ВЫВОДЫ, естественно и неизбежно проистекающие из рассмотрения материалов, составивших содержание настоящей книги

ВЫВОДЫ,

естественно и неизбежно проистекающие из рассмотрения материалов, составивших содержание настоящей книги

I. Русско-японская война. Цели и задачи

1. Русско-японская война 1904–1905 годов стала результатом хорошо спланированных и скоординированных действий мировой Анти-Власти в лице «мирового сообщества» и антихристианского интернационала, целью которых являлось и является уничтожение последней Православной державы — Российской Империи и русского народа как носителя Православия.

Планируемое поражение России в этой войне должно было способствовать победе уже в 1905 году так называемой «русской» революции. Первой и главной задачей ее, как и прочих «русских» революций, было свержение русской народной власти — Самодержавия, без чего уничтожение русского государства и народа не представлялось возможным.

2. Успеху действий «мирового сообщества» способствовал, в первую очередь, массовый отход русских имперских верхов и большинства русского образованного общества, так называемой интеллигенции, от православия, в результате чего ими было утрачено понимание исторических задач Русского государства. Утрата эта делала задачу подбора верных кадров высшего эшелона власти все более затруднительной для всех последних русских государей вообще.

Для последнего Императора она стала неразрешимой. Верных Престолу и Отечеству людей на высоких постах, людей правды и совета в ближайшем окружении Императора практически не осталось.

Окончательно проявилось это в феврале 1917 года, но многое стало явным уже перед русско-японской войной и во время нее.

3. Силы, заинтересованные в поражении России в надвигающейся войне с Японией, взаимодействовали на редкость согласованно, гася в зародыше попытки усилить обороноспособность страны. Последнее неудивительно, поскольку прихвачены были этими силами практически все высшие посты в Российской Империи.

Разумеется, видимая согласованность действий столь разных по положению, занимаемым должностям и направленности деятельности людей обуславливалась не их личной симпатией и единодушием в решении столь сложных задач, а исключительно общим руководством, которое успешно сумело скрыть себя от общественности. Руководство это либо доводило до, сведения исполнителей намеченные планы, либо пользовалось этими исполнителями как пешками с учетом их характерологических особенностей.

Явно скоординированы извне были в своей вредоносности для России, например, действия министерств Военного, Морского, Иностранных Дел и особенно Финансов, что говорит об общей стоящей перед ними задаче — снизить боеспособность и боеготовность русских армии и флота в целом, а особенно русского флота в Тихоокеанском регионе.

Приведем конкретику.

II. Усилиями Витте

4. Военный бюджет России, к моменту занятия кресла Министра Финансов С.Ю. Витте составлявший более трети по отношению к прочим государственным расходам и находившийся на втором месте в мире после миролюбивой Англии с ее 40% военным бюджетом, к 1904 году уменьшился почти вдвое. Заняв третье место в росписи государственных расходов после бюджетов Министерства Путей Сообщения и Министерства Финансов{546}.

5. К основным вредоносным действиям Витте, направленным на поражение России в планируемой русско-японской войне, относятся в первую очередь:

Сознательное урезание им кредитов на строительство флота, послужившее первопричиной срыва судостроительной программы.

— Тайное спонсирование им же в середине 1890-х годов русским золотом тех американских банков, которые в дальнейшем оплатили 50% японских военно-морских вооружений и почти 100% расходов на «русские» революции сначала 1905-го, а затем 1917 года.

По данным современного историка А.Б. Мартиросяна, Витте вывез в Америку на 23 пароходах, по меньшей мере, тысячу тонн золота — более миллиарда рублей золотом[474].

Именно узаконенное «нашим» выдающимся финансистом отнятие 331/3 процента у русских держателей кредитных билетов для спасения от банкротства Шиффа-Варбурга и компании[475] послужило первопричиной того, что русский золотой империал — 10 золотых рублей — после введения золотого обращения в 1897 году стал стоить 15 новых золотых рублей. То есть новый русский золотой рубль подешевел четко на те самые 331/3 процента!

— Поддержка Витте линии недоброжелателей России на отозвание русских войск из завоеванной нами к концу 1900 года Маньчжурии, которую в это время стали назвать Желтороссией. По всем понятиям того времени Маньчжурию следовало немедленно аннексировать и официально сделать русской губернией или каким-нибудь ассоциированным Маньчжоу-Го. Вместо этого Витте — фактический руководитель в то время русской дальневосточной политики — содействовал заключению вредоносного соглашения 1902 года об эвакуации наших войск из Маньчжурии.

Соглашение это было выгодно только Англии, Америке и Японии и, по словам адмирала Е.И. Алексеева, стало капитуляцией перед побежденным противником. Оно сводило на нет наше преобладающее влияние в Китае, полученное нами во время боксерского восстания, и ввиду военных приготовлений Японии стало фатальной «ошибкой», последствия которой не замедлили обнаружиться.

— Строительство перспективной базы для японского флота, осаждающего Порт-Артур, — города-порта Дальний, справедливо называемого «убийцей Порт-Артура». Строительство Дальнего, по наиболее правдоподобным данным, обошлось государственной казне в 43 млн. рублей, что ровно в 10 раз превышает расходы на строительство укреплений Порт-Артура, особенно со стороны суши.

Деньги на строительство Дальнего, в значительной степени осевшие в карманах родственников Витте, а вернее, Виттиной жены, и были изысканы за счет урезания сметы на строительство укреплений Порт-Артура и его портовых сооружений, а также сокращения кредитов на строительство флота.

