Легенда о «Вездеходе»

Громадная роль, сыгранная танками в 1916–1918 гг., не вызывала сомнений. И неудивительно, что сразу же возникли споры о приоритете в создании нового грозного средства борьбы (как говорят, «у победы много отцов, поражение — всегда сирота»). В связи с рядом претензий со стороны союзников в Великобритании в 1919 г. специальным указом короля даже была назначена комиссия парламента для выяснения животрепещущего вопроса — является ли танк действительно «британским вкладом в арсенал нового оружия» или идея родилась раньше и в другой стране. И хотя реально значимым является приоритет в создании и практическом применении нового средства, а не в области «идей» и предложений, вопрос «кто первым придумал?» стал впоследствии предметом бурных споров. Едва ли не первой вступила в этот спор Россия.

Произошло это вскоре после выхода в бой 32 первых английских танков на Сомме 15 сентября 1916 г. Еще оставалось больше года до подлинного триумфа танков при Камбрэ, но журналисты уже пророчили танку самое блестящее будущее. Именно в таких тонах составил свою статью «Сухопутный флот» военный обозреватель «Таймс», написав, между прочим: «…Несомненно, что в этом деле мы первые. Теперь эта дьявольская машина принадлежит нам и только нам». 25 сентября (здесь и далее даты — по старому стилю) эту статью перепечатала русская газета «Новое время». Реакция не заставила себя ждать. Уже 29 сентября в той же газете появляется статья с громким заголовком «Сухопутный флот — русское изобретение». Автор ее утверждал, что еще за два года до появления английских танков изобрел подобную машину.

Настаивал он и на других своих приоритетах: «В 1909 г. я построил автоматически устойчивый самолет… в 1912 г. первый самолет „двухвостку“… в 1912 г. я предлагал удушливый газ». Далее шли горькие сожаления о судьбе изобретателя в России.

Автором статьи был А.А. Пороховщиков.

А.А. Пороховщиков перед своей опытной машиной «Вездеход». Рядом с изобретателем, видимо, полковник Поклевский-Козелло, 1915 г.

Для уяснения дальнейшего скажем несколько слов о его деятельности. Потомственный дворянин Александр Александрович Пороховщиков родился в 1893 г., в ранней юности проявил склонность к изобретательству, приложив ее поначалу в области входящей в моду авиации. Занятиям Пороховщикова способствовали имевшиеся у семьи неплохие средства. Еще будучи гимназистом, Пороховщиков построил небольшую модель расчалочного моноплана, которую в декабре 1909 г. выставил на Воздухоплавательной подсекции XII Съезда врачей и естествоиспытателей в Москве. Несмотря на чрезвычайно упрощенную конструкцию (пилот, к примеру, должен был сидеть верхом на балке-фюзеляже), модель заслужила положительный отзыв профессора ИМТУ Н.Е. Жуковского. Попытка построить аэроплан на заводе «Дукс» окончилась неудачей из-за отсутствия двигателя. В Риге Пороховщиков организовал небольшую мастерскую и, найдя подходящий двигатель в 22 л.с., построил самолет, лично испытал его 26 июня 1911 г. и в 1912 г. представил на Второй международной выставке в Москве. В 1914 г. уже в Петрограде Пороховщиков построил оригинальный полутораплан с двухбалочным фюзеляжем («двухвостку») с двигателем в 50 л.с. и толкающим винтом и предложил его в качестве двухместного разведчика военному ведомству. Кроме хороших летных данных аэроплан, известный как «№ 1», или «Би-Кок», отличался разборной конструкцией и двойным управлением. Военное ведомство заинтересовалось, подыскало в качестве подрядчика для серийной постройки завод Терещенко. Но Пороховщиков письмом от 8 января 1915 г. известил Военное министерство, что хочет строить аппараты сам и притом в количестве не менее, как на целый авиационный отряд. Настойчивое (и, увы, типичное для изобретателя) желание строить машины самому фактически сорвало выдачу заказа.

Во время Первой мировой войны Пороховщиков продолжил работы. В 1915 г. он установили на «Би-Кок» гусеничное шасси в виде бесконечной брезентовой ленты на семи деревянных барабанах. Также он предложил Военному министерству учебный двухместный самолет с двойным управлением, состоявшим из взаимно выключаемых и включаемых рукояток. 27 февраля 1917 г. Пороховщиков представил учебный двухместный биплан П-IV, заслуживший положительный отзыв профессора Г.А. Ботезата, Технический комитет Управления военно-воздушного флота предложил заказать аэроплан «для авиационных школ». В 1918 г. А.А. Пороховщиков сдал официальный экзамен на звание военного летчика, в ходе Гражданской войны воевал на Северном, Западном и Южном фронтах. В то же время он продолжал конструкторскую работу, в феврале 1920 г. появился П-IV бис, в 1921–1923 гг. — П-IV 2 бис, П— V, П-VI, П-VI бис. Эти самолеты строились в качестве учебных серийно, на них учились летать многие советские летчики. Хотя в эксплуатации они оставались только до 1923 г., когда их схему признали устаревшей.

