Первые шаги

Первые шаги

С этими минами мне пришлось столкнуться в самом начале Великой Отечественной войны. Первые мины, сброшенные немецко-фашистскими самолетами на фарватерах, ведущих к Севастополю, внесли изменения в мою службу.

8 июля 1941 года в Севастополь прибыла группа представителей Ленинградского физико-технического института в составе научных сотрудников П. Г. Степанова, Е. Е. Лысенко, Ю. С. Лазуркина, А. Р. Регеля и лаборанта К. К. Щербо. Эти товарищи, как выяснилось спустя несколько дней, приехали, чтобы разработать метод защиты кораблей Черноморского флота от магнитных мин.

Вскоре и меня назначили в эту группу. Сообщив мне о решении командования на этот счет, начальник технического отдела флота инженер-капитан 1 ранга Иван Яковлевич Стеценко подчеркнул, что в новом деле пригодится мое знание электротехники и английского языка.

Нетрудно было понять, для чего необходимо знание электротехники, когда речь идет о магнитных минах. Но английский язык? Какое он имеет отношение к моей будущей работе? В состав группы вошли многие наши флотские офицеры. Из всех их я хорошо знал только Б. А. Ткаченко и А. С. Шевченко. С Андреем Степановичем Шевченко мы познакомились в Севастополе, а с Борисом Архиповичем Ткаченко нас связывала давняя дружба.

В 1931 году с Борисом Ткаченко и Вячеславом Шашуковым мы ехали в Ленинград. Молодые, задорные, безмерно счастливые от сознания того, что скоро сбудется наша мечта стать военными моряками, мы радовались предстоящей встрече с Высшим военно-морским инженерным училищем им. Ф. Э. Дзержинского. Устроившись за столиком ближе к окну, Ткаченко тут же нарисовал на нас дружеские шаржи: два «морских волка» плывут на пиратском судне.

Сблизила нас троих не только совместная учеба. Были мы бессменными призерами училища по волейболу, неплохо выступали и в легкоатлетических соревнованиях.

После учебы Шашуков служил на Черном море, Ткаченко — на Тихом океане, я — на Балтике. В 1938 году судьба вновь свела меня с Борисом Архиповичем. На этот раз в военно-морской академии, где мы проучились до 1941 года. И вот новая встреча.

Прежде всего нам предстояло изучить обстановку на Черноморском театре военных действий.

… С самого начала войны немецко-фашистское командование придавало большое значение минным постановкам на Черном море, стремясь блокировать наши корабли и суда в портах и базах, чтобы затем уничтожить их самолетами. Особенно пристальное внимание противник уделял Севастополю как главной базе флота.

Уже в первую военную ночь фашистские самолеты пытались заминировать входы в бухты Севастополя с целью запереть корабли Черноморского флота в базе. Сразу же начали поступать донесения с постов службы наблюдения и связи о минных постановках противника. Две мины упали прямо на улицы города.

Командующий флотом приказал ОВРу (Охрана водного района) произвести траление в Северной и Южной бухтах, а также на подходах к главной военно-морской базе. И все же первый день войны принес и первую потерю — на мине подорвался морской буксир «СП-12».

Через день противник вновь предпринял попытку минировать бухты Севастополя. Одна из мин была сброшена в районе Константиновского буя. Корабли ОВРа произвели траление, но именно там, где они прошли с тралом, через несколько часов подорвался 25-тонный кран.

24 июня одна из мин, сброшенных вражескими самолетами у мыса Херсонес, упала на сушу.

Командование флотом было озабочено отсутствием эффективных способов борьбы с минами. А тут еще новая неприятность. 1 июля при выходе из Севастополя подорвался эсминец «Быстрый». Удивляло то обстоятельство, что до него этим же курсом благополучно прошли два транспорта, буксир и подводная лодка. Значит, фашисты применяют какие-то новые — неконтактные мины.

Разоружить и изучить хотя бы одну мину — вот что надо было сделать как можно быстрее. Многое дали сведения, поступившие из Очакова.

Уже на вторую ночь войны над городом появились вражеские самолеты. Артиллеристы открыли огонь. Гитлеровские летчики, маневрируя, начали сбрасывать на парашютах какие-то темные предметы.

«Воздушный десант», — мелькнула у многих мысль. Но парашюты спускались почему-то только на воду. А когда один из них упал рядом с кромкой берега, обнаружили, что «десантник» не двигался. И тут только разглядели, что опустился не человек, а круглый продолговатый предмет, поблескивающий свежей краской.

