Заключение

Со времени описанных событий прошло более 75 лет. Сменилось два поколения. По историческим меркам это немного, но живых свидетелей остались уже единицы. Это способствует появлению уже не просто мифов, а историй в духе теории заговора. К таковым относится, например, утверждение о том, что во время искусственного наводнения погибли десятки тысяч жителей Подмосковья.

Возникают подобного рода фантазии и по поводу чисто военных событий. Не стоит приводить примеры и делать авторам лишнюю рекламу. Нужно только четко заявить, что в ноябре-декабре 1941 г. в северном Подмосковье не произошло ничего такого, что нельзя было бы объяснить соотношением сил противников, конфигурацией фронта, условиями местности и т. и. вполне объективными причинами. Все перечисленные и не перечисленные факторы обобщаются термином «оперативная обстановка». Она была напряженной, часто опасной, но никак не запутанной. Действия противника довольно уверенно «читались» командованием Западного фронта.

Дело в том, что, возобновив наступление на Москву в середине ноября 1941 г., немецкое командование оказалось в довольно узком «коридоре возможностей». Нехватка сил сделала слишком рискованным осуществление первоначального плана по окружению Москвы, а прямой штурм города не сулил легкого успеха. Поэтому противник склонялся то к одному, то к другому варианту действий. В конце концов, немцы стали искать решение на северных и северо-западных подступах к Москве. Но здесь сказалось преимущество советской стороны, заключавшееся во владении таким крупным центром как столица государства, куда сходилось множество шоссейных и железных дорог. Путем переброски резервов по ним удавалось вовремя парировать угрозы, которые возникали при локальных прорывах фронта.

Надо отметить и стойкость войск, которые изначально вели борьбу на подступах к столице. Их заслуги не всегда были оценены в должной мере, как это и случилось, например, с группой Захарова. И здесь конечно нельзя не сказать о силе воли проявленной нашими командирами и бойцами. Фраза, которую произнес X. ф. Мантейфель в горячке боя за Перемиловскую высоту, могли бы произнести, и, наверное, произносили, многие участники событий на нашей стороне. И у них хватило силы духа, чтобы воплотить лозунг «Мы держимся любой ценой!» в жизнь.

На протяжении трех недель можно было наблюдать, как передавалась эстафета борьбы с захватчиками от одних участников событий к другим. Сначала бои вели 30-я и 16-я армии. Несмотря на героические усилия, им приходилось отступать, но при этом они наносили немцам урон и выигрывали время для сосредоточения резервов. Затем эти резервы в лице 1-й УдА и 20-й А вступили в бой и окончательно остановили врага, но попытка отбросить его силами только этих армий не привела к успеху. Окончательный перелом наступил тогда, когда на арену вновь вышла 30-я А. Она сосредоточила свои основные усилия в месте, где противник был наиболее уязвим. Боевые действия этой армии затронули очень малую часть региона, однако ее продвижение оказало решающее влияние на положение двух резервных армий и позволило им выбить врага с территории северного Подмосковья. Надо упомянуть роль в наступлении 16-й А. Она обеспечивала левый фланг 20-й. Кроме того, в освобождении района приняли участие и части, уже формально не входившие в 16-ю А, но всего за неделю до этого воевавшие в ее составе.

Мемориальная доска на площади Кузнецова в Яхроме.

Следует отметить также роль Калининского фронта. Она была весомой. Помимо того, что этот фронт был источником пополнения армий северного крыла Западного фронта, его борьба за Калинин отвлекала значительные силы немцев. Это было существенной помощью и в оборонительный период, и при контрнаступлении. Наступление Калининского фронта началось 5-го декабря, и освобождение г. Калинина практически совпало с завершением боев за Клин.

Прежде, чем закончить повествование, вспомним о дальнейшей судьбе некоторых из действующих лиц, под руководством которых сражались войска в окрестностях Яхромы, Дмитрова, Рогачева, Клина и Солнечногорска.