Однако диапазон интересов Пороховщикова был гораздо шире, кипучая энергия побуждала его заниматься чуть ли не всеми областями техники. В Петрограде, по адресу Аптекарский остров, Песочная, 23 помещалась принадлежащая ему «Соединенная мастерская». На угловом штампе ее «фирменных» бланков в годы Первой мировой войны значились отделения: самолетов, самоходов (сиречь автомобилей), вездеходов (отметим это для дальнейшего), двигателей, повозок, военного снаряжения, электротехническое, железнодорожное, а затем — и «секретное». Итак, «двухвостку» Пороховщиков действительно построил одним из первых и над автоматической устойчивостью самолета работал. Трудно сказать что-либо определенное об удушливом газе. А что насчет «танка»?

Впервые с предложением оригинальной вездеходной машины Пороховщиков обратился в Особый комитет по усилению военного флота (куда представлял и проект самолета) в августе 1914 г. — вскоре после начала войны. Однако прошло еще четыре месяца, прежде чем изобретатель смог предъявить эскизный проект. 9 января 1915 г. Пороховщиков представил Главному начальнику снабжений армий Северо-Западного фронта генералу Данилову чертежи и смету постройки «Вездехода». Кроме высокой проходимости Пороховщиков обещал плавучесть машины за счет герметизации корпуса. На постройку «самодвижущегося экипажа» он испрашивал 9960 рублей 72 копейки. 13 января Главный начальник снабжений разрешил постройку, причем проектные данные «Вездехода» были оговорены в особом докладе № 8101 начальника инженерных снабжений от 13 января 1915 г. Пороховщикову предоставили требуемые средства, оборудование авторемонтной мастерской и 25 мастеровых из числа ратников ополчения. Наблюдение за работами осуществляли начальник Рижского отдела по квартирному довольствию войск военный инженер полковник Поклевский-Козелло и представитель Государственного контроля.

Конструкция «Вездехода» была действительно необычна. Сварной каркас опирался на одну широкую гусеницу из прорезиненной ткани, натянутую на четыре пустотелых барабана, причем передний барабан был заметно приподнят над опорной поверхностью. Приподнятый в передней части гусеничный обвод, облегчающий преодоление препятствий, можно отнести к достоинствам машин. Правда, Пороховщиков был не первым применившим это решение. Пятый барабан прижимал гусеницу сверху. Задний барабан был ведущим, вращение на него передавалось через коробку передач и карданный вал от карбюраторного двигателя мощностью 10 л.с. Три кольцевые канавки на каждом барабане и гребни гусеницы предохраняли ее от поперечного смещения, но не предотвращали ее проскальзывания. Удельное давление на грунт должно было составлять всего около 0,05 кг/ см² (вспомним шасси с брезентовой моногусеницей для «Би-Кок», созданное в то же время). По бокам от гусеницы «Вездехода» помещались две поворотные колонки с небольшими колесами, которыми водитель управлял с помощью штурвала. Водитель и пассажир размещались рядом на сиденье. Машина снабжалась обтекаемым корпусом с нишей воздухозаборника впереди. По хорошей дороге «Вездеход» должен был двигаться на заднем барабане и колесах, на слабом и рыхлом грунте «ложиться» на свое подвижное днище — гусеницу. Колеса в последнем случае должны были играть ту же роль, что и руль корабля или самолета. Оригинально. Но только на грунте такие колеса будут лишь помехой движению, а попытка поворота приведет скорее к их поломке. Заметим, что такую же ошибку Пороховщиков повторил два года спустя, предложив Главному военно-техническому управлению (ГВТУ) «зимние лыжи на передние колеса самоходов»: лыжи имели загнутые вниз боковые «подрезы». Начальник военной Автомобильной школы сразу же указал, что «подрезы… обеспечивающие колеса от произвольного скатывания… будут только затруднять поворот». Авиаконструктор Пороховщиков, по-видимому, гораздо лучше знал особенности движения самолета, нежели наземной машины. Однако в Риге «погружающиеся» колеса не сочли недостатком, и в феврале 1915 г. началась постройка. Сразу заметим, что управление «Вездеходом» действительно оказалось проблематично — на испытаниях для поворота приходилось упираться в грунт длинной жердью поочередно с правой и с левой стороны машины.

Вверху — схематический разрез «Вездехода» (из журнала «Танкист» № 5 за 1952 г., выполнен якобы по памяти участником работ В.И. Рабиновичем): 1 — рама, 2 — ведущий барабан, 3 — направляющий барабан, с натяжным приспособлением, 4 — прижимной барабан, 5 — тканевая гусеница, 6 — «рулевое» колесо, 7 — руль, 8 — сиденье, 9 — двигатель, 10 — карданный вал, 11 — корпус, 12 — пулеметная башня. Хорошо видно, что при общих скромных размерах машины намеченная пунктиром башня не вместила бы ни реальный пулемет, ни пулеметчика.

Внизу — в поздних рисунках «Вездеход» преображался; здесь, например, исчезла ниша воздухозаборника в корпусе (из книги Косырев Е.А., Орехов Е.М., Фомин Н.Н. «Танки», Издательство ДОСААФ СССР, 1973 г.).

