8 декабря. Рогачево – Красная Поляна «Бои в Подмосковье – тяжелые»

Действия ударной группировки 30-й А. 1-я тд немцев вступает в первый бой под Клином. Освобождение Рогачева. Трудности зимних боев. 1-я Уд А преследует противника. 20-я А освобождает Красную Поляну. Действия 16-й А. Мнения противника и нашего командования о ходе сражения.

Части правого фланга 30-й А продолжали вести бои примерно в тех же районах, что и накануне. Согласно сводке Генштаба, «46 кд наступала с рубежа Коромыслово – Нов. и Стар. Мелково – Ленинградское шоссе, но успеха не имела; 107 мсд вела бой на северной окраине нп Безбородово; 185 сд вела бой на рубеже Шоша – Архангельское – восточная окраина нп Шетаково; 379 сд, сменившая части 82 кд, наступала на Спас-Заулок; 82 кд сосредоточилась в районе Рабочий Поселок»[728].

Положение на правом фланге Западного фронта 8 декабря 1941 г.

Основные события по-прежнему происходили в полосе наступления ударной группировки: «365 сд с 8 тбр вели бой за районы Минино, Березино, Селевино, Ямуга…»[729].

Небольшой населенный пункт Ямуга в нескольких километрах от Клина приобрел в начале второй недели декабря большое значение. Его захват советскими войсками не только создавал непосредственную угрозу Клину, но и обеспечивал перекрытие Ленинградского шоссе, в результате чего группировки немцев в Калинине и Клину оказались разобщенными.

По рассказу командира танкового полка 8-й тбр ожесточенный бой за Ямугу продолжался целый день 8 декабря и не был решен в нашу пользу даже к исходу суток[730]. Однако, донесение штаба бригады рисует несколько иную картину: «8 тбр в течение 8.12.41 вела жестокий бой за Ямуга и к 11.30 овладел ей. Наступление было произведено двумя группами. Две роты 8 мспб – выйдя на шоссе устроили засаду в 1/2 км ю.в. Ямуга. Когда удар с фронта произвели танки, пр-к бежал на Клин и был встречен огнем в упор из засады. В итоге боя пр-к оставил 150 трупов немецких солдат и офицеров и был рассеян. Захвачено 30 грузомашин, 5 легковых, 3 противотанковых пушки много автоматов и винтовок. Взято в плен 50 человек. Кроме того, захвачено 4 танка. Наши потери: 3 человека убитых, 7 человек ранено»[731]. Потери не свидетельствуют об ожесточенности боя. Кроме того в нем с нашей стороны был и другой участник. 1213-й сп 365-й сд в свою очередь также сообщил[732] об овладении Ямугой, но в 12.00.

Журнал боевых действий немецкой 1-й тд также сообщает о появлении советских войск в Ямуге еще в середине дня, и в дальнейшем идет рассказ только о планировании контрудара, который состоялся на следующий день[733].

На левом фланге ударной группировки 30-й А «371 сд с 21 тбр, овладев рядом населенных пунктов, вела упорный бой за район Шевелево, Ясенево»[734]. И здесь одна из частей ударной группировки 30-й А потерпела первую неудачу.

Указанные пункты расположены на ближайших подступах к Клину. Выход в этот район создал угрозу штабу 56-го ак. Немецкий командир корпуса оказался примерно в том положении, в которое попал за две недели до этого тут же под Клином командующий советской 16-й А. «Советские войска появились перед штаб-квартирой корпуса генерала Шааля в Большом Щапове, в семи километрах к северо-востоку от Клина. Офицеры штаба, связные и писари схватились за оружие. Три бронемашины, несколько 20-мм самоходных зениток и две противотанковые пушки из группы сопровождения корпуса стреляли безостановочно. Генерал сам залег за грузовиком и вел прицельный огонь их карабина»[735].

К командному пункту немецкого корпуса прорвались подразделения 21-й тбр. К 5.00 она совершила марш колонной, и без потерь подошла к М. Щапово, имея задачу обходным путем достичь г. Клин и совместно с 371-й сд овладеть его восточной и юго-восточной окраинами.

