Кипр
Небольшой остров Кипр в Средиземном море был колонией, полной географических и политических противоречий. Находясь между Востоком и Западом, он являл собой превосходную зону конфликтов, туристическую идиллию. Расположенный на ключевом морском пути, этот остров веками был факторией, где можно было купить золото, серебро, слоновую кость и шелка. Так что нет ничего удивительного в том, что Кипр на протяжении не одного тысячелетия был местом коллизий и свидетелем борьбы между византийскими монастырями от труднопроходимых горных круч Троодоса до узкого известнякового хребта Кирения. Со времен Ассирийской империи и до османских турок Кипром правили одно за другим иностранные государства. Остров был передан англичанам в 1878 г.
Учитывая стратегическое положение этой колонии в качестве ворот к Суэцу, Великобритания хотела держать ее под своим контролем. В начале 1950-х гг. региональная штаб-квартира SIS была перемещена из Зоны канала в Египте в Никосию – столицу Кипра, а в июле 1954 г. главный британский военный штаб в этом регионе – ближневосточное командование Великобритании – переместился на Кипр в Эпископи. После ряда выводов войск в послевоенный период, когда Великобритания теряла свои военные базы на Ближнем Востоке (в Палестине, Ираке и Зоне канала в Египте после провала в Суэце в 1956 г.), Кипр стал ключевым стратегическим сторожевым постом, местом базирования тяжелых бомбардировщиков и размещения американского и английского ядерного оружия. Он также был базой, откуда велась тайная англо-американская «черная» пропаганда, особенно во время пребывания Идена на посту премьер-министра. На протяжении всего Суэцкого кризиса «Голос Великобритании» транслировался с радиостанции SIS Шарк-эль-Адна на Кипре, очевидно с помощью совершенно секретного английского пропагандистского подразделения IRD. Имея радиопередатчик, который мог «дотянуться» до тысяч предположительно восприимчивых слушателей в Ливане, Сирии, Иордании и даже части Саудовской Аравии, Шарк-эль-Адна был альтернативой «Каирскому радио»28.
Само собой разумеется, Кипр был также местом базирования англо-американской радиотехнической разведки, особенно в доспутниковый период, когда было необходимо иметь станции перехвата вблизи Советского Союза. Кипр находился на тысячу миль ближе к СССР, чем американские и английские базы в Ливии, и в начале 1950-х гг. подразделения радиотехнической разведки ВВС США на Кипре могли охватывать южные регионы России, где проходили испытания ракет и самолетов. Эти испытания генерировали радиоволны, которые отражались от верхних слоев атмосферы, и их можно было перехватить с помощью радиоприемных устройств на Кипре. Ни Лондон, ни Вашингтон не были готовы потерять Кипр в качестве базы для сбора радиотехнической информации29.
Однако, как и во многих других проблемных местах империи в послевоенные годы, власть англичан стала надоедать все большему количеству жителей Кипра, и они стали стремиться к союзу со своей духовной родиной – Грецией. 80 % населения острова были этническими греками, остальные 20 % – этническими турками, которые были решительно против такого союза. Этническая напряженность существовала на острове повсеместно еще до повышения налогов в 1930-х гг., которое содействовало росту недовольства владычеством англичан. В 1931 г. место заседания британского правительства – правительственный дом в Никосии был сожжен во время бунтов греков-киприотов, и к 1950 г. около 96 % взрослого населения греков-киприотов были за союз. После того как в начале 1950-х гг. между Великобританией, Грецией и Турцией прошли переговоры, которые оказались бесплодными, Никосия взорвалась насилием: протесты охватили площадь Метаксас, а Британский институт был весь охвачен пламенем. К 1953 г., если не раньше, Афины тайно поставляли инакомыслящим грекам на Кипре оружие. С этим оружием в середине 1950-х гг. киприоты начали ожесточенное восстание против власти Великобритании под руководством небольшой группы партизан – борцов за национальное освобождение, известных по греческой аббревиатуре EOKA (Национальная организация кипрских бойцов). С лозунгом «Смерть предателям!» EOKA боролась со всеми, кто сопротивлялся союзу с Грецией, то есть с британским правительством, его представителями и турецким населением острова30.