То был особый «десант». Гитлеровцы блокировали фарватер, сбрасывая с самолетов донные мины новой конструкции. Они сделали свое черное дело. В шесть часов утра подорвался буксир, шедший из Николаева. А час спустя краснофлотец Максим Матвеевич Хорец, водолаз из бригады торпедных катеров, докладывал командиру свои соображения по борьбе с минами.

После консультации с минерами Максим Хорец на водолазном боте ушел в море. На фарватере он спустился под воду. Самое важное — обнаружить мину. И сделать это ему удалось. Свою находку Хорец остропил пеньковым тросом, и катера с деревянными корпусами оттащили ее на буксире в безопасное для кораблей место, где она и была подорвана.

Два дня Максим Хорец спускался под воду и по нескольку часов работал на грунте, очищая дно от мин.

Хорец стал одним из первых на флоте «охотников за минами». Правда, он, видимо, и не предполагал, какой страшной опасности подвергался. Противник стал применять приборы самоликвидации, взрывающие мины при какой-бы то ни было попытке их «побеспокоить». И, вероятнее всего, водолазу просто повезло: или в обезвреженных им находках таких приборов и различных «ловушек» не было, или они просто не срабатывали.

За отвагу и мужество краснофлотец Максим Хорец был удостоен ордена Красного Знамени. Такой высокой награды до него не получал ни один моряк Очаковского гарнизона.

Позднее Максим Хорец обезвредил немало мин и на севастопольском рейде. Погиб бесстрашный моряк во время бомбежки, когда шел на корабле в Новороссийск обследовать заминированную бухту.

Но простое уничтожение мин еще не приближало специалистов к разгадке их устройства. Изучить это оружие врага, выработать методы борьбы с ним — вот в чем заключалась их главная задача. Достойный вклад в ее решение внесли опять же очаковские моряки. В июле 1941 года военному инженеру 3 ранга М. И. Иванову впервые удалось разоружить магнитную мину противника.

Это имело важное значение. Принципы устройства вражеских магнитных мин черноморские специалисты уже знали. Гитлеровцы воевали не первый год, и кое-какими данными об оружии врага мы располагали. Но этих сведений все-таки было недостаточно. Сам по себе факт, что корабли, проходившие над минами или вблизи их, своим магнитным полем вызывали взрыв, мало что давал, чтобы найти эффективное средство для борьбы с подводным врагом.

Подвиг военного инженера 3 ранга М. И. Иванова дал возможность минерам определить, что эти мины неконтактные, магнитные; удалось также снять некоторые характеристики их приборов, нужные для создания тральных средств.

В то время, как специалисты изучали мины, разрабатывали способы борьбы с ними, на флоте принимались меры для снижения эффективности используемого противником нового оружия.

Прежде всего очень важно было не допустить к Севастополю вражеские самолеты, не дать им возможности прицельно сбрасывать магнитные мины. На Константиновском равелине срочно устанавливаются 37-миллиметровые зенитные батареи. Эти батареи, как и другие, расположенные на территории главной базы, своим огнем заставляли гитлеровских летчиков сворачивать с выбранного ими для минирования фарватера курса и бросать свой груз куда попало.

А если гитлеровцам все-таки удавалось сбросить мины, их моментально засекала служба охраны водного района, во главе которой стоял контр-адмирал Владимир Георгиевич Фадеев. На рейдах и фарватерах в любую погоду круглые сутки дежурили десятки шлюпок, баркасов, катеров. Это были посты противоминного наблюдения. Размещались такие посты и на берегу.

Как только самолеты противника начинали сбрасывать мины, наблюдатели старались засечь место их падения путем пеленгования из различных точек. Эта кропотливая работа отнимала много сил и средств. Зато командование имело довольно ясную картину, где лежат мины, а вехи, обозначающие опасные районы, предупреждали корабли, что здесь проходить рискованно.

Знать, где лежат мины, — это уже хорошо. Опасное место, отмеченное вехами, можно обойти. Но не всегда. Противник прекрасно понимал, что его мины наиболее эффективны в узких проходах, бухтах, на фарватерах; там он их и стремился ставить. Трудно, конечно, обойти мину, если она притаилась, скажем, у выхода за боны. Только уничтожив ее (как полагали первое время), можно плавать без риска.

Уничтожить. Но как? Нельзя же к каждой мине посылать водолаза, буксировать ее на безопасное место и там взрывать, как это делал Максим Хорец в первые дни войны.

И выход был найден.