— Вмонтирование изначально усилиями того же Витте «ахиллесовой пяты» в структуру крепостных укреплений Порт-Артура. Строитель Артура инженер- полковник Величко представил смету на сооружение крепостных верков, рассчитанных на 11-дюймовый калибр (279 мм). Министр Финансов Витте приказал сократить эту смету почти вдвое и ограничиться укреплениями, рассчитанными на 6-дюймовый калибр.

Именно 11-дюймовым японским снарядом, пробившим на форте № 2 бетонную плиту, рассчитанную на 6-дюймовый снаряд, был убит 2 декабря 1905 года фактический руководитель обороны Порт-Артура генерал Роман Исидорович Кондратенко. Подвоз же 11-дюймовых гаубиц в Порт-Артур стал возможен только благодаря использованию глубоководных, специально оборудованных, дорогостоящих причалов Дальнего. Загодя возведенных стратегическим гением графа Витте.

И убийцей генерала Кондратенко — по праву! — может считаться не безвестный японский артиллерист, а «крупный “русский” гос. деятель С.Ю. Витте».

III. Живучий домысел

6. Для того чтобы сделать войну однозначно победоносной или вообще предотвратить ее, необходимо было вложение, помимо выделенных средств, около 400 млн. руб., которые, по утверждению самого Витте и его «адвокатов», взять было неоткуда. В этом Витте, возможно, и прав, поскольку сумма, значительно превышающая искомую, как мы знаем, была в те годы передана им соответствующим американским банкам.

Домыслы же о том, что Российская Империя не могла как следует подготовиться к русско-японской войне в силу присущей ей экономической слабости, из-за несовершенства государственно-идеологического строя, опровергаются следующими фактами[476]:

проигранная русско-японская война, по оценке Министра Финансов В.Н. Коковцева, обошлась России в 4 млрд. рублей — в 10 раз дороже требуемых расходов на оборону. Только потрачены были эти русские 4 млрд. рублей врагами России на ее же поражение и ослабление.

К этим финансово-экономическим потерям следует прибавить: во-первых, убытки от «революционной» смуты 1905–1907 годов, во-вторых, ежегодные выплаты в количестве 400 млн. рублей в качестве процентов по 10-миллиардным заграничным займам. Займы эти явились прямым следствием политики Витте по развитию русской промышленности. Правильно китайцы говорят, что история повторяется. Да что там китайцы! Мы и сами можем это видеть. Однако:

— не взирая на эти потери, Россия совершила в 1907–1913 годах признаваемый всеми экономический рывок, поставивший ее в ряд наиболее промышленно развитых стран мира;

— качество подготовки и вооружения русских армии и флота к началу Первой мировой войны, при вынужденной незаконченности соответствующих программ, было на порядок выше, чем в 1904 году, что признавалось даже зарубежными политиками и военными деятелями. Последнее объясняется не только уроками русско-японской войны, но и огромным экономическим потенциалом Российской Империи.

Поэтому слова о том, что у России не нашлось 400 млн. рублей на подготовку к русско-японской войне ввиду ее экономической слабости, являются очередной ложью для сокрытия истинных причин поражения России. Не очень умной ложью притом.

IV. Лепта генерала Куропаткина

7. В деле урезания средств на оборону и срыва работ по превращению Порт-Артура в действительно неприступную крепость С.Ю. Витте встретил полное взаимопонимание и поддержку Военного Министра генерала А.Н. Куропаткина. В один голос с Витте он убеждал Государя приостановить расходы на флот и на оборону Дальнего Востока и, прежде всего, на защиту нового форпоста России — Порт-Артура{547}.

Именно прямым запретом Военного Министра генерала Куропаткина не был возведен форт даже на доминирующей высоте сухопутной обороны Артура горе Высокая, с которой прекрасно просматривался внутренний рейд. И именно с горы Высокой была расстреляна генералом Ноги Маресукэ из тех самых 11-дюймовых гаубиц 1-я Тихоокеанская эскадра.

Так что уже только за это деяние товарищи, или, вернее, «братья», Витте и Куропаткин могут записать себе в актив гибель Порт-Артурской эскадры и потерю нами Порт-Артура со значительно большим основанием, чем славный генерал Ноги Маресукэ, и уж тем более адмирал Того Хейхатиро.

8. К началу войны Порт-Артур не имел ни доков для больших кораблей, ни углубленного рейда, не начата была здесь и постройка молов для внешнего рейда, о необходимости которых говорил еще адмирал Дубасов.

В момент открытия боевых действий крепость имела на вооружении готовых к действию всего 116 орудий, в большинстве своем устаревших образцов, из них на морском направлении — 108, а на сухопутном — только 8! Вместо 542 орудий по табелю.

9. Генерал Куропаткин, срывая отправку подкреплений на Дальний Восток, дезинформировал Государя о реальном состоянии русской обороны на Дальнем Востоке, преуменьшая при этом силы японской армии, что очевидно имело и провокационный характер. В августе 1903 года после своей поездки в Японию и инспектирования войск на Дальнем Востоке, чтобы окончательно дезавуировать отчаянные просьбы Наместника Дальнего Востока об ускорении строительства крепостных и портовых сооружений, Куропаткин, считающийся некоторыми авторами патриотом, с солдатской прямотой докладывал своему Императору:

«Ныне можно не тревожиться, если даже большая часть, например, японской армии обрушится на Порт-Артур. Мы имеем силы и средства отстоять Порт-Артур, даже борясь один против 5–10 врагов…

Уже и ныне [Тихоокеанская] эскадра может смело мерить свои силы со всем флотом Японии с надеждою на полный успех-Порт-Артур, обеспеченный с моря и с суши, снабженный сильным гарнизоном и поддержанный могущественным флотом, представляет вполне самостоятельную силу. Запасов собрано столько, что наши войска успеют собраться в Маньчжурии, нанести решительное поражение противнику и освободить осажденный или блокированный Порт-Артур.