Бойцы ЕОКА совершили серию взрывов и убийств представителей британской администрации. Они подкладывали взрывчатку под дипломатические и военные машины, посылали ее в письмах, взорвали самолет, отстреливали англичан на отдыхе, когда те купались в море, проводили время на пикнике, минировали фонтанчики с питьевой водой, которыми пользовались английские солдаты после традиционных воскресных дневных футбольных матчей. В период между апрелем 1955 г. и ноябрем 1956 г. на Кипре прогремели 638 крупных взрывов и 517 небольших. За этот же период бойцы ЕОКА убили 71 англичанина31.
Главным сторонником союза с Грецией был архиепископ Михаил Христодулос Макариос III – глава Греческой православной церкви на острове. Харизматичная личность и впечатляющая фигура – он носил черную бороду, цилиндр и длинную одежду, – он был одним из немногих (если не единственным) епископом-партизаном, который когда-либо становился национальным лидером. За материально-техническую часть восстания отвечал в ЕОКА безжалостный Георгиос Гривас, который носил псевдоним Дигенис в честь мифологического византийского героя. Гривас был бывшим генералом греческой армии, чуть ли не фашистом, который добился нехорошей известности из-за массовых убийств коммунистов во Второй мировой войне и взял себе за образец ИРА и Иргун. Он ввел жесткую дисциплину среди бойцов ЕОКА и организовал карательные отряды, совершавшие ужасающие репрессии в отношении предателей. Гривас приплыл из Греции и тайно высадился на Кипре 10 ноября 1954 г. и начал сколачивать небольшие группы бойцов ЕОКА в Никосии и соседних деревнях. Его миссией, по его же словам, был «крестовый поход ради создания Большой Греции». Вскоре англичане объявили награду в размере пятисот фунтов стерлингов за его голову32.
За кампанией взрывов и убийств, которую возглавлял Гривас и поддерживал Макариос, крылся прискорбный провал британской разведки. Кипр является классическим образцом того, что мы видели в послевоенные годы: несмотря на протесты МИ-5, колониальная администрация выделяла недостаточные ресурсы на разведку до тех пор, пока уже не было слишком поздно, когда восстание уже началось – и в этот момент реформа разведки стала просто кризисным менеджментом. Как и в Палестине, Малайе и Кении, британские власти не извлекли уроков из прошлого и повторили те же ошибки, которые совершали предыдущие колониальные администрации. Особый отдел на Кипре был сформирован лишь в конце 1954 г., главным образом в результате усилий Алекса Макдональда – офицера МИ-5, откомандированного в министерство по делам колоний в качестве первого советника по вопросам безопасности и разведки. В ноябре того же года бюро SIS в Афинах получило наводку, которая позволила Королевскому флоту перехватить судно с оружием, шедшее из Афин на Кипр. В январе 1955 г. английский военный корабль «Комета» перехватил судно, незаконно провозящее оружие, под названием Ayios Georghios («Святой Георгий»), а вблизи берега было найдено десять тысяч пачек динамита в месте, где команда судна его сгрузила. Англичане также взяли и тех, кто был получателем всего этого на берегу, а вскоре схватили и активиста ЕОКА Сократа Лоизидеса, который был приговорен к двенадцати годам тюремного заключения33.
Несмотря на эти явные указания на грядущие события, администрация оставалась в полном неведении относительно готовящегося восстания против нее, а губернатор даже удалился в свой дом для отдыха на ступенчатых склонах гор Троодос. Весной 1955 г. ЕОКА провела серию взрывов, использовав, по словам Гриваса, «мощные смертоносные бомбы со шрапнелью, размещенные таким образом, чтобы нанести максимальный урон». Только лишь 16 марта по всему острову были взорваны 16 бомб на электростанциях и в полицейских участках. Бомбы были оставлены в сумках, находившихся на велосипедах, а в окна пивных полетели гранаты. В своих мемуарах Гривас так описывал цели своей террористической кампании: «…моей главной целью было парализовать полицию, чтобы армейские подразделения были введены в глубь территории по моему выбору, и их силы оказались рассредоточенными. Мои группы, действовавшие в городе, должны были прикончить полицейских, которые слишком рьяно работали на англичан, в то время как группы, действовавшие в сельской местности, должны были нападать на полицейские участки, убивать отдельных полицейских и устраивать засады на местную полицию»34.
