4

Октябрь прошел в напряженной работе. Пришлось решать много разнообразных и сложных задач. Уже тогда начиналась подготовка к крупной наступательной операции, замысел которой знали очень немногие. Вместе с тем необходимо было выполнять боевые задачи, вытекающие из общей обстановки. На левом крыле фронта, в полосе 66-й армии, происходила перегруппировка частей, которые готовились к наступлению в направлении Орловки, чтобы соединиться с северной частью сталинградского гарнизона. 17 октября решением Ставки была расформирована 1-я гвардейская армия. Ее соединения и части вошли в состав 24-й и 66-й армий, а управление было выведено в резерв для нового формирования.

20 октября войска 66-й армии и левого фланга 24-й армии перешли в наступление. Но соединиться со сталинградским гарнизоном им не удалось. Бои продолжались до 28 октября.

Причин этой неудачи было много. На мой взгляд, главное заключалось в том, что не хватало средств для осуществления операций. Да и командование фронта, занятое подготовкой крупного контрнаступления, не уделило ей достаточного внимания.

По решению Ставки началась крупная перегруппировка войск на правом крыле Донского фронта с целью сокращения его протяженности и выделения части войск на формирование нового Юго-Западного фронта, предназначенного для выполнения главной задачи в предстоявшем большом наступлении. Перегруппировка происходила с 27 по 31 октября. В состав нового фронта перешли 63-я и 21-я армии с частями усиления и участками обороны.

В конце октября представители нашего и Юго-Западного фронтов съехались в район Клетской, на стык 21-й и 65-й армий. Приехали Н. Ф. Ватутин и К. К. Рокоссовский, И. М. Чистяков и П. И. Батов. От нашего фронта для решения артиллерийских вопросов прибыл я, а от Юго-Западного фронта — командующий артиллерией 21-й армии генерал-майор артиллерии Герой Советского Союза Д. И. Турбин.

В тот день мы договорились о многих деталях наступления. Многое нам стало ясно и относительно общего замысла операции. В общих чертах он заключался в нанесении ударов силами Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов по сходящимся направлениям с задачей окружения и уничтожения всей группировки немецко-фашистских войск.

Замысел операции поражал своими масштабами. Боевые действия предполагалось развернуть более чем на 600-километровом фронте. Активное и непосредственное участие в них должны были принять 7 армий, 9 танковых, механизированных и кавалерийских корпусов, 19 стрелковых и танковых бригад и небывало большое по тому времени количество артиллерии.

Основные удары планировались по флангам вражеской группировки. С плацдармов на правом берегу Дона — из районов Серафимовича и Клетской — должны были наступать 5-я танковая и 21-я армии Юго-Западного фронта, а из района северной группы Сарпинских озер — 51, 57 и 64-я армии Сталинградского фронта. Войскам обоих фронтов ставилась задача соединиться в районе Советского и таким образом завершить окружение основных сил противника.

Наш фронт получил задачу нанести два вспомогательных удара. Один удар намечался силами правого фланга 65-й армии из района восточнее Клетской на юго-восток с целью ликвидации обороны противника на правом берегу Дона. Другой удар предусматривался силами правого фланга 24-й армии из района Качалинской на юг, вдоль левого берега Дона, в общем направлении на Вертячий с целью отсечения вражеских войск в малой излучине Дона от основной их группировки. Задача эта была сложная и в то же время очень смелая. После тяжелых потерь наших войск в оборонительном сражении не каждый мог поверить в возможность большого наступления, да еще с такими решительными целями.

Противник был убежден, что в ближайшее время советское командование не сможет предпринять крупных наступательных операций на юге. В те дни, когда создавался Юго-Западный фронт и начиналась активная перегруппировка наших войск, немецкое командование, оценивая обстановку в полосе своих армий, отмечало: «Противник не намеревается в ближайшем будущем предпринимать крупные наступательные операции на Донском фронте, в районе 21-й и 65-й армий». Самоуверенное утверждение вражеского командования касалось именно того участка, на котором уже шла активная подготовка к большому наступлению.

