболча, Бабиле и Федис, взятие которых позволило бы сжать кольцо блокады вокруг Харара.

Эфиопское командование почти не предпринимало наступательных операций, за исключением единственного удара 18 ноября из района Дыре-Дауа по сомалийским позициям по линии Харева — Джелдеса. Отступив, сомалийцы контратаковали через пять дней и восстановили статус-кво. В целом же обстановка вокруг Дыре-Дауа оставалась наиболее спокойной по сравнению с остальными фронтами этой войны.

В августе 1977 г. уже в ходе боевых действий Кремль предложил обеим сторонам конфликта создать конфедерацию с включением в нее Южного Йемена. Сиад Барре немедленно прервал переговоры. 7 сентября эфиопо-сомалийские дипломатические отношения были официально разорваны. В ответ советская военная помощь в Сомали была заморожена. Однако более 6 тысяч военных специалистов из СССР, Кубы и других соцстран находились в Сомали до 13 ноября 1977 г., когда Сиад Барре окончательно порвал с Советским Союзом. И это несмотря на то, что в Эфиопию уже полным ходом шли советские военные грузы — всего за 1977-1978 гг. туда было поставлено вооружений на сумму более 1 млрд. долларов, в том числе свыше ста танков Т-34-85, до шестисот Т-55 и до ста двадцати самолетов МиГ разных модификаций. На стороне Эфиопии воевал кубинский контингент, который постоянно получал подкрепления. В конце сентября на помощь эфиопам прибыли два танковых батальона армии Южного Йемена.

Высланные из Сомали советские военспецы были тут же отправлены в Аддис-Абебу. Здесь уже находилась группа Главного военного советника, заместителя командующего ВДВ, генерал-полковника Петра Чаплыгина. Непосредственное командование союзными силами взяла на себя оперативная группа Минобороны СССР во главе с первым заместителем главнокомандующего Сухопутными войсками генералом армии Василием Петровым. Опыт работы в сомалийской армии очень помог советским военным советникам в планировании операций против своих бывших подопечных.

Советские офицеры с горечью отмечали, что эфиопские войска тактически обучены плохо, даже высшие командиры практически не знакомы с азами оперативного искусства. Они всегда старались прикрыть всю линию обороны, распыляя силы. В то же время сомалийцы умело концентрировали силы на направлении главного удара и легко прорывали вражеские позиции. Также эфиопы обычно начинали движение в атаку после окончания, а не во время артподготовки. Естественно, что не уничтоженные огневые точки сомалийцев встречали их шквальным огнем.

Более того, все решения, принятые в эфиопском штабе, становились известными сомалийскому командованию. Ни один шпион так и не был пойман. Поэтому генерал армии Петров и его советники планировали операции самостоятельно, ставя в известность своих эфиопских коллег лишь накануне их проведения.

Соединенные Штаты ограничились критикой, особенно по поводу участия в этой войне кубинского контингента. В администрации Джимми Картера общее мнение свелось к тому, что этот конфликт не стоит рассматривать в контексте противостояния «Запад-Восток» и что поддержка оружием и деньгами войны, направленной на изменение установленных границ, нанесет урон имиджу США в Африке[46]. Однако представляется, что суть вопроса заключалось в том, что Сомали оставалось для США малозначимым до момента революции в Иране в 1979 году. Стратегические позиции США в этом регионе основывались на Саудовской Аравии и Иране. Потеря одной из опорных точек системы безопасности потребовала поиска «замены», тогда и началось тесное сотрудничество США и Сомали. Однако объем военной помощи носил ограниченный характер, поскольку конгресс США увязывал его с постоянными нарушениями прав человека в Сомали.