«371 сд опять же задержалась на ночлеге в районе: Мужево – Слобода выступила на рассвете, чем дала возможность противник отрезать ей движение на Клин.

Таким образом бригада осталась в М. Щапово, отрезанной от дивизии, не имея совершенно артиллерии. Бой за М. Щапово успеха не имел. Понеся большие потери бригада отошла в лес южнее Бол. Бирево.

371 сд в это же время целый день и ночь с 8 на 9.12 вела бой с большими группами автоматчиков пр-ка перерезавших путь движения засевших в совхозе Клинский в амбарах и бараках»[736].

У немцев положение спасли части 1-й и 7-й тд (ее танковый полк). Ко времени начала нашей танковой атаки (последовала в 09.30) в соседнем Губино уже находились подразделения группы Вестховена (2-й батальон 1-го сп 1-й тд). Сюда же к 10.15 подтянулись подразделения 25-го тп 7-й тд, подчиненного группе. В тот момент, когда советские войска предприняли обход Бол. Щапова, «…полковник Вестхофен атаковал противника частями 1-й танковой дивизии. Возглавляемый лейтенантом Орлоффом танковый авангард 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии также поспел в срок и ударил во фланг противнику. Русские оказались застигнутыми врасплох. Их пехотинцы отступили неся большие потери»[737].

В 11.50 полковник Вестховен доложил, что Мал. Щапово удалось удержать, а наступление за Сестру, как это требовала от него дивизия, при теперешнем положении дел будет безнадежным. В 14.40 боевая группа Вестховена доложила, что советская атака отбита, и противник отступил. Кроме наступления на Бол. Щапово немцы отбили атаки на Селюхино[738]. Всего в этот день немцами было захвачено 10 орудий, 6 минометов, подбит один танк, и взято 120 пленных, принадлежащих 1233-му сп 371-й сд[739]. В результате контратак противника части Красной Армии к вечеру были остановлены и вели бои в районе Бол. Щапово – Воронине[740].

Летчики, поддерживавшие наши войска в боях за Рогачево. Ф.Т. Демченков (командир экипажа бомбардировщика),И.С. Полбин (командир полка), Н.Н. Пантелей (штурман).

Таким образом, немцы успели значительно усилить группировку, оборонявшую Клин. Удержать Клин было жизненно необходимо. В ближайшие дни сюда стянулись и другие соединения противника.

Выход нашей ударной группировки к Клину и необходимость переброски туда подкреплений заставил немцев ослабить оборону Рогачева, которая, впрочем, уже сыграла свою роль. Это позволило левофланговой группе 30-й А овладеть селом.

Накануне в командование группой вступил начальник штаба армии полковник Г. И Хетагуров. Его прибытие ознаменовалось выпуском приказа с изложением плана атаки Рогачевского оборонительного узла. Изучение приказа показывает, что описанные в его воспоминаниях события, которые он относит к 6 декабря, в действительности произошли 8-го. Это объясняет ряд странностей, на которые натыкаешься при чтении мемуаров военачальника. Например, непонятно, почему командир группы не имел в течение почти трех дней сведений от своих кавалерийских дивизий[741], хотя боевые действия велись на пространстве не более 10 км по фронту и 5–6 км в глубину. В действительности же речь идет о нескольких часах заключительного дня операции. Остаются неясными причины, по которым Г.И. Хетагуров, приписав себе лишние дни командования в этом районе, взял на себя тем самым ответственность и за первые не совсем удачные боевые действия под Рогачевом[742]. Но здесь, видимо, речь идет о простой аберрации памяти.

План операции предусматривал использование всех сил группы, к которой, наконец, подтянулись и остальные полки 348-й сд полковника А. С. Люхтикова. Они должны были сменить части 18-й кд безуспешно штурмовавшей рубеж

Бунятино – Подвязново. В свою очередь кавалерия, собранная на правом фланге должна была совершить обход Рогачева с севера и выйти в тыл группировке противника.

