Заключение

Любое исследование какой-либо крупной битвы требует в итоге дать оценку как стратегическим последствиям данного вооруженного столкновения, так и боевой работе войск противников, с целью выявить наиболее значимые тенденции и закономерности, существенно повлиявшие на ход и исход военного конфликта в целом. При этом целесообразно использовать, прежде всего, количественные критерии оценки, чтобы избежать субъективизма, многозначности и недоказуемости мнений и суждений, что неизбежно при оперировании одними только качественными показателями. Данное требование в особенности относится к определению эффективности боевой работы войск обеих сторон, поскольку при этом необходимо комплексно учитывать как соотношение сил и средств противников, так и соотношение их материальных и людских потерь.

Соответственно, в заключение исследования нами предлагается следующий метод оценки эффективности боевой работы войск противников в ходе отдельных боевых столкновений (безотносительно к исходу столкновения и его последствиям).

На первом этапе оценки определяются частные показатели относительной эффективности (Э) боевой работы войск противников, определяемые на основе соотношения их потерь с использованием метода, предлагаемого В. Артамоновым (И. Б. Р. Веннерхольмом):

Э(1) = (ЛСП(2)/ЛСЗ(1)) / (ЛСП(1)/ЛСЗ(2));

Э(2) = (ЛСП(1)/ЛСЗ(2)) / ЛСП(2)/ЛСЗ(1)),

где ЛСП – потери личного состава той или другой стороны (чел.), а ЛСЗ – численность личного состава войск противников, реально задействованного в боевом столкновении (чел.), то есть, чем выше потери противника и меньше свои, причем для достижения данного результата было задействовано меньшее количество личного состава по сравнению с неприятелем – тем выше эффективность.

На втором этапе оценки рассчитывается показатель соотношения сил сторон (СС), определяемый как среднее арифметическое значение отношений количественных показателей по наличию основных родов войск:

СС(1) = (ЛСПех(2)/ЛСПех(1) + ЛСКав(2)/ЛСКав(1)) / 2;

СС(2) = (ЛСПех(1)/ЛСПех(2) + ЛСКав(1)/ЛСКав(2)) / 2,

где ЛСПех – количество личного состава пехоты (чел.), ЛСКав – количество личного состава кавалерии (чел.). При необходимости силы можно дифференцировать и по другим видам, включив их соотношения в расчетную формулу, что позволяет оценивать преимущество той или другой стороны по каждой войсковой составляющей. В том случае, если в войсках одного из противников отсутствует пехота, кавалерия или другие виды сил, то показатель рассчитывается на основе отношения общей численности войск каждой из сторон.

Данный показатель учитывает совокупный людской потенциал сторон, то есть те силы, которыми противники в целом располагали перед столкновением и потенциально могли использовать в бою, что отличается от количества реально задействованных бойцов. Соответственно, показатели соотношения сил показывают превосходство в численности войск того или другого из противников. Поскольку сам факт такого превосходства уже повышает вероятность достижения успеха в вооруженном противоборстве при прочих равных условиях, то, чем больше по абсолютному значению численность бойцов по родам войск, тем меньше будет коэффициент по показателю соотношения сил и ниже эффективность боевой работы войск.

Далее рассчитывается следующий показатель, необходимый, чтобы учесть использование боевых средств, в данном случае – результативность действий артиллерии противников (РДА). Показатель рассчитывается как нормированная величина следующим образом:

РДА(1) = (ЛСО(1)/САО(1) + ЛСП(2)/САЗ(1) + ЛСП(2)/САП(1)) / (ЛСО(1)/САО(1) + ЛСП(2)/САЗ(1) + ЛСП(2)/САП(1) + ЛСО(2)/САО(2) + ЛСП(1)/САЗ(2) + ЛСП(1)/САП(2));

РДА(2) = (ЛСО(2)/САО(2) + ЛСП(1)/САЗ(2) + ЛСП(1)/САП(2)) / (ЛСО(1)/САО(1) + ЛСП(2)/САЗ(1) + ЛСП(2)/САП(1) + ЛСО(2)/САО(2) + ЛСП(1)/САЗ(2) + ЛСП(1)/САП(2)),

где ЛСО – общее количество сил (чел.), САО – общее количество средств артиллерии (ед.), САЗ – количество средств артиллерии, непосредственно задействованных в боевом столкновении (ед.), а САП – безвозвратные потери артиллерии (ед.). Показатель, рассчитываемый как нормированная величина, отражает то, насколько численность собственного личного состава и величина потерь сил и средств каждого из противников соотносится с общим людским потенциалом сторон и их потерями, причем все параметры берутся в зависимости от артиллерийской вооруженности и использования средств артиллерии обеими сторонами. Из расчетной формулы в целом следует, что, чем большее количество средств артиллерии любой из сторон было использовано в боевых действиях, тем ниже эффективность боевой работы войск данной стороны.

В том случае, если одна из сторон вообще не имела артиллерии, для нее данный показатель не рассчитывается – он приравнивается к единице, а если не задействовала ее в бою либо не имела потерь, то соответствующий параметр по количеству задействованных или утраченных артиллерийских средств (САЗ, САП) также принимается равным единице.