Ответом англичан на волну взрывов и убийств было отчаяние и, что предсказуемо ввиду отсутствия разведывательной информации на их врагов, чрезмерно острая реакция. Реформы МИ-5 в конце 1954 г., проведенные Макдональдом, ввели основные разведывательные требования к Особому отделу на Кипре. Офицер МИ-5 Филипп Рей, бывший сотрудник особого отдела в Пенджабе и бывший офицер по вопросам обороны в Ираке, был прикомандирован к Особому отделу на Кипре на шесть месяцев. Была создана надлежащая картотека с помощью клерка канцелярии МИ-5, а финансирование отдела было увеличено вчетверо. Правда, помимо этого достигнуто было мало. Когда ЕОКА привела в действие механизм убийств в День дурака в апреле 1955 г., британские власти на Кипре – просто потрясающе – не имели никакой информации о своих врагах. По словам фельдмаршала Хардинга, который стал губернатором этой колонии в октябре 1955 г., особый отдел был в зачаточном состоянии и полагался на то, что «я называю источниками слухов – разговоры в кафе, кофейнях и так далее, что совершенно недостаточно. Во всяком случае, не было четкой информации о ЕОКА, ее численности, вооружении, тактике – хоть о чем-нибудь»35.
В недавно созданном Особом отделе на Кипре было известно, что таинственная организация, которую его сотрудники называли «Икс» (на самом деле ЕОКА), с начала 1950-х гг. планировала осуществлять на острове нападения на англичан, но они не знали, кто ее возглавляет. Они думали, что это коммунистическая группировка, тогда как в реальности ЕОКА была экстремистской правой организацией – и только в 1956 г. они поняли, что Гривас поддерживал отношения с Коммунистической партией Кипра (AKEL). После того как ЕОКА начала свою террористическую кампанию, в Особом отделе даже не были уверены, является Дигенис комитетом или человеком. Языковые навыки его сотрудников были такими слабыми, что в отчаянии его руководство было вынуждено брать на службу британских офицеров, которые изучали классический греческий язык в высших учебных заведениях, и преподавать им ускоренный курс современного греческого языка.
Как и в Палестине, и в Малайе до Темплера, координация разведывательных действий между различными разведывательными организациями на Кипре (военной разведкой, особым отделом и МИ-5) была слабой. В апреле 1955 г. в особом отделе работал лишь 21 официально назначенный офицер, а в различных полицейских участках на острове не было безопасной закрытой телефонной линии для поддержания связи друг с другом. И хотя Гривас был заинтересован в усилении неудач англичан, он не так уж и ошибался, когда писал: «Лучшие сотрудники английской разведки были посланы на Кипр, чтобы поломать эту систему, и все же за четыре года борьбы к ним в руки попали лишь несколько писем, а за информацией, которую они все же получали, следовала плачевная медлительность»36.
Англичане не объявляли официально чрезвычайное положение на Кипре до ноября 1956 г., когда они, как можно предположить, должны были обратиться к предыдущим чрезвычайным положениям для получения практического руководства. На самом же деле они повторили те ошибки, которые их предшественники сделали в Палестине, Малайе и Кении. Как и во время этих предыдущих восстаний, англичане на Кипре ошибочно полагали, что смогут обойтись минимальными силами и использовать устаревшую тактику – оцепления и обыски. Эти меры были неэффективны в борьбе с ЕОКА, члены которой воевали не только в горах и деревнях, но и имели террористические ячейки, совершавшие убийства в городах. Та тактика, которую британские службы безопасности применяли изначально, – аресты без ордеров, введение комендантского часа и коллективные наказания, – лишь настраивала враждебно местное население острова.
