2. УЧАСТИЕ ПОГРАНИЧНИКОВ В ВОЙНЕ НА ЗАПАДНЫХ ФРОНТАХ (1914–1918)

2. УЧАСТИЕ ПОГРАНИЧНИКОВ В ВОЙНЕ НА ЗАПАДНЫХ ФРОНТАХ (1914–1918)

Обстановка на западной границе, особенно на границе с Пруссией и Австро-Венгрией, в предвоенный период была напряженной. Во-первых, здесь традиционно проходили основные контрабандные пути из Европы в Россию, всегда доставлявшие много хлопот российской погранстраже. И здесь же шли мощные иммиграционные потоки, прежде всего еврейского населения, заметно усилившиеся перед войной. Во-вторых, с осложнением военно-политической обстановки на западных русских границах значительно активизировали свою деятельность разведслужбы Германии и Австро-Венгрии. Они широко использовали агентурную сеть в приграничной полосе, воздушные шары и голубиную почту для связи и др. Участились случаи вербовки жителей приграничья.

Все это требовало от пограничников ответных оперативных действий, а также высокого профессионального мастерства. О напряженной служебно-боевой деятельности чинов пограничной стражи накануне войны свидетельствуют следующие факты: согласно годовому отчету за 1912 г. пограничники задержали 5770 лиц при тайном переходе границы и изъяли контрабандного товара на огромную для того времени сумму — 288 546 руб.[119] В последнем предвоенном году эти цифры еще более возросли. За период с 1894 по 1913 г. российские пограничники участвовали в 3595 вооруженных столкновениях с контрабандистами, в которых погибло 177 и было ранено 369 офицеров и стражников[120].

Для частей и подразделений ОКПС война началась 17 июля 1914 г. Вечером в западные военные и пограничные округа России поступили из Санкт-Петербурга экстренные телеграммы, подписанные военным и морским министрами, а также министром внутренних дел, объявлявшие о начале с ноля часов 18 июля общей мобилизации в стране, о переводе армии и флота, в том числе и ОКПС, на военное положение. Эти документы предписывали командованию ОКПС действовать в соответствии с мобилизационными планами.

Интересен текст телеграммы, направленной из Санкт-Петербурга в Варшаву начальнику 3-го округа пограничной стражи генерал-майору Ушакову: «Высочайше поведено перевести армию и флот на военное положение и для сего призвать членов запаса и поставить лошадей согласно мобилизационному расписанию 1910 г. Первым днем мобилизации следует считать 18 сего июля. № 1945. Военный министр Сухомлинов. Морской министр Григорович. Министр внутренних дел Маклаков». Рукой начальника округа наложена резолюция — «Спешно исполнить»[121].

В западных пограничных округах приступили к выполнению приказа. Быстро развивавшиеся события требовали от руководства западных округов ОКПС оперативного и адекватного реагирования. Сложность ситуации заключалась в том, что с началом мобилизации в России в войсках ОКПС, дислоцированных на западе, началось осуществление мероприятий по варианту «объявление мобилизации на территории России». Документы свидетельствуют, что с ноля часов 18 июля 1914 г. в западных пограничных округах — Санкт-Петербургском, Виленском, Варшавском и Киевском — начали активно проводиться мобилизационные мероприятия, главная задача которых состояла в том, чтобы прикрыть границу и обеспечить развертывание российской армии.

Штабы пограничных округов оперативно довели до подчиненных бригад приказание о мобилизации, а штабы бригад — по границе до поста включительно. Получив красные конверты, начальники постов в соответствии с инструкцией всем составом поста двинулись на сборный пункт отряда, а затем на сборные пункты конных или пеших сотен. В течение 19–20 июля вдоль западной границы империи шло формирование и слаживание этих подразделений. Охрана границы, таким образом, временно приостановилась. Инструкции предписывали, что если на границе с объявлением мобилизации не начались военные действия, то охрана границы возобновлялась, но уже силами разъездов сформированных пограничных сотен. Это и было исполнено.

На мобилизацию пограничных бригад отводилось не более двух дней. Документы свидетельствуют, что уже к 20 июля, то есть своевременно, командование всех западных пограничных бригад доложило в штабы соответствующих округов о том, что «мобилизация бригады закончилась спокойно»[122].

Согласно требованиям руководящих документов пограничные сотни, развернутые по общеармейским штатам, передавались в подчинение Военному ведомству. Конные сотни были переданы начальникам кавалерийских армейских соединений, дислоцировавшихся в приграничной зоне. Пешие сотни перешли в подчинение комендантам близлежащих крепостей (Ковно, Осовец, Новогеоргиевск, Ковель), пополнив их гарнизоны, или были переданы командирам подходивших пехотных соединений. При этом в распоряжении министра финансов и командира ОКПС находились пограничные бригады, расположенные на юге и востоке страны и не переданные в действующую армию. Западные пограничные округа — Виленский, Варшавский и Киевский — согласно предвоенным планам упразднялись с переводом войск в состав действующей армии.

2-й Виленский и 3-й Варшавский пограничные округа вошли в подчинение Северо-Западного фронта (главнокомандующий генерал Я.Г. Жилинский), который должен был наступать на Берлин. Бригады 4-го Киевского пограничного округа влились в состав войск Юго-Западного фронта (главнокомандующий генерал Н.И. Иванов), нацеленного на Вену. Позже с началом активных боевых действий в Восточной Пруссии Северо-Западный фронт разделился на два фронта — Северный и Западный. Протяженность фронта составила более 1200 верст.

