8

Под вечер 2 февраля я зашел в разведывательный отдел, где допрашивали пленных артиллеристов. Характер и смысл вопросов был несколько своеобразен. Раньше нас интересовали в первую очередь сведения о силах и средствах противника, о расположении его передовых частей, вторых эшелонов, резервов и т. п. Теперь же все эти вопросы отпали сами собой. Нам очень хотелось знать, как противник использовал свою инструментальную артиллерийскую разведку, особенно звуковую, какая звукозаписывающая аппаратура находилась у них на вооружении и многое другое.

Мы полагали, что на все эти вопросы получим квалифицированные и исчерпывающие ответы. Ведь перед нами сидел начальник артиллерии армейского корпуса генерал Ульрих фон Вассоль. Уж кто-кто, а такой артиллерийский начальник должен знать многое.

Генерал Вассоль, воспитанник академии генерального штаба, занимавший до войны высокие посты, несмотря на перенесенные лишения, имел весьма респектабельный вид. Держал он себя несколько подобострастно, даже угодливо, и в начале допроса заявил, что охотно будет отвечать на все вопросы. Но очень скоро выяснилось, что его осведомленность может пригодиться разве только общевойсковому разведывательному отделу. Мы были разочарованы и удивлены: начальник артиллерии корпуса очень слабо разбирался в артиллерийских делах. Левит даже высказал недоумение по поводу того, что Вассоля назначили на такую ответственную должность.

— Чем же вы, собственно, занимались, как начальник артиллерии? — спросил я.

Вассоль почтительно повернулся ко мне. По его манере держаться и говорить можно было думать, что в светском обществе он чувствовал себя куда лучше, чем на своей должности.

— Я занимался главным образом двумя вопросами, — ответил этот генерал, — распределял имевшиеся в моем распоряжении дивизионы между дивизиями и заботился о своевременном получении боеприпасов. Иногда писал распоряжения о необходимости подготовить огонь на том или ином направлении.

Он был явно доволен тем, что смог членораздельно ответить хоть на этот вопрос. Такого «образованного» генерала у нас и на пушечный выстрел не подпустили бы к руководству артиллерией!

Определенный интерес представлял разговор с пленным командиром артиллерийского полка, фамилию которого восстановить не удалось.

Перед нами сидел мужчина средних лет, мрачный, с опущенной головой. Его видавший виды френч украшала ленточка «За поход на Москву». Стало быть, старый знакомый! Фашистом этот офицер не был, но когда мы сказали ему, что Красная Армия громит гитлеровцев на всех фронтах, он заплакал. Мы подумали, что перед нами патриот, тяжело переживающий поражения своей армии, и… ошиблись!

— У меня нет больше цели в этой войне, — горестно сказал он. — На Украине мне была обещана земля, а теперь с этим все кончено…

Вот что манило его на Восток!