Генералы В.И. Кузнецов и Д.Д. Лелюшенко всю войну командовали армиями и дошли до Берлина. Во время штурма вражеской столицы Кузнецов получил под начало ударную армию. Только она имела номер три. Здесь война для генерала Кузнецова закончилась. А вот 4-й гв. ТА Лелюшенко пришлось повоевать еще несколько дней. Совершив совместно с 3-й гв. ТА стремительный бросок на юг, его войска освободили Прагу.

Полковник П.А. Ротмистров вырос до генерала и маршала бронетанковых войск. Наиболее известно участие его танковой армии в сражении под Прохоровкой во время Курской битвы. Но в большей степени талант и мастерство были проявлены Ротмистровым в Корсунь-Шевчен-ковской операции. Здесь, соединившись с наступавшей навстречу 6-й гв. ТА А. Г. Кравченко, его 5-я гв. ТА замкнула кольцо окружения вокруг крупной группировки немецких войск, а затем в течение 20-ти дней отражала яростные попытки противника пробиться к окруженным.

Интересно отметить, что среди тех танковых командиров, кто прошел с боями по северному Подмосковью, было трое будущих командующих танковыми армиями. Это только что названные Д.Д. Лелюшенко и П.А. Ротмистров, а также командир 31-й тбр А. Г. Кравченко. К концу войны он командовал 6-й гв. ТА и был уже дважды Героем Советского Союза. Кроме того, под Москвой, рядом с ним в 16-й А в должности командира танковой бригады сражался и будущий командующий 1-й гв. ТА М.Е. Катуков. А танковых армий в конце войны было всего шесть. Нельзя не вспомнить и заместителя командующего 20-й армией А. И. Лизюкова, который тоже успел до своей гибели покомандовать танковой армией.

Имена этих генералов довольно широко известны. Другие участники событий не столь знамениты.

Например, начальник штаба 1-й УдА Н.Д. Захватаев. Ему довелось встречать в Клину министра иностранных дел Великобритании А. Идена, который во главе английской делегации посетил город почти сразу после его освобождения. Перейдя на командные должности, Н.Д. Захватаев стоял во главе корпусов и армий. Одной из них в 1944 г. была известная нам 1-я УдА. Он закончил войну на Дальнем Востоке. Последнее воинское звание – генерал-полковник.

Еще до окончания боев за Клин генерал В.И. Швецов оставил свою 133-ю сд, поскольку был назначен командующим 29-й армией на Калининский фронт. К сожалению, очень скоро, под Ржевом, ему пришлось воспользоваться своим опытом боев в окружении. Он прошел всю войну, командуя, в основном, армиями.

В тяжелой борьбе за ржевский выступ приняли участие многие из тех, кто воевал под Дмитровом. Так, еще в ходе зимней кампании 30-я А была переброшена в район севернее Ржева. В дальнейшем она вела многомесячные кровопролитные бои за этот город. У начальника штаба 30-й армии Г. И. Хетагурова многие операции этой эпопеи оставили самые горькие воспоминания. Так, одним из эпизодов этой битвы была неудачная попытка деблокировать окруженную 29-ю армию В. И. Швецова. Повоевав длительное время начальником штабов различных армий, Хетагуров в конце концов, вернулся на командирскую должность. На завершающем этапе войны он командовал корпусом и в 1945 г. получил звание Героя Советского Союза.

В июне 1945 г. был награжден звездой Героя и недолго покомандовавший 58-й тд П.Д. Говоруненко. Несмотря на неудачное начало своего боевого поприща под Клином, он смог проявить себя как командир. Он вновь стал командиром дивизии (только стрелковой) уже в 1942 г. под Ржевом. Воевал комдивом и на Курской дуге, но более весомых успехов достиг, вернувшись в танковые войска. Командуя корпусом, он отличился в тяжелых боях у озера Балатон в Венгрии и в конце войны стал генерал-лейтенантом танковых войск.