С 18 до 20 июля, то есть с момента объявления мобилизации до начала войны, войска корпуса пограничной стражи в процессе переформирования, развертывания и перехода в новое подчинение решали не боевые, но ответственные задачи. Главная из них — путем надежного прикрытия границы и наблюдения за сопредельной стороной обеспечить общую мобилизацию в стране и развертывание армии.

Но спустя два дня, когда эта работа была в самом разгаре, Германия объявила России войну. Ситуация изменилась. При этом другой противник России — Австро-Венгрия — еще несколько дней (до 26 июля) не находился с ней в состоянии войны.

20 июля 1914 г. в 5.00 в военные и пограничные округа была направлена срочная телеграмма за подписью В.А. Сухомлинова, в которой сообщалось об объявлении Германией войны России. Командующие округами получили право самостоятельно начать военные действия против Германии. Против Австро-Венгрии, предупреждалось в телеграмме, никаких действий не предпринимать, так как она пока войны не объявляла. Особо подчеркивалось (и это относилось прежде всего к войскам ОКПС), что «надлежит зорко следить и при первых враждебных действиях на таковые отвечать»[123].

Вступление Германии в войну с Россией резко активизировало темпы перевода военных и пограничных округов западного театра военных действий на военное положение. В работе штабов и командования произошло, по сути, наложение одних планов на другие. Вначале в погранокругах западного направления действовали по планам мобилизации в России, а затем срочно переориентировались на выполнение планов, предусмотренных на случай объявления войны.

Однако это не дестабилизировало деятельность штабов и командиров западных округов ОКПС. Мобилизация и развертывание пограничных бригад завершились своевременно и слаженно в соответствии с предвоенными установками на использование погранвойск в случае войны.

С 20 июля 1914 г. круг задач войск погранстражи резко расширился. На первый план вышли боевые задачи — разведывательно-диверсионная деятельность на территории Германии и воспрепятствование проникновения на территорию Российской империи разведывательных и диверсионных групп врага. Для этого в каждой бригаде было создано по три-четыре летучих разъезда (от 30 до 70 человек в каждом) для действий на сопредельной стороне. Согласно предвоенным мобилизационным планам они уже через несколько часов после получения команды о сборе пересекли государственную границу с Пруссией и приступили к выполнению своих задач — уничтожению объектов противника и ведению разведки.

Наряду с боевыми задачами пограничные формирования в полном соответствии с предвоенным замыслом выполняли и свои непосредственные функции. Это прежде всего охрана в приграничных районах важных в военном отношении объектов — железных дорог, мостов, банковских учреждений, почтово-телеграфных контор, а также обеспечение связи между полевыми войсками с помощью линий летучей почты. Иногда на пограничные сотни возлагались, как в Привислинском крае, конвойные и даже полицейские функции (реквизиция, обыски).

Иллюстрацией сказанного могут служить выписки из журнала военных действий 1-й конной пограничной сотни, сформированной из состава 1-го отряда Вержболовской бригады Виленского пограничного округа.

«17 июля 1914 г. — получена телеграмма о мобилизации в 8 ч вечера. 18 июля, — говорилось в ней, — первый день мобилизации с 12 ч ночи. Согласно мобилизационному плану сформирована сотня в составе 4 обер-офицеров, 12 унтер-офицеров, 103 рядовых, 131 лошади, причем до штатного состава военного времени не доведена ввиду некомплекта казенно-строевых лошадей. Согласно мобилизационному плану: 1-я полусотня, приведенная в военное положение, осталась в имении… неся как дозорную службу по охране границы, так и по наблюдению за появлением частей германской армии, перейдя в подчинение начальника 3-й кавалерийской дивизии…

2-я полусотня под командой ротмистра Филимонова вместе с обозом 1-й пешей сотни… поступила в распоряжение начальника 3-й кавалерийской дивизии… 20 июля получена телеграмма об объявлении войны в 2 ч ночи. Сотня тогда же приступила к выполнению возложенной на нее мобилизационным планом задачи по разведке районов. Разъезды силой до 10 человек, осуществляя разведку, встретили сильный ружейный огонь противника… Дозорные сообщили о движении неприятельского разъезда в нашу сторону силою до взвода. Он был обстрелян с расстояния 600 шагов. Под огнем противник отступил за границу в беспорядке, оставив четырех нижних чинов убитыми. Действиями руководил командир сотни ротмистр Андриевич. 23 июля согласно приказанию начальника 3-й кавалерийской дивизии сотня присоединилась к подошедшим двум эскадронам Курляндского полка, имевшим задачу — разведка на заграничной стороне. 24 июля полусотня под командой ротмистра Андриевича совместно с 4-м эскадроном Курляндского полка атаковала прусский г. Ширвинт. Ввиду превосходства сил противника атака успеха не имела и отряд отступил в г. Владиславов… Затем сотня отошла в распоряжение начальника конницы 1-й армии, имея задачей охрану штаба конницы и ведение ближней разведки»[124].

Пример мобилизационного развертывания и служебно-боевого применения данной конной сотни показывает, что главной задачей пограничников-конников до 20 июля 1914 г. было наблюдение за противником, а с 20 июля — разведывательно-диверсионные действия на его территории.

Свои особенности имели развертывание и служебно-боевая деятельность пеших пограничных формирований.

Возьмем, к примеру, 3-ю пешую пограничную сотню 6-й Таурогенской пограничной бригады 2-го Виленского округа (Северный фронт). Приказы по сотне, датированные июлем-августом 1914 г., свидетельствуют о следующем. 18 июля, в первый день мобилизации, под руководством ротмистра Калмыкова в заранее намеченном пункте — местечке Юрбург Ковенской губернии — из постов 3-го отдела 6-й Таурогенской бригады была сформирована сотня в составе 3 обер-офицеров, 8 вахмистров и унтер-офицеров и 129 рядовых. Подразделение состояло из четырех взводов во главе с унтер-офицерами, имея на вооружении трехлинейные драгунские винтовки. Сотня в течение дня собралась на сборный пункт Юрбург. Личный состав сразу же приступил к выполнению поставленной задачи — охране и обороне позиции в районе Юрбурга в непосредственной близости от прусской границы до подхода армейских частей.