В 06.00 был дан залп «РС» по Бунятино и 1170-й сп пошел в атаку. Немцы уже и сами намеревались оставить населенный пункт[743]. Однако наше наступление сорвало их планомерный отход и заставило принять бой в невыгодных условиях. Противник предпринимал контратаки с использование бронетранспортеров, но их удалось отразить [744]. В этот день в бою за Бунятино 1170-й стрелковый полк потерял не менее 111 человек убитыми и пропавшими без вести. Несмотря на потери в этот раз деревню удалось очистить от немцев. Первая часть плана наступления была выполнена, и в полдень началась общая атака всей группы Хетагурова.

Разрушения в Рогачеве и брошенная немецкая техника.

На правом фланге обходной маневр кавалерийских дивизий развивался неспешно. 18-я кд затянула свою переброску на правый фланг и не успела в этот день выйти на одну линию с 24-й кд. Последняя к 18.00 вышла на рубеж Софрыгино – Жирково и готовилась к ночным действиям в направлении Нечаево. Судя по немецким сообщениям, в 20.00 был произведен налет на эту деревню, который сильно встревожил противника[745]. Таким образом, обходный маневр небольшими силами кавалерии сыграл свою роль, но даже при этом условии борьба за село затянулась на многие часы. Основную роль в бою сыграли все-таки стрелковые части.

На правом фланге дивизии 348-й сд действовал 1174-й сп, который к 14.30 занял с боем Поздняково, Кочергино и вышел к Безбородо-во. Противник сдерживал дальнейшее продвижение полка, открыв сильный огонь из автоматов и пулеметов из Безбородово, минометный и пулеметный огонь из Трехденево[746]. Несмотря на это наш полк обеспечил прикрытие фланга своего соседа слева: 1172-го сп, который при поддержке 2-го дивизиона 916-го ап и 923-го сп, к 13.00 с боем занял Васнево и наступал на северо-западную окраину Рогачева[747].

В журнале боевых действий дивизии зафиксировано, что в 16.00 ее частями «… занят г. Рогачево. Противник поспешно отступал перед натиском наших частей, оставил большое количество трофеев: танки, автомашины, боеприпасы, орудие, мотоциклы, много телефонного кабеля и т. п. Трофеи подсчитываются» [748].

Однако за полчаса до того, как была сделана эта запись, наши войска удерживались огнем противника на значительном расстоянии от восточной окраины Рогачева. Пришлось вызывать авиацию, и здесь мы имеем пример ее действенной помощи сухопутным войскам.

Уже известный нам штурман бомбардировщика Пантелей вспоминает: «Помню, как-то Полбин вызвал меня на свой КП и говорит, что… в 700 метрах от населенного пункта Рогачево встретили сильный огонь немецкой артиллерии, который не дает продвигаться вперед. Наземные войска просят подавить эту батарею. Давай, Коля (он никогда так ко мне раньше не обращался), возьмись за это, даю вам еще пару самолетов, прикроем истребителями, найди эту цель и умненько подави.

Я посмотрел обстановку, нанес на карту, отметил ориентировочно место этой батареи, и не совсем уверенный в успехе, пошел к самолету и рассказал Филиппу о задаче. Сели в самолет, бомбы подвешены по 8 ФАБ-100. С нами летят Назаров и Юрьев с экипажами. Мы взлетаем и плотненько идем к цели. Я предупредил, что бомбы ведомым экипажам надо сбрасывать по отрыву бомб от нашего самолета. В Борках к нам подстроились два истребителя – старший лейтенант Долгушин и Макаров. Подлетаем к Рогачеву, отчетливо его вижу. Приготовил прицельные данные и определяю цель. Обнаружил, что в 700 метрах от Рогачева виднеется какой-то мысок, усыпанный воронками нашей артиллерии и идет перестрелка. Что-то неладное, коль этот мысок не могут взять. Давай, думаю, рубанем по нему. Прицелился и дерганул по две бомбы с интервалом 30 метров. За мной бросили бомбы и ведомые. Прилетели домой, я доложил, что сбросили бомбы 700 метров восточнее Рогачева и мы пошли отдыхать. Пошли в лес, разожги костерок…

На другой день утром подъехал Полбин и зачитал нам телеграмму: «Вчера в 15.30 три самолета СБ разбили батарею противника и тем самым обеспечили нашим войскам продвижение на Клин. Примите благодарность летчикам от наземных войск»[749].