18 мая «Вездеход» прошел испытания на хорошей дороге. 20 июля состоялась официальная демонстрация на «полковом дворе» опустевших казарм Нижегородского полка. Испытания продолжались в течение всего года, акт последнего датирован 29 декабря. Результаты видны из документов. 20 июля «Вездеход» показан комиссии Северо-Западного фронта, которая в акте № 4563 отметила: «Оказалось, что означенный „вездеход“ легко идет по довольно глубокому песку со скоростью около двадцати пяти верст в час; в дальнейшем „вездеход“ перешел на среднем ходу канаву с пологими откосами шириной по верху 3 и глубиной около 1 аршина… Поворотливость вполне удовлетворительная; в общем „Вездеход“ прошел по грунту и местности, непроходимом для обыкновенных автомобилей». Но полковник Поклевский-Козелло в своем рапорте начальнику инженерных снабжений армий фронта генералу-лейтенанту Коваленко от 8 января 1916 г. указывал, что: «Построенный экземпляр „вездехода“ не выказал всех тех качеств, которые обусловлены докладом № 8101, например, не мог ходить по рыхлому снегу глубиной около 1 фута, а испытания хода по воде сделано не было». Начальник Инженерных снабжений Армий Западного фронта 6 февраля 1916 г. писал в ГВТУ: «По истечении годичной работы, с расходом 8500 рублей и неоднократных испытаний в течение этого времени, изготовленный экипаж теперь при испытаниях не удовлетворил положенным требованиям и не выказал вообще особенных положительных качеств». Сам Пороховщиков в заявлении от 3 января 1916 г. на имя Поклевского-Козелло признал «проведенные испытания окончательными для данного экземпляра „вездехода“ и объяснял неудачи рядом причин: расстояние между основными барабанами мало, двигатель слаб, лента была не рифленая, а гладкая. В заключение он предлагал немедленно приступить к постройке „нового усовершенствованного „вездехода“ более сильного и законченного“. Главный начальник снабжений Западного фронта, однако, утратил интерес к разработке и приказал „конструирование средствами фронта названного экипажа прекратить и предложить изобретателю предоставить изготовленный им экипаж… в ГВТУ“, обоснованно полагая, что машина, построенная на казенные средства, должна быть „передана казне“. 1 марта 1916 г. в ГВТУ отправлены все документы по „Вездеходу“».

Нельзя сказать, чтобы Пороховщиков спешил выполнить эти требования. Он даже задержал на некоторое время у себя 15 мастеровых и выделенный ему на время разработки автомобиль «Форд». Что же касается «Вездехода», то на неоднократные напоминания Технического комитета ГВТУ он отвечал 13 июня: «При произведенном ассигновании на постройку из средств Казны почти 10 000 руб. не обуславливалась вовсе сдача… „Вездехода“ в Казну, да и действительная себестоимость „Вездехода“ выразилась в сумме около 18 000 руб, причем весь перерасход против ассигновки покрыт мною из личных средств». Сдаточное же испытание «может быть произведено лишь по исправлении поврежденного двигателя, на что потребуется около двух недель». Тут же изобретатель сообщал: «…в самом недалеком будущем предполагаю начать постройку нового усовершенствованного экземпляра „Вездехода“, что, однако, задерживается отсутствием свободных материальных средств». Что касается «перерасхода» средств, то представленные Пороховщиковым документы свидетельствовали, что расходы на постройку составили на самом деле 10 118 рублей 85 копеек, включая 428 рублей 93 копейки, израсходованные на покупку двух пистолетов, «книг научного содержания», семи папах и т. п. вплоть до «чаевых курьерам в Петрограде» (так сказать, представительские расходы). Средств на новую машину Пороховщикову не выделили, и в заявлении в Технический комитет от 7 сентября он туманно намекал, что уже ведет постройку «на средства одного частного общества».

Но тут, как мы видели, подоспело сенсационное сообщение об английских танках. Страстная статья в «Новом времени» была не единственной реакцией Пороховщикова. 18 октября он направляет письмо начальнику ГВТУ, в котором пишет: «24 декабря 1914 г. мною был представлен Главному начальнику снабжений Северо-Западного фронта проект изобретенного мною „Вездехода“ — точного прототипа нынешних „лоханей“ (так тогда переводили в русской печати слово „tank“. — С.Ф.) английского „сухопутного флота“». Тут же Пороховщиков приводит следующие результаты испытаний своей машины: «На испытаниях „Вездеход“ развивал скорость до 25 км в час, переходил через канавы шириной 3 м… будучи снабжен всего лишь десятисильным двигателем… везет на себе совсем легко 13 человек». Правда, на сохранившемся фото двухместная машина везет «на себе» по хорошей дороге человек восемь. Но важно не это. Отметим главное — построенный и испытанный «Вездеход» никак нельзя назвать прототипом танка. Ни в одном документе, касающемся постройки и испытаний «Вездехода», нет каких-либо упоминаний о вооружении или бронировании. Нет таковых и в справке, специально подготовленной управляющим делами Технического комитета ГВТУ 21 октября 1915 г. Машина упоминается всюду как «самоход», «усовершенствованный автомобиль», «самодвижущийся экипаж». Видимо, в случае хотя бы гипотетического бронирования машины появился бы термин «бронированный автомобиль», тем более что сам Пороховщиков имел привычку сразу расписывать перспективы своих изобретений. По крайней мере, не найдено пока сведений о попытках установки на это шасси бронирования.