20 июля с объявлением войны Германией пограничники отрыли и замаскировали окопы для стрельбы стоя. Противник силой до роты занял свои позиции у прусского г. Шмальниккена, не предпринимая военных действий. 25 июля в Юрбург пришел дивизион 16-го гусарского Иркутского полка, а затем кавалерийская бригада генерала Орановского. На следующий день пешая сотня перешла в подчинение коменданта крепости Ковно. После этого личный состав сотни нес караульную службу в крепости, охранял мост через р. Неман и почтово-телеграфную контору в Юрбурге. В сентябре, спустя месяц после начала военных действий, сотня вела военное наблюдение и разведку[125].

Несколько иначе с началом войны пришлось действовать 2-й пешей пограничной сотне, созданной на базе одного из отделов 8-й Граевской пограничной бригады того же Виленского округа. Подчиненная командиру 104-го Устьюжского полка, сотня 3 августа 1914 г. вместе с полком в походном порядке перешла границу Пруссии, где ими практически без боя был взят г. Лыка. Затем сотня осталась в городе для его охраны. После неудачи 2-й армии генерала А.В. Самсонова в Восточно-Прусской операции она, как и другие части, отошла на свою территорию и в сентябре 1914 г. была прикомандирована к штабу 1-й армии (г. Гродно) для несения внутренней и караульной служб. В начале января 1915 г. по распоряжению начальника штаба 1-й армии 2-я Граевская пограничная пешая сотня прибыла в крепость Новогеоргиевск, где несла сторожевую службу[126]. Иными словами, пешие погранформирования в начале войны действовали в соответствии с предвоенными планами.

Таким образом, конные и пешие подразделения погранстражи западных округов с началом мобилизации и особенно с объявлением войны согласно своим мобилизационным планам выполняли совместно с армейскими частями и соединениями две главные задачи: первая — обеспечение стратегического развертывания российской армии, вторая — осуществление разведывательно-диверсионной деятельности на сопредельной территории противника в целях срыва его мобилизации.

В связи с этим небезынтересно привести воспоминания участника тех событий генерала Н.Н. Головина (в 1914 г. — полковник Генерального штаба): «По истечении первых суток мобилизации дивизии, расквартированные близ границы, выступили для образования завесы, прикрывающей нашу мобилизацию… При образовании завесы русская конница пользовалась частями пограничной стражи мирного времени, отряды которой вошли с объявлением войны в подчинение соответствующим начальникам конных дивизий»[127]. Следует отметить, что на западных рубежах России с началом войны по существу не было крупных приграничных сражений противостоящих армий, как, например, во Франции летом-осенью 1914 г. Германские войска не готовились в начальный период войны к крупным наступательным операциям в России, поскольку все основные силы были брошены на Францию. Они ограничились, где это было возможно, занятием пограничной полосы в Завислинском крае. Австрийцы, напротив, готовились к наступательным действиям по обе стороны верхней Вислы, и особенно на правом ее берегу, на участках границы Сандомирской и Томашевской погранбригад. Данное обстоятельство наложило свой отпечаток на характер развертывания и боевого использования войск российской погранстражи на западном театре военных действий.

Документальные источники показывают, что российские пограничники, защищая государственную границу, практически с первых дней войны вступили в боевые столкновения с неприятелем, демонстрируя при этом воинское мастерство и верность долгу. Несмотря на то что в начале войны германские армии обрушились на северную Францию, часть их сил (ландвер) проявила военную активность и на русско-германской границе. Так, уже через два дня после объявления войны передовые отряды неприятеля заняли наши пограничные пункты Вержболово, Калиш, Влоцлавск, Ченстохов, Бендин, Почаев, Заложцы и Каменец-Подольск. Однако вскоре из большинства этих пунктов австро-германцы были выбиты нашей кавалерией[128]. В ее состав входили и пограничные сотни. Отряды австрийской конницы, поддержанные ландштурмом, уже 25 июля, то есть за день до объявления Австро-Венгрией войны России, в нескольких местах перешли границу. Они, как и германские драгунские разъезды, были встречены ружейным огнем пограничных стражников и чинов жандармского корпуса[129].

Вместе с тем и войска, в составе которых находились пограничные формирования, проникали на вражескую территорию. В частности, русские конные отряды с началом войны вступили в пределы Восточной Пруссии со стороны Граева (участок границы 8-й Граевской бригады) и дошли до линии Бяла — Боржимен, причем противник отходил, сжигая населенные пункты.

Небольшие военные стычки на западной границе продолжались с 19 июля до 4 августа 1914 г. 5 августа период разведок конницы и мелких боевых столкновений закончился. С этого времени по инициативе российской стороны (прежде всего в Восточной Пруссии) начались масштабные военные действия. Приграничные столкновения сменились авангардными боями наших армий, перешедших на крайних флангах Восточной Пруссии и Галиции в наступление. Восточно-прусская наступательная операция, проводившаяся спешно по просьбе англо-французского командования силами двух русских армий (1-й — генерала П.К. Ренненкампфа и 2-й — генерала А.В. Самсонова) окончилась для России неудачей, хотя сами действия в стратегическом плане оказались для стран Антанты небезрезультатными. Этот шаг спас Францию и Россию от разгрома германскими армиями, которые после крушения французского фронта могли бы свободно наступать на восток[130].

