6. Потсдамская конференция и значение участия СССР в войне против Японии

Успешный визит Г. Гопкинса в Москву в мае-июне 1945 г., положительные сдвиги в «польском вопросе» и проблемах касавшихся будущей оккупации Германии создавали достаточно положительный фон для встречи лидеров Большой тройки в Потсдаме, пригороде Берлина. Берлинская (Потсдамская) конференция (17 июля – 2 августа 1945 г.) стала последней за годы Второй мировой войны встречей руководителей СССР, США и Великобритании. Советскую делегацию возглавлял И. Сталин, американскую – президент Г. Трумэн, английскую – премьер-министр У. Черчилль, а с 28 июля после победы на парламентских выборах лейбористской партии К. Эттли. В работе конференции, которая проходила во дворце Цецилиенхоф, принимали участие также нарком иностранных дел СССР В. Молотов, новый государственный секретарь США Дж. Бирнс, министр иностранных дел Великобритании А. Иден, другие представители правительственных и военных ведомств трех великих держав. На многих фотографиях, посвященных конференции за спиной президента Трумэна видна фигура У. Леги – начальника штаба при верховном главнокомандующем вооруженными силами США и фактического председателя Комитета начальников штабов США. О дискуссиях, состоявшихся в Потсдаме, написано большое количество научных работ, поэтому имеет смысл лишь кратко остановиться на основных решениях конференции.

Перед державами Большой тройки стояли огромные проблемы восстановления Европы, многие районы которой после поражения Германии лежали в развалинах. На первом заседании конференции Г. Трумэн предложил рассмотреть проект организации Совета министров иностранных дел (СМИД) из представителей пяти великих держав – постоянных членов Совета безопасности ООН. С некоторыми изменениями этот проект был принят уже 18 июля, хотя ни Франция, ни Китай в конференции не участвовали. Подобное решение говорило о степени ответственности лидеров тройки за безопасность мирового сообщества, предотвращение нового глобального конфликта. В этом смысле идеи Рузвельта получили конкретное развитие. В ближайшие задачи СМИД входила выработка мирных договоров для Италии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Финляндии³⁷³.

Дискуссии не могли обойтись без серьезных споров. Один из них касался принятия в ООН Италии и стран Юго-Восточной Европы – бывших союзников Германии. Советской стороне вновь пришлось выслушивать упреки относительно выполнения статей «Декларации об освобожденной Европе», в частности в освобожденных Красной армией балканских странах. Западные представители заявляли, что готовы признать новое руководство государств, если оно будет сформировано путем свободных демократических выборов. Советская делегация напомнила в этой связи о ситуации в Греции, имея в виду, что Великобритания не выполняет свои собственные обязательства. Сталин также сделал заявление, что Советский Союз не собирается советизировать Восточную Европу и намечает проведение там демократических выборов.

Главное место в работе Потсдамской конференции заняла проблема Германии. Были согласованы основные принципы совместной политики по отношению к этой стране с той целью, чтобы Германия «никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире». Предусматривались разоружение и демилитаризация страны. Прядок осуществления контроля над ее территорией требовал полной денацификации, ликвидации военных и полувоенных формирований, отмены нацистских законов. Военные преступники предавались суду. Учреждались органы самоуправления по всей стране, хотя центрального правительства было решено пока не создавать. В экономическом плане на период оккупации было решено рассматривать Германию как единое целое, включая денежную систему. Промышленность страны должна была перейти исключительно на мирные рельсы.

Сталин еще ранее заявил об отсутствии у СССР намерений расчленять германское государство. Западные лидеры также воздержались от выдвижения планов его раздела. Еще памятны были события, происходившие после подписания Версальского договора, когда страны-победительницы выдвинули перед Германией условия, ущемившие национальное самосознание немцев и ставшие одной из главных причин роста реваншистских настроений. В решениях Потсдамской конференции подчеркивалось, что «союзники не намерены уничтожать или ввергнуть в рабство немецкий народ».

Длительные дискуссии развернулись вокруг вопроса о репарациях с Германии. Американская делегация отошла от ялтинской договоренности о фиксировании конкретной суммы репарационных платежей. В конечном итоге был одобрен позональный принцип взимания репараций – каждой державой из своей зоны оккупации. Кроме этого для СССР было предусмотрено частичное получение репараций из западных зон в том объеме, который не подрывал мирную германскую экономику. СССР обязывался передать часть репараций Польше. Военно-морской флот Германии делился в равных пропорциях между тремя державами-победительницами. Делился и торговый флот, причем США и Великобритания обязались выделить из своей доли суда тем странам, которые пострадали от германской агрессии.

