Предварительные итоги

До «официального» конца Клинско-Солнечногорской наступательной операции оставалось еще десять дней, но главное событие уже совершилось. Клин был освобожден. Глава в книге Б.М. Шапошникова, посвященная этим заключительным боям, называется «Разгром клинско-рогачевской группировки…». К сожалению, слово «разгром» сильно звучит, но не отражает достаточно точно истинного положения вещей. Через неделю «разгромленные» части противника смогли зацепиться за рубеж реки Лама и остановить наши войска. После спрямления линии фронта плотность войск на нем возросла, что и позволило создать относительно прочную оборону.

Мемориал в с. Перемилово, посвященный памяти участников битвы за Москву (в перечне объединений, воевавших в окрестностях Яхромы, отсутствует 16-я А).

Это произошло и потому, что какая-то часть окруженной немецкой группировки ускользнула из Клина. Естественно, по сведениям наших мемуаристов, эта часть весьма незначительная, а по немецким данным из окружения Клинская группировка вышла чуть ли не в полном составе. Истина лежит, по-видимому, где-то посередине. И эта середина, скорее всего, смещена в сторону немецкой точки зрения, как можно заключить и из слов командующего 1-й УдА В. И. Кузнецова: «По возвращении парламентеров войска армии, предназначенные для атаки, перешли под покровом темноты в наступление и ворвались в город с юга. Одновременно с севера в город вступили части 371-й стрелковой дивизии 30-й армии. Не приняв уличного боя, противник начал спешный отход по дороге Клин – Высоковск, очистив ее от незначительных подразделений 30-й армии, действовавших западнее Клина»[971].

Слово «очистив» как-то не вяжется с победными реляциями командиров 30-й А. Как мы видели выше, заключительные бои сопровождались тяжелыми потерями среди командного состава группы П.А. Ротмистрова. Во всяком случае, это был не Сталинград 43-го года или Елец 41-го.

Если просуммировать данные отчета танкового полка 8-й тбр о боевых действиях за 13–15 декабря 1941 г. то выяснится, что противник потерял за эти дни: восемь танков, девять бронемашин, 16 мотоциклов, 168 автомашин, 13 орудий разного калибра и до полутора батальонов пехоты[972]. Даже, если принять на веру это число погибших врагов (оно очень часто бывает сильно преувеличено), и считать, что другая наша танковая бригада (21-я) достигла аналогичных успехов, нетрудно понять, что эти цифры никак не свидетельствуют о разгроме нескольких немецких дивизий.

Да и могло ли быть иначе? Ведь путь отступления им должны были преградить силы общей численностью около 3,3 тыс. человек. Это всего лишь один полнокровный полк! Даже на последнем этапе борьбы ему противостояли части 1-й тд и 14-й мтд. На 15 декабря численность 14-й мтд на основании среднесуточных потерь[973] в период с 16.11 по 21.12.1941 можно оценить в 9,5 тыс. человек. Аналогичным путем[974] численность 1-й тд оценивается в 11,6 тыс. человек. Итого вместе более 21 тыс. Конечно, более правильным было бы сопоставлять боевой состав противников (в РККА это называлось «активными штыками»), но такие данные есть только по 1-й тд немцев (7,7 тыс. человек). Кроме того, в критической ситуации в «активные штыки», как уже говорилось, мог превратиться личный состав любого подразделения. А такая ситуация сложилась у обоих противников. Так у немцев до последнего момента северную окраину Клина удерживали саперные части. Но, даже если рассматривать только одну 1-ю тд, видно, что она одна имела двойное превосходство над группой П.А. Ротмистрова, даже если считать все 3,3 тыс. человек в составе последней «активными штыками».

Нетрудно увидеть, что силы прорывающегося врага многократно превосходили силы заслона стоявшего на его пути. Кроме того, надо отметить, что противник смог организовать эффективную артиллерийскую поддержку своих войск. Наши мемуаристы много пишут о героических действиях танкистов и мотострелков, но ничего о работе своей артиллерии. Как показал немецкий опыт, ее не обязательно было включать в состав ударной группы. Поскольку операция проводилась на небольшую глубину, батареи могли работать со стационарных огневых позиций. Но, судя по всему, этот род войск принял в заключительных боях минимальное участие. Поэтому подчиненные генерала Д.Д. Лелюшенко сделали все что могли, и даже более того. По большому счету их заслуги очевидны и не их вина в том, что не удалось достичь большего результата.

Конечно, тому, что победа под Клином оказалась неполной, были и вполне объективные причины. Самая главная из них в том, что Красная Армия еще не оправилась от поражений лета и осени 41-го года. Если численность личного состава Западного фронта и удалось восстановить до приемлемого уровня, то техническое оснащение войск оставляло желать лучшего. Исчезли танковые соединения, которые появятся вновь только в 42-м году. Была слаба артиллерия, без поддержки которой нельзя было рассчитывать на большие успехи. Конечно же, проявлялась и слабость командования на тактическом уровне. В штабе фронта правильно выбрали направление ударов (хотя и несколько распылили свои силы) и, главное, уловили момент для перехода в контрнаступление. Но исполнение этих планов зависело от конкретных людей в дивизиях, полках, батальонах и ротах. И здесь далеко не все шло гладко.