Более благоприятно сложилась для России обстановка летом-осенью 1914 г. на русско-австрийской границе. Русские дивизии, вторгшись в Галицию, разбили во встречных боях противника и заняли Львов. Австро-венгерская армия потеряла половину своего состава — около 400 тыс. солдат и офицеров. Но, увлекшись осадой крепости Перемышль, наш Юго-Западный фронт не завершил разгром неприятеля.

Не ставя перед собой цели показать общую картину действий на русско-германо-австрийском фронте и не имея возможности рассказать о судьбе каждой пограничной сотни или полка, остановимся на боевом пути главных формирований корпуса погранстражи — сводной пограничной дивизии Варшавского пограничного округа и Заамурских пограничных дивизий.

Весной-летом 1915 г. при отходе наших войск из Царства Польского из сотен бывших Виленского, Варшавского и Киевского пограничных округов были созданы восемь отдельных пограничных конных полков, носивших номера и наименования соответствующих пограничных бригад. Это 5-й Горждинский, 6-й Таурогенский, 7-й Вержболовский, 9-й Ломжинский, 10-й Рыпинский конные пограничные полки. Из сотен 12, 13 и 14-й бригад был образован Калишский конный полк (без номера), 15-й и 16-й бригад — Сандомирский конный полк (без номера). 17-я и 20-я бригады 4-го Киевского пограничного округа создали Томашевский конный полк. На базе пеших сотен этого же пограничного округа были сформированы также два пехотных пограничных полка — Проскуровский и Хотинский, названные по месту формирования (без номеров).

В 3-м Варшавском пограничном округе, который в западном направлении находился на острие главного удара, из пеших сотен было создано единственное в тот период крупное формирование погранстражи — отдельная пограничная бригада. С мая 1915 г. она была развернута в сводную пограничную пехотную дивизию. В принципе это не противоречило предвоенным взглядам на военное применение погранвойск. Но поскольку вопрос создания крупных пограничных формирований ранее не был проработан, в условиях затянувшейся войны он решался, как говорится, с ходу.

Формирование отдельной пограничной бригады — основы будущей сводной пограничной дивизии — началось на базе пеших частей Варшавского пограничного округа с объявлением общей мобилизации в стране. С началом войны офицеры расформированного штаба пограничного округа, прибыв в крепость Новогеоргиевск, приступили к ускоренному формированию и боевому сколачиванию бригады. Начальником нового формирования был назначен генерал-майор Аксенов, бывший командир 10-й Рыпинской пограничной бригады, исполнявшим обязанности начальника штаба — полковник Шеломицкий. Из прибывших в крепость пеших сотен вначале были образованы три батальона по 400 человек (Александровский — под командованием ротмистра Абрамовича, Рыпинский — полковника Шеломицкого, Ломжинский — ротмистра Екимова) и одна отдельная сотня Калишской погранбригады.

До середины августа 1914 г., то есть до прибытия в бригаду мобилизованных запасных нижних чинов, это формирование, как свидетельствуют документы, занималось в основном охранной службой и пешей разведкой. Интересна в связи с этим переписка начальника пограничной бригады с комендантом Новогеоргиевской крепости по поводу боевого использования пограничников. В докладе генерала Аксенова, датированном 23 июля, сообщалось, что офицеров и нижних чинов пограничной стражи в силу специфики их службы целесообразно было бы использовать в наблюдении, разведке, сторожевом охранении и усилении резервов. Начальник бригады просил ускорить переход к боевой работе, сохранив пограничникам прежнюю оргструктуру — сотни, а не роты, как предлагалось свыше[131].

Штаб бригады, подчеркнув особенности служебно-боевой деятельности пограничников, сумел доказать армейскому командованию нецелесообразность и даже вредность смешения пеших пограничных сотен с армейской пехотой, а также выполнения пограничниками несвойственных им задач. До наступления немцев в 1915 г. личный состав бригады выполнял именно эти, характерные для него функции. Затем ситуация изменилась.

К середине августа 1914 г. с приходом в части личного состава из запаса завершилось развертывание бригады по штатам военного времени. В донесении исполняющего обязанности начальника бригады генерал-майора Троцкого говорилось: «…укомплектование частей временно вверенной мне отдельной пограничной бригады закончено и из 19 пеших сотен сформировано 32 сотни с общим составом 6738 человек, из коих кадровых 3904 и запасных 2834»[132].

Судя по документам, командование бригады в тот период волновало три главных вопроса: вооружение для запасных чинов; наличие среди прибывших из запаса нежелательных лиц немецкой и еврейской национальности; использование личного состава бригады не по назначению — на фортификационных работах. В дальнейшем, как показывают документы, эти вопросы были оперативно решены. Запасные получили винтовки, хотя и неотлаженные, немцев и евреев из погранстражи по указанию коменданта крепости отправили в пехотные части; время, отводимое на фортификационные работы, было сокращено в пользу боевой подготовки пограничников.

Безусловно, успех будущих боевых действий определялся профессиональными качествами офицерского корпуса. Отдельная пограничная бригада состояла из штаба, в который вошли офицеры штаба 3-го пограничного округа, двух полков (в каждом по четыре батальона, в батальоне — по четыре сотни) и подразделений обеспечения. Командиром бригады вместо генерала Аксенова, назначенного начальником 2-й пехотной дивизии Западного фронта, был поставлен генерал-майор Кренке, прибывший, как говорится в документах, из действующей армии. Командирами полков назначили опытных офицеров-пограничников: 1-го полка — полковника Бучерова, бывшего командира 13-й Велюнской погранбригады, 2-го полка — полковника Георгиева, в прошлом командовавшего 12-й Калишской погранбригадой. Первыми командирами батальонов были полковники Андерсон, Шеломицкий, ротмистры Екимов, Кокушкин, Абрамович, Александров, Мелентьев, Кюрениус. Все они являлись кадровыми пограничниками и в довоенное время входили в командный состав погранбригад и отделов.