Более того, власти не приняли решительных мер для борьбы с террористическими актами ЕОКА ни путем немедленного объявления чрезвычайного положения, ни путем применения традиционных методов поддержания общественного порядка. Вместо этого они попытались скомбинировать эти стратегии, но просчитались. Они изначально пытались решить проблему подешевле, чтобы полицию поддерживало военное присутствие, но, как они вскоре обнаружили, это дало неудовлетворительные результаты, уменьшив эффективность и полиции, и армии. Как и в Палестине, Малайе и Кении, англичане быстро поняли, что им требуется гораздо больше армейских подразделений. К 1956 г. англичане имели на Кипре 12 тысяч военных и 2 тысячи полицейских для борьбы приблизительно с одной тысячей бойцов ЕОКА. К январю 1958 г. штаты сил безопасности раздулись до такой степени, что на один дом греков-киприотов приходился один вооруженный человек. Однако это случилось слишком поздно: ЕОКА уже добилась необходимого ей устойчивого положения. В отличие от мятежников в Малайе и Кении ЕОКА имела поддержку большинства местного населения, и с каждым нападением на англичан ее бойцы получали помощь, и маховик борьбы раскручивался все сильнее, еще более затрудняя англичанам получение информации от местного населения и вербовку агентов.
Когда кампания террора, инициированная ЕОКА, усилилась весной 1955 г., ее бойцы совершали страшные вещи со своими врагами, в том числе перерезали горло предателям в своих собственных рядах. В мае 1955 г. опытный офицер МИ-5 Дональд Стивенс был прикомандирован к правительству Кипра, в котором занял должность начальника разведки, аналогичную должности Джека Мортона в Малайе. В сентябре 1955 г. был назначен новый губернатор и главнокомандующий – фельдмаршал сэр Джон Хардинг, малайский ветеран, должность которого (аналогичная должности Темплера в Малайе) восполняла разрыв политика – военные. Тот факт, что и политической, и военной властью был облечен один человек – Хардинг, сильно укрепил положение Стивенса: это означало, что, как и Мортон в Малайе, он подчиняется только одному начальнику, перед которым и отчитывается.
Рекомендации МИ-5 в отношении разведки на Кипре следовали обычной формуле. Особый отдел полностью отделился от регулярной полиции, и в него были набраны греки-киприоты, а до этого в нем преобладали турки (около 70 %). Однако эти реформы были все же слишком незначительны и проведены с большим опозданием, и поэтому они дали лишь скудные плоды. И хотя ЕОКА обладала не таким большим опытом, какой ее изображал Гривас, ее действия были жестоки и эффективны, и чрезвычайное положение на Кипре – классический пример того, как трудно сильной власти разгромить восстание, пользующееся поддержкой большинства местного населения. Было трудно, если не невозможно, для особого отдела на Кипре вербовать агентов и собирать информацию на боевиков ЕОКА – на самом деле Гривасу, вероятно, удалось глубже проникнуть в особый отдел, чем особому отделу – в ЕОКА: он утверждал, что в 1956 г. он внедрил в особый отдел агентов, которые сумели получить протоколы совещаний по вопросам безопасности, проведенных на высоком уровне.
С растущей поддержкой местного населения ЕОКА становилась все более и более дерзкой. В августе 1955 г. ее боевик убил офицера особого отдела Майкла Поуллиса при свете дня в центре Никосии. Бойцы ЕОКА даже нацеливались на самого Хардинга, который по крайней мере однажды счастливо отделался. В апреле 1956 г. один из его помощников – тайный агент ЕОКА оставил под его кроватью бомбу, но она не взорвалась, и Хардинг благополучно проспал над ней всю ночь37.