Два года назад, даже год тому назад, мы могли тревожиться оторванностью Порт-Артура от России и Приамурья. Теперь можно и не тревожиться».

Эта наглая провокационная дезинформация комментируется обычно как недопонимание генералом Куропаткиным стратегической обстановки!

V. Стараниями МИД

10. Министерство Иностранных Дел способствовало взрыву недружественных чувств в Японии к России путем неуместного и невыгодного для России вмешательства в заключение Симоносекского мира после японо-китайской войны 1894–1895 годов, когда у Японии были отобраны плоды ее завоеваний, в том числе Порт-Артур.

11. Деятельность русского Министерства Иностранных Дел по занятию Порт-Артура в конце 1897 — начале 1898 года, одновременно поставившая под удар традиционно дружественные отношения России с Китаем, является очевидно провокационной.

12. Эта деятельность сопровождалась фактическим уходом России из Кореи, где русское присутствие поддерживалось всеми корейскими патриотическими силами, справедливо считавшими Японию национальным историческим врагом Кореи.

О протекторате России над Кореей просили Петербург корейские короли начиная, по крайней мере, с 1880-х годов. В этом вопросе нас полностью поддерживала Германия, начиная с ее диппредставителей при корейском дворе и заканчивая самим кайзером Вильгельмом II{548}.

VI. Великий Князь Алексей, адмирал Тыртов и другие

13. Ответственность за уход России из Кореи и занятие Порт-Артура вместо базы на южном берегу Кореи, о необходимости которой единодушно говорили все Командующие Тихоокеанской эскадрой, наряду с Министерством Иностранных Дел по справедливости разделяет Морское Ведомство.

В результате слаженного — явно извне — взаимодействия указанных министерств Россия получила на Дальнем Востоке две военно-морские базы — замерзающий Владивосток и мелководный Порт-Артур, отстоящие друг от друга на 1080 морских миль, то есть примерно на 2000 километров, и имеющие на этом пути труднопреодолимое препятствие в виде Корейского пролива, запертого замком Цусимы.

Не говоря уж о том объективном факте, что от Европейской России отделены были эти базы морским путем длиной более половины земного экватора.

14. Невыгодное стратегическое положение русских военно-морских сил на Дальнем Востоке усугублялось полной непригодностью обеих баз для нормальной стоянки флота и производства необходимых ремонтных работ. Последнее обстоятельство также давало предлог Морскому Ведомству вызывать суда из состава Тихоокеанской эскадры в Кронштадт для «планового» ремонта, который иногда не производился годами. Износ механизмов на обратном пути на Дальний Восток сводил результаты ремонта практически к нулю.

Наиболее характерным примером является вызов в 1901 году из состава Тихоокеанской эскадры в Кронштадт судов: «Наварин», «Сисой Великий», «Владимир Мономах», «Дмитрий Донской», «Адмирал Нахимов», «Корнилов» — единоличным решением Управляющего Морским Министерством П.П. Тыртова[477]. Так и не успев отремонтироваться и модернизироваться, все они (кроме совсем аварийного «Корнилова») пришли в мае 1905 года на Цусиму, напрасно совершив практически кругосветное путешествие.

15. Вызывает неформальное удивление также еще один маловерноподданный поступок адмирала П.П. Тыртова: прямой саботаж им Высочайшего повеления, фактически отменяющего режим «вооруженного резерва» для Тихоокеанской эскадры и предписывающего усилить ее боевую подготовку в стрельбе и маневрировании. Эскадре также было Высочайше повелено больше плавать для изучения будущего театра войны. И вот это повеление не было даже сообщено адмиралу Алексееву, но положено приказом Управляющего Морским Министерством в сейф Военно-Морского ученого отдела{549}! Так исполнялись прямые Высочайшие повеления Самодержавного Царя, когда Госдум еще и в проекте не было!

Между тем именно системой «Высочайших повелений» лишали самостоятельности и принуждали выполнять объективно вредоносные для Российской Империи действия героев нашей трилогии — адмиралов Дубасова, Алексеева и Рожественского. Они-то были верноподданными.

16. К другим вредоносным действиям Морского Ведомства следует отнести такие мероприятия, как:

— сознательное снижение тактико-технических характеристик новейших кораблей русского флота, их вооружения и особенно боеприпасов;

— непродуманность или продуманность не в нашу пользу судостроительной программы;

урезание средств на плавание, маневры и боевые стрельбы флота;

введение в 1885 году системы «морского ценза»;

— отсутствие Морского Генерального Штаба, о необходимости которого еще в 1880-е годы говорил адмирал И.Ф. Лихачев,

— и другие подобные мероприятия, проводимые через последнего Генерал-Адмирала Великого Князя Алексея Александровича.

VII. Несмотря на все усилия

17. Совокупность рассмотренных действий спровоцировала нападение Японии на Россию в наиболее подходящий, по мнению японского Генштаба, момент.

Русская судостроительная программа не окончена. Армейские части в достаточном количестве на Дальний Восток не передислоцированы. Тихоокеанский флот России, уступающий по многим параметрам японскому, разделен между двумя базами, связь между которыми в военное время невозможна.

18. Нападение без объявления войны на нашу эскадру в Порт-Артуре и стационеры в Чемульпо имело частичный успех благодаря дезинформации Министерством Иностранных дел Наместника Государя на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева. Из переданного ему текста японской ноты о разрыве отношений были выброшены слова о возможности превентивных действий с японской стороны.