Здесь стоит сделать замечание о другом изобретении Пороховщикова — оригинальной многослойной броне. В литературе принято утверждать, что она предназначалась для корпуса «Вездехода». Попробуем разобраться. Весной 1915 г. (уже в ходе испытаний «Вездехода») Пороховщиков действительно предлагает броню, «основанную на вполне новом и правильном принципе». По описанию Пороховщикова, «броня представляет собою комбинацию из упругих и жестких слоев металла и особых вязких и упругих прокладок». Листовое котельное железо отжигалось «по способу, составляющему секрет изобретателя». Такие железные листы можно было гнуть, сверлить, резать и сваривать. В качестве прокладки «после громадного числа опытов» автор выбрал сушеную и прессованную морскую траву. Сушеная морская трава, отметим, широко использовалась для набивки мягкой мебели, так что материал был вполне доступен. Особо подчеркивал автор дешевизну «железной брони» по сравнению со стальной. Для демонстрации возможностей брони Пороховщиков забронировал в Риге автомобиль «Форд» с двигателем в 11 л.с. Экипаж из 3 человек (шофер и наблюдатель впереди, пулеметчик сзади) защищала бронировка в форме вытянутого пятиугольника с «откидным забралом» перед шофером и наблюдателем, крыши не было. Броней прикрывались также двигатель, коробка передач и тяги управления. Броня состояла из двух слоев железа толщиной 4,5 и 3,5 мм и «прокладки». 14 июня 1915 г. легкий бронеавтомобиль представлен комиссии во главе с полковником Поклевским-Козелло и обстрелян с расстояния 50 м из германской и австрийской винтовок, револьвера «Наган» и пистолета «Браунинг». Не было зафиксировано ни одного сквозного пробивания. Особо комиссия отметила, что при бронировании не пришлось усиливать рессоры автомобиля, хотя о ходовых испытаниях не сообщалось.

11 октября на стрельбище для войск гвардии обстрелян образец «железной брони», состоящий из трех листов железа толщиной 4, 2 и 4 мм с прокладками между ними. С 50 м из трехлинейной винтовки выпущено три остроконечные пули. Все три пробили два железных листа, в третьем зафиксированы «значительные вдавливания без трещин». 15 октября эти результаты вместе с заявлением Пороховщикова были рассмотрены Техническим комитетом ГВТУ в Журнале № 995. Управляющий делами комитета генерал-майор Свидзинский указал, что броня Пороховщикова при толщине 10 мм (без прокладок) не превосходит применяемую на бронеавтомобилях 5-мм броню, но «представляет больший объем» и вес.

Легкий бронеавтомобиль на шасси «Форд», на котором Пороховщиков испытывал свою «Железную броню», июнь 1915 г.

«Железная броня» была признана неприемлемой, прошение Пороховщикова о заказе ему бронировки автомобилей отклонено. В виде опыта предложено было испытать такую же броню, но с прокладками из войлока. 10 декабря такой образец был обстрелян, причем оказалось, что замена морской травы обычным войлоком ничуть не ухудшила качеств изобретения Пороховщикова.

Нимало не смутившись отзывом ГВТУ, Пороховщиков «делает второй заход»: 31 января 1916 г. он предлагает ту же самую «Железную броню» Автомобильно-авиационному отделу Центрального военно-промышленного комитета (ЦВПК). Броню Пороховщиков вновь назначал для «бронировки автомобилей и поездов» и предлагал немедленно заказать его «Соединенной мастерской» бронировку нескольких автомобилей, дабы они «могли принять участие в предстоящей весенней кампании». Автомобильно-авиационный отдел переслал предложение в Отдел изобретений, указав, что «броня заслуживает внимания в виду возможности придавать ей любую форму… а также… соединения отдельных листов путем автогенной сварки». Отдел изобретений, наученный опытом общения с разнообразными изобретателями, стал наводить справки. Запросив 23 февраля ГВТУ, он получил копию упомянутого Журнала № 995. Мнение Технического комитета ГВТУ подкрепляла и справка начальника Обуховского завода от 8 января, где он приводил данные о пробиваемости остроконечной пулей изготавливаемых заводом стальных броневых щитов. На основании этих данных Отдел изобретений ЦВПК также отклонил «Железную броню».

Как в документах о «Вездеходе» ни слова не сказано о броне, так и в документах о «Железной броне» ни разу не упомянут «Вездеход». Даже Поклевскому-Козелло Пороховщиков представил специально забронированный «Форд», причем форма бронировки никак не соответствовала обводам «Вездехода», и говорить о том, что таким образом испытывался бронекорпус для гусеничной машины, не приходится. Работы над двумя своими изобретениями — «Вездеходом» и «Железной броней» — Пороховщиков вел параллельно, но без какой-либо заметной связи.