Помимо артиллерии, аналогичным образом, на основе приведенной выше формулы могут быть рассчитаны показатели результативности действий любых других боевых средств.

Итоговый показатель сравнительной оценки общей относительной эффективности боевой работы войск (ЭБР) определяется нормированной суммой произведений частных показателей относительной эффективности, соотношения сил и результативности действий артиллерии:

ЭБР(1) = (Э(1) ? СС(1) + Э(1) ? РДА(1) + СС(1) ? РДА(1)) / (Э(1) + СС(1) + РДА(1));

ЭБР(2) = (Э(2) ? СС(2) + Э(2) ? РДА(2) + СС(2) ? РДА(2)) / (Э(2) + СС(2) + РДА(2)).

Индикатором показателя является его абсолютное значение, выраженное в относительных единицах – чем больше значение индикатора, тем выше эффективность боевой работы войск данной стороны.

Предлагаемый авторский метод оценки эффективности боевой работы войск позволяет уточнять оценку с использованием и других показателей, просто включаемых в указанные выше расчетные формулы в качестве дополнительных членов математического выражения.

Если использовать данный метод оценки применительно к наиболее значительным боевым столкновениям Северной войны – 16 полевых битв и сражений, то получаются результаты, анализ которых показывает, что, во-первых, ни в одном из важнейших боевых столкновений в ходе Северной войны шведы не имели преимущества над противником в силах и средствах, за исключением битвы при Гельсингборге. Численность личного состава шведских войск, непосредственно задействованного в битвах и сражениях, не превышала 12–13,5 тыс. человек, а в среднем составляла 7–8 тыс. военнослужащих при 15–20 орудиях. Исключение из этого представляют только битвы под Полтавой и Гельсингборгом, где шведы задействовали 21 и 15 тыс. человек соответственно. При этом противник во всех случаях (за исключением битвы под Гельсингборгом) имел численное преимущество над шведами, превосходя их по силам в среднем в 1,5–2 раза, а иногда и более (под Полтавой превосходство русских составило 2,7:1). Тем не менее, во-вторых, с учетом потерь каждой из сторон, а также использования ими артиллерии, рассчитанные показатели свидетельствуют, что эффективность боевой работы шведских солдат и офицеров оказалась кратно или на порядок выше, чем у их противников. Наилучшие результаты достигнуты русскими в битве при Лесной, где показатели эффективности боевой работы русских и шведских войск практически идентичны. Однако в битве под Полтавой эффективность боевой работы русских в 10 раз ниже, чем у шведов. Аналогичное соотношение наблюдается и в некоторых других боевых столкновениях, где шведские войска кратно уступали неприятелю как в силах, так и в средствах. Как видно, расчеты объективно подтверждают превосходство шведских бойцов, которые уверенно вели бой в условиях численного неравенства с врагом, уступая ему в силах в 2–3 раза, и имея в 1,5–2 раза меньше пушек, чем у неприятеля, либо действуя вообще без поддержки артиллерии (помимо прочего, чтобы воевать при таком соотношении сил и средств, требуется огромное мужество). При этом более половины из указанных битв и сражений – 9 из 16 – были выиграны шведами.

В частности, сравнительные данные показывают, что Полтавская битва являлась для шведской армии экстраординарной ситуацией в плане неблагоприятного для шведов соотношения сил и средств сторон. Преимущество противника в силах примерно в 2 раза оставалось типичным и постоянным условием тех оперативно-тактических ситуаций, в которых шведское командование проводило свои операции и достигало в них успеха. Однако отличительной особенностью Полтавской битвы является многократное преимущество противника над шведами одновременно по численности личного состава и по количеству артиллерии, фактически задействованной в битве, что нетипично для других крупных боевых столкновений в ходе дополтавского периода Северной войны. Примерно трехкратное преимущество в силах и абсолютное превосходство русских в артиллерии представляет нарушение закономерности в соотношении сил и средств сторон, сложившейся в ходе Северной войны, что показывает одну из главных объективных причин поражения шведской армии под Полтавой, где шведское командование и личный состав армии впервые встретились с небывалой до этого огневой мощью многочисленнейшего противника.

В таких условиях главной субъективной причиной поражения стало отсутствие во главе армии короля Карла XII с его интуицией и тактическим видением боевой обстановки, которые неоднократно обеспечивали шведам успех в критических ситуациях, грозивших полным поражением. В противоположность русской армии, где одной из главных проблем в дополтавский период Северной войны оставалась нехватка квалифицированного офицерского состава, шведский король перед началом похода в Россию укомплектовал все роты кавалерийских и пехотных полков двойным штатом офицеров[894]. Это предусмотрительное организационное мероприятие в дальнейшем обеспечило шведским войскам высокую устойчивость в кризисных ситуациях. Вместе с тем король допустил крупные просчеты в сфере подбора высших командных кадров. В отличие от Фридриха II и Наполеона Бонапарта, королю Карлу XII, в силу его психологических особенностей, не удалось собрать вокруг себя талантливых военачальников, «наполеоновских маршалов», которые были бы способны самостоятельно решать сложные оперативные задачи. Вместо этого, стремясь ни в чем не отступать от принципов абсолютистской монархической власти, король подобрал на высшие командные должности ряд пассивных исполнителей его воли, которые оказались способны хорошо действовать лишь в рамках полученных свыше приказов и инструкций. Однако, в случае необходимости добиваться результата самостоятельно, эти офицеры начинали допускать грубые ошибки даже на тактическом уровне руководства войсками. Причем почти все ведущие шведские военачальники ко времени Полтавской битвы были уже людьми немолодого возраста – около 50 лет и старше, что отнюдь не способствовало проявлению активности и инициативы с их стороны.