К боевой деятельности бригада согласно записям в журнале военных действий приступила буквально с момента начала ее формирования. Причем в первый период действовала посотенно. Уже 31 июля 1914 г. 3-я пешая Александровская сотня во главе с ротмистром Друри, поручиками Поповым и Понятовским захватила в г. Плоцке 12 германских баркасов с углем и рожью. В Новогеоргиевской крепости пограничные сотни из состава бригады несли караульную службу, а также вели разведку, минировали Вислу, вместе с жандармской полицией проводили обыски в приграничных деревнях, обеспечивали связь высшего армейского командования.

Выполнение пограничниками Западного фронта этих служебно-боевых задач было прервано массированным германским наступлением, начавшимся весной 1915 г. Германия, перегруппировав свои силы, развернула наступательные операции на русском фронте в Галиции (в районе Горлицы) и в Польше. Целью наступления было военное поражение России, которое заставило бы царское правительство заключить сепаратный мир. Русские войска, испытывая острый недостаток в снарядах и тяжелой артиллерии, после двухмесячных боев вынуждены были оставить Польшу, в том числе Варшаву и Новогеоргиевскую крепость. В августе этого же года была сдана противнику другая сильная крепость, находившаяся на Северном фронте, — Ковно, где располагались пешие сотни бывшего Виленского пограничного округа.

Взяв Вильно, немцы исчерпали свой наступательный порыв. Контрударами русских войск в районе Ровно и Двинска германское наступление было остановлено. К середине октября 1915 г. обстановка на фронте вновь изменилась. Русская армия была вытеснена из Польши, Галиции, Литвы, но немцам не удалось окружить и уничтожить ее. Однако потери русских были велики. С начала войны Россия потеряла убитыми, ранеными и пленными более 3 млн. человек.

Многотрудный путь жестоких боев в 1915 г. вместе с действующей русской армией мужественно прошли пограничники бывшего Варшавского округа — отдельная пограничная бригада, которая в мае-июне 1915 г. согласно приказу Ставки она была развернута в сводную пограничную дивизию. Это диктовалось прежде всего чрезвычайно сложной обстановкой, сложившейся в то время на Западном фронте, большими потерями русских войск в весенних боях 1915 г. Наши войска, в том числе пограничные части, медленно отступая, оставляли места своей прежней дислокации в Польше и Литве. В резко осложнившихся условиях, в преддверии новых тяжелых боев необходимо было иметь более крупное формирование пограничных войск, усиленное в кадровом, материально-техническом и организационном отношении.

Командиром пограничной дивизии был назначен генерал-майор Г.М. Транковский. Бывший командир пограничной бригады генерал-майор Кренке стал начальником боевой части дивизии. Начальником штаба дивизии был утвержден кадровый пограничник подполковник Даниленко. Исторические формуляры называют нам и фамилии командиров полков: 1-го — полковник Шеметов, 2-го — полковник Бучинский, 3-го — полковник Лашин, 4-го — генерал-майор Карпов [В январе 1917 г. генерал-майор Карпов был назначен командиром бригады 46-го армейского корпуса. Его место занял полковник Арнольдов.][133].

Дивизии была придана 5-я армейская артиллерийская бригада в составе 104-го и 105-го артдивизионов. Таким образом, это было полноценное и вполне боеготовое пехотное соединение, полки которого, особенно 1-й и 2-й, имели опыт боевых действий.

На момент своего сформирования сводная пограничная дивизия организационно входила в состав 5-го Кавказского армейского корпуса (командир генерал-лейтенант Истомин) 10-й армии (командующий генерал Радкевич) Западного фронта (главнокомандующий генерал Эверт). На корпус, а следовательно, и на пограничную дивизию летом 1915 г. была возложена задача удержания позиций в районе Ковно и Вильно, недопущения прорыва германских войск на этом направлении.

Едва было завершено формирование дивизии, как ее полки пошли в бой. В начале августа 1915 г. в сражении за Ковно дивизия не только упорно защищала свои позиции, но и отчаянно контратаковала. Боевые донесения сообщают: «3 августа около 3 ч ночи генерал Кренке (заместитель командира дивизии), собрав и приведя в порядок части, отступавшие с охранительной позиции, перешел в наступление, сбил передовые части немцев и занял передовую позицию от Немана до форта № 2»[134].

Однако на виленском направлении немцы сосредоточили ударную группировку из трех дивизий — 76, 79 и 115-й пехотных, действовавших против нашей сводной пограничной дивизии. Поэтому пограничники, как и 5-й корпус в целом, вынуждены были отступать. Положение было тяжелым, а порой критическим. Так, 15 августа начальник штаба дивизии подполковник Даниленко докладывал в штаб 5-го корпуса о том, что в соединении нет ни одной целой пушки, ни одного пулемета, нет артиллерийских парков для подвоза патронов. К тому же в полки поступило пополнение, состоящее из необученных новобранцев[135].

В течение августа-сентября 1915 г. пограничники-пехотинцы практически не выходили из боев, о степени напряженности которых говорят следующие примеры. 30 августа с утра до 16.00 1-й пограничный полк, выдержав упорный бой у Гейдрицы, потерял 3 офицеров и 220 нижних чинов убитыми и ранеными; 3-й и 4-й погранполки, как отмечалось в донесении, «крайне изнурены целым рядом боев и понесли значительные потери, особенно 3-й пограничный полк, в котором в строю нет ни одного офицера, а нижних чинов — около 500 человек»[136].