«Танк» в самом общем виде представляет собой сочетание четырех основных элементов: вездеходного движителя, механического двигателя, броневой защиты и скорострельного вооружения. Убрав одни из элементов, мы получим уже другую машину. Так что же за машину построил и испытал Пороховщиков? Ответ заключен в названии, которое дал ей сам изобретатель, — «Вездеход». Вездеход, несомненно, оригинальной, хотя и не полностью продуманной, конструкции, но никак «не тянущий» на прототип танка. Кстати, одногусеничный движитель Пороховщиков также придумал не первым, что можно увидеть из обзора истории гусеничного движителя в XIX в. (вспомним локомобиль англичанина Дж. Гиткота, гусеничный ход русского изобретателя штабс-капитана С. Маевского и т. д.). Англичане же в июле 1915 г. — через два месяца после первого испытания «Вездехода» — опробовали установку бронекорпуса бронеавтомобиля на шасси трехгусеничного трактора «Киллен-Стрэйт», 10 сентября Триттон и Вильсон вывели на испытание машину «№ 1 Линкольн» на шасси трактора «Буллок» с бронекорпусом и макетом башни, а к концу ноября подготовили к испытаниям «Маленький Вилли» — в броне и с установкой для пулемета.

Боевыми машинами А.А. Пороховщиков тоже занялся, но это были совсем другие проекты. В августе 1915 г. он представил проект, названный им «Земным броненосцем». Машина предназначалась для «наступления на защищенные пункты». В своей докладной записке Пороховщиков предлагал два варианта «броненосца» — «полевой» и «крепостной». Соответственно бронирование первого рассчитывалось на защиту от огня полевой артиллерии, второго — от огня крепостной. Машина по эскизному проекту выглядела, мягко говоря, необычно. В варианте «Полевого броненосца» стальная мостовая ферма длиной 35 и шириной 3 м опиралась на 10 ведущих бронированных барабанов (по типу катка) диаметром 2,3 м каждый. Внутри каждого барабана размещалось силовое отделение с бензиновым двигателем мощностью 160–200 л.с., сцеплением, коробкой передач, генератором, вентилятором, топливным баком и инструментом, по бокам барабана — неподвижные пулеметные отделения. Всего в 20 пулеметных отделениях имелось бы 40 пулеметов и 20 бомбометов. В передней и задней частях фермы на специальных платформах ставились бронебашни — каждая несла тяжелое орудие калибра 4–6 дм (101,6—152,4 мм), с которым спаривалось орудие меньшего калибра. В центральной части возвышалась бронированная рубка с рабочими местами для командира броненосца, артиллерийского офицера и его помощника, старшего механика, телеграфиста, сверху рубки монтировался прожектор. Весь экипаж «Полевого броненосца» составлял бы 72 человека. Толщина брони — 101,6 мм. «Расчетная» (точнее — предполагавшаяся изобретателем) скорость — от 4,4 до 21 км/ч. Пороховщиков утверждал, что его «броненосец», благодаря своим размерам, смог бы преодолевать препятствия шириной до 11 м. Вопрос поворота машины и здесь не был проработан. Для переброски по железной дороге «броненосец» предлагалось ставить на железнодорожный ход.

«Крепостной броненосец» отличался от «полевого», кроме бронирования, наличием вместо двух бронебашен бронированной палубы, на которой под защитой брони размещался бы десант до 500 человек. Получалось подобие намного увеличенных «штурмовых машин» Средневековья (Пороховщиков в своей фантазии намного превзошел предшественников). 13 августа 1915 г. на заседании Технического комитета ГВТУ было справедливо отмечено: «…даже без детальных расчетов можно уверенно сказать, что предложение неосуществимо. Было бы целесообразно для пользования в боевой обстановке распределять вооружение броненосца на отдельные подвижные звенья, не связанные в одну жесткую систему».

Пороховщиков был далеко не единственным, кто пытался в те годы разработать гигантскую машину с обильным вооружением. Но предложение о «распределении по звеньям» он воспринял и к концу 1915 г. представил доработанный проект «Земного броненосца», состоявшего теперь из шарнирно соединенных звеньев — бронеплощадок, «могущих отклоняться друг от друга по всем направлениям». Бронеплощадки и здесь были двух вариантов — с броневыми орудийными башнями и с рубками для десанта. Каждая площадка состояла из двух комплектов барабанов и каркаса с бронированием. Понятно, почему и этот проект рассматривать всерьез не стали.

Выходит, что Пороховщиков оказался одним из «многочисленных отцов танка, непрошенное отцовство которых основано на спорных аналогиях и рискованных приближениях» — так определил этих претендентов французский историк капитан Дютиль. Однако свое «отцовство» Пороховщиков отстаивал страстно и энергично. Сообщения о первых успехах английских танков вновь возбудили его интерес к вездеходным машинам и ускорили разработку «усовершенствованного экземпляра „Вездехода“». Да и «общественность» забеспокоилась отставанием России. И когда 19 января 1917 г. Пороховщиков представил в ГВТУ новый проект и масштабную модель, названную «Вездеходом № 2», Технический комитет вынужден был приступить к его рассмотрению.