19. Выбор Государем на пост Главнокомандующего русскими силами на Дальнем Востоке адмирала Алексеева, блестяще проявившего себя как Командующий международными силами в китайскую кампанию 1900 года, был практически сведен на нет назначением «самостоятельных и ответственных» командующих армией и флотом.

Но если адмирал Макаров по своему духу вполне соответствовал желанию Главкома в кратчайшее время перехватить у японцев инициативу в боевых действиях, то в лице командующего Маньчжурской армией генерала Куропаткина адмирал Алексеев приобрел сознательного и упорного противника. Явно стремившегося затянуть войну любыми способами. Противником Главнокомандующего стал и назначенный командующим флотом после гибели Макарова адмирал Скрыдлов.

20. Назначению Куропаткина командующим армией способствовали как «военное лобби» — предтеча Военной ложи в предфевральский период, так и сформированное соответствующим образом «общественное мнение». Очевидным ставленником тех же кругов был и Скрыдлов.

21. О заведомом обмане Государя генералом Куропаткиным свидетельствует, в первую очередь, как составленный последним неграмотный и авантюристический план военных действий, который он явно не имел намерения выполнять, так и сформированный Куропаткиным «по методу папуасов» (выражение генерала Ф.П. Рерберга) Полевой штаб Маньчжурской армии.

22. Сознательное затягивание боевых действий на сухопутном фронте и вызванная им сдача Порт-Артура, осуществленные под непосредственным или идейным руководством генерала Куропаткина, должны были послужить пусковым механизмом для той самой «русской» революции 1905 года[478].

23. Но если падение Порт-Артура действительно стало спусковым крючком для революции, то для ее победы уже в 1905 году необходима была крупная военная катастрофа. Организовать же в полном объеме катастрофу на суше (несмотря на все усилия Куропаткина) оказалось невозможно ввиду решительного превосходства русского солдата над японским, что однозначно показали уже сражения под Тюренченом и Киньчжоу.

24. Признание японским военным руководством фактического поражения японской армии в «победоносной войне» доказывается готовностью правительства Японии заключить мир любыми способами и практически на любых условиях, что недалеко от капитуляции[479].

Факт превосходства русской армии и русского солдата над японскими косвенно подтверждается также передачей под протекторат России всего Северного Китая, примерно по параллели Владивостока, по сверхсекретному договору России и Японии 1916 года, направленному на вытеснение «просвещенных мореплавателей» из Китая.

VIII. «Большая катастрофа»: как и где?

25. Малая вероятность победы над Россией на суше была фактором предвидимым, а потому «эффектную катастрофу» вооруженных сил Российской Империи решено было спланировать именно на морском театре военных действий, в пользу чего наглядно говорят мероприятия, перечисленные в разделах II и VI.

26. Первоначально роль «большой катастрофы» должно было сыграть полное уничтожение Порт-Артурской эскадры в результате запланированного в ночь с 26 на 27 января 1904 года внезапного налета японских миноносцев.

Однако «Перл-Харбор» у адмирала Того Хейхатиро не вышел.

В дневном же сражении 27 января ослабленная на два самых мощных и современных броненосца наша Тихоокеанская эскадра, противостоя главным силам Соединенного флота, почти в два раза превосходящим ее, фактически одержала победу, что отметил еще адмирал Макаров, отправив в Артур поздравительную телеграмму. Был тяжело поврежден и горел броненосный крейсер «Ивате», повреждены броненосцы «Микаса», «Фудзи», «Хацусе» и «Сикисима». Через сорок пять минут эскадренного боя адмирал Того круто повернул на юг и стремительно удалился. От греха.

Также не удалось эскадре контр-адмирала Уриу захватить в плен или потопить в бою русские стационеры в Чемульпо — бронепалубный крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец».

Не удалось уничтожить Порт-Артурскую эскадру ни 31 марта 1904 года, когда в результате диверсионной операции японского флота погиб броненосец «Петропавловск» вместе с адмиралом Макаровым и его штабом и был поврежден броненосец «Победа», ни в бою 28 июля 1904 года — очевидной тактической неудаче японского Нельсона.

Также не удалось адмиралу Камимура в бою 1 августа 1904 года одолеть контр-адмирала Иессена и уничтожить Особый отряд Владивостокских крейсеров, несмотря на все условия, созданные для японской эскадры адмиралом Скрыдловым.

27. Провал, особенно двух последних, попыток показал, что при сколько-нибудь сравнимых вооружении и скорости эскадренного хода эскадра Того Хейхатиро, состоящая из «прирожденных моряков» и вдобавок непрерывно плавающая, эскадренный бой у русских новобранцев из «вооруженного резерва» и «цензовых офицеров» выиграть не способна.

28. При уже почти проигранной Японией, несмотря на все старания генерала Куропаткина, сухопутной войне желательным вариантом «большой катастрофы» становился разгром любым способом русской 2-й Тихоокеанской эскадры. Вариантом идеальным — ее позорное возвращение «без высшей санкции» или интернирование в нейтральных портах.

Следует подчеркнуть, что реализация последних вариантов, которые привели бы к гибели Империи на 12 лет раньше, была сорвана исключительно верностью и железной волей адмирала З.П. Рожественского.

За это Адмирала до сих пор терпеть не могут все истинные революционеры и демократы, предпочитающие восхвалять Витте и снисходительно похлопывать по плечу Куропаткина и иже с ним. К большому их сожалению, восхвалять Куропаткина за его действительно гениальные действия до сих пор не считается своевременным и уместным.