В декабре 1955 г. англичане провели операцию «Охотник на лис», в ходе которой были проведены обыски во всех греческих православных монастырях на Кипре. Был найден тайник с документами ЕОКА, в том числе несколько подробных дневников Гриваса, и был чуть не схвачен сам Гривас, который в какой-то момент прятался за деревом на расстоянии вытянутой руки от английского солдата. В ходе операции «Удачливый Альфонс» в июне 1956 г. были схвачены семь человек из окружения Гриваса; среди трофеев оказались его любимый офицерский походный ремень с портупеей и еще один его дневник, насчитывающий 250 тысяч слов, который был засунут в банку с вареньем, а банка была закопана в поле неподалеку от Лусси. И снова Гривас находился в опаснейшем положении: ему удалось скрыться вовремя после получения предупреждения о прибытии английских войск – залаяла патрульная собака. Когда он пробирался через английские кордоны, по горам Троодос прошелся лесной пожар, якобы инициированный английскими войсками, в результате которого погибли 19 английских солдат; но пожар дал возможность Гривасу скрыться.
Англичанам показалось настолько невероятным то, что скрывающийся лидер ЕОКА писал дневник, не говоря уже о том, что он не взял его с собой, что они отдали его на экспертизу графологу, специально вызванному из Лондона. Толчком к ведению Гривасом дневника послужило, вероятно, его желание иметь подробные записи о его делах с архиепископом Макариосом, которому он не доверял. Несмотря на изначальное недоверие англичан, дневники, в которых было множество адресов бойцов ЕОКА и другой информации, оказались подлинными. Те их части, которые были зачитаны вслух на пресс-конференции в Лондоне, а затем опубликованы, дали убийственные доказательства связей между Макариосом и ЕОКА и помогли оправдать решение Хардинга в марте 1956 г. после провала мирных переговоров в декабре 1955 г. депортировать архиепископа на отдаленный остров Maэ в составе Сейшельских островов, где тот был размещен в приятной обстановке в летнем доме губернатора. Из документов тайного колониального архива в Хэнслоу-Парке явствует, что Великобритания планировала депортировать Макариоса в сентябре 1955 г. до того, как переговоры закончились неудачей, что наводит на мысль о том, что либо Лондон никогда и не намеревался довести переговоры до успешного завершения, либо он готовился к самому худшему. Среди документов, хранящихся в Хэнслоу-Парке, есть сообщение, написанное губернатором Сейшел сэром Уильямом Эддисом – в стихах. Ранее он писал, что правительственное жилье под названием Sans Souci («Без забот») может оказаться слишком маленьким для размещения Макариоса, так что лучше его поселить в другой резиденции под названием «Бастилия». Министерство по делам колоний, очевидно, возразило на том основании, что будет неразумно использовать дом, носящий то же название, что и известная французская тюрьма, что подсказало сэру Уильяму идею написать песенку: «Что ж, пусть будет Сан-Суси, / Что лишит оппозицию возможности говорить, / Что архиепископ не может оставаться спокойным / В доме под названием «Бастилия»38.
Несмотря на удивительную находку – дневник Гриваса, особый отдел на Кипре по-прежнему не мог поймать руководителя ЕОКА – 5 8-летнего мужчину на острове размером более чем вдвое меньше Уэльса. На самом деле летом 1956 г. дела у англичан пошли все хуже и хуже. Во время операции «Удачливый Альфонс» за один день погибло больше английских солдат, чем в любой другой операции, проведенной за четыре года конфликта. Насилие достигло своей наивысшей точки в «черном ноябре» 1956 г., в котором имели место 2500 насильственных действий, в результате которых было свыше двухсот погибших. Это привело к новому наступлению на ЕОКА под руководством разведки, которое наконец увенчалось рядом успехов для англичан. Среди применяемой тактики была такая: «Q-патрули», состоявшие из перевербованных партизан ЕОКА и настроенных против ЕОКА греков-киприотов, входили в деревню, притворяясь партизанами, спасающимися от английских войск, и просили связать их с теми, кто предоставит им убежище. Как мы уже видели, англичане использовали «Q-патрули» в Палестине, которые были аналогичны SEP в Малайе и группам противодействия в Кении, и все же британские силы безопасности на Кипре, по-видимому, не обратили внимания на эти прецеденты и вместо этого заново открывали для себя эту тактику по своей инициативе. За шесть месяцев «Q-патрули» на Кипре получили информацию, которая привела к смерти или захвату приблизительно 35 членов ЕОКА и выявлению 60 единиц оружия. Среди членов ЕОКА они выявили 20 священников и 6 полицейских. Только в марте 1967 г. были раскрыты тридцать опорных баз ЕОКА, 22 партизана из руководящего состава были захвачены или убиты – среди них заместитель Гриваса Грегори Афксентиу, который был убит после восьмичасовой перестрелки39.