В то же время сам король Карл XII также оказался не способен выполнить одну из главных функций военачальника, – трезво оценить объективные и субъективные факторы сложившейся ситуации, – экстраординарное преимущество противника в силах и средствах и собственное отсутствие во главе армии из-за ранения, чтобы принять действительно обоснованное решение о направлении и характере дальнейших операций шведов против русских под Полтавой.

Для более точного выявления и оценки основных факторов, определивших результаты важнейших боевых столкновений в ходе Северной войны, в данной работе было проведено математико-статистическое исследование количественных характеристик тех же шестнадцати полевых битв и сражений, которые отражают наличие и использование в боевых действиях сил по родам войск и средств артиллерии. В качестве метода исследования был применен корреляционный анализ, послуживший для выявления тех факторов, которые в наибольшей степени повлияли на исход боевых столкновений. При этом, поскольку исход битвы или сражения, являющийся качественной характеристикой, был представлен в качестве (нормализованной) номинальной величины бинарного вида (1 – победа, 2 – поражение), то расчеты для установления наличия или отсутствия корреляционной связи между факторами производились по формуле точечной бисериальной линейной парной корреляции Ч. Пирсона (Charles Pearson).

Результаты исследования показали, что существует определенная связь между исходом боевого столкновения и таким фактором, как количество артиллерийских средств, задействованных в этом столкновении со стороны шведов. Коэффициент корреляции в данном случае равен – 0,46, причем отрицательное значение коэффициента показывает, что изменение данного фактора находится в обратном отношении к такому исходу, как победа шведов, то есть, чем меньше орудий использовало в ходе боя шведское командование, тем больше была вероятность поражения шведских войск, и наоборот. Это подтверждает сделанную ранее качественную оценку относительно наиболее серьезных оперативно-тактических ошибок, допущенных шведским командованием, прежде всего, в части применения своей артиллерии под Полтавой. Кроме того, произведенные количественные расчеты математически подтверждают качественный вывод по поводу того, что стремление Карла XII решать исход боя исключительно за счет натиска конной и пешей солдатской массы с холодным оружием было уже не оправданным в эпоху широкого развития огнестрельного вооружения. Данный тактический метод должен был применяться в сочетании с огневым боем пехоты и массированным использованием артиллерии, как это делал Фридрих II Прусский, который до совершенства довел методику ведения боя на основе линейной тактики, одерживая победы над численно превосходящими армиями ведущих военных держав Европы (напротив, русский генералиссимус Александр Суворов, в общем придерживавшийся методов Карла XII, избежал поражения в полевых битвах только потому, что ему, как и шведскому королю, до определенного времени удавалось избегать столкновений с первоклассными западноевропейскими армиями с их высокой огневой мощью, хотя Карл XII все-таки столкнулся с русской артиллерией под Полтавой, а вот Суворову повезло так и не встретиться в сражении с главными силами французской армии под командованием Наполеона Бонапарта – офицера-артиллериста по образованию). Соответственно односторонняя приверженность единственному тактическому методу в ущерб организации взаимодействия всех родов войск на поле боя стала одним из тех главных факторов, которые в совокупности закономерно привели шведского короля Карла XII и его армию к катастрофическому поражению в Полтавской битве.

С другой стороны, русское командование под Полтавой с успехом применило против шведов тактическую доктрину, выработанную на основе боевого опыта, накопленного за весь предшествующий период Северной войны. Как совершенно справедливо отмечает В. Молтусов, суть мероприятий русского командования накануне Полтавской битвы сводилась именно к инженерной обработке территории и созданию максимально выгодных условий для применения огнестрельного вооружения[895].

Следовательно, высокорезультативной методике шведских атак с холодным оружием царское командование намеренно противопоставляло всю мощь огнестрельного вооружения, применение которого отрабатывалось год от года. Шведам не только не удалось полностью нейтрализовать превосходство русских в артиллерии, но даже избрать тактику действий, которая ограничила бы фактически использованное противником число орудий или интенсивность их применения. Русская артиллерия была применена в битве в полном составе и с максимально возможной по условиям интенсивностью. Это стало едва ли не главной причиной неоправданно больших потерь шведской армии под Полтавой.

