7.4. По выяснению подготовки эскадры к бою
7.4. По выяснению подготовки эскадры к бою
«По вопросам, предложенным Следственною Комиссией для выяснения подготовки эскадры к бою, имею честь показать следующее.
Вопрос 15. Возбуждал ли Командующий эскадрой вопрос о замене запасных матросов на 2-й эскадре более молодыми матросами действительной службы?
Ответ. Я не возбуждал вопроса о замене матросов, призванных на 2-ю эскадру из запаса, более молодыми матросами действительной службы».
О стрельбе. Сколько и чем?
«Вопрос 16. Какие практические стрельбы были произведены судами 2-й эскадры, и сколько сделано было выстрелов настоящими снарядами (а не учебными стволами) из каждой 6-дюймовой, 8-дюймовой, 10-дюймовой и 12-дюймовой пушки[268]?
Ответ. На 2-й эскадре было очень мало практической стрельбы. Я не помню, сколько именно было сделано выстрелов из пушек каждого калибра.
Морское Министерство могло бы с достаточною точностью ответить на вопрос, была ли возможность дополнительного снабжения 2-й эскадры боевыми запасами для практики в стрельбе во время плавания, и указать, что для этого делалось.
Вопрос 17. Требовал ли Командующий эскадрой снаряды для практических стрельб?
Ответ. Мне было обещано прислать вдогонку на транспорте “Иртыш” боевые запасы для обучения стрельбе, но по отплытии эскадры из Балтийского моря поступившие с заводов запасы получили другое назначение».
«Вообще, с транспортом “Иртыш” распорядились очень странно»
В главе Таинственное Совещание, в части ее, посвященной показанию адмирала Ф.К. Авелана, мы говорили уже об удивительно своевременной аварии ведомого двумя опытными моряками транспорта «Иртыш» вблизи славного ганзейского города Ревель. Но оказывается, раз начавшись, чудеса с этим простым и незатейливым на вид судном продолжались и далее. И что характерно, все эти чудеса были исключительно вредоносны для 2-й эскадры и, более того, сыграли не последнюю роль в ее трагедии у Цусимы.
Вот что пишет по этому поводу Следственная Комиссия в своем Заключении:
«Затруднение это (с поставкой угля для эскадры. — Б.Г.) было улажено переговорами Морского Министерства с правлением Гамбургско-Американской линии в половине февраля, но эскадра оставалась на Мадагаскаре еще две недели в ожидании транспорта “Иртыш”…
Транспорт “Иртыш” прибыл в Носси-Бе 27 февраля, не привезя на эскадру того, в чем она более всего нуждалась — боевых запасов…»{244}
Следовательно, именно ожиданию «Иртыша» с ценными боевыми запасами эскадра обязана своим появлением у берегов Аннама не в первой половине марта, а в начале апреля.
Но это еще не все.
Адмирала Рожественского обвиняют все — от Управляющего Министерством Авелана и всех членов всех следственных и исторических комиссий до нынешних правдолюбцев и историознатцев — в том, что он боевых запасов этих не требовал, не просил, а то бы мы, мол, как только, так сразу.
Поэтому продемонстрируем наглядно, как относилось родимое Министерство к просьбам и требованиям Адмирала, когда таковые были — и неоднократно — им высказываемы и выражаемы. Процитируем строевой рапорт адмирала Рожественского от 5 апреля 1905 года:
«Транспорт “Иртыш” прибыл в Носси-Бе 27 февраля. К сожалению, на нем, кроме угля, не оказалось никаких материалов.
Между тем эскадра ожидала, что именно на “Иртыше” будет прислана хотя бы часть второго комплекта боевых запасов, которых не было в наличии при отплытии эскадры из Либавы, но которые должны были поступить в Либаву по мере доставки с заводов.
О невысылке боевых запасов на “Иртыше” приходится сожалеть тем более, что вслед за разгромом нашей армии под Мукденом надо было ожидать падения Владивостока, где еще единственно представлялось бы возможным пополнить боевые запасы.
Вообще, с транспортом “Иртыш” распорядились очень странно.
Когда я телеграммами просил выслать на “Иртыше” в Порт-Саид если не все обмундирование, то хотя бы 12 000 пар сапог для босой команды. Главное Управление Кораблестроения и Снабжений мне ответило, что “Иртыш” должен проходить Порт-Саид 9 января, а сапоги могли бы быть доставлены туда лишь 12 января, и потому Главное Управление не взяло на себя доложить начальству о задержании “Иртыша” в Порт-Саиде на три дня.
Команда эскадры осталась босою и терпит истинные бедствия, особенно при погрузке угля, а “Иртыш”, выйдя из Порт-Саида 9 января, присоединился к эскадре лишь 27 февраля, через 49 дней, тогда как на переход ему требовалось лишь 16 дней.
“Иртыш” — транспорт в 16 000 тонн водоизмещения — привез едва 8000 тонн угля и больше ровно ничего… (! — Б.Г.)
Он не привез даже денег: свои кредитивы вместе с ревизором он отослал из Джибути для размена в Порт-Саид, но должен был уйти, не дождавшись возвращения ревизора»{245}.
Как видим, короткое и веское слово трибунал было не знакомо не только членам порт-артурского Совета флагманов. Пока.
Разведочная служба
«Вопрос 18. Практиковались ли на эскадре в несении разведочной службы, и что именно с этой целью делалось?
Ответ. Задачи разведочной службы исполнялись крейсерами эскадры в весьма редких случаях и лишь в то время, когда эскадра держалась у Мадагаскара и у Аннама. Крейсеров было немного. У Мадагаскара и у Аннама все крейсера чередовались на сторожевой службе, а в пути те, которые имели сравнительно большие запасы угля, несли ежедневно дозорную службу.
Я не буду утруждать внимание Комиссии изложением тех серьезных причин, которые заставили меня воздержаться от развития разведочной службы.
Считаю достаточным отметить, что до настоящего времени никем из интересовавшихся переходом 2-й эскадры до Аннама не обнаружено, чтоб малым применением на нем разведочной службы причинен был вред эскадре.
Зато, рассуждая о мерах, принятых и не принятых мною для прорыва эскадры через Корейский пролив, многие публицисты ставят мне в вину отсутствие дальней разведки.
По их мнению,
— для того чтобы оставаться верным вечно юному принципу внезапности,
— при прорыве тихоходною эскадрою через узкость, заведомо обороняемую сильнейшим флотом, действующим в связи с близлежащими береговыми наблюдательными станциями и опорными пунктами и выславшим в море цепь разведчиков,
— мне следовало послать таковую же цепь не менее чем на сто миль вперед от эскадры,
— дабы эта цепь, внезапно обрушившись на неприятельскую разведку, дала знать 2-й эскадре по беспроволочному телеграфу о месте нахождения неприятельских разведчиков, по крайней мере, десятью часами раньше, чем неприятельская цепь могла сама открыть эскадру, шедшую без разведчиков (если бы эскадра шла без разведчиков).
С таковым мнением я не согласен».
Цвет эскадры
«Вопрос 19. Почему эскадра не была перекрашена в шаровой или какого-либо другого тона цвет?
Ответ. Эскадра не была перекрашена в серый цвет, потому что матово-черный лучше скрывает суда ночью от минных атак».
В тактическом отношении
«Вопрос 20. Считали ли Командующий эскадрой, флагманы и капитаны, что в мае месяце 1905 года эскадра была достаточно подготовлена к бою в тактическом отношении?
Ответ. По вопросу Комиссии, считал ли я, что в мае 1905 года эскадра была достаточно подготовлена к бою в тактическом отношении, я должен напомнить, что одним месяцем позже, то есть в июне 1905 года, эскадра не могла бы ни в каком случае существовать как сила, применимая для каких бы то ни было военных действий в Русско-Японской войне.
Если бы в мае эскадра не двинута была на Владивосток, то есть в бой, то в июне она была бы или на обратном пути под конвоем англичан, или интернирована.
Отвечая по существу вопроса, должен признать прежде всего, что нравственный элемент был в эту пору в периоде упадка.
Отправляясь из Балтийского моря, личный состав эскадры, знавший условия предстоявшего плавания, не верил в способность эскадры дойти на Дальний Восток. У Танжера при делении эскадры на части, которым следовало идти разными путями, был проявлен упадок духа.
Правильная, хотя и тяжелая, работа на дальнейшем пути подняла настроение, а прибытие обеих частей к Мадагаскару в назначенный по маршруту день укрепило в личном составе веру в свои силы.
Задержка у Мадагаскара, возмутительная агитация одного из “аматеров” (по оценке английского адмирала Фриментля) военно-морского публицистического спорта[269] и его сообщников в некоторых органах русской прессы, корреспонденция из России, отражавшая эту агитацию, в связи с параллельными происками революционеров, снабжавших эскадру под видом частных посылок (пакетов табака и др.) изданиями своей пропаганды, расшатали дисциплину.
Новый переход Индийским океаном и торжественный марш Сингапурским проливом возродили было эскадру.
Но месячное блуждание под Аннамом, оказавшееся, к сожалению, бесцельным, и то же, что и на Мадагаскаре, губительное действие подвозившихся каждою почтой старых русских газет привели к новому шатанию духа, которое несколько успокоилось с присоединением, наконец, к эскадре судов контр-адмирала Небогатова, бунтовавшие еще в Либаве экипажи которых принятыми мерами лишены были возможности влиять на экипажи остальной эскадры.
Обучение личного состава оставляло желать многого.
Команды новых судов плохо справлялись с электрическими приводами во всех частях корабельной техники.
Телеграфирование крайне сложными и быстро расстраивающимися приборами фирмы Telefunken было в высшей мере ненадежное.
Все корабли плохо стреляли[270], и за неимением боевых запасов офицеры не могли упражняться в управлении огнем.
Обрастающие суда с каждым днем теряли в подвижности. Котлы, паропроводы и холодильники прогрессивно изнашивались. Из девяти миноносцев только два способны были по нужде развить 22 узла.
Корабли умели держаться в строю кильватера, но с эволюциями справлялись вяло. Броненосцы отряда контр-адмирала Небогатова были к ним вовсе непривычны и чрезвычайно невнимательно относились к сигналам.
В предвидении того, что в бою более быстроходные японские броненосцы будут наседать на головной отряд нашей линии и что парализовать такую тактику возможно развертыванием нашего концевого отряда в строй фронта, я за тринадцатидневное совместное с отрядом контр-адмирала Небогатова плавание держал этот отряд 10 суток в замке эскадры в строе фронта и, несмотря на непрерывные настойчивые требования, за все это время не мог добиться от этого отряда порядка, близкого к строю[271].
Но, повторяю еще раз, положение, в которое 2-я эскадра была поставлена благодаря запрету англичан продавать нам уголь, заставляло меня не медлить с движением на Владивосток, как бы ни была слаба подготовка эскадры в тактическом отношении.
Вопрос 21. Почему 13-го мая эскадра занималась эволюциями?
Ответ. 13 мая эскадра занималась эволюциями — развертывания фронта по сигналам: “Неприятель впереди” и “Неприятель сзади”, — чтобы еще раз подтвердить начальникам отрядов, что именно им следует делать, когда неприятеля нет в обстреле бортовых орудий».