«31 августа, — сообщается в боевом донесении командиру корпуса, — пограничники, удерживая Мейшопольские позиции, понесли большие потери… Мною (генерал-майором Транковским. — Авт.) доложено о тяжелом положении 3-го пограничного полка, занявшего часть окопов, оставленных гвардией, имевшего совершенно обнаженный фланг. Свято выполняя приказание держаться во что бы то ни стало, полк оставался на своей позиции, пока не был обойден с тыла… 4-й полк все время удерживает свои позиции… Ввиду подхода свежих частей 26-й дивизии прошу об отводе полков вверенной мне дивизии в тыл для приведения их в порядок, причем вновь доношу, что пограничники ведут бои в значительно более тяжелых условиях, чем простые части… Нет снарядов, часть людей не вооружена. 5-й полк имеет значительную часть людей без штыков, так как присланные берданочные штыки не подходят к трехлинейным винтовкам»[137].

Однако передышки не последовало. 1 сентября пограничные полки отражали многочисленные атаки немцев у местечка Антакольцы. Наступление велось не только днем, но и ночью при освещении ракетами и поддержке артиллерийским огнем. Личное мужество и героизм проявил в этих боях командир 1-го батальона 4-го полка ротмистр Белович, который первым бросился на немцев в штыковую атаку, увлекая за собой солдат. Противник не выдержал натиска и отступил, оставив Антакольцы[138]. 16 сентября пограничная дивизия была переподчинена командиру 3-го Сибирского корпуса Западного фронта и назначена в корпусной резерв. Через месяц она перешла в подчинение командования 26-го армейского корпуса 4-й армии генерала Рагозы. К этому моменту обстановка на Западном фронте, в том числе и на северном его фланге, стабилизировалась, обе стороны перешли к позиционной войне. Изменились и формы боевой деятельности пограничников.

Например, штаб 26-го корпуса использовал сотни пограничной дивизии в основном для проведения разведки боем — сложного вида боевых действий, к которому пограничники ранее не готовились. Так, 1 ноября 1915 г. в 15.45 5-я и 7-я сотни 3-го пограничного полка после артподготовки перешли в наступление. Сотни продвинулись под сильным пулеметным огнем к проволочным заграждениям противника, преодолеть которые из-за значительных потерь не смогли»[139].

16 ноября приказом главнокомандующего Западным фронтом генерала Эверта сводная пограничная дивизия, изрядно потрепанная в боях, была выведена из состава 26-го армейского корпуса и подчинена в качестве армейского резерва непосредственно командующему 3-й армии генералу Лешу. Объем боевой работы пограничников значительно сократился. В конце 1915 г. на фронте прочно окопавшейся сводной пограничной дивизии, которая активно доукомплектовывалась пополнением маршевых рот, наблюдалась, как отмечалось в журналах военных действий, «редкая оружейная перестрелка».

Оценивая итоги боевой деятельности сводной пограничной дивизии, приведем слова историка А.А. Керсновского: «Пограничная пехотная дивизия защищала в июле — августе 1915 г. Ковну — упорно, но без счастья, в сентябре дралась под Вильной и в дальнейшем вела позиционную борьбу на Западном фронте в Полесье»[140].

В начале 1915 г. в связи с тем что война приобрела затяжной характер, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о поэтапной переброске на фронт войск Заамурского пограничного округа, возглавляемого генерал-лейтенантом Дмитриевым. Штаб округа находился в Маньчжурии, в Харбине. На 1 января 1915 г. в состав округа входило шесть конных и шесть пехотных полков, отдельная пехотная рота и четыре конно-горные батареи. Эти формирования были образованы еще в 1909 г. и использовались для несения службы в Заамурье.

В начале 1915 г. по указу Николая II полкам Заамурского пограничного округа предписывалось отбыть в действующую армию на Юго-Западный фронт. В приказе начальника округа своим войскам специально подчеркивалось, что «сей именной Высочайший указ не определяет изъятия войск Заамурского округа от подчинения командиру Отдельного корпуса пограничной стражи»[141]. Иными словами, заамурцы, убывая на запад в действующую армию, оставались пограничниками. Пограничные сотни и полки, отправленные на фронт, заменялись дружинами государственного ополчения, набранными в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.

Всего за годы войны Заамурский пограничный округ с учетом мобилизованных запасных нижних чинов дал фронту 15 пехотных пограничных полков, сведенных в 5 пограничных Заамурских пехотных дивизий, и 6 конных полков, составивших знаменитую Заамурскую пограничную конную дивизию. Приведем краткое описание боевых действий пограничников-заамурцев.

Приказ о сформировании Заамурской пограничной конной дивизии был подписан начальником штаба Ставки Верховного Главнокомандования 23 сентября 1915 г. Но Заамурские полки прибыли из Маньчжурии на Днестр еще в апреле 1915 г. Причем 1-й и 2-й пограничные конные полки вошли в состав сводной кавалерийской дивизии (генерал Аболешев) 11-й армии (генерал Сахаров) Юго-Западного фронта.

2-й Заамурской конной пограничной бригадой, объединявшей 3-й и 4-й полки, командовал генерал-майор Дроздовский. В ее состав входили два конных полка по пять сотен (численность 3-го полка — 426 человек, 4-го — 470 человек, хотя по штату в каждом полку должно было быть 720 нижних чинов) и конно-горная батарея (4 орудия, 109 человек). В бригаде насчитывалось 40 офицеров. Личный состав был вооружен мексиканскими карабинами. Боевые действия 2-я бригада начала с момента ее прибытия на Юго-Западный фронт и включения в состав 9-й кавалерийской дивизии 6-го армейского корпуса. 26 апреля 1915 г. бригада приняла первый бой у р. Прут, в мае-июне обороняла от австрийцев г. Коломыя[142].