На этот раз Пороховщиков действительно разработал нечто подобное танку. Идея движителя осталась прежней, но управляемые колеса приняли сходство с автомобильными, такие же колеса появились и на концах оси заднего барабана гусеничного хода. Размеры выросли — ведь теперь машина должна была нести экипаж в 4 человека, броню и вооружение. Здесь Пороховщиков добавил новое свое изобретение — «броневую рубку». «Рубка» (башня) делилась по высоте на три независимо вращающихся пояса, в каждом крепился пулемет «Максим». Еще один «Максим» крепился в лобовом листе корпуса рядом с водителем. Рассмотрение проекта затянулось ввиду наличия у ГВТУ огромного количества более насущных дел (вспомним и о бурных событиях 1917 года). Только 20 сентября Броневое отделение Авточасти ГВТУ рассмотрело проект в Журнале № 1. Доклад делал инженер-техник отделения Л.E. Земмеринг (чуть позже — в 1918 г. — он был председателем Исполкома Центроброни — Центрального броневого автомобильного управления, начальником школы командного состава броневых сил), указавший на целый ряд общих и частных недостатков «Вездехода» № 2. Мнение Броневого отделения стоит процитировать. Относительно «броневой рубки конструктора Пороховщикова»: «а) слишком мала высота отдельных поясов, каковая препятствует проходу одного пулемета над другим, б) работа трех пулеметчиков одновременно по одному борту невозможна ввиду недостаточного радиуса рубки, в) работа трех пулеметчиков в противоположных направлениях невозможна по той же причине, г) невозможно устройство термосифонного охлаждения пулеметов, д) не указаны расположение и конструкция сидений пулеметчиков, е) недопустимо катание башни по зубчатым рейкам на роликах». И далее: «Комиссия находит рассматриваемый проект не заслуживающим внимания». Относительно движителя: «Ввиду того, что при движении по обычной дороге „Вездеход“ перед обычным автомобилем не имеет никаких преимуществ, а, наоборот, имеет только недостатки, как то: отсутствие дифференциала, наличие одной ленты вместо двух и прочее, а при движении по рыхлой почве автомобиль вовсе не пойдет, ввиду наличия массы различных препятствий, вытекающих из несовершенства конструкции, неминуемого проскальзывания ленты по барабану и невозможности поворотов, Комиссия находит, что проект Вездехода конструктора Пороховщикова в его настоящем виде не заслуживает никакого внимания». Вполне исчерпывающий документ.

Так должен был выглядеть гигантский «Полевой броненосец» согласно проекту А. А. Пороховщикова от 1915 г.

Тем не менее и тогда, и позже Пороховщиков продолжал искренне считать себя изобретателем первого танка. По-видимому, основанием для этого служил разработанный им гусеничный движитель — ведь гусеничные машины были мало известны в России. Хотя именно в России в 1888 г. Ф.А. Блинов построил один из первых удачных гусеничных тракторов, применения ему не нашлось: в 1889 г. этот трактор «не заметили» на Саратовской губернской выставке (Блинов на этой выставке получил медаль «За полезные труды по сельскому хозяйству», но не за трактор, а за свой пожарный насос), а в 1896 г. на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде поместили в разделе… спасения на водах, не найдя нужным размещать в сельскохозяйственной экспозиции. При российском «межевом» земледелии, привычном гужевом (конном) транспорте и весьма ограниченных масштабах строительства в гусеничных машинах — сравнительно сложных и дорогих — просто не видели нужды.

Неудивительно, что многие изобретатели убежденно считали себя первыми. Добавим сюда увлеченность и молодость Пороховщикова.

Вот как описывал сам Пороховщиков зарождение идеи «Вездехода»: «На поле шло учение новобранцев. Глядя на солдат, перебегавших цепью, я вдруг подумал: не веселая штука бежать в атаку под пулеметами врага. А что, если посылать на штурм окопов не людей, беззащитных против свинцового ливня, а машину, одетую в броню и вооруженную пулеметами? Конструктивное решение я увидел в постановке бесконечных лент или же гусеничных ходов тракторного типа. Возник еще вопрос, как поворачиваться на лентах. Родилась идея: поворот производить на месте с боковым скольжением путем затормаживания одной из лент. Прошло несколько дней, и я придумал новую штуку. Пусть мой вездеход будет идти в тяжелых условиях на гусеницах, а на хорошей дороге должен переключаться на колеса… Все эти соображения я представил в проекте, поданном в середине августа 1914 г. в Ставку Верховного главнокомандующего. Эксперт-полковник дал заключение, что моя машина не будет в состоянии разворачиваться. Однако главнокомандующий, выслушав мой доклад, изволил процедить: „А мне сие изобретение внушает доверие“». В этом отрывке уже видится путаница — две гусеничные ленты (возможно, такой вариант и разрабатывался, но все документы по «Вездеходу» касаются одногусеничной машины), доклад главнокомандующему.

Усилия Пороховщикова в отстаивании своего первенства встречали сочувствие. Так, в газете «Известия ВЦИК» от 13 сентября 1922 г. появилась редакционная статья с заголовком, ставшим позже девизом — «Родина „танка“ — Россия». Здесь вновь утверждался приоритет Пороховщикова и делался даже намек на передачу ГВТУ документов по «Вездеходу» Англии (по другой версии, британские специалисты присутствовали на заседании в ГВТУ, на котором обсуждался проект Пороховщикова). Так, по сути, началось формирование легенды. Но особенно интенсивно — парадокс истории — эту тему начали эксплуатировать уже после гибели Пороховщикова. Тут нужно вернуться к его биографии. В 1923 г. А.А. Пороховщиков переехал в Москву, где работал инженером в различных организациях и на заводах. В 1928 г. по состоянию здоровья демобилизовался из РККА. В октябре 1940 г. арестован по обвинению в шпионаже, антисоветской агитации и вредительской деятельности. По свидетельству его внука, замечательного советского актера А.Ш. Пороховщикова: «Обвинения деду были предъявлены совершенно стандартные и нелепые — работал на немецкую разведку, тратил государственные деньги на изобретения, которые не нужны советскому обществу, на работу в конструкторское бюро набирал исключительно выходцев из дворян и соответственно плел заговор». В июле 1941 г. А.А. Пороховщиков расстрелян. Реабилитирован в декабре 1955 г.