Фактически русская артиллерия оказала решающее влияние на ход и исход Полтавской битвы в следующих оперативно-тактических ситуациях:

– воспрепятствовав шведской кавалерии преследовать русскую конницу, отступающую из района редутов;

– отразив атаку десяти батальонов шведской пехоты на южный фас укрепленного лагеря русской армии;

– нанеся значительные, а на некоторых участках критические потери шведским пехотным частям и подразделениям, атакующим боевой порядок русских войск в поле перед лагерем;

– способствуя русской пехоте в уничтожении окруженной пехоты противника.

Царь по достоинству оценил вклад в победу своих артиллеристов, которые все до единого (офицеры, бомбардиры – прислуга при гаубицах и мортирах, канониры – прислуга при пушках, фузилеры – пехотное прикрытие и тягловая сила при орудиях) были повышены чином, а фурлейты (ездовые без воинского чина) получили невзачет денежное жалованье[896].

Наряду с этим, одним из главных объективных факторов, определивших успех русской армии под Полтавой, являлось участие в военном строительстве русских вооруженных сил иностранных военных специалистов – офицеров из Голландии, Австрии и Германии, которым принадлежало и непосредственное командование значительной частью русских войск на поле Полтавской битвы. Так, среди высшего командования иностранцы руководили штабом – Верден и Гольц, артиллерией – Брюс и Гинтер, а также почти всей кавалерией на дивизионном и бригадном уровне – Бауэр, Бем, Вейсбах, Гейнске, Ренне, Шаумбург. Вместе с тем, среди командиров кавалерийских полков офицеров-иностранцев было сравнительно мало, менее 30 % (9 из 30 командиров кавалерийских частей). В русской пехоте наблюдается обратное соотношение – среди высшего командования выделяются только Алларт, Беллинг и Ренцель, но вот среди командиров полков иностранцы составляют более 50 % (22 из 41 командира пехотных частей), так что в дивизии Алларта, например, все командиры полков, за исключением одного, были иностранцами, в дивизии Репнина и в гвардейской бригаде – все были русскими по происхождению, а в дивизии Меншикова – примерно поровну и тех и других. Причем в ротном и батальонном звене пехотных частей иностранцев было не меньше, особенно, учитывая так называемых «новокрещеных иноземцев», то есть католиков и протестантов, принявших православное вероисповедание для лучшей адаптации к жизни в России (в частности, Н. Зезюлинский указывает, что к новокрещеным иноземцам относится и комендант Полтавы Алексей Келен или Келлинг[897]).

При этом отношение к иностранцам со стороны русского офицерства и самого царя Петра было в целом негативным. Например, Моро-де Бразе свидетельствует, что в ходе Прутского похода фельдмаршал Шереметев постарался устроить так, что командующие дивизиями иностранные генералы – Людвиг Алларт и Николаус Энсберг (Енезберг, Энзберг, Nikolaus Friedrich Enzberg) – не имели положенного по штату (комплектного) числа помощников[898]. Это было сделано, чтобы они чаще допускали ошибки и дискредитировали себя. В то же время, когда на конно-гренадерский полк Христофора Роппа напали намного превосходящие силы татарской конницы, то бригадир Алексей Чернецов (участник Полтавской битвы в должности командира Рязанского драгунского полка), находившийся поблизости вместе с подчиненными ему частями численностью около 2,5 тыс. солдат и офицеров, не предпринял никаких действий, чтобы помочь полку Роппа, оправдываясь потом тем, что должен был охранять лагерь (Моро-де-Бразе называет этого русского офицера Шенсов или Ченцов (Chensof))[899].

С субъективной стороны, царское командование умело использовало ситуацию с ранением шведского короля – решение о переходе на правый берег Ворсклы для сближения с противником и создания возможностей атаковать его было принято царем между 17 и 18 июня, после получения первых сведений о ранении Карла XII, а перемещение русского лагеря в сторону Полтавы было определено 24 июля в связи с подтверждением информации о тяжелом состоянии здоровья короля. По нашему мнению, ранение Карла XII явилось прямым следствием спланированной акции русского командования по покушению на жизнь шведского короля.

В целом все изложенное позволяет сделать следующие выводы:

1. С учетом только объективных факторов, неблагоприятный для Швеции исход Северной войны был предопределен значительным превосходством ее главного противника – России – в материальных ресурсах, силах и средствах, успешно сосредоточенных благодаря длительности военных действий, затягивавшихся по вине короля Карла XII.

2. Тем не менее, исторический опыт военного противостояния России и Швеции свидетельствовал, что повлиять на исход противостояния должны были и субъективные факторы – превосходство шведов в качестве профессиональной подготовки солдат и офицеров, высоком уровне их боевого духа, а также уровне оперативного искусства командования, однако сам Карл XII нивелировал это превосходство своими ошибочными решениями в части выработки общей стратегии войны, планирования и проведения отдельных операций, кадрового подбора военачальников на ключевые посты.

3. В результате ошибочных оперативно-стратегических решений Карла XII шведская армия под Полтавой оказалась ограниченно боеспособной и практически блокированной русскими войсками, что неминуемо в дальнейшем вело либо к ее уничтожению без боя, из-за голода и отсутствия боеприпасов, либо отступлению армии с театра военных действий с потерей значительной части вооружения, средств транспорта, материальных запасов и предметов снабжения, то есть фактически ее выходу из боевых действий вследствие небоеспособности.

4. Учитывая сложившееся оперативное положение обеих сторон, решение вступить в сражение с противником было принято царем Петром I вопреки предыдущей стратегии русского командования, связано с неоправданным риском поражения, ненужных потерь и гибели самого царя, но оно объясняется индивидуально-психологическими особенностями его личности – желанием отомстить королю Карлу XII за поражение русской армии под Нарвой.

5. При подготовке и непосредственном ведении битвы русскими войсками был допущен ряд оперативно-тактических ошибок, целиком обусловленных руководством войсками со стороны царя Петра, которыми шведская армия, тем не менее, не воспользовалась в силу ранения и временной недееспособности Карла XII.

Фактически ход и исход Полтавской битвы определила дуэль из двух выстрелов. Первый и удачный выстрел сделали русские, ранив короля Карла, что исключило его дальнейшее участие в боевых действиях в Украине. Ответный выстрел шведов, хотя и более меткий, остался безрезультатным, так как царь Петр не был ни убит, ни даже ранен. Как видно, по тем же объективным причинам, которые ослабили шведскую армию на пути к Полтаве, даже ситуативные факторы в ходе самой битве стали действовать в пользу сильнейшей стороны, не оставляя шведским солдатам и офицерам практически никакой возможности победить противника.

6. В свою очередь, ошибки в управлении войсками, совершенные замещавшими короля фельдмаршалом Карлом Реншельдом и генералом Адамом Левенгауптом, их приверженность стандартным, стереотипным методам ведения боевых действий и отсутствие творческого подхода привели к тому, что шведская армия была раздавлена многократным превосходством русских в силах и средствах, потерпела разгром и капитуляцию. Гибель армии обернулась безвозвратной утратой боеспособности вооруженных сил Швеции.

А. Констам задает в своей работе такие вопросы как, что было бы, если, например, король Карл XII не был ранен и мог лично возглавлять армию в битве под Полтавой; генерал Роос не стал упрямо штурмовать третий редут в поперечной линии и успел присоединиться со своим отрядом к главным силам шведской армии; фельдмаршал Реншельд решил не останавливать преследование русской кавалерии после удачного для шведов исхода боя в районе редутов; шведская армия атаковала русских в период их выхода в поле из укрепленного лагеря; шведской кавалерии на заключительном этапе битвы удалось построиться на правом фланге пехотной линии и атаковать противника в координации с пехотой[900]. По мнению данного автора, все это могло изменить результаты Полтавской битвы точно так же, как изменились бы исторические реалии, останься король Карл со своими солдатами под Переволочной, чтобы вдохновить их на бой с корпусом Меншикова.

На наш взгляд, реализация любого из этих вариантов по отдельности не повлияла бы решающим образом на ход и исход Полтавской битвы, а все в совокупности они не могли состояться в связи с тем, что последующие события битвы были детерминированы предыдущими эпизодами. Изменить реальность Полтавской битвы мог бы только альтернативный план всей операции по наступлению на русский укрепленный лагерь – разработанный, принятый и реализованный шведской стороной.

7. Оперативно-стратегические результаты битвы под Полтавой для России ограничились захватом еще удерживаемых Швецией территорий в Прибалтике – Курляндии, Лифляндии и Эстляндии. Воспользоваться итогами битвы под Полтавой для того, чтобы добиться стратегического перелома в ходе Северной войны и успешно окончить ее в короткие сроки, уменьшив общие людские и материальные потери России, руководству страны так и не удалось в связи с рядом военных и политических факторов. Одним из влиятельных и долговременных факторов здесь стало изменение оценки России ведущими западноевропейскими державами, которые после Полтавы организованно противодействовали дальнейшему усилению русской стороны.

8. В субъективном плане после Полтавской победы у царя Петра сформировалось не соответствующее действительности представление о своих полководческих качествах и русской военной мощи, что привело к повторению оперативно-стратегических ошибок Карла XII и собственных стереотипных оперативно-тактических ошибок в ходе Прутского похода, стоившего значительных людских, территориальных и материальных потерь.

9. Наибольшую значимость для России результаты битвы под Полтавой приобрели в сфере идеологии, оправдав милитаризацию страны и экспансионистские устремления Московского царства, быстро превращавшегося в Российскую империю.

По мнению А. Констама, историческое значение Полтавской битвы состоит в том, что она является тем событием, где из многих различных альтернативных вариантов развития исторического процесса оказался реализован тот единственный, который в дальнейшем объективно привел к утрате Швецией доминирующей роли в Балтийском регионе и возвышению России в качестве империи, начавшей осуществлять активную экспансионистскую внешнюю политику, базирующуюся на господстве тоталитарного политического режима внутри страны[901]. Таким образом, Полтавская битва укрепила русский тоталитаризм.

По весьма точной оценке В. Молтусова, не впечатляя масштабами и размахом и не поражая воображение мощью противоборствующих сторон, Полтавская операция запомнилась как классический образец долговременной подготовки сражения пусть и слабейшим объективно соперником, но сумевшим извлечь уроки из поражений и научившимся искать и перенимать лучшее[902]. По существу, сказанное относится практически ко всем успехам русского оружия во всех войнах и битвах России против западноевропейских государств.