IX. Подготовка Цусимы

29. Из опыта боевых действий под Порт-Артуром однозначно следовало, что японский Соединенный флот при тех снарядах, которые были у него в бою при Шантунге, имеет все шансы пропустить во Владивосток 2-ю эскадру флота Тихого океана почти при любом ее корабельном составе. Более того, существовал риск вообще проиграть эскадренный бой при решительном русском руководстве.

Необходимо было принять меры, чтобы любым способом обеспечить Соединенному флоту после падения Порт-Артура те полгода (или во всяком случае несколько месяцев!) на ремонт и перевооружение, о которых говорят, вернее проговариваются, так называемые «Протоколы» Особого Совещания августа 1904 года.

Такие меры приняты были.

30. Уничтожение 2-й Тихоокеанской эскадры, столь необходимое «друзьям России во всемирном масштабе», было достигнуто,

во-первых:

— перевооружением японского флота на новый тип боеприпасов, истинный состав взрывчатки которых до сего времени не обнародован. То, что это не та шимоза, что была начинкой японских снарядов в бою у Шантунга, однозначно следует как из свидетельств участников того и другого боев, так и из анализа по-терь личного состава и различия повреждений русских судов в том и другом боях.

Использование этих боеприпасов было вынужденной, крайней мерой, на которую пошли как на последнее средство, дающее возможность выиграть бой с русской эскадрой. Но на перевооружение требовалось время. Это время было обеспечено:

— приказом адмиралу Рожественскому от 3 января 1905 года из Петербурга, обязавшим его оставаться на Мадагаскаре до Высочайшего повеления и подтвержденным другими приказами и запретами.

очень своевременной изменой немецких угольщиков, внезапно — сразу вслед за запретом из Петербурга идти эскадре вперед — отказавшихся в начале января

1905 года сопровождать эскадру далее Мадагаскара. И также внезапно согласившихся идти дальше вместе после снятия запрета из Петербурга на выход эскадры;

во-вторых:

— снабжением русской эскадры приведенными в негодность боеприпасами. Есть серьезные основания думать, что боеприпасы для 2-й эскадры, отправленные во Владивосток по железной дороге после очень своевременной аварии транспорта «Иртыш», потому и не попали на 2-ю эскадру, что не успели пройти «обработку».

Другой комплект снарядов для 2-й эскадры пошел отряду Небогатова. Эти снаряды также пытались привести в негодность, но так и не смогли. в-третьих:

— нереальной задачей «овладения морем», которую, «прикрываясь широкой спиной Царя», навязали эскадре Генерал-Адмирал и Управляющий Морским Ведомством адмирал Авелан. Из постановки этой задачи автоматически вытекала необходимость посылки 3-й эскадры, ставшей в бою 3-м броненосным отрядом, на «усиление» 2-й эскадры.

в-четвертых:

— предательским отставанием этого 3-го отряда в бою 14 мая, особенно при завязке боя. Это отставание свело на нет гениальный ход адмирала Рожественского, заманившего в ловушку «великого» адмирала Того. Причем при организации этой ловушки с нашей стороны впервые в мире была использована радиоразведка.

в-пятых:

— огневым превосходством японцев, возросшим в результате указанных мероприятий с 15 до минимум 150 раз, по оценке адмирала А.В. Шталя. Выдержать такое огневое превосходство, умноженное на полуторное превосходство в скорости эскадренного хода, не смогла бы ни одна эскадра ни в одну эпоху.

31. Эффект большой катастрофы был запланированно подготовлен и усилен не столько военным поражением 2-й эскадры днем 14 мая, сколько действиями почти насильственно внедренной в ее боевой организм «пятой колонны»:

во-первых:

— самовольным уходом, инспирированным капитаном 1-го ранга Добротворским, крейсерского отряда в Манилу вечером 14 мая;

во-вторых:

— предательской сдачей врагу контр-адмиралом Небогатовым четырех оставшихся под его командой броненосцев утром 15 мая.

В основе обоих порочащих русский флот и Россию действий лежит фактический отказ контр-адмирала Н.И. Небогатова принять на себя командование эскадрой вопреки прямому приказу адмирала Рожественского.

Приказ этот был принят, разобран и проигнорирован на флагманском броненосце Небогатова «Николай I» не позднее 6 часов вечера 14 мая. Представляет интерес, что этому факту до сих пор не дано соответствующей оценки в трудах, посвященных исследованию Цусимского боя, начиная с пресловутого Мнения Следственной Комиссии.

X. Скрываемая победа

32. Настоящее военно-историческое расследование однозначно выявило, что завязка Цусимского боя — первый удар русской эскадры — флотоводческая победа русского флота. Победа адмирала Рожественского и его моряков.

Не понять, что 8 (восемь!) броненосцев 1-го и 2-го броненосных отрядов 2-й эскадры (проделавшие почти кругосветный путь, изнуряющий людей и изнашивающий механизмы, исходно укомплектованные не имевшим достаточного боевого опыта личным составом, принявшие с ходу бой с первоклассным японским флотом), обладай они сколько-нибудь качественным боекомплектом, разгромили бы в первые 10 минут боя главные силы этого лучшего на тот день в мире Соединенного флота империи Ниппон под личным водительством самого адмирала Того — не понять это после всего вышесказанного может только тот, кто хочет этого не понимать.

Как не хотят понять до сих пор, что Цусима вообще могла закончиться русской победой уже на 5-й минуте огневого контакта, когда 12-дюймовый снаряд с «Суворова» ударил — естественно, не взорвавшись — по открытому мостику «Микаса», где стоял Того со своим штабом. А если бы 305-мм монстр еще и взорвался… На 5-й минуте боя Соединенный флот остался бы без своего флагмана[480].