Однако имя Пороховщикова и упоминания о его работах понадобились много раньше официальной реабилитации. И прежде всего — о работах в области авиации. В 1944 г. под эгидой Наркомата авиационной промышленности подготовлено и выпущено исследование «История воздухоплавания и авиации в СССР», основанное на архивных документах и свидетельствах участников событий. Отдельная глава в нем посвящена «аэропланам А.А. Пороховщикова».

Что же касается «Вездехода», то О. Дрожжин в популярной книге «Сухопутные крейсера», выпущенной «Детгизом» в 1942 г., еще аккуратно писал о «русском Суинтоне»: «Этот изобретатель уже в середине августа 1914 г. разработал проект гусеничного вездехода». А в основательной книге А. Антонова, Б. Артамонова и Е. Магидовича «Танк», прекрасно изданной «Воениздатом» в 1946 г. к первому Дню танкиста, этот проект становится уже «проектом боевой гусеничной машины» и ему возвращается имя автора. Еще более решительно выступает П. Корнюшин в майском номере журнала «Танкист» за 1949 г. в статье «Россия, а не Англия — Родина танка». В духе времени он громит (семь лет спустя) за «непатриотизм» упомянутую книгу Дрожжина и утверждает: «…опытный образец боевой машины, построенный Пороховщиковым, был первым в мире работающим танком».

Так уж случилось, что в конце 1940-х годов наша страна, охваченная компанией борьбы с «космополитизмом» и «преклонением перед Западом», в очередной раз начала борьбу за всевозможные приоритеты — прежде всего, в области науки и техники. И это был не только повод для новых «чисток». Европу разделил «железный занавес», Советскому Союзу всячески затрудняли доступ к зарубежным технологиям. И советским гражданам старались доказать, опираясь на исторические примеры, что развивать современные технологии можно и самостоятельно, без сторонней помощи. В результате Россия «оказалась» родиной парового и бензинового двигателей, прокатного стана и дуговой электролампы, воздушного шара и цельнометаллического дирижабля, вертолета и аэроплана, телеграфа и трамвая, велосипеда и гусеничного трактора. Надо признать, что в ходе этой «борьбы» проведены солидные изыскания, подняты и введены в научный оборот многие интересные документы, издано немало научно-популярной литературы. Да и многие приоритеты отстаивались вполне обоснованно. Но игнорирование неудобных на тот момент «деталей» привело к рождению ряда легенд и порой причудливых версий (родилась даже шутка: «Россия — родина слонов»). «Вездеход» Пороховщикова удачно лег в эту канву.

О «приоритете в изобретении танка» не преминул сказать Ю. Зельвенский в брошюре «Оружие — твоя сила, береги оружие» (1950 г.). В пятом номере журнала «Танкист» за 1952 г. помещена уже развернутая статья об истории создания «Вездехода» и помещен его схематический разрез, якобы выполненный по памяти участником постройки В.И. Рабиновичем (любопытно, что известный чертеж трактора Ф.А. Блинова был восстановлен по описанию Я.А. Мамина и впервые опубликован журналом «Сельхозмашина» № 9 за 1948 г.). Развернувшаяся борьба за всевозможные приоритеты позволила воскресить имя репрессированного конструктора, хотя решались на это еще не все: Н. Титов в книге «Танк» (Издательство ДОСААФ, 1952 г.), например, приписал постройку «Вездехода» конструкторам некоего «технического отдела Северо-Западного фронта», а автор книги «Творцы отечественного оружия» («Воениздат», 1955 г.) А. Позднев ограничился определением «группа инженеров». Наконец, в 1956 г. выходит классическая книга В. Д. Мостовенко «Танки» — первое в нашей литературе развернутое популярное изложение истории бронетанкового вооружения и техники. Подробнее рассказав о создании «Вездехода», Мостовенко — опять же в духе времени — поддерживает версию о «первом танке». С тех пор упоминание «Вездехода» как «первого танка» стало общим местом в отечественных публикациях по истории танкостроения, войдя даже в энциклопедии и учебные пособия. А сам «Вездеход» стал вдруг обрастать дополнительными деталями — например, бортовыми фрикционами, неизвестно зачем понадобившимися одногусеничной машине. Но это, видимо, стало результатом небольшой путаницы — в журнале «Танкист» № 9 за 1953 г. туманно упоминался некий вариант проекта Пороховщикова с двумя гусеничными лентами, и «бортовые фрикционы» от этого проекта «перекочевали» на «Вездеход». Всплыло утверждение о постройке «Вездехода» на «Руссобалте» (РБВЗ, находившемся тогда в Риге), а самого Пороховщикова стали даже именовать «мастером Руссобалта» (А. Ярославцев) или просто «мастером машиностроительного завода в Риге» (Л. Давыдов, «Родина трактора»).