Напротив, благодаря поражению под Полтавой и в Северной войне в целом, в Швеции самодержавие было ограничено со стороны представительных органов государственной власти сразу же после гибели последнего абсолютного самодержца короля Карла XII. Швеция встала на путь постепенной демилитаризации, развития демократических институтов, социальной сферы и экономики. Благодаря международной системе военно-политического сдерживания, эта страна, не имея сильной армии и флота, сохранила свой суверенитет и конкурентные возможности на мировом и европейском рынке, войдя вместе с Данией, Норвегией и Швейцарией в число тех государств, которые Адольф Гитлер называл прыщами на теле Европы. Как видно, именно благодаря Карлу XII шведы парадоксальным образом обрели высокий уровень жизни, поэтому памятник королю, погубившему свою армию, вполне оправданно высится в Стокгольме на площади Кюнгстрэдгорден (Kungstradgarden), указывая на Восток, где решилась судьба Швеции (С. Ю. Куняев верно написал по данному поводу: «А все-таки нация чтит короля…»). Хотя сам Карл вряд ли бы обрадовался тому, что через сорок лет после его смерти, во время Семилетней войны, шведские солдаты прославятся тем, что они «пронырливы как лисицы, но трусливы как зайцы»[903].

Главными участниками этой следующей большой войны русских против германцев оказались уже не шведы. Экспансионизм Московского царства, важной идеологической вехой на пути которого стала Полтавская победа, встретился теперь с агрессивностью прусского милитаризма, чтобы существенно пополнить счет жертв русско-германского противостояния.

Вместе с тем, в отличие от войны с Пруссией, Великая Северная война против Швеции является переломным периодом в истории российской государственности, что выделяет ее из ряда других военных конфликтов. По-видимому, именно в связи с угрозой гибели царя Петра, Северная война входит в число тех военных и политических событий, которые угрожали самому существованию русской и российской государственности в ее исторически сложившемся виде. Это показывает графическая интерпретация хронологии такого рода военных конфликтов и событий по их датам (дата события или начала конфликта), включающая нападение монгольского войска на Киевскую Русь (1237 год), Куликовскую битву (1380 год), противостояние войск Московского царства и Большой Орды на реке Угре (1480 год), начало Смутного времени (1605 год), Северную войну (1700 год), нападение Наполеоновской Франции и ее союзников на Российскую империю (1812 год), Первую мировую войну (1914 год), нападение Германии и ее союзников на СССР (1941 год), распад СССР (1991 год). Распределение указанных дат, взятое в их хронологической последовательности, образует гладкую кривую, хорошо аппроксимируемую степенной и полиномиальной математическими функциями (коэффициент достоверности аппроксимации во всех случаях превышает значение 0,95 и близок к 1,0). При подстановке в ряд указанных выше событий иных дат (например, начала Ливонской войны, восстания Степана Разина, Семилетней войны, любой из русско-турецких войн, Крымской войны, русско-японской войны), то есть при включении в рассмотрение других военных конфликтов и событий из российской истории, которые не представляли угрозу существованию российского государства, точность аппроксимации остается практически без изменений или ухудшается. Это подтверждает значимость выбранных исторических инцидентов, а также позволяет использовать выявленную зависимость для математического прогнозирования наступления следующего конфликта или события аналогичного рода. Прогнозируемые даты для каждой из найденных аппроксимирующих функций различаются – это 2018 год (степенная функция) или 2042 год (полиномиальная функция). С учетом среднего арифметического значения двух приведенных дат, наступление очередного военного конфликта или политического события, по своим масштабам и последствиям угрожающего существованию России как государства, следует ожидать около 2030 года плюс-минус 12 лет.

Примерно этот же период возможно получить и другим способом, дополнительно уточнив даты. Однако, предварительно, в качестве некоторых поясняющих замечаний к дальнейшему изложению, необходимо отметить следующее.

Немецкий ученый Конрад Лоренц (Konrad Lorenz), бывший солдат 6-й армии Вермахта, попавший в советский плен под Сталинградом в 1943 году, после войны стал основоположником теории этологии и сформулировал один из ее основных законов, согласно которому внутривидовая борьба отличается большей напряженностью и остротой, чем межвидовая. Это вполне естественно, поскольку представители одного вида оказываются главными конкурентами друг друга при удовлетворении своей постоянной потребности в поглощении идентичных ресурсов. Успешное развитие вида приводит к дефициту этих ресурсов и обострению внутривидовой борьбы, способствуя дальнейшей эволюции и развитию за счет выживания и размножения сильнейших особей. Соответственно война представляет особую форму внутривидовой борьбы, которой человек придал социальный характер и превратил из конкурентного столкновения двух индивидуальных особей в групповую борьбу между кланами, племенами и народами.