Сперва мины начали уничтожать довольно просто с помощью буксируемой деревянным судном металлической баржи. Кое-какие результаты такой трал давал. Однако противник непрерывно совершенствовал свое оружие, и баржа уже не давала эффекта.

Поиски новых методов уничтожения неконтактных магнитных мин продолжались. Один из таких (и довольно эффективных) способов предложил командир звена сторожевых катеров лейтенант Дмитрий Андреевич Глухов.

Водолаз краснофлотец М. М. Хорец, один из первых «охотников за минами».

Командир звена сторожевых катеров Д. А. Глухов.

Помог ему случай. В тот день «морской охотник» Глухова, встретив транспорт, вел его по фарватеру в базу. Впередсмотрящий доложил командиру, что заметил легкий бурун, что предполагает появление перископа вражеской подводной лодки. Развернувшись, катер Глухова сбросил в указанное сигнальщиком место три малых глубинных бомбы. Некоторое время спустя раздалось не три, а четыре взрыва, причем один очень сильный.

Сомнений не было: глубинной бомбой взорвана магнитная мина, о чем свидетельствовал и плавающий буек, какими обычно отмечались нами места падения этих мин.

— Интересно, все ли они взрываются от детонации? — вслух проговорил Глухов.

На другой день катер снова вышел в море. Все ближе и ближе юркое суденышко подходит к обвехованному месту. За борт летят глубинные бомбы. Их взрывы заглушает взрыв огромной силы. Есть! Мина подорвана.

Но радоваться было еще рано. Глухов вскоре заметил, что не все донные мины, отмеченные буями, взрываются от «глубинок». И действительно, фашисты стали применять приборы, защищающие мины от самовзрыва под воздействием глубинных бомб.

А вскоре один из «морских охотников» случайно подорвал какую-то необычную донную мину. Взорвалась она за кормой, как только катер резко увеличил обороты винтов. Когда командир этого катера рассказал о происшедшем Глухову, тот высказал предположение: не была ли эта мина акустической? Вероятнее всего, что именно шум винтов заставил сработать ее механизм.

Глухов пришел к выводу, что если катер на большой скорости пройдет над миной, то от шума ее винтов произойдет взрыв, который может и не причинить вреда экипажу. И решил проверить свои предположения экспериментально.

…Такие дни, как этот, не забываются. Командующий флотом вице-адмирал Октябрьский, офицеры штаба флота и многие моряки пристально следят в бинокли с постов наблюдения за поединком быстроходного катера с донной миной.

На огромной скорости катер подходит к обвехованному месту. И вот взрыв страшной силы заглушил рев моторов. Столб воды взметнулся ввысь. Только что было видно крохотное суденышко, а теперь на его месте встал водяной смерч. «Погиб», — подумали многие из тех, кто наблюдал поединок. Кое-кто высказал это даже вслух.

— Рано хороните! — сказал Филипп Сергеевич Октябрьский. Он уже разглядел за оседающим водяным столбом катер.

Почему же мины не взрывались от глубинных бомб? Оказалось, что фашисты создали акустический замыкатель. Схема замыкателя построена так, что он не срабатывает под действием кратковременных, хотя и сильных звуков. А вот когда катер прошел над такой миной с большой скоростью, она взорвалась.

«Мины можно уничтожить своим же судном, если скорость его достаточно высока», — правильность такого вывода Глухов доказал на деле, осуществив свой дерзкий план. В тот день имя отважного командира стало известно всему флоту. А вице-адмирал Октябрьский представил героя к ордену Красного Знамени.

Глубинными бомбами, шумом винтов своего катера Глухов обезвредил немало мин. Политотдел распространил опыт коммуниста Глухова среди других экипажей, и они также успешно уничтожали притаившиеся на дне вражеские «гостинцы».

Но вот однажды, пройдя над миной, место падения которой было обозначено, экипаж Глухова не услышал привычного взрыва. Сделали еще один галс. Никакого эффекта. Не принес успеха и третий. И только после того, как катер совершил несколько заходов, мина, наконец, взорвалась. Как позже удалось выяснить, гитлеровцы стали применять приборы кратности, до некоторой степени маскировавшие мины от наших средств уничтожения. Пройдет над ними, скажем, быстроходный катер — сработает в них этот прибор, но сразу взрыва мины не вызовет. Вроде бы фарватер чист. А на самом деле это не так. Допустим, пять кораблей могут пройти здесь беспрепятственно. А вот когда приблизится шестой, прибор кратности к этому времени приведет мину в боевое положение, и последует взрыв…

Таким образом, сложившаяся на флоте в то время обстановка настоятельно требовала, чтобы борьба с минной опасностью велась на научной основе. Ученые должны были сказать свое веское слово.