Упомянутый схематический разрез в журнале «Танкист» и опубликованная в книге Мостовенко фотография «Вездехода» на испытаниях стали — за неимением более-менее достоверных чертежей — основными источниками для восстановления облика «Вездехода». Довольно быстро из «канонизированного» разреза «Вездехода» исчезла передняя ниша воздухозаборника, башню с пулеметом начали пририсовывать уже не пунктиром, а сплошной линией, меняя ее профиль. На основе такого «чертежа» и сохранившейся фотографии корпуса машины делали различные рисунки ее «боевого» общего вида, вошедшие даже в солидные официальные справочники. Кстати, изначально намеченная на чертеже башня (при примерной длине машины 3,6 м, высоте по корпусу 1,6 м) по своим размерам не могла бы вместить ни пулемета, ни пулеметчика. Эти неточности исправлены в версии известного художника М.В. Петровского — речь идет об иллюстрации к первой статье И.П. Шмелева известной серии «Наш танковый музей» в журнале «Техника— молодежи» (№ 2 за 1979 г.). Здесь увеличены размеры башни «Вездехода», корпусу приданы соответствующие приливы под погон, добавлены решетки радиатора, улучшена конструкция гусеницы. Повторим — это была версия того, как мог бы выглядеть «Вездеход», будь он несколько доработан в качестве боевой машины. Хотя правильность самой схемы компоновки машины, представленной на упомянутом чертеже в 1952 г., некоторыми исследователями подвергается сомнению.

Варьировались версии о причинах прекращения работ над «Вездеходом». Но как бы то ни было, сложилась удивительная картина. Талантливый авиаконструктор Пороховщиков широко известен не рядом интересных самолетов и проектами оригинальных летательных аппаратов, а своим не слишком удачным «Вездеходом». Хотя о роли Пороховщикова в истории авиации упоминали такие известные исследователи, как В.Б. Шавров («История конструкций самолетов в СССР до 1938 г.») и П.Д. Дузь («История воздухоплавания и авиации в России»).

Впрочем, Пороховщиков был не единственным в России, кто претендовал на звание «отца» танка. 6 января 1917 г. в Военное министерство поступило прошение жителя Петрограда А. Васильева. «6 марта 1915 г. я подал в ГВТУ чертежи и модель невязнущей повозки с описанием и объяснением, что это годно для больших бронеавтомобилей. После демонстрирования… мне обещали прислать ответ, но до этих пор я ничего не получил… Случайно прочитав в журнале описание и чертежи английского бронированного автомобиля типа „tanks“, я с удивлением заметил поразительное сходство с моим изобретением, — писал Васильев и с горечью спрашивал: — Почему изобретение русское остается без результатов, а точно такое у иностранцев производит сенсацию?» Тот же праведный гнев и снова — «точно такое изобретение». Васильев тоже был достаточно разносторонен: в том же марте 1915 г. он предлагал военному ведомству «колесные коньки для солдат», «самодвижущийся фугас», «перископ для ружья и пулемета». Эти изобретения были отклонены, но сейчас негодование изобретателя вызвало непризнание именно «невязнущей повозки». Обратимся, однако, к справке Технического комитета ГВТУ на обороте прошения Васильева: «Изобретатель Васильев 6 марта 1915 г. представил в Технический комитет модель колесной повозки, поставленной на бесконечные ведущие ленты с указанием, что такое устройство могло бы найти также применение для аэропланов типа „Илья Муромец“ (вспомним гусеницу Пороховщикова для самолета „Би-Кок“. — С.Ф.) и автомобиля. Технический комитет по Журналу от 17 марта 1915 г. за № 203 признал, что предлагаемое приспособление… для передвижения повозок по вязкой почве для военного ведомства неприемлемо. Постановление Комитета было сообщено Васильеву 30 марта 1915 г. за № 603… Идею повозки Васильева отнюдь нельзя считать русской, т. к. применение бесконечных ведущих лент к повозке было сделано в Америке лет на 10 раньше г. Васильева. В 1912 г. в России уже было в работах несколько десятков тракторов гусеничной системы завода Holt». Относительно давности идеи гусеничного трактора и первенства «Холт» с членами Технического комитета можно поспорить, но в данном случае важно не это. Упомянем только, что военному ведомству тракторы «Холт» были знакомы еще перед войной — в 1913 г. они испытывались на главном артиллерийском полигоне.

Как видим, Васильев имел еще меньше оснований претендовать на «отцовство», нежели Пороховщиков, однако в литературе он, начиная с 1952 г., обычно упоминается вместе с ним. Правда — на втором месте. И не «косность чинов Военного министерства» стали причиной того, что «Вездеход» Пороховщикова не пошел дальше первых испытаний, а «повозка» Васильева и вовсе не строилась. Причины тому, как мы видели, иные.

Но «легендарность» машины Пороховщикова и слабая обоснованность претензий Васильева вовсе не означает, что в России реально не разрабатывались свои проекты машин, подобных «танкам».