И все же неуловимого Гриваса нигде не могли найти. В результате отчаянных попыток обнаружить его местонахождение некоторые английские следователи прибегали к физическим пыткам: били пленных металлическими цепями, за что их стали называть палачами ее величества. И хотя точные цифры установить невозможно, известно, что по крайней мере шесть человек были убиты во время допросов англичанами на Кипре, а другие были застрелены при «попытке к бегству». Информаторов в масках, нелестно называемых «гадинами в капюшонах», англичане использовали для установления личности партизан ЕОКА, когда подозреваемые попадались во время облав. Как и в Кении, у этой системы имелись очевидные недостатки, так как она позволяла информаторам вымещать свои личные обиды, тогда как обвиняемые не могли видеть лиц своих обвинителей. Макариос не ошибся, когда сказал, что на Кипре нужно поставить памятник губернатору Хардингу, так как он более чем кто-либо другой поддерживал дух сопротивления эллинов. Когда Хардинга позднее спросили, как обращались с пленными после поимки, он ответил со всей прямотой: «Что касается дурного обращения, грубого обращения при задержании, я думаю, это то, что случается неизбежно. В конце концов, если у вас есть войска или полиция, которые заняты в антитеррористической операции и видели, как в бою умирают их товарищи, то когда они берут в плен противника, несущего за это ответственность, то с ним и должны обращаться жестко, и это совершенно естественно, и это вы не можете регламентировать. Не думаю, что так происходило в достаточно серьезной степени на Кипре, но, безусловно, были случаи, когда с пленным бойцом ЕОКА обращались весьма жестко во время задержания. И это совершенно естественно и, на мой взгляд, приемлемо»40.
Откровенные рассказы о пытках были частью гораздо более широкой картины того, как английские войска настраивали против себя жителей острова. В ходу были рассказы (вероятно, правдивые) о солдатах, которые бессмысленно опорожняли мешки деревенских жителей с зерном, выливали оливковое масло, высыпали на землю овощи и фрукты. Поразительно, насколько они не сумели извлечь урок из ситуации в Малайе о том, как важно «завоевывать сердца и умы» в ходе подавления восстания. Весть о том, что англичане применяют на Кипре пытки, вскоре привлекла внимание неутомимых членов парламента от Лейбористской партии Барбары Касл и Феннера Брокуэя – откровенных защитников движений за колониальную независимость и влиятельных борцов за права человека. В 1958 г. эти двое отправились на Кипр, где Касл встретилась с самим Макариосом (который к тому времени был отпущен из ссылки). Однако, очевидно, она стала мишенью незаконной операции: материал, который она собрала во время своей поездки, и записи, которые она сделала, были изъяты из ее багажа неустановленными лицами, сфотографированы и отправлены телеграфом в Лондон, прежде чем она туда вернулась, став предупреждением правительству Макмиллана о том, что она собирается выступить с критикой41.
После смерти своего заместителя Грегори Афксентиу Гривас согласился на перемирие, а в обмен на это был освобожден Макариос из плена на Сейшелах. Он вернулся на Кипр на британском судне с подходящим названием «Олимпийский громовержец» и ехал через Африны, где был вынужден (вероятно, намеренно) остановиться в гостинице «Гранд Бретань». Необходимость примирить противоречащие друг другу требования греческих и турецких киприотов означала, что переговоры между британским правительством, Макариосом и представителями турецкого населения острова шли черепашьим шагом. В биографии Дика Уайта говорится, что во время переговоров англичане шантажировали Макариоса информацией, полученной от SIS, о его гомосексуальных наклонностях. Однако в имеющихся в широком доступе документах британской разведки или каком-либо другом источнике нет ничего в подтверждение этого.