И они его сказали. В разработке методов борьбы с минами противника активное участие принял кандидат технических наук, доцент Харьковского политехнического института, начальник лаборатории по электроизоляционным материалам О. Б. Брон.

Кандидат технических наук интендант 3 ранга О. Б. Брон.

Инженер-механик флота по подводным лодкам инженер-капитан 2 ранга А. И. Молявицкий.

Встреча с Осипом Борисовичем в Севастополе напомнила о прошлом. Нам, слушателям военной академии, накануне Великой Отечественной войны предложили пройти практику на Харьковском электромеханическом заводе. Там и состоялось наше знакомство с ученым. Узнав о моем новом назначении, Брон воскликнул:

— Так вы же готовились тогда стать «чистым» электриком!

— Да вы и сами из специалиста по изоляционным материалам, о которых лекции нам читали, превратились в минера.

— Вы правы. Война… — вздохнул Брон. — Обстановка требует, чтобы все силы мы отдавали обороне Родины…

Помолчав немного, он поинтересовался:

— А где ваши друзья по курсу — Алексеев, Демин, Чумаков, Ткаченко?

Я удивился: Осип Борисович не забыл своих слушателей.

— Военинженер 3 ранга Ткаченко здесь, в Севастополе, работает вместе со мной в одной группе, а остальные разлетелись по разным морям.

Пожелав друг другу успехов в работе, мы разошлись.

Когда Брон предстал перед командиром ОВРа, контр-адмирал В. Г. Фадеев обрадовался: ученый, работавший в области электротехники, мог оказать существенную помощь в борьбе с минами.

— Вам предоставят возможность как следует изучить устройство немецких мин, а вы за две недели дайте их описание и рекомендации по борьбе с ними, — получил О. Б. Брон первое ответственное задание.

Интендант 3 ранга Брон это задание выполнил за три дня. Стало известно, что англичане ведут борьбу с магнитными минами с помощью трала. Рекомендации О. Б. Брона позволили создать в некоторых соединениях простейшие электромагнитные тралы.

…В бригаде подводных лодок, как мне стало известно от дивизионного минера, готовилось устройство против магнитных мин. Я спросил руководителя работ военинженера 3 ранга И. И. Бежанова:

— Что готовится, Иван Иванович, если не секрет?

— Готовим «убийцу» магнитных мин. А секрета в этом нет. В Стрелецкой бухте инженер-механик Калма Давыдович Гурман тоже сооружает трал, похожий на наш.

Через некоторое время, с разрешения командующего флотом, на фарватер вышел деревянный катер «Альбатрос» с батареей аккумуляторов на борту. От батареи по кабелям подавалось питание на плашкоут, где был установлен электромагнит. Этот катер для подводников выделил инженер-капитан 2 ранга А. И. Молявицкий.

Анатолий Иванович Молявицкий был тогда инженером-механиком флота по подводным лодкам. На первых порах организации борьбы с минной опасностью он возглавлял в штабе все инициативные группы.

Дело это нелегкое, но Молявицкий успешно справлялся с ним. Он, один из старейших подводников на Черноморском флоте, хорошо знал и людей и корабли соединения. Его ценили за простоту, человечность, умение подойти к каждому, помочь в случае необходимости, несмотря на постоянную занятость. Помог Анатолий Иванович специалистам бригады и в создании электромагнитного трала.

Но вот на флоте появился первый электромагнитный штатный трал, созданный на основе работ многих ученых по проекту инженера Б. Т. Лишневского. Он представлял собой деревянную баржу, загруженную дровами. По бортам ее укреплялась обмотка из электрических кабелей Источник питания находился на буксирующем корабле. Электрический ток создавал в обмотке сильное магнитное поле, вызывающее взрыв донной магнитной мины противника.

Каждое новое открытие приподнимало завесу над тайной устройства фашистских мин. Создавались средства борьбы с ними. От простого уничтожения мин фугасами, подрыва их глубинными бомбами и шумом винтов катеров минеры перешли к тралению электромагнитными тралами. Это были активные методы борьбы с минной опасностью, использовать которые, однако, возможно было только в местах базирования кораблей или на наших внутренних коммуникациях.

А вот как быть, если предстояло плавание вдали от наших баз? Появилась необходимость в освоении нового метода защиты кораблей от неконтактных мин, существо которого состояло в размагничивании корпусов этих кораблей. Решить эту задачу и должна была наша группа.