Но полезно задуматься над тем, что блистательная победа русского флота и в этом случае определялась бы стойкостью и самоотверженностью моряков эскадры, гением и верностью долгу ее Командующего.

То есть теми же духовными качествами православного русского человека, проявленными в реальном огне Цусимы, которые и превращают этот трагический бой в победу русского православного воинского духа, трагический триумф русского флота.

В Цусимском бою Соединенному японскому флоту, вооружало который и за спиной которого стояло все мировое сообщество, неуклонно и неотвратимо противостояла всего одна русская эскадра под командованием русского же вице-адмирала Зиновия Петровича Рожественского.

Эскадру эту можно было расстрелять, сжечь или потопить, но не остановить или победить.

Русскую флотоводческую победу в завязке Цусимы, первый удар русской эскадры, едва не ставший роковым для Соединенного флота, лучше всех ощутили на себе и осознали сами японские адмиралы, полностью исказив в своих донесениях, и особенно в схемах начальной фазы Цусимы, истинную графическую картину начала боя.

Картину, ставящую крест на тактическом гении адмирала Того и заставляющую задуматься об истинных причинах цусимской катастрофы.

Только в свете этой победы русского флота, скрываемой до сих пор от мира, можно осознать, почему морской министр победоносной Японской империи адмирал Ямамото отчаянно подталкивал свое правительство — после Цусимы! — «к уступкам во имя заключения мира»[481].

Героические поход и бой 2-й эскадры сорвали в тот раз планы врагов России по ее уничтожению уже в 1905 году. Продлив существование Православной Империи на целых двенадцать лет.

А потому Цусима является стратегической победой русского народа и его флота. Над всем мировым сообществом!

XI. Предзнаменование конца?

33. Вместе с тем нестойкость, проявленная частью эскадры в лице отрядов Энквиста и Небогатова, показала кому надо, что работа по коррекции мировоззрения руководства русской армии и флота ведется в нужном направлении и начинает давать свои результаты.

Об этом свидетельствовали, в частности, данные судебного процесса о сдаче судов отряда бывшего адмирала Небогатова: случаев признания своей вины и покаяния практически не было, но, напротив, имело место бравирование своими действиями, как и на аналогичном процессе о сдаче Порт-Артура. Что было совершенно немыслимо еще во времена обороны Севастополя и свидетельствовало о полном непонимании или забвении смысла православного воинского служения. Или о пренебрежении им.

В дальнейшем некоторые из ушедших и сдавшихся, достигнув адмиральских чинов, приняли прямое или косвенное участие уже в Цусиме Февральской.

А потому, быть может, Цусимский бой действительно знаменует собой скорый конец Русской истории. Конец истории Третьего Рима, последнего Римского царства.

А значит — конец и всемирной истории.

Конец?..

Еще раз о победах военных и информационных

Подведем итоги. Неопровержимые факты свидетельствуют, что реально военная победа в русско-японской войне, как ни непривычно это звучит, была одержана именно Россией. И победа славная.

Славная тем, что Япония представляла лишь малую часть тех сил, что были реально задействованы в этой войне мировой Анти-Власти против нас. Верхушку всемирного, скажем так, Айсберга.

Но военная победа в кампании русско-японской была попросту без затей украдена у нас большой, можно сказать транснациональной, компанией. Вернее «братией». И превращена этой «братией», следуя накатанной схеме войны Крымско-международной[482], в крупнейшее информационное поражение России, последствия которого аукаются по сей день. 

Технологии отрабатывались не сегодня

Суть произошедшего и происходящего была искажена настолько, что даже патриотически настроенные лица в руководстве страны сделали из случившегося в большинстве своем совершенно неверные выводы. Возможен, впрочем, вариант, что выводы большинством этого руководства сделаны были как раз верные, но препарированы соответствующим образом и только после доложены Государю.

Два самых очевидных и важных для нас примера.

Пример первый. Очевидно, что предательская деятельность генерала Куропаткина на сопках Маньчжурии, его покровителей и единомышленников не привела армию к катастрофе лишь благодаря невероятной стойкости Русской Императорской Армии в лице ее солдатского, офицерского и унтер-офицерского состава.

Причем прослойкой, скрепляющей, цементирующей массивы офицерский и солдатский, была прослойка унтер-офицерская. Русские унтер-офицеры скрепляли русскую армию в нерушимое целое в масштабах от взвода до полка, как минимум. Они были промежуточной инстанцией между офицерами и солдатами — и тем, и другим были близкие, свои.

Случаи нарушения дисциплины начались в армии только после заключения мира, когда ощутившей свою силу и готовой к победе армии приказано было с позором возвращаться домой. До высшего начальства было не добраться — зло срывали на ком придется. Как и в случае с командами небогатовских судов. На «Ушакове» был точно такой же состав экипажа. Но «Ушаков» не сдался, и его матросы любили и уважали своих офицеров, а «политикантов» били и даже убивали.

Волнения в Маньчжурской армии были вызваны только и единственно заключением мира при незаконченной очевидной победой войне, остальные причины, будь их хоть миллион, математически говоря, имели меру нуль. Справедливость этих слов однозначно доказывает триумфальная встреча этими же бунтующими солдатами адмирала Рожественского — человека, который шел до конца. То, что его в бессознательном состоянии сдали в плен, не играло никакой роли для знающих «цену крови» русских солдат.

В отличие от членов Следственной и прочих комиссий, а также историков, особенно военных, тех и прочих времен, они также прекрасно знали, что отряд Небогатова практически не принимал участия в бою и нутром чуяли, что была измена.

Таким образом, повторим еще раз, воюющая русская армия времен войны с Японией в подавляющей массе своей представляла нерушимое единство, скрепляемое своими унтер-офицерами.