Отсюда, хотя война и сохранила основную цель внутривидовой борьбы – установление контроля за использованием ресурсов, но благодаря социализации утратила прежнее биологическое значение, превратившись в одно из главных средств эволюции не столько индивидуума, сколько социума. Поэтому в течение последних трех тысяч лет интенсивных войн человечество стократно превзошло все, что было достигнуто в области технологического развития за пять миллионов лет существования данного биологического вида. Вместе с тем эволюция собственно вида не только остановилась, но превратилась в деволюцию. Все более массовый характер войн, прямое и косвенное (идеологическое) социальное принуждение к военной службе, формирование многомиллионных армий из наиболее физически и психически здоровых мужчин, колоссальный прогресс в научно-техническом обеспечении военных действий как можно более эффективными средствами поражения (показывающий полную безнравственность и аморальность так называемых «ученых»), все это привело не к выбраковке слабых и нежизнеспособных особей, а наоборот – гибели лучших представителей вида и снижению качества генофонда. Таким образом, благодаря войнам человечество само ослабляет себя и постепенно уничтожает, причем, чем более развивается так называемый «технический прогресс», тем более эффективными становятся средства уничтожения, поэтому каждая новая война способствует все большей внутривидовой деградации и дегенерации.

Учитывая изложенное, войны можно считать инструментом планетарной саморегуляции, с помощью которого Земля постепенно очищает себя от человека, поскольку по мере своего развития он оказывает все более разрушительное действие на экологическую систему и природный баланс планеты. Здесь можно заметить явное действие системной обратной связи – чем больше развивается технология, тем больший вред наносится планете, но одновременно, тем более губительными для человечества оказываются последствия ведущихся им войн. Критическим порогом стало изобретение химического, ядерного и термоядерного оружия массового поражения. После этого тотальных войн между ведущими странами мира пока еще не было, однако это совсем не означает, что их вообще больше не будет. Человечество продолжает увеличиваться количественно и деградировать качественно – потребности социального управления привели к тому, что господствующей стала идеология неограниченного материального потребления, повсеместно насаждаемая средствами телекоммуникации. Эта идеология приводит к истощению ресурсов планеты, добыча которых ведется хищническими методами, уничтожению различных видов животных и растений, загрязнению воды и воздуха, различным генетическим экспериментам с «живой» материей. Поэтому, по нашему мнению, если Земля все-таки представляет из себя высшую систему по отношению к своим элементам, образующимся в виде различных форм живой и неживой материи, то новая тотальная война, которая закончится уничтожением значительной части человечества, – неизбежна. Главный вопрос заключается в сроках ее начала.

Предполагая, что война – это один из механизмов саморегуляции планеты Земля, можно заключить, что сроки начала войны и ее масштаб также в той или иной мере зависят от планетарных воздействий, так как сама Земля, в свою очередь, входит в солнечную систему, где центром притяжения и энергии выступает звезда по имени Солнце. В настоящее время уже не требует доказательств утверждение по поводу огромного влияния Солнца на все физические процессы и биологические организмы на Земле. Так, например, согласно данным последних исследований, даже скорость радиоактивного распада заряженных частиц, которая по известным физическим законам есть величина постоянная, в действительности изменяется в зависимости от расстояния между Солнцем и Землей. Относительно человеческого общества, влиянию Солнца на социальные процессы и явления посвящена основополагающая работа А. Л. Чижевского «Физические факторы исторического процесса», опубликованная в 1924 году в городе Калуге[904]. В этой работе Чижевский обоснованно связал ход истории с 11-летним циклом солнечный активности. Тем не менее, воздействие Солнца на Землю еще не полностью изучено, в особенности касаясь действия различных видов солнечного излучения на психику людей.

Собственно само Солнце представляет аналог термоядерного реактора, где выделение энергии связано с протеканием взаимосвязанных цепных реакций деления и синтеза ядер тяжелых и легких химических элементов. При этом ряд ученых придерживается той точки зрения, что ядерные и термоядерные процессы на Солнце саморегулируются внутренней кинетикой протекания ядерных реакций. Однако в ядерном реакторе кинетика процессов определяется управляющими органами, при отсутствии которых реакции или затухают, или нарастают. Поэтому есть и другая теория, согласно которой процессы на Солнце управляются потоком нейтронов, приходящих из космоса, причем нейтроны должны иметь определенную энергию (в ядерных реакторах с целью создания нейтронов с энергией требуемого спектра используются замедлители). Каким образом в космосе образуется достаточно узкий энергетический спектр потока нейтронов, не совсем ясно, но можно предположить, что это связано с взаимным расположением и кинематикой движения планет солнечной системы. Соответственно влияние Солнца на Землю может определяться расположением других планет.

Тогда то или иное циклически повторяющееся расположение планет должно приводить к определенным событиям на Земле, также повторяющимся и сходным по природе. Для установления подобных закономерностей появилась система знаний, именуемая астрологией, которая по мере своего развития пришла к выводам, что влияние планет солнечной системы не только распространяется на любое живое существо, но даже детерминирует отдельные события жизни любого человека, что является, на наш взгляд, не вполне оправданным предположением. Планетарное влияние направлено на биомассу Земли в целом, и только таким образом его действие следует учитывать относительно каждого живого организма.