Может вызвать недоумение, что нанесение точечного удара по цели рассматривается как довольно сложная задача. Естественно, СБ не пикирующий бомбардировщик, однако и штурман, и летчик имели тогда уже более сотни боевых вылетов. Но при внимательном прочтении отрывка становится понятным, что сама задача попасть в относительно малую цель беспокоила штурмана не столь сильно, как необходимость эту цель отыскать. Система взаимодействия авиации и сухопутных войск в тот момент была весьма далека от совершенства. Никакого представителя от авиации в наземных частях явно нет (а в германской армии это была обычная практика), что лишает возможности вовремя скорректировать с земли задачу, которая была поставлена перед вылетом где-то за десятки километров от передовой. И время, которое требовалось для прохождения заявки от пехоты до конкретного летчика, могло измеряться часами. В данном случае штурман правильно определил цель. Но если бы обстановка изменилась в ходе боя, то вылет мог пройти впустую.

Центр Рогачева после освобождения. Разрушения, в основном, следствие действий нашей авиации. На заднем плане слева – Никольский храм. В его подвалах местные жители прятались во время налетов.

В 19.25 командир 14-й мтд получил сообщение о том, что его соседка справа 7-я тд отошла и оголила фланг дивизии. Поэтому он немедленно приказал командиру 11-го пп отойти на оборонительную позицию на рубеже Благовещение – Михалево[750]. Это означало сдачу Рогачева, что могло произойти около 20.00.

Боевые действия продолжались и южнее села. 1170-й сп после освобождения Бунятино к 23.00 совместно с 923-м сп занял Подвязново, Микляево, Абрамцево (2-е), Мал. Рогачево, Поповское, Садовую [751].

Бои за Рогачево демонстрируют все те трудности, с которыми наши вновь сформированные дивизии столкнулись в первых и последующих боях. Прежде всего, это слабая поддержка артиллерии.

«348-я дивизия не имела поддерживающих танков, а артиллерия входе наступления нередко застревала в снегу, и орудия приходилось тащить на руках. Тогда путь пехоте прокладывали пулеметы. Особенно отличалась пулеметная рота во главе с бесстрашным сибиряком капитаном Андреем Акимовичем Царенко. Если у кого-нибудь отказывал пулемет, Царенко, несмотря на губительный огонь, быстро приходил на помощь и устранял неисправность. В этом бою его рота уничтожила около трехсот фашистов. А.А. Царенко получил ранение, но остался в строю»[752].

Пулемет – мощное оружие против атакующей пехоты, но он бессилен перед простейшим укреплением и вражеской артиллерией, работающей с закрытой позиции. Слабая артиллерийская поддержка атаки характерна для многих боев советских войск в зимней кампании 1941–1942 гг. Причиной была и нехватка артиллерии, и отсутствие достаточного количества боеприпасов, и плохая организация боя. Это особенно проявлялось при действиях в лесистоболотистой местности с бедной сетью дорог, где перемещение орудий и подвоз снарядов весьма затруднены.

Говоря о боях под Рогачевом, следует помнить и о последствиях затопления поймы Яхромы. «Нашим войскам здесь пришлось действовать в особо тяжелых условиях. Впереди лежала ровная болотистая местность, покрытая тонкой коркой льда. Вся она и крутые берега Яхромы находились под постоянным вражеским огнем. Потребовались обходные маневры. К ним и прибегали наши части»[753].

При таких условиях атакующие войска оказывались в весьма невыгодном положении. Это отмечал и противник. «Эта неудача объясняется прежде всего тем, что русские подразделения не сумели атаковать одновременно, а также отсутствием поддержки тяжелого оружия» [754].

Данное замечание касается боев за Ржевский выступ месяц спустя, но может быть полностью применено и к интересующему нас периоду времени.

А. Г. Гловатских, командир 1174-го сп 348-й сд.