Для будущей Февральской революции такая армия категорически не годилась. И кем надо были сделаны нужные выводы. Измена одного была заменена неумелостью многих.

Поражение нашей армии (якобы имевшее место в Маньчжурии, согласно отчету генерала Куропаткина, поддержанному Исторической Комиссией генерала В.И. Гурко[483] и начальником Генштаба генералом Ф.Ф. Палицыным) было приписано низкому уровню офицерской, и особенно солдатской, массы. А значит, и первым и непосредственным учителям этой массы — унтер-офицерам.

В этом проявили удивительное единство генералы Куропаткин, Гурко и Палицын. И явно не только они одни.

Чтобы удовлетворить общественному мнению и проявить объективность, к числу бездарных и неумелых пришлось, правда, причислить и самого Куропаткина. Но больше уж ни пальчиком, ни-ни.

Но неумелость многих просто объективно требовала проигрыша войны, хотя бы виртуального. Его и пришлось создать.

Чтобы спутать причины и следствия, до сих пор пишут и считают общим местом, что боевые действия в Маньчжурии пришлось прекратить из-за Первой «русской» революции 1905 года.

Поражения России в результате провоцируемой их стараниями революции действительно добивались Куропаткин и компания под Лаояном и Мукденом и русская интеллигенция на местах. Но еще столь высока была доблесть русской армии, спаянной в триединство солдат, унтеров и офицеров, столь силен был народный патриотизм, что только заключение мира при якобы проигранной, несмотря на жертвы, войне смогло перевести революцию в реальность.

На это, наконец, совершенно справедливо указал доктор исторических наук, член-корреспондент РАН Андрей Николаевич Сахаров:

«К лету 1905 года финансовое положение Японии было уже катастрофическим. Теперь должны были сказаться преимущества России в живой силе и ресурсах.

Конечно, закономерно встает вопрос — насколько внутреннее состояние России, размах революционного движения могли помешать окончательной победе над истощенным и надломленным противником?

Революционные настроения в обществе, пораженческая пропаганда либералов и радикалов, естественно, влияли на общее отношение жителей страны к войне. Эти настроения не могли не передаваться воюющей армии. И все же следует отметить, что пик революционного движения — всеобщая октябрьская стачка — был еще впереди, как и вооруженные столкновения революционных сил с войсками.

Да, внутреннее состояние империи было тревожным, но думается, что степень этой тревожности — во многом плод фантазии либеральных и радикальных, в том числе большевистских, органов печати. Внешне облик империи, ритм жизни ее городов и сел, во всяком случае до октября 1905 года, мало изменился»{550}.

И потребовались большие усилия внутренних и внешних «друзей» России, чтобы склонить Государя к переговорам о мире.

А от скатывания в революцию до заключения мира удержала страну 2-я эскадра флота Тихого океана, погибшая при Цусиме. Подвиг эскадры прекрасно поняли и оценили простые солдаты Маньчжурской армии, показав это триумфальной встречей «железного адмирала».

Пример второй. В бою при Цусиме 14 мая 1905 года не было измены ни Адмирала, ни личного состава. Храбрые японские адмиралы содрогнулись перед «нечеловеческим упорством», с которым 2-я эскадра, лишившаяся в первый час боя двух флагманских кораблей, прорывалась на север «ставшим историческим курсом NO 23°». И мы знаем, какие силы в масштабах всего Земного шара были задействованы, чтобы остановить этот прорыв.

Но стрелки перевели и здесь. Без особых фантазий. В общественном мнении адмирала Рожественского, как и генерала Куропаткина, объявили бездарным. Но «бездарностью» Куропаткина прикрыли, прежде всего, измену самого Куропаткина. А «бездарностью» адмирала Рожественского — измену или, как минимум, вредительство петербургских верхов и, уж тем более, деятельность их международных подельщиков. 

Дискредитация и уничтожение

И конечно, как и в случае с солдатами, унтер-офицерами и офицерами Маньчжурской армии, объявили неумелым личный состав 2-й эскадры, а в его лице и весь Русский Императорский Флот.

Необходимо было дискредитировать, как и в случае с армией, офицерский и унтер-офицерский состав. Так, отдаление, объективно существующее между солдатами, матросами и офицерами, превратилось, а вернее сказать, было сознательно и умело превращено, в пропасть.

Влияние унтер-офицеров было резко ослаблено. Их травля в обществе и в армии дошла до того, что солдаты отказывались идти в унтера. Высшее начальство единомышленно с Госдумой считало, что России нужен свободный гражданин-солдат, гражданин-матрос. И свободный гражданин — солдат и матрос — развернулся в полную силу в Февральскую, а затем Октябрьскую революции, убивая, пытая и топя своих офицеров. И не только их. Все необходимые меры для этого были приняты загодя.

Героические же унтер-офицеры русско-японской войны в массе своей вынуждены были с тяжелым чувством незаслуженной обиды уйти в запас, за штат. А с началом Первой мировой войны они первыми ринулись в действующую армию, часто сверх штата. Они-то ведь были «За Веру, Царя и Отечество». Известный военный историк профессор Николай Николаевич Яковлев в своем знаменитом «1 августа 1914 года» с некоторым недоумением пишет про первые дни Великой войны:

«Сверх штата прибыло много тех, кто по праву составлял золотой фонд армии, — запасных унтер-офицеров, часто с георгиевскими крестами и медалями за японскую войну. За отсутствием вакансий старших унтер-офицеров назначали вместо взвода на отделение, а немало младших унтер-офицеров встали в строй рядовыми. Так было повсеместно…

В иных ротах в рядовых ходило до двух десятков закаленных в японской войне и на службе унтер-офицеров…

Они и разделили судьбу рядовых — легли в первых боях.

