«Смотрящий из Лисьей норы»

5 января 1935 года в таинственное здание с наглухо зашторенными окнами на Тирпицуфер, 74/76 вошел энергичный мужчина средних лет в военно-морской форме. Часовой на посту отдал ему честь. Моряк уверенно проследовал в кабинет начальника.

Спустя час немногочисленным сотрудникам военной разведки Третьего рейха (более известной как абвер) представили нового шефа — Вильгельма Франца Канариса. Впрочем, персонал был уже наслышан о нем. В том числе и о его прозвище, укрепившемся за Канарисом еще с младых ногтей — «кикер» (которое на русский язык можно перевести как «подсматривающий» или «смотрящий»).

Он и вправду обожал наблюдать. Поэтому устроил свой кабинет на последнем, четвертом этаже здания, в просторной комнате с двумя широкими окнами. На одной из стен висела огромная географическая карта мира. На другой — портреты прежних шефов германской разведки, среди которых выделялся свежей краской портрет Вальтера Николаи, ставшего личным советником Гитлера по вопросам шпионажа.

К этой персоне мы еще вернемся в этой главе. Ведь именно с подачи Николаи фюрер благословил Канариса на создание секретного «государства в государстве». В день прихода Канариса в абвер штат ведомства состоял всего… из сорока офицеров. Но в течение каких-то трех лет Канарис реорганизовал свое ведомство в огромное управление — только в центральном аппарате абвера числилось примерно четыре тысячи военнослужащих. А к 1943 году штат этой спецслужбы составлял 30 000 сотрудников, а ее годовой бюджет — 31 000 000 (!) марок.

Со временем здание на Тирпицуфер начало походить изнутри на большой корабль с целой сетью кабинетов-«кают», подвалов-«трюмов» и коридоров. По личным указаниям Канариса его несколько раз перестраивали, перепланировали, расширяли, достраивали. И в итоге превратили в настоящий лабиринт, получивший почему-то сухопутное название «Лисья нора». Поговаривали, что в его многочисленных загашниках полностью ориентировался только сам «хозяин норы».

Кем же была эта загадочная личность? Вильгельм Франц Канарис родился 1 января 1887 года в городе Аплербек. При этом, как говорят немцы, с «серебряной ложкой во рту» — отец Вильгельма являлся пайщиком и директором одного из рурских чугунолитейных заводов.

Со временем семья Канарисов переехала в Дуйсбург. В 1904-м скончался отец Канариса. К тому времени Вильгельм определился с выбором профессии. Он решил стать офицером военно-морского флота. Почему именно флота? Да потому, что в море штатскому юноше было проще выбиться в люди, нежели в таком кастовом сообществе, как немецкие сухопутные войска.

В 1905 году 18-летний выпускник гимназии Канарис легко поступил в кадетскую школу имперского флота. Позже однокашники Вилли вспоминали, что в общении с ними он всегда был холоден как лед. А еще — чертовски скрытен, но при этом умел разговорить собеседника. Как говорится, «быстро слушал, но медленно отвечал».

В 1907-м юный гардемарин получил назначение на крейсер «Бремен», действовавший у берегов Южной Америки. Через год его произвели в офицеры и назначили адъютантом командира. Примечательно, что в это время молоденький лейтенант немецкого флота удостоился боливийского ордена.

В 1911 году Канариса перевели на крейсер «Дрезден», который рейдировал возле Балкан, где в тот период вспыхнула война между сербами, турками и греками. В тамошних водах Вильгельма произвели в обер-лейтенанты, а вскоре его крейсер вновь отбыл к берегам Южной Америки.

С началом Первой мировой крейсер «Дрезден» срочно вернулся к берегам Германии. И в составе эскадры адмирала Шпее принял участие в битве при Коронеле, где немцы утопили эскадру англичан. Но разъяренные неудачей британцы выслали в погоню за победителями новейшие боевые корабли. А те настигли суда Шпее и в ожесточенном сражении отправили их на дно.

Спасся лишь быстроходный крейсер «Дрезден», чей командир вовремя вышел из боя и сумел оторваться от погони. Однако чему быть, того не миновать — в марте 1915 года в чилийских территориальных водах «Дрезден» попал под огонь английского крейсера «Глазго» и затонул. А уцелевшие члены его экипажа были интернированы.

В стороне от войны Вилли не терял времени даром. В Латинской Америке он овладел испанским языком и наладил контакты с немецкой агентурой, через которую вышел на сочувствующую Германии политическую и финансовую элиту.

В Аргентине Канарис разжился документами на имя чилийца Реда Розеса, следовавшего в Голландию — якобы за наследством. И по линии военной разведки отбыл на родину, которая по достоинству оценила IQ способного офицера. Поэтому направила его со спецмиссией в Испанию, где Канарису вменили в обязанность постоянное наблюдение за Гибралтаром — главной базой британских ВМС на Средиземном море.

В 1916 году Канарис-Розес окопался в Испании. Там он развернул широкую шпионскую сеть. И не только. Прагматичный Вилли наладил снабжение германских подлодок топливом и продовольствием с территории Испании и Португалии. Думается, что не зря, ведь вскоре его отозвали в Германию — для прохождения службы в подводном флоте.

Домой будущий хозяин «Лисьей норы» пробирался окольными путями. Но на швейцарской границе Вилли схватили. Итальянская полиция заподозрила «сеньора Розеса» в шпионаже, и будущий адмирал оказался в тюрьме.

Попытки сбежать оказались тщетны — стража генуэзской тюрьмы слыла неподкупной, а решетки и стены были непрошибаемыми. Но ушлый шпион проявил себя не только настоящим разведчиком, но и прекрасным актером. Задумав бежать, Канарис блестяще сыграл роль кающегося грешника. Его расчет оправдался — религиозные итальянцы пригласили к заключенному священника.

Арестант до слез растрогал умудренного жизнью падре своей «непритворной» скорбью и «искренним» раскаянием. После долгих и обстоятельных бесед со священником узник лежал ничком на тюремной койке, уткнув в подушку заплаканное лицо. Обманутая таким «раскаянием» охрана привыкла к причудам «сеньора Розеса» и совершенно потеряла бдительность.

А Канарис научился копировать походку, жесты и даже голос пожилого падре. И, улучив подходящий момент, провернул блестящую спецоперацию. Когда священник навестил заключенного на ночь глядя, Канарис усадил святого отца спиной к двери на табурет. А сам, словно кающаяся Магдалена, встал перед ним на колени. И неожиданно схватил исповедника за горло…

После очередной исповеди охранник выпустил падре из камеры, и священник шаркающей походкой направился к выходу из тюрьмы. Узник же недвижимо лежал на койке, лицом вниз. Тревогу подняли лишь через несколько часов, когда обнаружили в камере задушенного священника. А шпион, которому грозила виселица, смылся из темницы.

Погоня не удалась. Ловкий убийца успел добраться до порта и пробраться на уходивший в Испанию пароход. Итальянцы сообщили о беглом государственном преступнике французам, поскольку судно, на котором плыл Канарис, должно было зайти в Марсель. Должно было, но почему-то не зашло.

Беглец законспирировался в Испании, после чего решил не испытывать судьбу. Он решил вернуться в Германию, причем как можно быстрее. Уходить предстояло на подлодке — расчетливый Канарис уже наладил снабжение секретных баз немецких субмарин. Однако выполнить задуманное удалось только с третьего раза.