Недостаток артиллерии мог бы быть восполнен авиацией. Но тот же немецкий командир из 6-й тд, мнение которого было только что приведено, отмечает ее слабое воздействие на вверенные ему войска. Отсутствие массирования в действиях авиаторов сильно снижало эффект от ее применения. Правда, имеются и другие свидетельства: «Вокруг то и дело можно видеть поодиночке двигающихся солдат, кто пешком, кто на санях, кто с коровой на веревке… Вид у людей безразличный, безучастный… О том, чтобы как-то защититься от беспрерывных налетов русской авиации, почти никто и не думает. Убитые в результате прямых попаданий бомб солдаты так и остаются лежать, никем не замеченные…»[755]. Следовательно для тех, кто попал под «непрерывные налеты», эффект применения авиации не показался незначительным и воспоминаний многие из них не оставили.

Еще раз подчеркнем, что ситуация в районе Рогачева успешно разрешилась не в результате прямой атаки, а вследствие выхода наших войск к Клину и обходному движению части сил самой группы Хетагурова.

«Неблагоприятно сложившаяся обстановка в районе Клина вынудила командование 3-й танковой группы противника ослабить активность на рогачевском направлении. В связи с этим 348-я стрелковая дивизия, сломив сопротивление частей 14-й мотодивизии гитлеровцев, к 16 часам 8 декабря овладела Рогачево. Этому успеху весьма содействовало наступление 24-й кавалерийской дивизии, обходившей Рогачево с севера и северо-запада» [756].

Несмотря на удачные действия авиации наши части вступили в Рогачево явно не 16.00, а много позднее. Так вечерняя сводка 30-й А сообщает, что к 18.00 «348 сд овладела Васнево, ведет бой на северной окраине Рогачево»[757].

Три дня боев были не легкими для наших войск и в силу погодных условий. Как-то само собой подразумевается, что нашим солдатам мороз был нипочем, но это далеко не так. Вот что рассказывает о боях за Рогачево ветеран 30-й армии А.А. Кузякин. «Мы то наступали, то залегали в снежных сугробах, – вспоминает Анатолий Андреевич. – Сильного мороза не чувствовали. Горячка боя была еще та! Противника, несмотря на его яростное сопротивление, мы из поселка выбили. И, лишь когда наш взвод расположился на короткий отдых в разбитой церкви, почувствовал сильную боль в ступнях.

Солдаты Илларион Скакун и Павел Шевченко попытались снять с меня сапоги, но безуспешно. Пришлось разрезать голенища, а появившиеся вскоре санитары увезли в медсанбат. Диагноз – обморожение. Полечившись там несколько суток, вернулся в свой полк…»[758].

Атакующие действия затруднял глубокий снег и плохая подготовка командиров и личного состава. Все эти продолжительные штурмы совсем не крупных населенных пунктов, начиная с деревень вокруг Яхромы и кончая опорными пунктами на Ламе, проходили примерно одинаково. Вот как описывает типичные бои в ту зиму А. В. Рогачев, который начинал свой боевой путь пулеметчиком в 47-й сбр 1-й УдА (его бригада вступила в бой через несколько дней).

Командир 56-го ак Ф. Шааль.

«Бои в Подмосковье – тяжелые. Снег глубокий, мороз. Наступаем на село – оно, как правило, на возвышенности – после слабенькой артиллерийской подготовки. Командир взвода командует: «Справа по одному перебежками, марш!» Какие перебежки?! Снег! Идем. Пули свистят. Пройдешь метров шесть, падаешь, выбираешь себе такое более-менее удобное укрытие, ведешь огонь. Ждешь, когда остальные подтянутся. Подтягиваются, а до немца еще метров пятьсот. Пока метров двести пройдем, во взводе народу-то осталось 15–20 человек. Неудачная атака. Что делать? Командир решает отойти назад. Под огнем отходим. Когда смотришь на эти потери, а там свободного места от трупов на поле не было, они как снопы лежат, горами, между которыми небольшие промежутки, думаешь: «Долго ли такая будет идти битва? Почему из-за этой проклятой деревни столько людей положили, а никак не можем взять? Возьмем мы ее или нет?» Сидим, все в пороховой гари, обожженные, смотрим друг на друга и мысль такая: «Пусть убьют, только бы руку, ногу не оторвало. Убило бы и все». Вечером приходят маршевые роты: то пожилые приходят, то молодые. Они все спрашивают: «Как там, ребята?» – «Что спрашивать? Пойдем в атаку, узнаешь, как там». Ему может 35–40 лет, а нам-то – 18–19, но они смотрят на нас с почтением. Днем в две-три атаки сходим, и от этого пополнения никого не осталось. Вечером опять приходит маршевая рота, опять взвод пополняют до штатной численности. А мы, костяк взвода, так и воюем. Была такая более или менее стабильная группа из примерно десяти человек»[759].