Командир оборонявшего Яхрому 2-го батальона 29-й сбр А.Д. Епанчин в 1943 г. уже командовал полком и тоже заслужил звание Героя Советского Союза.

Получали награды не только люди, но и соединения. Стали гвардейскими 29-я и 71-я сбр. 64-я мсбр была награждена орденом Красного Знамени, а 17 июня 1942 г. переформирована в 82-ю сд.

Второй командир бригады И.М. Чистяков по окончании операции (после освобождения Волоколамска) получил свой первый боевой орден. Следующей ступенькой его служебной лестницы стало командование 8-й гв. сд (Панфиловской). Затем, командуя 21-й А, он принял деятельное участие в разгроме гитлеровских войск под Сталинградом. Его армия стала гвардейской, участвовала в жестоких боях под Курском и закончила войну в Прибалтике. Отметим, что в Курской битве под началом И.М. Чистякова сражалась 375-я сд, которой командовал упомянутый выше П.Д. Говоруненко. После окончания войны в Европе генерал Чистяков переместился на Дальний Восток, где командовал 25-й А в войне против Японии.

Конечно, невозможно рассказать о судьбах всех, даже не рядовых участников событий. Упомянем лишь нескольких. Бронепоезд НКВД № 73 еще раз отличился под Сталинградом. Его командир Ф.Д. Малышев дожил до Победы и со временем смог поделится своими воспоминаниями о бое бронепоезда под Яхромой. Стрелочница М.Т. Барсученко (Литневская), которая выпустила состав на перегон Дмитров – Яхрома, в момент написания этих строк находится в добром здравии. По иному сложилась судьба тех, кто с риском для жизни доставлял ультиматум гарнизону осажденного Клина. К сожалению, их дальнейшая судьба не была счастливой. В.Р. Берге погиб 25.03.1942 г. на Северо-Западном фронте, Д.С. Лямин еще раньше пропал без вести. О Е.Н. Развадовском сведений в базе ОБД «Мемориал» нет. Но нет и сведений о каких-либо последующих награждениях. А он, если бы дожил до конца войны, должен был бы, как минимум, получить медали «За оборону Москвы» и «За победу над Германией».

Памятная доска на здании гимназии в г. Дмитров.

Многие бойцы сложили головы на севере Подмосковья. И не все из тех, кто успешно прошел здесь через бои конца 1941 г., дожили до Победы. Тут не было большой разницы между рядовыми и командирами (особенно младшего звена). Те же из них, кто выжил, росли по службе и получали награды. Это касается и наших военных, и немецких.

Так, со временем генеральское звание получил Хассо фон Мантейфель. Под Москвой он был командиром танкового полка, а в конце войны стал командующим армией. После 1941 г. Мантейфель попортил еще много крови нашим военачальникам (например, под Житомиром) и нашим союзникам (в Арденнах). Готовясь к последнему немецкому наступлению на Западе, он, возможно, вспомнил о своем броске к Яхроме в последних числах ноября 1941 г., и в обращении к войскам появилась фраза: «Мы будем идти и днем и ночью, если нужно сражаться все время…». И здесь первоочередной задачей его войск был захват переправ. Однако немцам не удалось даже добраться до мостов через Маас, и наступление в Арденнах, несмотря на многообещающее начало, также не увенчалось успехом. В результате, спустя несколько месяцев, Хассо фон Мантейфель сдался англо-американским войскам. Так он избежал русского плена, за что и заслужил похвалу немецкого историка.

Автор одного из свидетельств захвата Яхромы, Ханс фон Люк, напротив, в конце войны попал в плен к советским войскам и провел приличный срок в лагерях для военнопленных. Лейтенант Райнек, первым вбежавший на Яхромский мост, умер от ран 20 января 1942 г. Возмездие за гибель безвестного русского часового на том мосту наступило довольно скоро.