У противника была иная практика — значительная часть кадрового унтер-офицерского состава осталась в тылу для подготовки развертывавшейся армии».

Уничтожение кадрового унтер-офицерства в первых же сражениях начавшейся войны Н.Н. Яковлев называет всего лишь фатальной ошибкой, вызванной желанием выступить во всеоружии. Это прямо как с уничтоженной в тех же сражениях Гвардией! Нет, ну одни дураки и бездарности сидели у нас в Генштабе! Отнюдь!

Лучший в мире русский унтер-офицерский корпус, опора Престол-Отечества был сначала дезавуирован, а затем уничтожен высокоталантливыми действиями высшего армейского руководства. По-своему не менее гениальными, чем действия Куропаткина в Маньчжурии. Как гениально была уничтожена этим руководством Русская Императорская Гвардия{551}.

А они всё — ошибка, недомыслие, случайность…

Нам-то с вами мозги парить теперь немножко сложнее.

Да, и еще. Уничтожение старого унтер-офицерского кадра и возникшая в результате пропасть между солдатами и офицерами сыграли решающую роль, возможно, и в том, что во время Гражданской войны — войны русского народа со всемирным антихристианским интернационалом — две части русского сопротивления — Белая армия и крестьянство — сражались порознь друг от друга и были разбиты по частям.

И, кстати, не восстановлен профессиональный унтер-офицерский корпус — этот «скелет армии», по словам не то Манштейна, не то Гудериана, в русской армии до наших дней. Как не восстановлен он был и в советской, кроме краткой послевоенной поры. Опять недомыслие! 

Действительность оказалась еще хуже…

Дабы нагляднее представить себе, как происходил процесс уничижения офицерского и унтер-офицерского состава после русско-японской войны, как русское образованное общество трудолюбиво сплетало себе петлю на шею, приведем небольшой отрывок из замечательной книги «Осиное гнездо».

Ее автор — православный русский офицер Василий Николаевич Биркин из старого (XIV век) русского военно-дворянского рода Биркиных, ветеран русско-японской войны, а затем офицер 4-го саперного батальона в гнезде революционеров — в Тифлисе[484].

Я прочел «Осиное гнездо», когда работа над «Цусимой» подошла к концу и, казалось бы, представлял себе немного ту работу, что проводили кому надо с армией и флотом перед революцией. Но действительность, как всегда, оказалась еще хуже. Просто потрясающе, что армия после всего этого еще до 1917 года продержалась и почти Великую войну выиграла. Судите сами. 

Старая армия была крепка, как железо

«Старая армия до этой несчастной войны с Японией была крепка, как железо, благодаря аристократии казармы… фельдфебелям Андреевым, взводным Елисеевым и ефрейторам Касперовичам. Их убеждения были, что они начальство, а потому должны охранять Веру, Царя и Отечество, должны и солдат учить этой первой заповеди воина».

«В казарму раньше входили как в свой собственный дом. Между нами и нашими послушными солдатами была связь самая живая, несокрушимая. Если случалось кому из ребят крепко набедокурить, так, что нужно было отдавать под суд, — все офицеры сокрушались о провинившемся. Солдаты тоже боялись суда и часто шли к своим офицерам с просьбой заступиться за виновного.

— Плачет ён, — говорили они, — сознает, что глупостей наделал… Набейте ему морду хорошенько, ваше благородие, не отдавайте только парня под суд: пропадет».

И офицеры совместно с унтерами выручали солдат, часто рискуя служебным положением и деньгами. Да, виновных учили по-отечески. И те на всю жизнь оставались благодарными отцам-командирам за эту учебу, заменившую страшный и сейчас для любого из нас суд со всеми вытекающими.

«О политике не было ни слуху, ни духу, потому что нельзя было болтать “здря”. Кулаки непосредственного начальства были еще тверже их твердых убеждений в своем праве учить». При этом «Смею заверить, что безрассудства или злобы не было, злоупотребления кулаком не было тоже. Хорошего,работящего и честного солдата не били никогда».

Как видим, к этой армии в полной мере приложимы известные слова Александра Блока о русской армии: «Это ясная, твердая, верная сталь…» При наличии такой армии Россия была несокрушима, даже при измене отдельных представителей высшего командования. Японская война показала это с полной отчетливостью.

Подобное безобразие следовало срочно прекратить. 

И армия оказалась расколотой

«После японской войны стали искать стрелочника и нашли его в лице унтер-офицерского состава… Вместо того чтобы понять свои ошибки, свою лень, свои неумение и порочность, общество накинулось страстно и безудержно… на ни в чем неповинного строевого офицера и его помощника — унтера. И добилось того, что дискредитировало своими неосновательными рассуждениями офицеров, а еще больше наших помощников — фельдфебелей и унтеров…

Вместо того чтобы улучшить положение унтер-офицерского класса, его стали унижать, сводить на нет. Явилось новое направление и у солдат: нежелание быть унтер-офицером. Добились того, что унтер-офицер стал переходить на сторону солдата. И армия оказалось расколотой».

Русская армия не оказалась расколотой. Ее раскололи умышленно. Как умышленно привели в негодность наши снаряды для Цусимы. В.Н. Биркин несколько идеализирует ситуацию.

«Были сбиты с толку даже и многие офицеры… Эти офицеры тоже стали смотреть с пренебрежением на унтера и безжалостно уничтожали их права и обычаем наросшие традиции. А вместе с тем уничтожалась и та стальная прослойка, что была между народом и барами, охраняя последних от народного недовольствия…