12. Резидент и дипломат

12. Резидент и дипломат

Шла Вторая мировая война. На стороне фашистской Германии воевали Венгрия, Италия, Румыния и Финляндия. Враг к сентябрю 1941 года вплотную подошел к Москве. В это время советская дипломатия прилагала все усилия к тому, чтобы предотвратить нападение государств, сохранявших пока нейтралитет, — Японии, Турции, Ирана и других. Это требовало немалого искусства, ибо на многих «нейтралов» положиться было невозможно.

В сентябре 1941 года в Стокгольм был направлен в качестве советника посольства СССР для руководства резидентурой опытный работник разведки Борис Аркадьевич Рыбкин (псевдоним Кин).

Швеция — государство в Северной Европе, на Скандинавском полуострове, в течение нескольких веков оставалось нейтральным, несмотря на происходившие в Европе войны. Свой традиционный нейтралитет Швеция сохраняла и в годы Второй мировой войны, хотя в первые месяцы очень близка была к военному союзу с гитлеровской Германией. Ее же соседка — Финляндия — приняла непосредственное участие в войне против Советского Союза на стороне фашистской Германии.

В Швеции с 1930 года сначала посланником, а затем послом Советского Союза была А.М. Коллонтай, которая прилагала все усилия к тому, чтобы удержать Швецию на позициях нейтралитета. Активную помощь дипломатии в этом оказывала и советская разведка.

Б. А. Рыбкин родился на Украине в 1899 году в семье ремесленника. После окончания четырех классов сельской школы переехал в Екатеринослав, где восемь лет провел, работая в типографии сначала учеником, а затем наборщиком. После службы в Красной Армии поступил на учебу в Горный институт, но проучился в нем только три месяца. 30 июля 1921 года Губком направил его на работу в ЧК в Екатеринослав. С 1921 по 1930 год Рыбкин занимался контрразведывательной работой. Затем его перевели на работу по линии разведки, и в 1931 году он стал представителем ИНО ОГПУ по Средней Азии с местом дислокации в Ташкенте. С декабря 1931 года по 1934 год он работал в г. Мешхеде в Персии (Иран), выполняя по прикрытию обязанности вице-консула.

Вернувшись в Москву в 1934 году, Рыбкин некоторое время работал в Центральном аппарате ИНО ОГПУ, и вскоре был направлен резидентом в Финляндию под прикрытием 2-го секретаря Полпредства.

Вот как пишет в своих воспоминаниях разведчица и писательница Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина: «К этому времени я уже шесть-семь месяцев была в Финляндии, успела познакомиться со страной и нашей резидентурой. Прежний резидент был отозван в Москву, и вместо него прибыл консул Ярцев, он же Рыбкин. Приехал один, без семьи. Очень официальный, подтянутый, требовательный.

Поначалу у нас не сложилось взаимопонимание. Мы спорили по каждому поводу. Я решила, что не сработаемся, и просила Центр отозвать меня. В ответ мне было приказано помочь новому резиденту войти в курс дел, а потом вернуться к этому вопросу. Но… возвращаться не потребовалось. Через полгода мы запросили Центр разрешить нам пожениться. Я была заместителем резидента, и мы опасались, что Центр не допустит такой «семейственности». Москва дала “добро”».

В начале апреля 1938 года Рыбкин неожиданно был вызван в Москву. А 7 апреля, к большому удивлению Бориса Аркадьевича, его принял И. В. Сталин. В присутствии Молотова и Ворошилова он почти два часа беседовал с Рыбкиным, интересуясь подробностями политической и экономической жизни Финляндии, проявляя при этом неплохие знания об этой стране. Суть вызова состояла в том, что ему от имени советского правительства поручалось провести зондажные переговоры с правительством Финляндии. В архивных материалах внешней разведки эти переговоры именуются как переговоры по делу «7 апреля».

В своих воспоминаниях З.И. Воскресенская так описывает эту сцену в беседе Рыбкина с послом СССР в Швеции Александрой Михайловной Коллонтай в 1943 году:

А.М. Какие вопросы вам задали Молотов и Ворошилов?

