Встречное сражение резервных армий
«Встречное сражение – действия оперативных объединений, в ходе которых обе стороны стремятся достичь поставленных целей наступлением». Военно-энциклопедический словарь
В первые дни декабря 1941 г. в северо-западном секторе немецкого наступления достигли своей кульминации бои на ближайших подступах к Москве: в районе Крюкова и Красной Поляны. К этому моменту против левого фланга атакующей группировки войск вермахта сосредоточились две только что сформированные резервные армии. Они были переданы Западному фронту и немедленно введены в бой. Перед этими армиями были поставлены решительные задачи: не просто остановить противника, но разбить, осуществив удары на большую глубину. Таким образом, стремление руководства группы армий «Центр» активизировать наступление на Москву с помощью переброшенных с фронта севернее Клина 1-й и 6-й тд натолкнулось на встречную попытку командования Западного фронта вырвать инициативу из рук противника и нанести ему поражение, расколов фронт немецких войск ударами резервных армий на Клин и Солнечногорск.
Согласно директиве № 0021 от 2 декабря 1941 г., командованию 1-й УдА следовало «…сутра 2.12 всеми силами армии перейти с решительное наступление в общем направлении Деденево, Федоровка, южная окраина Клин.
Ближайшая задача 2.12 освободить из окружения группу войск генерала Захарова в районе Федоровка, Каменка.
Дальнейшая задача – наступать в направлении Клин и во взаимодействии с 30-й армией справа и 20-й армией слева разбить клинско-солнечногор-скую группу противника.
20-я армия наносит удар в направлении Химки, Солнечногорск»[397].
В аналогичной директиве, направленной в 20-ю А, от последней требовалось «…разгромить в течение 3–6 декабря противника и овладеть Солнечногорск обходом с юго-запада и севера»[398].
Все это в целом отвечало планам контрнаступления, которые сложились в конце ноября. В пояснительной записке к плану-карте контрнаступления от 30.11.1941 указывалось, что на северном крыле фронта «ближайшая задача: ударом на Клин, Солнечногорск и в истринском направлении разбить основную группировку противника на правом крыле»[399]. В той же записке заложен и разновременной срок перехода армий в наступление: для 1-й, 16-й и 20-й – 3–4 декабря, для 30-й – 5–6 декабря. Отсрочка объяснялась запаздыванием с подходом подкреплений для 30-й армии. Как мы увидим далее, сроки для 1-й Ударной армии сдвинулись еще на пару дней, что было обусловлено конкретной обстановкой на ее участке.
Если посмотреть на эти даты, становится понятно, что общепринятое четкое разделение второго этапа битвы за Москву на оборонительный и наступательный периоды и назначение точного времени окончания одного из них и начала другого достаточно условно. Хотя отрезок с 1-го по 5-е декабря относят к оборонительному периоду, две армии северного крыла Западного фронта (1-я Ударная и 20-я) вели с разной степенью успеха самое настоящее наступление.
В результате на северном фланге обе стороны боролись за инициативу, ведя встречные бои на широком фронте, т. е. происходило так называемое встречное сражение, хотя этот термин обычно не употребляется применительно к данной конкретной ситуации.
Автор, конечно, не претендует на новое слово в военной истории. Просто речь идет о хорошо забытом старом. Еще в 1943 г., в труде Генерального штаба было отмечено, что «поскольку каждая из сторон в период 29 ноября – 4 декабря преследовала позитивные активные цели, ставила своим войскам наступательные задачи и стремилась выйти в районы, лежащие за линией фронта противной стороны, этот период боевых действий можно рассматривать как встречное сражение в своеобразных условиях…»[400].
В предыдущем абзаце даны несколько иные хронологические рамки этого сражения, чем в нашей работе, но надо помнить, что бой 28–29 ноября был отдельным эпизодом, в котором участвовала меньшая часть сил 1-й УдА. Тогда ее командование ограничилось ликвидацией немецкого плацдарма под Яхромой. Затем последовала пауза, и только начиная с 1 декабря основные силы армии вступили в бои, которые не прекращались уже до конца декабря.
Все эти события проходили на фоне постепенного перехода немецких войск к обороне. Этот процесс начался еще в конце ноября. Перебросив танковые части ближе к Москве, германское командование фактически отказалось от продолжения наступления на плацдарм советских войск в углу, образованном Волжским водохранилищем и каналом Москва – Волга. В результате боевые действия в этом секторе практически прекратились. Поэтому на крайнем правом фланге Западного фронта 30-я А получила некоторое время для подготовки к наступлению. В нее прибыли новые соединения и была проведена перегруппировка сил к центру и правому флангу.
Прежде чем перейти к рассказу об этом сражении, остановимся еще на одном моменте. Поскольку далее будут упомянуты морские стрелковые бригады (и будет часто встречаться слово «моряк»), необходимо дать некоторые пояснения по поводу этих формирований. Такие подробности не станут излишними еще и потому, что рассказанное ниже можно смело отнести ко всем вновь сформированным частям Красной Армии, независимо от того, воевали там моряки или нет. Это даст представление о трудностях, которые испытывали наши войска в описываемый критический момент.
В этой части более подробно (в силу их участия во встречных боях) будут описаны действия 64-й сбр из 20-й А и 71-й сбр из 1-й УдА. Кроме них в 1-й Ударной была еще одна морская бригада (84-я), но она прибыла на этот участок фронта и вступила в бой только спустя несколько дней после начала общего наступления. Существует заблуждение, что морские стрелковые бригады были полностью (или почти полностью) укомплектованы моряками. Однако это не так. В действительности моряков в них было от 20 до 50 %. Остальной личный состав получали из запасных частей Красной Армии, из госпиталей и по мобилизации из военкоматов[401]. Согласно постановлению ГКО от 18 октября 1941 г., на укомплектование 25 стрелковых бригад требовалось «обратить 35000 моряков, 40000 выздоравливающих после ранения, 10000 коммунистов, прошедших военную школу, и 25 000 рядового и младшего начсостава из числа забронированных народным хозяйством» [402].