События под Клином повлекли дальнейшее ослабление немецкого сопротивления и перед войсками 1-й УдА. 29-я сбр, овладев районом Синьково – Хвостово, продолжала наступать на Арбузово.

Противник отступал, сохраняя живую силу, но теряя технику и вооружение. Согласно свидетельству Ф.Я. Лисицына, «воины 50-й бригады 8 декабря освободили Яхрому (в действительности 7-го – Прим. автора) и затем овладели деревнями Яковлево, Астрецово, Ново-Карцево, обратив противника в бегство. На поле боя было захвачено 107 автомашин, 25 танков, 15 минометов, 10 пулеметов, 2 рации, 4 дальнобойные пушки, 38 мотоциклов, 3 склада с боеприпасами, штабная машина с картами.

Большие трофеи доставались нам в каждом населенном пункте – при поспешном отступлении гитлеровцы бросали и военную технику, и имущество. Только в боях за Волгушу, Ольгово и Федоровку нами было захвачено 40 танков, 60 автомашин, 100 мотоциклов, 20 орудий. На всем пути от Яхромы до Федоровки дороги были забиты брошенными немецкими машинами, танками, орудиями. До этого нашим бойцам не приходилось видеть такого количества боевой техники, захваченной у противника. Это поднимало настроение, разрушало миф о непобедимости гитлеровских полчищ»[760].

Итак, только после более чем недельных боев недосягаемая до этого дня Федоровка была, наконец, взята. «Особенно тяжелые бои – за овладение Федоровкой – с частями 6-й танковой дивизии противника выпали на долю 56-й стрелковой бригады» [761]. По-видимому здесь говорится о событиях всей предыдущей недели. Собственно в Федоровке никаких серьезных боев не было.

При этом 44-я сбр с боем овладела районом Филимоново, 71-я сбр заняв район Гончарово – Детлово наступала на Храброво и Андрейково, 55-я сбр, захватив Старо, развивала наступление на район Каменки[762]. 84-я сбр сосредоточилась в районе Дмитрова, а 201-я сд [763]– в районе Алешино[764]. Эта дивизия еще несколько дней посылала донесения в штаб 1-й УдА, но в бой в ее составе здесь так и не вступила, и была переброшена на другое направление.

Рогачево стало вторым райцентром, освобожденным в этот день. Первым была Красная Поляна.

«К рассвету 8 декабря разбитые части противника были вышвырнуты из поселка и стали отступать на запад. – вспоминает Л.М. Сандалов. – Свыше 30 танков и броневиков, много орудий, минометов и стрелкового оружия оставил враг в районе Красной Поляны»[765].

Кполудню штаб 331-й сд сообщил, что под давлением частей дивизии противник под прикрытием подвижных частей начал отход в направлении Озерецкое, Мышецкое и части дивизии к 10.00 вышли на рубеж Красная Поляна, Пучки, Горки.

А. А. Царенко, участник боев за Рогачево.

В середине дня 1106-й сп продолжал продвижение от Горок на совхоз «Озерецкий», 1108-й сп занял Пучки и продвигался также на совхоз «Озерецкий», 1104-й сп занял Красную Поляну и развивал наступление на Мышецкое. Действовавшая совместно с ним 28-я сбр, овладев северо-западной окраиной Красной Поляны, продолжала преследование отходящего противника в общем направлении на Мышецкое. Как и ранее в этом наступлении участвовали 134-й и 135-й тб и 7-й и 15-й огмд.

На правом фланге 20-й А 64-я сбр совместно с 24-й танковой овладела д. Никольское и вышла на рубеж р. Волгуша. 35-я сбр во взаимодействии с 31-й танковой вела передовыми частями бой за Озерецкое. 352-я сд сосредоточившись в районе Сухареве, Шолохово, Марфино готовилась наступать во втором эшелоне вслед за 35-й сбр

Еще до полудня части 2-й тд (в первую очередь 2-й мцб) получили приказ начать передислокацию под Клин. Скоро за ним должна была последовать вся дивизия. При этом враг не забывал уничтожать населенные пункты. В 11.20 полковнику Родту напомнили, что арьергарды должны с помощью командам поджигателей поджечь Агафониху, Рыбаки, Озерецкое, Глазово, Акишево, Бабаиху, Овсянниково, а позднее Хоругвино, Рождествено, Дмитровку. К исходу суток 2-й тд удалось почти полностью оторваться от частей 20-й А. Боевой контакт между противниками сохранялся только в Рождествено и Дмитровке.

В этот день продвинулась вперед и 16-я А. Ее 8-я гв. сд с 1-й гв. тбр и 17-й сбр, сломив упорное сопротивление противника, овладели районом Крюково – Каменка. Группа Ремизова заняла районы Лунево и Владычино; 7 гв. сд вела упорные бои за район Льялово – Никольское; 354 сд сражалась на рубеже Чашниково – Алабушево – Александровка, овладев районом Матушкино[766].

К сожалению, несмотря на достигнутые успехи, результаты боевых действий армий северного крыла Западного фронта (особенно 1-й и 20-й) не были достаточно эффективными. Вот как они охарактеризованы в сводке немецкого командования:

«Противник ведет нерешительное преследование отходящего правого фланга 3-й танковой группы. Северо-западнее г. Клин противник осуществил глубокое вклинение под нп Ямуга через шоссе и железную дорогу Клин – Калинин.

По показаниям пленных, в этот район перебрасывается свежая дивизия неустановленного номера»[767].

Запись аналогичного содержания можно найти и в дневнике Гальдера: «С 6.12 в районе северо-западнее Москвы начала действовать 20-я русская армия. Можно ожидать усиленного нажима противника на этот участок фронта. Однако пока его не чувствуется. От Яхромы войска оттянуты без всяких трудностей. В результате отвода высвобождены небольшие силы, которые будут брошены на ликвидацию прорыва противника у Клина» [768].

На этом этапе противник был более всего озабочен событиями в районе Клина. Поэтому оторвавшиеся от преследовавших их советских войск танковые дивизии были предназначены для борьбы за этот город, что вполне отвечало и требованиям знаменитой Директивы № 39 германского Верховного главнокомандования, изданной в этот день. Согласно ей «главным силам восточной армии по возможности скорей перейти к обороне на участках, намеченных главнокомандующим сухопутной армии, а затем, оттягивая с фронта в первую очередь танковые и моторизованные дивизии, начать пополнение соединений.

Там, где приходится производить отход (вне зависимости от противника), необходимо заблаговременно подготовить тыловую позицию, которая может обеспечить лучшие условия для отдыха частей и организации обороны.

Отдача противнику важных поперечных коммуникаций может представить опасность для других еще не укрепленных участков фронта. В этих случаях необходимо время оттягивания линии фронта на отдельных участках согласовать с общей обстановкой»[769].

Памятник на братской могиле у д. Василево на территории бывшей воинской части. Захоронено 242 человека: погибшие и умершие от ран воины 348-й сд, 121-го тб, 46 мсп 30-й А. Известно 45 имен.

К сожалению, немецкие данные во многом правильно отражают ход событий. Так, в труде нашего Генштаба сообщается: «Медленное продвижение частей 1-й ударной армии и потеря 29-й стрелковой бригадой соприкосновения с противником, успевшим на этом участке фронта ускользнуть из-под удара, вызвало повторное приказание командующего Западным фронтом о всемерном форсировании движения войск армии» [770].

В последующие дни «ускользнувшие» части противника стали оказывать все более нарастающее влияние на ход борьбы за Клин.