Лондонские впечатления.

Лондонские впечатления.

Первое, что бросалось в глаза в Лондоне, это введение карточной системы на некоторые продукты первой необходимости. В продовольственном вопросе Англия в зиму 1916г. пока что не испытывала никаких затруднений; ограничения еще не имели места, и цены на продовольствие росли медленно. Правительству удавалось своевременными мерами удерживать на довоенном уровне цены на хлеб, картофель и другие продукты первой необходимости. При распределении тоннажа усиленно следили за тем, чтобы запасы продовольствия в стране не были меньше определенных норм. Несмотря на это, стали заблаговременно подготовлять меры для введения карточной системы на сахар, хлеб, мясо и масло. В виду угрожавшей Англии подводной блокады необходимо было теперь же начать ограничивать потребление, и вся печать посвящала ежедневно длинные столбцы пропаганде пайковой системы. Необходимость ее доказывалась военным и экономическим положением страны, разъяснялись все детали, приводились статистические выкладки по каждой отрасли и т. п.

Одним словом, общественное мнение обрабатывалось в желательном направлении столь продолжительное время, что принятие той или иной ограничительной меры вызывало бы лишь общее удовлетворение. В газетах можно было зачастую встретить открытые письма отдельных лиц, призывавших правительство приступить как можно скорее к осуществлению намеченных мероприятий. Часто мне приходилось слышать от скептиков, что все подобные статьи в газетах исходили из министерства продовольствия, но это не могло поколебать восприимчивости народных масс к пропаганде и только доказывало, что страна вполне сознавала опасность положения и шла навстречу стараниям правительства обеспечить возможность дальнейшей борьбы. Правительство со своей стороны не только в парламенте, но и на многочисленных собраниях, сходках, банкетах и даже в церквах не жалело красноречия, чтобы убеждать всех в необходимости бережливости, ограничения потребностей и готовности жертвовать собой для общего блага. Я вынес впечатление, что такая пропаганда была главной обязанностью многих членов «большого» кабинета, насчитывавшего всего 23 министра!

Верный моей привычке, я и в этот приезд часто посещал заседания парламента, где во время войны лучше всего чувствовалось биение пульса страны. Сильно сократившееся число наличных депутатов нисколько не препятствовало работам, а наоборот служило даже на пользу. Много депутатов нижней палаты ушли добровольцами в армию, работали в прифронтовых учреждениях или разъезжали в качестве правительственных курьеров и исполняли различные другие поручения. Ту же картину можно было наблюдать и в палате лордов, где иногда на заседаниях присутствовало менее десяти членов. В сравнении со столь небольшим числом депутатов в законодательных палатах, небывалая многочисленность членов совета министров и сложность правительственного аппарата особенно резко бросались в глаза и часто служили поводом к нападкам на правительство; его обвиняли в медлительности и недостатке энергии. Премьер министр Асквит, однако, упорно отстаивал традиционную систему «единого большого кабинета», требовавшую для решения важных вопросов присутствия всех 23-х министров. Газеты, наоборот, энергично настаивали на необходимости создания «малого кабинета» из семи или даже пяти лиц, наделённых широкими полномочиями для решения всех важнейших вопросов, связанных с ведением войны. В качестве председателя этого реформированного кабинета выдвигался Ллойд Джордж, от которого ожидали большей энергии и смелости. Вопрос о «малом кабинете» в высшей степени меня интересовал; реформа эта должна была отразиться не только в политике, но и повлиять на изменение той выжидательной стратегии, защитником коей был Асквит.

Из внешних перемен в Лондоне нельзя было не обратить внимания на все увеличивавшееся число госпиталей. Насколько возможно, их эвакуировали в провинцию, но Лондон продолжал служить центральным распределительным пунктом. Ежедневно приходили десятки поездов с ранеными; их развозили на автомобилях по перевязочным пунктам и после нескольких дней отдыха отправляли в госпитали, санатории и частные лазареты в провинции. На улице раненые попадались сравнительно редко; все, кто имел способность двигаться, отпускались на родину или эвакуировались вглубь страны.

На улицах столицы за последнее время появились во множестве солдаты колониальных войск, их можно было видеть положительно всюду, так как все транспорты войск из колоний проходили через Лондон, где солдатам предоставлялось несколько дней отдыха. Также поступали и со всеми цветными войсками, прибывавшими из колоний, желая тем самым укрепить в них чувство единодушия с метрополией; в этом, конечно, сказывалась большая политическая предусмотрительность. Население города часто жаловалось на неотесанное поведение колониальных солдат, в особенности тех, которые прибывали из Австралии и Новой Зеландии. Большинство этих людей впервые попадали в большой город и, конечно, не были знакомы с условностями английской общественности. Правительство, однако, не внимало этим жалобам, и высокорослые смуглые солдаты из колоний продолжали переполнять все наиболее доступные публичные места Лондона.

В Лондоне я узнал о первом выходе в море Гранд Флита с новым главнокомандующим. Поход был не из удачных. Соединение отдельных эскадр, выступивших из различных баз флота, не произошло в назначенное время, так как эскадры пришли к месту рандеву вместо 9 ч. утра в 3 ч. дня, когда уже начало темнеть; вследствие этого практические маневры флота не могли уже быть произведены. Во время обратного похода ночью при бурной погоде столкнулись два эскадренных миноносца; оба утонули и около 40 человек погибло. Во время столкновения на кормовой палубе одного из них взорвалась мина, что еще более усугубило тяжелые последствия катастрофы.

По просьбе Адмиралтейства я послал в русский Морской Генеральный штаб ходатайство о присылке чертежей большого дальномера Цейсса, который был принят в русском флоте. Мне сообщили, что чертежей этого прибора в России не имеется, и взамен предложили доставить в Англию один из двух дальномеров этого типа, установленных на береговой станции в Ревеле. Немецкие дальномеры очень ценились в английском флоте, и им приписывалась быстрая пристрелка немецкой артиллерии. До войны в Англии не было первоклассных заводов для изготовления оптических стекол; английские фирмы получали их преимущественно из Германии и Австрии, и поэтому вслед за объявлением войны обнаружился большой недостаток в оптических приборах. Страны Антанты обратили усиленное внимание на развитие этой отрасли промышленности, но не могли удовлетворить всех потребностей своих многомиллионных армий. Английский флот до самого конца войны страдал от плохого качества дальномеров.