Достаточно посмотреть на приведенные цифры, чтобы понять: из общей численности в 110000 человек доля моряков составляла чуть больше 30 %. Если взять, например, 64-ю сбр, то моряков в ее составе было около трети (1400 человек при штатной численности 4500)[403]. В целом ни по структуре (штатному расписанию), ни по другим параметрам эти бригады не выделялись среди остальных. Да и официально называться морскими они начали с середины декабря.
Конечно, для флота цифра в 35000 человек была значительно более весомой, чем для сухопутных войск. И поскольку флот (как источник значительной части пополнения) имел к формированию этих соединений самое прямое отношение, для наркома Военно-морского флота его штабом через некоторое время был подготовлен доклад с их характеристикой. Приведем несколько выдержек из этого документа.
Прежде всего, видно, что по качеству военной подготовки личный состав (и моряки, и призывники) мало, чем различался.
«Прибывающие в бригады моряки в своем большинстве строевую подготовку имели, но слабо знали стрелковое дело и тактику сухопутных войск. Более широкие прослойки моряков давались в подразделения, требующие наиболее высоких моральных, физических и боевых качеств: артиллерийские подразделения, роты противотанковых ружей, роты автоматчиков, пулеметные расчеты.
Пополнение, поступавшее из военкоматов, военного обучения в большинстве не проходило. Небольшая часть прошла 2—3-месячное военное обучение в системе Осоавиахима»[404].
Наибольшую пользу приносили новым формированиям люди, уже имевшие военный опыт.
«Цементирующим боевым составом являлись моряки и красноармейцы, пришедшие из госпиталей, т. е. побывавшие на фронте. Должности мл. начсостава замещались бойцами из этого состава» [405].
Большой проблемой было качество командного состава.
«Начсостав ВМФ плохо знал стрелковое дело и сухопутную тактику. Весьма мало было командиров-артиллеристов. Более всего было пехотных командиров запаса, прошедших до военной службы только краткосрочные сборы.
Начсостав, прибывший с Ярославских курсов переподготовки ВМФ, мало обучен, в особенности командиры, не проходившие ранее службы в ВМФ и КА.
Наиболее крупным недостатком в подготовке начсостава является неумение организовать и поддерживать взаимодействие в подразделениях, а также плохое знание материальной части, имеющейся на вооружении бригад»[406].
Здесь мы тоже не видим разницы между представителями сухопутных и морских вооруженных сил. В дополнительном обучении нуждались и те, и другие. Для этого требовалось время, но его не было.
Так, днем начала формирования 64-й сбр можно считать 25 октября 1941 г.[407], когда Военный совет Уральского Военного округа выпустил приказ № 1, предписывавший майору Костылеву сформировать соединение к 15 ноября. Штаб бригады расквартировался в пос. Нижние Серги Свердловской области, а подразделения – в окружающих населенных пунктах. А уже 19 ноября 1941 г. бригада была собрана в Нижних Сергах на погрузку[408]. Днем эшелоны начали движение к Москве, 25 ноября миновали ст. Лосиноостровская и 27 ноября бригада выгрузилась на ст. Хотьково.
«Главным недостатком в формировании бригад было то, что основная масса личного состава прибывала к окончанию срока формирования. По причине этого бригады уходили на фронт несколоченными и неподготовленными, командиры и бойцы не знали друг друга и бригады не успевали полностью очистить свои ряды от чуждого элемента. Некоторые бригады получали пополнение уже в пути следования на фронт»[409].
Само обучение нельзя назвать качественным.
«1. Боевая подготовка в бригадах проводилась по программе ускоренной подготовки частей Красной Армии (месячный срок обучения), издания 1941 г.
2. Боевую подготовку бригады начинали с первых дней формирования, но результаты были слабые по следующим причинам:
а) Пополнение поступило неодновременно.
б) Личный состав приходил с различной подготовкой.
в) Материальной части полностью не было. Артиллеристы, минометчики, автоматчики, телефонисты, радисты и т. д. знакомились со своей материальной частью, в лучшем случае, по макетам и чертежам. Личный состав специальных команд убывал на фронт, не видя своего оружия и не постреляв из него.
г) Начсостав плохо знал стрелковое дело и тактику полевых войск, а поэтому отсутствовал показ в учебе и была слабая требовательность к подчиненным.
д) Засоренность личного состава чуждым элементом и людьми, не пригодными к несению службы в бригадах, отнимала у начсостава много времени на проверку людей, и личный состав подразделений, по причине отсеивания, часто менялся.
е) Отсутствовало какое-либо обеспечение боевой подготовки со стороны военных округов, даже элементарными пособиями. Не было оборудованных стрельбищ и полигонов»[410].
Положение на правом фланге Западного фронта 1 декабря 1941 г.
В результате получилось то, что получилось.
«3. Наиболее узкими местами в боевой подготовке бригад были:
а) Отсутствие тренировки в ведении огня из средств усиления (артиллерия, минометы и т. д.). Не знали правил стрельбы и правил обращения с оружием.
б) Неумение сочетать в наступательном бою движение с одновременным огневым обеспечением продвижения вперед.
в) Неумение личного состава применяться к местности, окапываться и маскироваться.
г) Слабая лыжная подготовка. Слабая тренировка в действиях в условиях зимы» [411].
Повторимся: всеми этими недостатками обладали и остальные части резервных армий. Тем не менее, они пошли в бой практически немедленно после прибытия на фронт.