Помимо перегруппировки и сосредоточения войск на отдельных участках Донского фронта велись и активные действия, также связанные с подготовкой ноябрьской операции. На правом крыле фронта 65-я армия 24 октября провела успешную частную операцию по овладению Клетской и созданию плацдарма на правом берегу Дона, с которого должно было развернуться наступление ударной группировки армии.

Артиллерии фронта предстояли большие дела. И конечно, требовалось к ним тщательно подготовиться. Вторая половина октября у нас была заполнена беспрерывными поездками в войска. И с каждым выездом я все больше понимал, какие неимоверные трудности ждут нас, артиллеристов, когда начнется большая наступательная операция.

Правый берег Дона, местами возвышающийся над левым до 60–80 метров, позволял немцам в ясную погоду просматривать местность на 30–40 километров. 6о своих наблюдательных пунктов они могли видеть наши войска как на ладони. А наши наблюдатели не могли видеть расположение противника, скрытое высоким берегом. В таких условиях развертывать войска днем на открытой и безлесной местности было совершенно невозможно. Даже небольшие наши группы не могли пройти незамеченными. Поэтому части передвигались исключительно ночью.

А дороги были очень плохие. Тракторы и автомашины ехали по ним медленно и часто выходили из строя. Горючего расходовалось много, а доставка его чрезвычайно затруднялась. Можно себе представить, к чему приводило все это. Переброска артиллерийского полка резерва Верховного Главнокомандования на какие-нибудь 150 километров занимала пять-шесть суток. Помню, 7-й гвардейский пушечный артиллерийский полк 26 октября начал перемещаться в новый район, отстоявший всего на 160 километров, а прибыл на место лишь 3 ноября. В нормальных условиях такой марш можно совершить за шесть-семь часов.

Но это еще не все. Надо было разместить боевые порядки многочисленных артиллерийских частей на открытой местности, почти лишенной растительности. Маскировка и оборудование позиций были сопряжены с большими, а порой неразрешимыми трудностями. Не так-то легко было устроить даже обыкновенные землянки для укрытия личного состава от непогоды.

У нас тогда все было сложно. Многие артиллерийские полки на конной тяге неделями не получали фуража. Жалко было смотреть на лошадей. Когда-то сильные артиллерийские кони стали клячами и едва передвигали ноги. Где уж им было везти пушки и гаубицы по размытым дорогам! Артиллеристы впрягались вместе с лошадьми и по-бурлацки, на лямках, выбиваясь из сил, метр за метром тянули вперед свои орудия.

Во время поездок в войска я знакомился с командующими артиллерией армий. Первые встречи с ними произвели какое-то расплывчатое впечатление.

Командующим артиллерией 65-й армии был тогда полковник А. П. Столбошинский, прослуживший много лет в артиллерийском училище. По-моему, он так и остался хорошим преподавателем, но не сумел применить свои обширные теоретические знания в боевой обстановке. На бумаге у него все получалось хорошо и даже красиво. Но, выехав в части, мы сразу увидели много таких недостатков, которые говорили о слабости руководства командующего артиллерией и его штаба. Не всегда можно доверять красивой документации!

Этой армии предстояло наносить главный удар, и я решил уделить ей особое внимание. А когда пришло время конкретно решать вопросы артиллерийского обеспечения наступательных операций, я снова выехал туда помогать в подготовке к боевым действиям.

Командующий артиллерией 24-й армии генерал-майор артиллерии Д. Е. Глебов был опытным артиллеристом, но мягким и не очень требовательным начальником, к тому же еще медлительным. Но все же его штаб был подготовлен удовлетворительно и при хорошем руководстве мог справиться с предстоящими задачами.

Командующий артиллерией 66-й армии полковник В. Г. Полуэктов показался мне человеком совершенно другого склада. Это был подтянутый, энергичный офицер. На меня он произвел хорошее впечатление, но командующий армией генерал А. С. Жадов был не очень доволен им и даже ставил передо мной вопрос о замене его. Я все же предложил пока воздержаться от столь крайнего решения и, оказалось, не напрасно. Впоследствии полковник Полуэктов сумел сработаться с командармом и успешно справился со своими обязанностями.