28 мая 1915 г. была сформирована 3-я Заамурская пограничная конная бригада под командованием полковника Алексеева, в которую входили 5-й и 6-й конные полки и конно-горная батарея.

В апреле эти части вели самостоятельную боевую работу и находились: 5-й конный полк — при 74-й пехотной дивизии, 6-й — при 11-й пехотной дивизии 11-го армейского корпуса Юго-Западного фронта. Главным видом боевой деятельности конников-заамурцев было прикрытие отхода частей дивизии, которой они были приданы, на линии Днестра и заличских позиций.

В июне 1915 г. пограничная бригада полковника Алексеева с приданными ей двумя пехотными батальонами, подчиненная 74-й дивизии, упорно обороняла участок р. Днестр от устья р. Быстрицы до н.п. Дегова. Личный состав проявил мужество и героизм. 10 июня в ходе четырехчасового боя конные пограничники в пешем боевом порядке сорвали попытку австрийцев форсировать Днестр. С 19 июня заамурцы прикрывали отход 74-й пехотной дивизии с днестровских позиций. 21 июня, когда все пешие части 74-й дивизии отошли, бригада в 24.00 приняла на себя удар противника, начавшего внезапное наступление на фронте дивизии. В неравном бою части 3-й Заамурской бригады задержали противника до 10.00, дав пехоте возможность закрепиться, а затем отошли под сильным оружейным огнем[143].

Вместе с тем условия военной обстановки, сложившейся на Юго-Западном фронте осенью 1915 г., диктовали необходимость сведения двух Заамурских конных пограничных бригад в дивизию. Формирование штаба Заамурской конной дивизии осуществлялось в Киеве при штабе Киевского военного округа в октябре 1915 г. Эта работа была возложена на полковника Генерального штаба Давыдова, который впоследствии стал начальником штаба данного соединения. Командиром дивизии был назначен генерал-майор Розалион-Сошальский, который с 10 ноября 1915 г. приступил к исполнению своих обязанностей.

23 ноября после завершения формирования управления дивизии генерал Розалион-Сошальский представился командующему 11-й армией генералу Сахарову (г. Волочиск) и принял вверенные ему войска[144]. В состав дивизии входили: 2-я Заамурская конная бригада (3-й и 4-й полки), 3-я Заамурская конная бригада (5-й и 6-й полки), 3-я и 4-я конно-горные батареи, сведенные во 2-й Заамурский конно-горный артдивизион. Поскольку 1-й и 2-й Заамурские конные пограничные полки действовали отдельно в составе армейских дивизий на других участках Юго-Западного фронта, то с 1 января 1916 г. была изменена нумерация бригад: 2-я стала называться 1-й, а бывшая 3-я бригада — 2-й.

Говоря о боевой деятельности Заамурской конной дивизии осенью-зимой 1915 г., необходимо отметить, что ее полки, приданные разным стрелковым дивизиям (23-й, 1-й Финляндской), несли разведывательную, сторожевую и полицейскую службу, составляли резерв 11-й армии. Таким образом, в условиях относительной стабилизации фронта армейское командование вновь возложило на пограничные полки выполнение задач, наиболее для них характерных. Однако эти виды боевой деятельности (охрана, разведка) приводили к отрыву отдельных частей и подразделений и разобщенности их действий. Поэтому генерал Розалион-Сошальский в циркуляре командирам полков от 6 декабря 1915 г. подчеркивал: «Выделение высшим командованием полков из состава конной дивизии отнюдь не отрывает части от подчинения своему непосредственному начальнику»[145]. В декабре 1915 г. 11-я армия генерала Сахарова перешла в наступление. Пограничной конной дивизии была поставлена задача, свойственная любому кавалерийскому соединению, — устремиться в прорыв и, действуя в тылу противника в направлении Бржезаны — Поморжаны, парализовать тыловые коммуникации. В связи с этим интересна выдержка из приказа командующего 11-й армией: «Коннице не зевать и в момент прорыва — вперед и вихрем в тыл противника, где рушить, рубить все без остатка и до основания (кроме железной дороги и телеграфных линий), забирая штабы, начальников, артиллерию, автомобили, аэродромы, разнося обозы, склады и т. д.»[146]

Именно так и действовали пограничники — «зеленые черти», как их звали австрийцы, — на полях приднестровских сражений. В подтверждение сказанному приведем выписку из боевого донесения командира 5-го конного полка полковника Фуллона от 7 декабря 1915 г.: «Результаты боя с австрийцами у д. Панталиха: изрублено и переколото около 50 австрийцев. Взято в плен 40 здоровых и 14 раненых. Наши потери: убито 4 … ранено 5»[147].

Успешно действовала в 1915 г. заамурская пограничная пехота, прибывшая на Юго-Западный фронт одновременно с конниками. Вначале прибыли, войдя в состав 33-го корпуса 9-й армии, 1-я и 2-я Заамурские пограничные пехотные дивизии (1-й — 6-й полки) под командованием генералов Самойлова и Ступина. Они сразу же вступили в сражения. Затем по мере развертывания частей и соединений 2-й очереди подоспела 3-я Заамурская пехотная дивизия (7-й и 10-й полки).