Кин. Пока Сталин расспрашивал меня, они молчали. Наконец Иосиф Виссарионович, обратившись к ним, спросил: «Ну как ваше мнение, поручим ему?» Оба в знак согласия кивнули головой. «Так вот, дорогой товарищ, товарищ…» — замялся Сталин. «Рыбкин», — подсказал я. Сталин засмеялся: «У вас, разведчиков, всегда столько фамилий, профессий, что вы, наверное, в них сами запутались… Мы решили уполномочить вас вести строго секретные переговоры с правительством Финляндии». Молотов вставил: «Полпреда Асмуса мы отозвали, и вы будете временным поверенным в делах. До приезда нового полпреда». «Вы решили, — спросил Сталин у Молотова, — послать туда этого директора электростанции, как его? Древесный? Деревянный?..» «Деревянский», — уточнил Молотов. «Об этих переговорах ни одна душа не должна знать, — предупредил Сталин. — Речь идет о нашем желании заключить с Финляндией двусторонний договор на случай, если Германия через территорию Финляндии намерена напасть на Советский Союз. СССР со своей стороны даст гарантии о своих мирных намерениях в отношении Финляндии и обеспечит независимость страны».

А.М. Оборонительный договор, — как бы взвешивая, произнесла Александра Михайловна. — Это было бы то, что надо.

Переговоры Рыбкина с финнами велись более полугода и никаких конкретных практических результатов не принесли. За этот период Рыбкин неоднократно встречался с министром иностранных дел Финляндии Холсти, высокопоставленным лицом кабинета Финляндии Таннером и премьер-министром Каяндером. Советская сторона, ведя эти переговоры, предполагала передвинуть государственную границу с Финляндией за Выборг, поскольку современная артиллерия способна обстрелять Ленинград с Карельского перешейка, в обмен на район территории Карелии, богатый карельской березой и мачтовым лесом. Но правительство Каяндера не способно было пойти на какие-либо шаги, в которых была не заинтересована гитлеровская Германия.

В 1973 году президент Финляндии У.К. Кекконен, говоря о срыве переговоров 1938 года, сказал, что «переговоры были прерваны вследствие того, что Финляндия не проявила интереса к ним». Он пояснил: «Полномочный представитель советского правительства 14 апреля 1938 года связался с министром иностранных дел Холсти. Этот представитель предложил Финляндии заключить двустороннее соглашение об обороне на случай, если Германия нападет на Советский Союз через территорию Финляндии. Однако предполагалось просить финнов наметить контуры договора…

Переговоры, в которых с финской стороны участвовали премьер-министр Каяндер и министры Холсти, Таннер и Эркко, велись столь секретно, что комиссия по иностранным делам ничего о них не знала».

Некоторые финские историки и современные политологи, например профессор Сеппо Хентит, провал миссии Рыбкина объясняют прежде всего тем, что правительство Финляндии в лице его представителей будто бы не поверило в то, что 2-й секретарь посольства СССР в Хельсинки Ярцев был наделен советским правительством такими полномочиями. Вину за советско-финляндскую войну 19391940 годов, начавшуюся после неудачных переговоров, они возлагают на тогдашнее правительство Финляндии.

Но вернемся к Швеции. Сбор разведывательной информации, активная вербовочная работа, поддержание контактов с участниками антифашистского сопротивления в ряде европейских стран — таков в основном круг вопросов, которые резидентуре в Швеции приходилось решать. За время пребывания Рыбкина резидентом в Швеции с 1941 по 1943 год резидентура в Стокгольме сумела приобрести агентов в различных кругах шведского общества. Однако сложные условия в стране затруднили приобретение ценной агентуры. Работа резидентуры (и посольства) была направлена на сохранение нейтралитета и дружеских отношений Швеции к Советскому Союзу, противодействие настойчивой профашистской пропаганде, проводимой правыми силами.