Артиллерии предстояло действовать в очень сложных условиях. Местность нам не благоприятствовала. Высокий правый, берег Дона скрывал от наших наблюдателей расположение войск противника. Между тем необходимо было, независимо ни от каких трудностей, во что бы то ни стало полнее разведать вражескую оборону. Иначе сколько бы мы ни привлекли артиллерии, все равно не смогли бы надежно подавить оборону противника и, следовательно, не создали бы условий для решительного и быстрого успеха пехоты и танков. А с разведкой дело шло не очень успешно. Начальника разведывательного отдела штаба артиллерии фронта все еще не было, и это отрицательно сказывалось на работе подчиненных штабов и частей. Подполковник Левит еще не прибыл с Брянского фронта, хотя туда была послана шифровка с приказом Н. Н. Воронова о его новом назначении, а прежний начальник отдела подполковник П. Н. Значенко находился в госпитале.

В разведывательном отделе, и без того очень малочисленном, в течение всего октября оставались старший помощник начальника отдела подполковник В. Н. Петухов, помощник начальника отдела майор А. Ф. Воронин, машинистка А. П. Балакина и чертежник лейтенант Е. А. Максимов. Отделом временно руководил подполковник Петухов, который едва справлялся с текущей работой в штабе и очень мало выезжал в армии. А если он и бывал там, то никак не мог добраться до наблюдательных пунктов. Петухова и Воронина засосало болото бумажных дел, из которого им трудно было выбраться. Если же Г. С. Надысев чуть не насильно выпроваживал своих разведчиков в войска, то они действовали там неуверенно, без инициативы. Ожидая со дня на день приезда нового начальника, подполковник Петухов упустил дорогое время и сделал очень немного для улучшения артиллерийской разведки.

Малочисленные штабы артиллерии армий, перегруженные работой, связанной с перегруппировкой, организацией материального обеспечения и боевой подготовкой частей, очень мало внимания уделяли разведке. Они ограничивались лишь общими указаниями, а в штабе артиллерии 65-й армии дошло даже до того, что офицеров разведывательного отделения использовали для выполнения поручений общего порядка. Со всеми этими явлениями я повел самую решительную борьбу.

С последних чисел октября в составе фронта осталось только три армий, и я рассчитывал за короткий срок навести во всем должный порядок. Эти дни были особенно напряженными. О предстоявшей операции штабам артиллерии армий стало известно только 27 октября.

К этому времени в штабе фронта основное планирование было закончено. Задачу выполнял Н. П. Сазонов. К. К. Рокоссовский приказал поручить это дело одному человеку и до поры до времени никого не посвящать в нее. Даже Г. С. Надысев некоторое время оставался неосведомленным и, естественно, был уязвлен. Из-за этого чуть было не испортились его отношения с Сазоновым. Мне тогда не хотелось отрывать Г. С. Надысева от больших текущих дел, но все же правильнее, пожалуй, было бы, не делать для него тайны из того, чем занимался его ближайший помощник.

Дальнейшая подготовка к наступлению проводилась также в большой тайне, и для этого принимались необходимые меры. До особого распоряжения запрещалось давать какие бы то ни было письменные указания, за исключением отдельных, наиболее важных, да и то только шифровками.

Даже распоряжения на перегруппировку в то время отдавали через ответственных офицеров штаба устно и непосредственно частям, минуя командующих артиллерией армий. Командиры полков лишь докладывали им об убытии, не указывая, куда и по какому маршруту. Такой порядок не только обеспечивал скрытность, но и намного ускорял процесс перегруппировки: распоряжения миновали многие инстанции и попадали сразу же к непосредственным исполнителям.

По вопросам артиллерийского обеспечения предстоявшего наступления первые указания армиям были даны 28 октября. С этой целью я выехал в 65-ю армию, а в 24-ю и 66-ю армии — Надысев и Сазонов.