Личный состав этих частей, закаленный в повседневной и многолетней войне с хунхузами (в Маньчжурии) был, по оценкам командования, исключительно боеспособен. Даже генерал Лечицкий (командующий 9-й армией), до войны служивший в Приамурье, имел слабое представление об этих «зеленых» полках Министерства финансов, опасаясь за их боевые качества[148]. Однако военные действия показали, что опасения были напрасны. 1-я Заамурская пехотная дивизия отличилась в апрельском наступлении 1915 г. у Залешников. 2-я дивизия генерала Ступина внесла в свой формуляр победы у населенных пунктов Дзвиняче, Обертынь и Снятынь. 3-я Заамурская пехотная дивизия прославила свое оружие на Черном Потоке, при Опуте, Окке и у Трояна.

В апреле-мае 1915 г. Заамурские пехотные полки вместе со сражавшимся рядом Проскуровским пехотным пограничным полком вели напряженные бои в районе городов Хотин и Каменец, находясь под непрерывным артиллерийским огнем[149].

Таким образом, в кампании 1915 г., тяжело и неудачно сложившейся для России, пограничные полки, как конные, так и пешие, проявили себя исключительно достойно. Упорно обороняя свои позиции, ни одна сотня не оставила их без приказа.

1916 г. в истории первой мировой войны был характерен тем, что немцы, видя бесперспективность своих наступательных действий на востоке, перешли здесь к позиционной войне, сконцентрировав усилия на западе. Русские армии, оправившись от поражений предыдущего года, нанесли противнику ряд чувствительных ударов, главным из которых был Брусиловский прорыв. В 1916 г. увеличилась протяженность фронта с 1200 до 1900 верст. Неудачным было вступление в августе в войну нашей союзницы Румынии. В результате Россия дополнительно получила Южный фронт, вскоре переименованный в Румынский.

В кампании этого года активное участие в составе действующей армии приняли пограничные формирования, прежде всего сводная пограничная пехотная дивизия, действовавшая, как и раньше, на Западном фронте, и заамурские пограничные дивизии Юго-Западного фронта.

Весной и летом 1916 г. сводная пехотная пограничная дивизия в прежнем боевом составе входила во 2-ю армию генерала Смирнова и вела позиционные бои в районе оз. Нарочь. В боевых донесениях за весенне-летние месяцы сообщается, что «на фронте дивизии временами велась ружейная и артиллерийская стрельба»[150]. Попытка 4-й армии Западного фронта нанести в июле удар по немцам из района Молодечны в направлении Вильно не дала результатов.

Шла позиционная война. Формы и способы боевой деятельности пограничных полков в принципе ничем не отличались от деятельности полков линейных. Пограничная дивизия в перерывах между боями доукомплектовывалась, довооружалась и перевооружалась. Так, в мае на вооружение пограничных полков поступили винчестеры — американские винтовки, которые через месяц были снова заменены на русские трехлинейные. В июне 1916 г. пограничное соединение было усилено отдельной штурмовой батареей (8 орудий, 3 офицера и 149 нижних чинов) и пулеметной командой (6 пулеметов «Кольт», 3 офицера и 71 рядовой)[151]. Российская военная промышленность при активном содействии общественных и коммерческих организаций («Земгор» и др.) смогла обеспечить фронт всем необходимым, и прежде всего дефицитными артиллерийскими снарядами. О том, что был ликвидирован «снарядный голод», свидетельствуют записи журналов боевых действий полков пограничной дивизии за 1916 г. На каждый немецкий артиллерийский выстрел теперь пограничники отвечали своим[152].

Главные события 1916 г. произошли на Юго-Западном фронте, командование которым принял генерал А.А. Брусилов. 22 мая четыре русские армии этого фронта перешли в наступление. Впервые в истории мировой войны позиционный фронт (австрийский) был прорван на всем его протяжении. К концу июня 1916 г. русские войска Юго-Западного фронта вышли на правом фланге на рубеж р. Стоход, а на левом заняли Буковину, создав угрозу вторжения в Венгрию. Только помощь германских дивизий и нерасторопность российского Генерального штаба предотвратили полный разгром австрийцев.

Заамурская пограничная конная дивизия, имея в своем составе 1-ю и 2-ю конные бригады, две конно-горные батареи, самокатную роту (всего около 3 тыс. человек) и приданный ей 3-й Уманский казачий полк, оказалась буквально на острие наступления 17-го корпуса генерала Яковлева (11-я армия), нацеленного на города Злочев и Броды. 22 мая пограничники в конном строю атаковали и вскоре отбросили противостоящую им 19-ю пехотную австрийскую дивизию, и только медлительность корпусного командования, упустившего момент ввода в прорыв конницы, помешала овладеть всей неприятельской артиллерией.

2 июня 11-я армия генерала Сахарова своим центром (32-й и 17-й армейские корпуса) нанесла сильный удар в стык двух австро-венгерских армий. Наши войска в упорном бою овладели городами Берестечко и Почаев. Преследовать врага была брошена Заамурская конная дивизия, которая практически на плечах противника ворвалась в г. Радзивиллов.

19 июня в боях у Нивы Золочевской вместе с архангелогородскими драгунами отличились заамурцы 1-го конного полка. Их героическая атака во главе с командиром полковником Моравицким спасла, по отзывам очевидцев, 11-ю армию. 2-й Заамурский конный полк успешно атаковал в конном строю укрепленную позицию у н.п. Кшаки. За это его командир полковник Карницкий получил орден Св. Георгия 3-й степени.

В июле 11-я армия продолжала наносить врагу короткие, но мощные удары, продвигаясь в направлении г. Броды. В ходе четырехдневного сражения 17-й корпус вместе с входившей в его состав Заамурской конной дивизией погранстражи овладел городом. Это была большая победа. Свой вклад в нее внесли и конные пограничные полки, которые в данном случае использовались в качестве обычной корпусной конницы.