В декабре огаденский фронт Эфиопии имел уже 7 полнокровных дивизий и несколько десятков отдельных бригад. Ударное соединение — 3-я кубинская танковая бригада. Всего же к этому времени в Эфиопии находилось 18 тысяч кубинцев. Сомалийцы имели до 30 мотопехотных и пехотных бригад. Теперь технический перевес был на стороне Эфиопии. Например, 230 танков против 120 сомалийских, 42 РСЗО БМ-21 «Град» против 4. По самолетам, впрочем, сохранился паритет. Американцы так и не помогли Сиаду Барре. Финансовую помощь предоставили лишь Египет и Саудовская Аравия. Но приобрести на эти деньги вооружения в Европе не удалось.

Последнюю отчаянную попытку овладеть штурмом Хараром сомалийцы предприняли 22 января 1978 г. Предприняв отвлекающую демонстрацию на южном направлении в районе Бабиле, сопровождавшуюся мощным минометно-ракетным обстрелом города, в 15.30 они атаковали Харар с запада от Комболча и Федиса. В бой были брошены несколько пехотных бригад при мощной поддержке танков и артиллерии. Однако 12-я пехотная дивизия и кубинские части (это сражение стало их дебютом) остановили их в нескольких километрах от Харара и отбросили. Важную роль сыграла эфиопская авиация, действовавшая по наземным целям в ближнем тылу сомалийцев. Сомалийцы потеряли более 3 тысяч человек[47]. Эта битва стала поворотным пунктом войны. Серией контратак с 23 по 27 января противник выдавлен со своих позиций, первым освобожденным эфиопами городом стал Федис. При этом было захвачено 15 танков и 48 единиц артиллерии, семь зенитных орудий.

В январе 1978 г. был создан Высший военный стратегический комитет, осуществлявший общее командование союзными войсками. Его фактическим руководителем генерал армии Василий Петров. Настало время для ответного удара Эфиопии.

1 февраля командование союзников начало серию последовательных операций по окружению сомалийских частей, блокировавших вокруг Дыре-Дауа. Обращает на себя внимание их тщательное планирование и уверенное исполнение. Все они сопровождались артподготовкой и авиаподдержкой. 1 февраля, отвлекши внимание противника ложной артиллерийской атакой на северном направлении, союзники ударили к югу от Дыре-Дауа и взяли город Хавале. На следующий день, применив фланговый обход, части 9-й пехотной дивизии с кубинскими танковыми подразделениями в авангарде вышли в тыл вражеской группировки в районе Харева, заставив ее в панике отступить. 4 февраля с использованием флангового обхода был взят сильно укрепленный город Джелдеса. В общей сложности было захвачено 42 танка (большинство неповрежденные), несколько десятков бронемашин, 50 единиц артиллерии[48]. Не снижая темпа, союзники в течение десяти дней очистили большинство населенных пунктов к северу от Дыре-Дауа. Это поражение заставило Сиада Барре объявить всеобщую мобилизацию в Сомали, признав впервые публично, что сомалийская армия ведет бои в Эфиопии.

Сложнейшую задачу, которую необходимо было решить для развития наступления, представляло взятие перевала Марда — единственного горного прохода к Джиджиге с запада. Помимо того, что Марда представлял собой естественную горную крепость, сомалийцы создали сеть фортификационных сооружений, которые прикрыли минными полями. Фронтальная атака была бы обречена на провал. Поэтому оперативная группировка в составе 10-й пехотной дивизии и кубинской бронетанковой бригады (60 танков Т-62) 17 февраля была послана в обход по старой Арабской дороге к менее защищенному перевалу Шебеле (60км к северу). Наиболее сильное сопротивление противник оказал в узлах обороны в Грикочере и Левенаджи, где к оперативной группировке присоединилась 69-я бригада ополчения. О накале боев свидетельствует то, что 69-я бригада (1 тысяча бойцов) потеряла половину своего состава[49]. 28 февраля союзники вышли к Джиджиге. Обойдя город, они взяли под контроль дорогу Кебрибейя-Арореса. Контратака гарнизона Джиджиги была отбита, при этом сомалийцы потеряли 14 танков. В последовавшем затем штурме города умело был применен вертикальный охват. В то время как основные силы гарнизона были отвлечены действиями оперативной группы, вертолеты перебросили в его тыл 1-ю десантную бригаду, а также бронетехнику, боеприпасы и топливо. Переброска прошла без потерь, так как авиация союзников полностью подавила сомалийские средства ПВО.