Советская дипломатия и советская разведка, работая в унисон, сумели не только удержать Швецию на уровне ее традиционного нейтралитета, но и добиться того, что соседняя Финляндия порвала свой союз с фашистской Германией и 19 сентября 1944 года подписала перемирие с Советским Союзом. Мировая общественность расценила этот акт как гуманное и великодушное отношение Советского Союза к своему северному соседу.

Именно поэтому А.М. Коллонтай в разгар военных действий интересовалась у Рыбкина содержанием его беседы со Сталиным в апреле 1938 года, зная о том, что до войны Рыбкин возглавлял резидентуру в Хельсинки и имел надежные и хорошие связи.

Находясь в Швеции, Б. А. Рыбкин поддерживал контакты с представителями знаменитого в истории Европы финансово-банкирского клана Валленбергов. Представители этого многочисленного клана принимали довольно активное участие в политической жизни страны и, естественно, оказывали влияние на политическую жизнь других скандинавских государств. Один из представителей промышленнобанкирского дома Валленбергов — К.А. Валленберг — в период войны 1914–1918 годов был даже министром иностранных дел Швеции. В феврале 1944 года при содействии шведского банкира и промышленника Маркуса Валленберга была проведена неофициальная встреча между А.М. Коллонтай и прибывшим в Стокгольм представителем финляндского правительства Паасикиви. Затем через шведское министерство иностранных дел в феврале-марте того же года происходил дальнейший обмен мнениями между Хельсинки и Москвой. Шведская печать благожелательно комментировала советские условия перемирия, а шведские дипломаты и политики оказывали определенное давление на финских политиков, в результате чего, как уже говорилось, 19 сентября 1944 года было заключено советско-финское перемирие, и Финляндия вышла из войны.

В начале 1942 года резидент в Швеции Рыбкин получил указание Центра подыскать подходящего человека, который должен был восстановить связь с членами организации «Красная капелла».

Одновременно такое же указание получила и резидентура в Лондоне.

Рыбкин же в кратчайший срок сумел установить агентурные отношения с «Адамом» — директором одной из шведских фирм, которая поддерживала деловые отношения с Германией. Поэтому «Адам» имел возможность посетить Берлин. Тем не менее он смог вылететь в Берлин только через полгода после получения задания стокгольмской резидентурой. Задание он выполнил не совсем точно.

А вскоре из Центра пришло сообщение, что «Красная капелла» провалилась. Подозрение пало на «Адама». И только после окончания войны было установлено, что «Красную капеллу» провалил другой агент. «Адам» был реабилитирован, а с полковника Рыбкина снято тяжкое обвинение.

Б.А. Рыбкин был отозван из Швеции в июле 1943 года. После возвращения из Швеции, как свидетельствуют архивные документы, полковник Рыбкин 10 августа 1943 года был зачислен в резерв по должности заместителя начальника отдела Четвертого управления НКГБ СССР. В феврале 1945 года он принимал участие в подготовке и обеспечении безопасности глав государств антигитлеровской коалиции на Ялтинской конференции (4-11 февраля). На конференции Рыбкин поддерживал необходимые контакты с представителями спецслужб США и Великобритании. По линии нелегальной разведки Рыбкин неоднократно направлялся в краткосрочные командировки в зарубежные страны, в том числе и для выполнения острых оперативных заданий. В одной из таких командировок в Чехословакию Б.А. Рыбкин 27 ноября 1947 года погиб в автомобильной катастрофе.

Гроб с телом привезли в Москву, установили на Лубянке и после отдания воинских почестей похоронили на Новодевичьем кладбище столицы.

История Рыбкина — чекиста и дипломата — имела немало запоминающихся моментов. Один из них, без сомнения, — дипломатическая миссия Рыбкина-Ярцева в Финляндию, которая, хотя и не достигла желаемых результатов в силу объективных причин, тем не менее стала одним из первых примеров участия разведчиков в секретных переговорах на высшем уровне. Эта миссия явилась вкладом в формирование той цепи зондажей, переговоров, симпозиумов и конференций, которые привели в итоге европейские страны к знаменитым Хельсинкским соглашениям, обусловившим контуры мирного сосуществования в Европе.