В 1993 году в журнале «Astrological Journal» была опубликована статья специалиста в области астрологических исследований Р. Дуларда (Robert Dulard) под названием «Войны и циклы планет: 1700–1992», в которой была высказана идея о влиянии взаимного расположения некоторых планет солнечной системы на время начала и характер военных конфликтов на Земле[905]. Свои выводы Дулард основал на применении концепции циклических показателей, разработанной астрологами А.-Ж. Гушоном (Henri-Joseph Gouchon), А. Барбо (Andre Barbault) и К. Гано (Claude Ganeau). Базовая методика данной концепции состоит в изучении изменения суммарного углового расстояния между «медленными» планетами. Первоначально Гушон предположил, что значимые тенденции в развитии человечества, устойчиво наблюдаемые в течение относительно длительных периодов времени, определяются так называемыми «высшими», медленно движущимися планетами, к которым относятся Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун и Плутон (хотя в августе 2006 года Международный астрономический союз лишил Плутон статуса планеты солнечной системы и перевел его в разряд малых планет (по каталогу – астероид № 134340), влияние и положение Плутона данное решение не изменило. – П. Б.). Если из этих планет составить пары, то получится в общей сложности 10 пар: Юпитер – Сатурн, Юпитер – Уран, Юпитер – Нептун, Юпитер – Плутон, Сатурн – Уран, Сатурн – Нептун, Сатурн – Плутон, Уран – Нептун, Уран – Плутон, Нептун – Плутон. Для каждой пары планет на заданный момент времени может быть определено угловое расстояние в градусах между планетами, составляющими пару. Если такие расстояния вычислить, к примеру, на начало астрологического года – 21 марта, а затем сложить все полученные значения, то получится некое число, характеризующее данный год, или, согласно определению Гушона, «годовой показатель концентрации медленных планет». Этот показатель, названный циклическим показателем Гушона или циклическим индексом, взятый за ряд лет, при графическом отображении представляет волновую функцию, которая в наибольшей степени зависит от движения наиболее «быстрой» планеты – Юпитера. Когда Юпитер движется к соединению с более медленными планетами (сходящаяся фаза или волна), то значение функции убывает, а когда Юпитер движется в направлении к оппозиции (расходящаяся или верхняя фаза), то функция возрастает.

После того как данное предположение привлекло внимание астрологов, идеи Гушона получили развитие в книге А. Барбо «Звезды и история», а также статьях К. Гано в журнале «L’Astrologue». Барбо детально проработал методику применения циклического показателя Гушона, а Гано решил сравнивать общую сумму градусов расходящихся, растущих фаз циклов, с общей суммой градусов сходящихся, убывающих фаз, и назвал это «индексом циклического равновесия».

Согласно выводам Дуларда, включившего в свое исследование 492 войны, состоявшиеся за период с 1700 по 1991 гг., в каждой из которых зарегистрировано 1000 и более смертей, а всего в этих войнах погибли около 134 880 000 человек, война может разразиться в любой неожиданный момент, независимо от фазы циклического индекса[906]. Тем не менее, 88 % жертв приходится всего на 18 военных конфликтов, которые начались преимущественно в убывающей фазе волны, причем 90 % общего количества жертв погибает в войнах, которые начинаются во время убывающей волны Юпитера. Однако одновременное убывание Сатурна и Урана усиливает негативный эффект в части общего разрушительного характера войны. В целом, чем страшнее война, тем вероятнее она начинается во время убывающей фазы циклического индекса.

Если обратиться к первой половине XXI века, то циклический индекс убывает в период с 2015 до 2023 гг., но это скорее показывает общую тенденцию – ранее периоды убывания наблюдались в 1978–1984 и 1991–1998 гг. В то же время, индекс циклического равновесия достигает минимума в 2016 году, причем, предыдущий минимум наблюдался в 1991 году – в год распада СССР, а ранее самые значительные минимумы были в 1978, 1941, 1915, 1902 гг., то есть в начале или непосредственно перед началом самых тяжелых или неудачных войн и внутренних конфликтов (революционных событий) в России в XX веке (включая две мировые войны). После 2018 года индекс циклического равновесия находится в убывающей фазе в период с 2026 до 2032 гг., а затем – с 2041 по 2047 гг., что в целом соответствует прогнозу, полученному математическим путем.

Следовательно, если доверять математическому и астрологическому методам прогнозирования, то полномасштабный и разрушительный военный конфликт с участием России наиболее вероятен в 2016–2018, 2028–2030 и 2042–2044 гг., плюс-минус 1–2 года. В дальнейшем его вероятность уменьшается, сохраняясь на относительно низком уровне вплоть до 2079–2080 гг.

Учитывая потребительское направление развития мировой цивилизации, главной целью новой большой войны, по-видимому, явятся разнообразные природные ресурсы, причем как запасы углеводородов, так и ресурсы по производству продовольствия и источники пресной воды. Следовательно, основные военные действия с большой вероятностью развернутся именно за контроль над российской территорией, богатой всеми видами природных ресурсов, где имеются самые большие запасы пресной воды в мире и около 40 млн гектаров плодородных земель, выведенных из сельскохозяйственного оборота.