В декабре 1957 г. был назначен новый губернатор сэр Хью Фут. Прозванный среди своих друзей «М», Фут был братом члена парламента от Лейбористской партии с левыми убеждениями Майкла Фута и, очевидно, сам имел уклон влево. У него была долгая и выдающаяся карьера колониального чиновника, и он оказался более подходящей кандидатурой для нахождения политического решения кипрского вопроса, чем фельдмаршал Хардинг. Эта задача, однако, была чрезвычайно трудной даже для него. Его жена леди Сильвия позднее вспоминала, что когда они прибыли на Кипр, то были потрясены, обнаружив, что британские гражданские лица живут там в осаде. Они были вынуждены жить под защитой заборов из колючей проволоки и мешков с песком, часовых и сторожевых вышек42.
После своего прибытия Фут объявил: «Нашей самой слабой стороной всегда была разведка, и наши усилия в борьбе с ЕОКА не могут быть полностью эффективными до тех пор, пока все разведслужбы не будут работать дружно под более качественным центральным руководством». Чтобы помочь исправить ситуацию, в октябре 1958 г. он отправил личную просьбу генеральному директору МИ-5 Роджеру Холлису – Фут стал хорошо разбираться в операциях МИ-5 в колониях, когда был губернатором на Ямайке, – прислать «офицера высокого класса для исследовательской работы», который должен был сопоставлять и оценивать всю имеющуюся разведывательную информацию с целью поимки Гриваса и остальных членов руководства ЕОКА. В ответ Холлис прислал на Кипр в командировку на шесть месяцев Билла Мэгана, который сделал карьеру и стал начальником зарубежного отдела Е в МИ-543.
Мэган приступил к подробному изучению Гриваса так, как не делал ни один сотрудник британской разведки до него, и его усилия вскоре начали давать результаты. В ходе операции «Солнечный свет» в феврале 1959 г. Гривас был выслежен до района Никосии, где силы безопасности надеялись его арестовать с помощью группы захвата. Этот успех произошел во многом благодаря Мэгану и новому офицеру связи МИ-5 по вопросам безопасности Филиппу Кирби Грину вместе с молодым офицером из технического отдела МИ-5 Питером Райтом, который помог выследить Гриваса, используя радиосигналы. Новый начальник разведки Джон Прендергаст, только что прибывший из Кении, – позднее он перебрался в Аден и Гонконг – тоже поставил перед собой личную цель – обнаружить местонахождение и уничтожить Гриваса.
И когда сеть британской разведки уже смыкалась над головой Гриваса, события их опередили. В том же месяце в Ланкастер-Хаус в Лондоне начались напряженные переговоры о будущем Кипра. Однажды за ужином Гарольд Макмиллан спросил министра иностранных дел Греции Ангелоса Авероф-фа, как, по его мнению, поимка Гриваса повлияет на ситуацию на острове. Аверофф ответил, что переговоры закончатся неудачей и потекут реки крови. Поэтому позже в этот же вечер Макмиллан дал указания, чтобы Гриваса не трогали в его убежище. В конечном счете в марте 1959 г. британский патруль нашел его в мужском монастыре в горах Троодос, в котором было множество тайных комнат и пристроек. Он спал в келье, находившейся под кухонной раковиной, и лишь две женщины-связные знали о его местонахождении44.