Немцы любят все свои неудачи списывать на мороз и численное превосходство противника. По страницам их мемуаров и исторических трудов все время перемещаются массы сибиряков на лыжах, которым нипочем ни мороз, ни метровый слой снега, ни густые леса. Можно сразу заметить: в период контрнаступления наши войска находились в худших условиях, чем наступавшие до этого немецкие. Тогда последним не мешал ни лес, ни снег, как мы это видели ранее. Но в начале декабря снега выпало уже много, и он превратился в существенное препятствие. Мы уже приводили воспоминания наших ветеранов, в которых они описывали трудности, связанные с ведением атаки по глубокому снегу.

Да и сами немецкие авторы сильно подрывают свою собственную мифологию. Цитировавшийся ранее генерал Раус вполне адекватно оценивает сильные и слабые стороны тех сил, которые вели преследование.

«Хотя противник превосходил нас в живой силе, он ни разу не сумел окружить и уничтожить наши арьергарды (речь идет о 6-й тд – Прим. автора.), потому что не мог использовать тяжелое оружие для фронтальной атаки из-за глубокого снега, не понеся при этом напрасных потерь. Это означало, что для попыток окружения русские были вынуждены использовать кавалерию, лыжников и пехоту на санях, но не могли придать им тяжелое оружие. Поэтому ударная мощь советских частей была недостаточной, чтобы прорывать нашу оборону»[975].

Уже довольно много страниц было посвящено военным действиям, которые, казалось бы, не имеют никакого отношения к событиям вокруг канала Москва – Волга. Однако это совсем не так. Немецкие части имели бы гораздо меньше шансов пробиться из окруженного города, если бы на их пути стояли еще и бригады 1-й Ударной. Однако они задержались. И эта задержка возникла гораздо раньше, в начале контрнаступления.

Если бы неоднократно упомянутую Федоровку удалось занять хотя бы 6-го декабря, то события под Клином развивались бы совсем иначе. Тем немецким войскам, которые отошли под Клин и помогли удержать город, пришлось бы или пробиваться туда через заслоны наших войск, или спешить на помощь своим товарищам, отрезанным в Яхроме.

Всегда можно сказать, что теперь легко советовать. Но ведь не зря командование фронтом еще в то время требовало взятия этой самой Федоровки. Конечно, было много помех, которые затрудняли боевые действия на плацдарме, отвоеванном 1-й УдА в начале декабря. Отсутствие мостов на канале затрудняло сосредоточение тяжелой артиллерии и танков. Да и сама пересеченная местность, покрытая лесами и болотами, не способствовала быстрому маневру бронетехники, а лобовыми атаками одной пехоты мало чего удавалось добиться.

Памятная доска в с. Перемилово.

701-й пап армии смог поддержать бригады только тогда, когда они уже начали приближаться к Ленинградскому шоссе. Что касается танков, то положение с ними достаточно полно характеризует записка В. И. Кузнецова:

«Н-ку штаба. При готовности переправы через канал все исправные танки выдвинуть в район Бородино (через Федоровка), где связаться с 84 стр. бригадой для совместных действий в наступлении на Клин. Одновременно связаться со мной 12.12. 24.00 Кузнецов»[976].

Однако, до выполнения этого указания прошло еще несколько дней, в течение которых завершилась борьба за Клин. 1-я ударная армия не сразу смогла ввести в бой и то малое количество машин, которое у нее осталось как раз по причине отсутствия мостов на канале.

Например, 15 декабря выясняется, что «133 тб из-за отсутствия надежной переправы через канал Москва – Волга располагается Подосинки»[977]. Правда, в справке батальона[978], поданной на следующий день, 16 декабря, сказано, что в бою уже находятся четыре Т-34 и столько же Т-60. В аналогичном документе, касающемся 123-го танкового батальона[979], в качестве ведущих боевые действия названы: один КВ-1 и два Т-60. Но, к этому времени борьба за Клин уже завершилась.

В Ударной армии были части, способные на быстрый маневр в тех условиях – лыжные батальоны. Пусть они имели недостатки, но собранные в один кулак могли, пусть только на несколько часов, перехватить Рогачевское шоссе или дорогу от Федоровки на Яхрому, что возымело бы гораздо большее действие на противника, чем многодневные попытки взять город штурмом. Может быть, нескольких часов и не хватило для того, чтобы ударная группировка 30-й А смогла выйти к Клину, имея перед собой еще слабые заслоны.

В реальности же лыжные батальоны (как и остальные силы 1-й УдА) в решающий момент оказались равномерно распределены по всему фронту. Тем более, что, по словам Б.М. Шапошникова, «наши лыжные батальоны в своей основной массе как лыжные части не действовали вследствие их недостаточной лыжной подготовки; зачастую они использовались как стрелковые батальоны»[980].

Еще более нелицеприятно мнение современного исследователя, который относительно применения лыжных батальонов замечает, что «в армиях Западного фронта сплошь и рядом мы наблюдаем совершенно безобразное использование этого тонкого инструмента ведения боевых действий в зимний период» [981].

Но все произошло так, как описано в настоящей работе. Клин, хоть и с большим запозданием, был взят. В результате прекратила свое существование так называемая клинско-рогачевская группировка противника, и в штабах из обращения исчезло последнее упоминание населенных пунктов расположенных на рубеже канала Москва – Волга. На этом мы заканчиваем наш рассказ.