Вскоре оперативная группа и десант соединились северо-восточнее города, создав плацдарм для штурма. Джиджига была полностью блокирована. В городе оказались запертыми по меньшей мере шесть бригад СНА. Они сопротивлялись еще три дня, подвергаясь непрерывным артиллерийским и авиаударам, и потеряли как минимум бригаду[50]. Ввиду абсолютного превосходства противника им оставалось только сдаться. Джиджига пала 5 марта. За день до этого части 1-й десантной и 74-й пехотной бригад взяли перевал Марда. С падением Джиджиги сомалийская оборона рассыпалась. Эфиопское наступление развивалось по трем направлениям. Войска страдали от сильной жары и проблем со снабжением водой, солдаты гибли от обезвоживания. Только 8-я пехотная бригада потеряла из-за этого 32 человека[51]. Сопротивление противника было незначительным. Лишь под Абушарифом 8 марта сомалийцы неожиданно контратаковали, сильно потрепав 94-ю бригаду 8-й (бывшей 5-й) пехотной дивизии. Раненый комбриг майор Бекеле Касса застрелился, боясь попасть в плен. В тот же день президент Сомали Сиад Барре объявил о выводе войск из Огадена. Бои продлились еще две недели, но после выхода к границе 23 марта Аддис-Абеба официально объявила об окончании войны. Под контролем Сомали оставалась еще примерно треть захваченной в июле-августе 1977 года территории.

Бои местного значения продолжались еще три года до полного вывода сомалийских войск в 1981 году.

Несомненно, что решающее значение в победе Эфиопии в этой войне сыграла военная помощь СССР и Кубы. Однако не последнюю роль сыграли стратегические ошибки сомалийского командования. СНА не имела достаточно людских и технических резервов для ведения затяжной войны. Ставка делалась на блицкриг, однако распыление сил на начальном этапе кампании, а также тактические просчеты в дальнейшем, свели эти планы на нет. Увязнув в треугольнике Дыре-Дауа-Харар-Джиджига в войне на истощение, сомалийцы дали эфиопской армии время для кардинального изменения баланса сил.

Сомалийцы умело концентрировали силы на направлении главного удара и легко прорывали вражеские позиции, но закрепить успех не могли, поскольку концентрация сил была неизменно недостаточной. Именно это сыграло роковую роль в августовском сражении за Дыре-Дауа. Они никогда не применяли фланговый обход, никогда не атаковали линию обороны противника одновременно в нескольких местах.

Моральный дух эфиопских частей изначально оценивался как чрезвычайно низкий. Для эфиопов эта война быстро приобрела характер Отечественной, что решающим образом сказалось на боевом духе частей. Нельзя сбрасывать со счетов и «революционный порыв масс», который был существенным фактором после свержения монархии. Кроме того, зона основных боевых действий на плато Харар этническом плане была враждебной сомалийцам, в отличие от равнин, через которые началось наступление. Их растянутые коммуникации подвергались постоянным атакам.

Несмотря на численный перевес по боевой авиации на начальном этапе, сомалийские ВВС не сумели завоевать господство в воздухе. Эфиопские ВВС и авиация их кубинских союзников оказалась сильнее в воздушных боях. Они постоянно атаковали наземные цели в ближнем тылу армии Сомали, но наносили удары и объектам непосредственно на территории Сомали — в Харгейсе и Бербере.

Общие потери Эфиопии в огаденской войне составили 20 563 тысяч человек, из них более 6113 убитыми, Сомали — 9137, из них 6453 убитых. В 1977-1979 годах в Огадене и Эритрее погибли или пропали без вести 33 советских военнослужащих[52]. Кубинские потери — около 400 убитых и раненных. Около ста человек потерял южнойеменский контингент. Эфиопия потеряла 23 самолета, 139 танков, 108 бронемашин. Сомали — 28 самолетов, 72 танка и 30 бронемашин[53].

По разным оценкам, от 600 тысяч до миллиона огаденцев бежали в Сомали. Большая часть беженцев из эфиопского Огадена были размещены в лагерях на севере Сомали, что неизбежно вызвало столкновения местных кланов с пришельцами. Клан огаден — исторический соперник кланов исаак. К 1981 году на севере Сомали было размещено 400 тысяч беженцев[54]. Сиад Барре рассматривал эти лагеря как средство давления на северные кланы исаак. По свидетельству Фараха Айдида, Сиад Барре ненавидел северян за то, что в 1938 году его отец был убит в схватке с членами одного из кланов исаак[55]. Вторая причина развертывания репрессий против исаак носила экономический характер. Исаак главенствовали в экспорте скота и мяса в арабские страны, и лидеры марехан (клан Мохаммеда Сиада Барре), решили оттеснить их от выгодного бизнеса[56]. В 1982 году правительство конфисковало в порту Бербера на 50 млн. долларов товаров, принадлежащих бизнесменам из исаак[57]. Ситуация накалилась. Нарушения прав человека армией и полицией в северных провинциях быстро стали массовыми — аресты без ордера представителей кланов исаак, вымогательство, изнасилования, избиения[58].

Поражение в Огаденской войне критически подорвало авторитет Сиада Барре внутри страны. Огромной ошибкой сомалийского лидера стало то, что он наградил и повысил в звании за участие в этой войне только своих клановых родственников из марехан. Это немедленно повернуло часть армии против Сиада Барре. Организованная 9 апреля 1978 г. старшими армейскими офицерами (большинство из клана маджертин) попытка свержения Сиада Барре провалилась. Многие были казнены, в том числе руководитель заговора Мохаммед Шейх Осман Ирро. Нескольким заговорщикам удалось бежать в Эфиопию. Один из них — полковник Абдуллахи Юсуф Ахмед — будущий президент Сомали. Он сыграл ведущую роль в создании первого оппозиционного движения Фронта спасения Сомали (ФСС), который в октябре 1981 года был переименован в Сомалийский демократический фронт спасения (СДФС).[59]

Руководству Эфиопии было выгодно поддержать СДФС. Теперь оно имело своих партизан в Сомали в противовес повстанцам Огадена и Эритреи, которых поддерживал Сиад Барре. Военное командование СДФС, создав базы на территории Эфиопии, начало партизанские рейды вглубь сомалийской территории. Это немедленно вызвало ответные репрессии против клана маджертин со стороны сомалийских спецслужб, применивших тактику «выжженной земли»[60].

Но борьба СДФС не нашла поддержки среди других кланов. Вступив в союз с враждебной Эфиопией, маджертин тем самым скомпрометировали себя в глазах других сомалийских кланов. Этот союз едва не спровоцировал новую войну между Эфиопией и Сомали. В июне 1982 года эфиопские части вторглись в Сомали и, соединившись с отрядами СДФС, атаковали сомалийские подразделения в приграничной зоне недалеко от города Шилабо. В августе объединенная группировка СДФС и армии Эфиопии нанесла удар, захватив приграничные сомалийские города Балумбале и Голдобог. Эфиопы не ушли с захваченных территорий, против чего выступило СДФС, и это спровоцировало столкновение между союзниками. 12 октября 1985 года Абдуллахи Юсуф Ахмед был арестован, и до его освобождения в 1991 году СДФС руководил эфиопский гражданин Муса Ислам[61].

6 апреля 1981 году бизнесмены, политические и религиозные лидеры кланов исаак создали в Лондоне Сомалийское национальное движение (СНД). Председателем стал Ахмад Мохаммед Гулед Джимале. Отряды СНД начали действовать на севере Сомали с территории Эфиопии. Их снабжала не только Эфиопия, но также НДРЙ и Ливия[62]. Первой заметной операцией СНМ стал захват тюрьмы Мандера близ порта Бербера и освобождение более тысячи политзаключенных[63]. В феврале 1983 г. Барре выпустил многих диссидентов, отменил военное положение и объявил амнистию для всех повстанцев, которые хотят вернуться домой. Это лишь на семь месяцев снизило активность СНД.

Не имея возможности в условиях разрастающегося мятежа противостоять внешним угрозам, Сиад Барре решил добиться мира с Эфиопией. 16 января 1986 года на конференции Межправительственной организации по вопроса развития (ИГАД) в Джибути Менгисту Хайле Мариам и Мохаммед Сиад Барре достигли договоренности о создании временного межгосударственного комитета на уровне министров иностранных дел для рассмотрения всех спорных вопросов.

23 декабря 1986 г. в стране прошли очередные президентские выборы. Единственным кандидатом был Мохаммед Сиад Барре, набравший 99,93% голосов. Подобная формула проведения выборов вызвала резкую активизацию боевых действий оппозиционных сил. В январе 1987 г. боевики СНД атаковали армейскую базу Гумбурра в 20 км от Харгейсы. Погибли более сотни военнослужащих, в том числе командир базы[64].

К этому моменту экономическая ситуация в стране достигла критической точки, что стало еще одной причиной будущей гражданской войны. В июне МВФ объявил о невозможности будущих кредитов для Сомали, ввиду многих лет непродуманной внутренней политики. В 1965-1987 годах финансовая помощь США составила 800 млн. долларов, Италия в 1981-1990 вложила в различные проекты более 1 млрд. долларов. Потребительские цены выросли с 1980 по1987на1000%.[65]

Вооруженная борьба кланов исаак стала примером для других кланов, недовольных положением вещей. Первые группы сопротивления кланов хавийя появились внутри СДФС в 1983 году Это были отряды клана хабр-гедир/хавийя. Но первая собственная «этническая» милиция была сформирована подкланом сад/хабр-гедир в 1988 году[66]. 1 февраля 1989 года в Риме хавийя официально зарегистрировали Объединенный сомалийский конгресс (ОСК).

Руководитель отделения ОСК в Могадишо Исмаил Джумале призвал генерала Мохаммеда Фараха Хасана Айдида, посла Сомали в Индии, присоединиться к ним. Айдид принял предложение и был избран председателем Конгресса[67]. Однако клановые противоречия предопределили будущий раскол ОСК условно на ОСК/Махди (глава — бизнесмен Али Махди Мохаммед) и ОСК/Айдид (глава — генерал Фарах Айдид). Первый контролировался кланом абгал при поддержке клана муросад. Второй контролировался кланом хабр-гедир при поддержке клана хавадле.

Сложившаяся ситуация оставляла мало пространства для маневра для Сиада Барре. Оппозиционные движения сформировались и набирали силу. Процесс становился необратимым. Приход к власти военных во главе генералом Барре в октябре 1969 года, по крайней мере на уровне деклараций, имел благую цель — прекратить хаос (по их мнению) гражданского правления, укрепить властную вертикаль, исключить клановые отношения из политического процесса. Полностью уничтожить клановую основу сомалийского общества задача не ставилась. С подобными целями на африканском континенте военные перевороты совершались не раз, однако достигались они лишь на короткий срок. Примерно то же произошло и в Сомали.

Борясь с трибализмом, Сиад Барре использовал его же методы, в итоге установив личную диктатуру через господство одной клановой группировки. С одной стороны, такая концентрация власти действительно прекратила всякую борьбу кланов в высших властных эшелонах и стабилизировала на какой-то период государственную систему. Но, с другой стороны, поддерживать стабильность такой системы возможно только с помощью репрессий против оппозиционных групп, неизбежно возникающих в конкурирующих кланах. В таких условиях достаточно только толчка, чтобы власть начала терять авторитет, а оппозиция, наоборот, набирать силу. Таким катализатором стало поражение Сомали в войне с Эфиопией за провинцию Огаден. С него начался закат правления Мохаммеда Сиада Барре и движение к разрушению сомалийского государства.