Так как Макмиллан распорядился, чтобы Гриваса не трогали, шкура партизанского вождя была спасена, и в феврале 1959 г. на конференции в Ланкастер-Хаус было принято решение о создании независимого Кипра с греческим президентом (Макариос), турецким вице-президентом и палатой представителей, в которой было бы 70 % греков и 30 % турок. Права меньшинства – турецких киприотов были, по крайней мере теоретически, защищены новой конституцией республики – хотя дальнейшие события на острове покажут, что это не так. Как это было и в других недавно обретших независимость колониях, кипрское правительство согласилось, чтобы после получения островом независимости на нем появился офицер связи по вопросам обороны от МИ-5, приданный британскому военному гарнизону в Эпископи (поэтому и по вопросам обороны, а не безопасности). Горькая ирония всей операции англичан по подавлению восстания на Кипре состояла в том, что ужасная партизанская война за enosis, инспирируемая Афинами, на самом деле закончилась получением Кипром независимости не только от Великобритании, но и от Греции. Макариос предпочел международный статус для Кипра провинциальному. В результате много жизней было положено фактически за мираж под названием enosis с Грецией45.
В 1954 г. министр по делам колоний Генри Хопкинсон вызвал испуг в палате общин, когда туда просочилось его мнение о том, что есть территории, вроде Кипра, которые «никогда» не получат независимость от Великобритании. С одной стороны, его заявление было совершенно ошибочно: Великобритания отказалась от контроля над Кипром шесть лет спустя. С другой, Хопкинсон был не так далек от истины, как можно было подумать. Во время переговоров о независимости острова в начале 1959 г. в Ланкастер-Хаус правительство Великобритании жестко торговалось, пока не добилось желаемого результата: сохранить стратегические права на две базы на Кипре, которые должны были продолжать оставаться решающими аванпостами до конца холодной войны. Британская делегация на переговорах, которую возглавлял Джулиан Амери – заместитель министра по делам колоний, начала со странной заявки на 400 квадратных миль территории острова, хотя они в конечном счете договорились о 99 квадратных милях, на которых располагались две так называемые территории «суверенных баз» – такое положение дел существует и поныне. Первой базой была база Королевских ВВС в Пергамосе – 43 акра местности, которая стала огромным лагерем Центра правительственной связи. Его большая территория, уставленная палатками, вместила свыше тысячи служащих радиотехнической разведки, переведенных из английских баз в Сарафанде (Палестина), Гелиополисе (Египет) и Хаббании (Ирак), откуда Великобритания была вынуждена уйти в послевоенные годы. Второй базой была самая крупная английская база радиотехнической разведки на Кипре, настолько разросшаяся, что стала покушаться на муниципальные земли самой Фамагусты. Когда Макариос заявил протест, Центр правительственной связи согласился, что база может немного отодвинуться без серьезного ущерба для своей деятельности46.
Вашингтон, как и Лондон, счел, что Кипр будет ему полезен, и Агентство национальной безопасности вместе с ЦРУ финансировало многие самые важные радиотехнические мероприятия на острове. Как и в случае с Британской Гвианой, это был поразительный пример того, как США поддерживали остатки Британской империи, когда это было нужно для ведения холодной войны. На самом деле сбор радиотехнической информации был настолько важен для Запада, что он помогал становлению международных отношений с Кипром – «хвост» радиотехнической разведки двигал «собакой» – политикой. В 1963 г., столкнувшись с растущим межобщинным насилием между греческим и турецким населением острова, новый британский премьер-министр сэр Алек Дуглас-Хоум задал вопрос, действительно ли Великобритании нужны тамошние базы. Министр обороны Питер Торникрофт сказал выразительное «да» и объяснил, что на Кипре «размещены самые важные станции радиотехнической разведки, а также авиабаза, с которой осуществляются специальные разведывательные полеты». Торникрофт сказал, что, в то время как большая часть других мероприятий может быть перемещена в другое место, «мы считаем, что радиотехническое оборудование не может быть в равной степени удобно расположено в другом месте».
Десять лет спустя, в 1974 г., столкнувшись с финансовым кризисом, правительство Великобритании официально решило уйти со своих баз на Кипре, чтобы сэкономить деньги. За несколько дней Вашингтон убедил Лондон, что это решение неприемлемо, и англичане должны там остаться. Причина была проста: радиотехнические базы на Кипре, которые давали возможность Америке прослушивать эфир Ближнего Востока, были незаменимы. В 2013 г., почти через сорок лет после принятия правительством Великобритании решения уйти с баз, они все еще находятся на острове и значительно выросли в размерах47.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК