Курс — на запад

Курс — на запад

Войска 4-го Украинского фронта при активной поддержке кораблей Черноморского флота 9 мая 1944 года штурмом овладели городом Севастополем.

С освобождением Крыма от фашистских захватчиков на Черном море для нашего флота создалась благоприятная обстановка. И когда в августе 1944 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов наносили сокрушительный удар по отступающему противнику в районе Яссы — Кишинев, корабли Черноморского флота, в том числе и подводные лодки, вели активные действия при взятии городов Измаила, Сулины, Констанцы, Варны и Бургаса.

Наша бригада в этот период базировалась на Новороссийск. И хотя до западных и северо-западных районов Черного моря отсюда было далеко, именно у этих берегов, где советские войска развивали наступление, находилось максимальное количество подводных кораблей.

Командовал тогда бригадой подводных лодок капитан 1 ранга Михаил Георгиевич Соловьев. Подводники любили командира. Михаил Георгиевич был для нас образцом строгого соблюдения писаных и неписаных законов воинской службы. Мы восторгались его энергией, высокой морской выучкой, напористостью. Не из-за страха «разноса», а из чувства глубокого уважения каждый старался как можно точнее и лучше выполнить немногословные приказания командира. Легко работать с таким начальником, когда знаешь, что ты нужен и тебя ценят, когда находишь поддержку в большом и малом.

В середине августа 1944 года подводной лодке «М-62» в числе других кораблей было приказано выйти в район Констанцы. Командир бригады понимал, что экипажу будет нелегко в этом походе. Корпус и механизмы подводного корабля нуждались в ремонте. Но обстановка требовала: важно было не выпустить вражеские корабли из баз, еще занятых фашистами.

М. Г. Соловьев, вручая приказ командиру лодки «М-62» капитан-лейтенанту Н. И. Малышеву, сказал:

— Знаю, что лодке нужен ремонт. Но заниматься этим будем после победы над врагом. Назначаю к вам в экипаж флагманского электрика бригады Алексеенко. Его задача — помочь инженеру-механику Сапегину поддерживать технику в состоянии боевой готовности.

После того, как командир лодки ознакомил парторга П. М. Поташева с приказом комбрига, он сказал окружившим его коммунистам:

— Воевали в прошлом мы неплохо. Думаю, что так же будет и теперь. Поставленную задачу выполним. Так я говорю, товарищи?

— Да что там говорить, конечно, обеспечим поход, как этого требует приказ, — дружно заявили коммунисты.

Парторг подводной лодки «М-62» боцман мичман П. М. Поташев на вахте.

Поташева я знал хорошо. На лодке «М-62» он служил боцманом. А с боцманами мы, электрики, встречаемся всякий раз, когда производятся авральные работы по замене аккумуляторных батарей. В таких случаях они, как говорят, «командуют парадом».

Поташев и по приземистой коренастой фигуре, и по своей хватке был истинным подводником. Трудно было найти равного ему по выносливости. Бывало отстоит две вахты подряд в самую скверную погоду и ничего — бодр и весел…

Так начался мой поход на гвардейской подводной лодке.

Свои наблюдения и мысли старался занести в дневник. Тем более по обстановке чувствовалось: этот боевой поход будет для подводной лодки последним.

Некоторые из записей в дневнике воспроизведены на этих страницах.

18 августа 1944 года.

21.00. Давно остался за кормой Новороссийск. Подводная лодка держит курс на Констанцу. Командир собрал всех свободных от вахты членов экипажа и поставил задачу на поход.

— Вместе с другими лодками. — говорил он, — мы как бы находимся на левом фланге советских войск. Наша конкретная задача состоит в том, чтобы занять в районе Констанцы отведенную нам боевую позицию и не пропустить ни одного вражеского корабля, выходящего из порта. Задача ясна?

— Ясна, товарищ командир! — выражая мысли присутствующих, ответил парторг Поташев. — Все сделаем для окончательной победы над врагом.

19 августа.

23.00. Техника пока работает нормально. Я лишь обратил внимание мичмана Алексея Николаевича Иванова на необходимость более точно регулировать напряжение сети реостатами в цепи нормального электроосвещения.

— Когда, смену ждете? — спрашиваю у Иванова, заметив, что он устало склонил голову и закрыл глаза.

Старшина группы электриков улыбнулся:

— А вы не смотрите, что у меня закрыты глаза. Так лучше слушать.

Иванов был прав. За время похода мне не раз приходилось убеждаться, что работу техники он великолепно определяет на слух. Да и ногами Иванов «чувствовал», как бьется сердце подводного корабля — гребной электродвигатель.

В отсек заглянул Георгий Пименович Сапегин. На его лице еще можно было заметить следы ожогов. Подумалось: «Вот уж кто действительно прошел сквозь огонь и воду». Сапегин горел в парах бензина, когда лодка (он тогда служил на «М-33») загружалась горючим для осажденного Севастополя. Корабль не пострадал, а Сапегин попал в госпиталь.

Сапегин постоянно чем-то занят. Не раз он жаловался, что ему не хватает времени. Тут уж ничего не скажешь, действительно, время — категория объективная, от нас не зависящая.

— Только на флоте, — говорил Сапегин, — я понял это и по-настоящему научился ценить время.

Старшина группы электриков подводной лодки «М-62» мичман А. Н. Иванов (после войны получил офицерское звание).

20 августа.

4.30. Мы на боевой позиции. Погружение лодки при дифферентовке с хода. Скорость — 2 узла.

Дифферентовка задержалась на 20 минут из-за плохой работы дифферентовочной помпы. Старшина трюмных Александр Сажин доложил:

— Сработались текстолитовые шестерни, и помпа плохо забирает воду…

17.00. Командир решил сократить расход электроэнергии до минимума и уменьшить шумы постановкой лодки на жидкий грунт. Правда, из-за нарушения плавучести и дифферентовки («травили» торпеды, плохо работала дифферентовочная помпа) временами приходилось давать ход от малого до среднего.

Жизнь на корабле идет своим чередом. Сегодня мичман Иванов осмотрел коллектор электродвигателя кормовых горизонтальных рулей и остался доволен электриком А. П. Давыдовым.

— Молодец! — похвалил Иванов. — Коллектор зачищен и отшлифован. И впредь почаще заглядывайте сюда. Пока лодка без хода, на жидком грунте, это можно делать.

Наверху ходят катера противника. Поэтому акустик Леонид Усачев постоянно в напряжении. Он — на вахте, его дело «ловить» шумы, точно докладывать обстановку.

20.00. Всплытие, маневрирование под дизелем. Включен режим винт-расход[8], надо экономить энергию батареи. Старшина группы электриков Иванов на вахте у щита управления генератором. Временами он посматривает то на коллекторы, то на подшипники.

— Водород в отсеках в пределах нормы! — докладывает ему электрик Давыдов.

Приняв доклад, Иванов дает указание, чтобы Давыдов проверил систему вентиляции батареи.

А мы тем временем с Сапегиным решили пройти по отсекам, проверить состояние техники, побеседовать с людьми.

Во втором отсеке электрик Давыдов заглядывает под настил в смотровой лючок. Спрашиваю:

— Что вы там ищете?

Давыдов, хотя и понял шутливый тон моего вопроса, ответил вполне серьезно:

— Смотрю вот, не пора ли доливать батарею…

Торпедист И. Потапов в первом отсеке встретил вопросом:

— Что там по радио? Никаких новостей не передали?

— А сейчас самая главная новость известна и без радио. Каждому ясно, что войне скоро конец.

Поближе познакомился со старшиной 1 статьи Александром Сажиным. Тепло отзывается о нем Сапегин. Трюмный А. И. Сажин — хороший специалист. Одна беда: плохо переносит он штормовую погоду, укачивается.

Как-то лодка шла в надводном положении. Изрядно покачивало. Сажин с трудом держался на боевом посту. Проходивший мимо него командир спросил:

— Что, укачало?

— А я, товарищ командир, подводник, — бодро ответил Сажин.

— Как это понять?

— Под водой чувствую себя превосходно.