В Потсдаме, равно как ранее и в Ялте, вновь встал вопрос о будущем Польши. Трумэн упрекнул Сталина в том, что тот передал полякам территорию до Одера и Нейсе, не дожидаясь мирной конференции (хотя стороны понимали, что ее созвать уже вряд ли удастся). Советский лидер настоял на том, чтобы в Потсдам прибыли польские представители во главе с Б. Берутом, которые подтвердили свою позицию относительно западных границ государства и обещали проведение в стране демократических выборов. Черчилль, выражавший сомнение, что Польша сможет быстро обустроить отходящие к ней новые земли (с которых выселялось немецкое население), вскоре отбыл в Лондон и, проиграв выборы, не вернулся. В последующем стороны пришли к компромиссу. Американская делегация поддержала советские предложения о новой западной границе польского государства. Было решено начать процесс передачи Польше восточногерманских земель, включая территории до линии Одер – Западная Нейсе, часть Восточной Пруссии и г. Данциг. Американская и британская делегации подтвердили также свое согласие о передаче СССР города Кенигсберга (с 1946 г. Калининграда) с прилегающими территориями.

22 июля 1945 г. на конференции был поднят вопрос о Турции. Черчилль упомянул об обеспокоенности турецкого правительства тем оборотом, который приняли переговоры, состоявшиеся между турецким послом в СССР и советским наркомом иностранных дел. Во время этих переговоров была затронута проблема изменения восточной границы Турции, а также возможности основания советской базы в Черноморских проливах. Молотов по предложению Сталина разъяснил, что турецкое правительство предложило СССР заключить союзный договор, и Москва не возражала против него на определенных условиях. Прежде всего, СССР считал несправедливой границу между двумя государствами, проведенную после окончания Гражданской войны в России. Тогда от Советской Армении и Советской Грузии Турцией была отторгнута территория областей Карса, Артвина и Ардагана.

23 июля 1945 г. Черчилль заявил, что не может поддержать предложение о создании советской базы в Черноморских проливах и не думает, что Турция пойдет на этот шаг. Сталин отметил, что речь не шла о том, чтобы напугать турок. Речь шла «о восстановлении границы, которая существовала до Первой мировой войны… Вопрос о восстановлении старой границы не возник бы, если турки не поставили бы вопрос о союзном договоре между СССР и Турцией… и мы заявили Турции, что, если она хочет заключить с нами союз, нужно исправить эту границу, если же она не хочет исправлять границу, то отпадает вопрос о союзе»³⁷⁴. В конце концов, в Потсдаме СССР удалось добиться лишь согласия США и Великобритании на возможный пересмотр конвенции Монтрё^{375 42 »s10} Причем американская и британская делегации не согласились с советским предложением отменить эту конвенцию и предоставить выработку режима Черноморских проливов непосредственно Турции и СССР. Было принято лишь решение о том, что конвенция Монтрё может быть пересмотрена в ходе переговоров каждой из трех сторон с турецким правительством, но на практике западные державы заняли позицию, которая создавала препятствия свободному проходу советских военных судов через проливы. Впоследствии, уже в 1946 г., на переговорах с Турцией СССР предложил ей добавить к статусу Черноморских проливов пункты о том, что они всегда открыты для военных кораблей черноморских стран и закрыты для военных кораблей нечерноморских стран, а оборона проливов осуществляется совместно Турцией и СССР. Турция, в то время все больше ориентировавшаяся на политику США, ответила отказом. В итоге конвенция Монтрё осталась без изменений.

Делегации великих держав обсудили также проблему, касающуюся опеки ряда территорий. В этой связи Молотов, ссылаясь на решения Сан-Францисской конференции, поставил вопрос о колониях, принадлежавших ранее Италии. Предложения советского правительства по урегулированию вопроса подопечных территорий были вручены госсекретарю США Дж. Бирнсу и министру иностранных дел Великобритании А. Идену. В основу советской позиции легли разработки Комиссии по подготовке мирных договоров и послевоенного устройства, руководимой М. Литвиновым. В своих записках наркому иностранных дел в июне 1945 г. Литвинов, подчеркивая стратегическую важность итальянских колоний, доказывал, что у СССР имелись неоспоримые юридические и моральные основания участвовать в решении их судьбы, поскольку их отторжение от Италии являлось результатом Второй мировой войны, в победоносном завершении которой Красной армии принадлежала наиболее значительная роль. Речь шла о будущем Ливии, Эритреи и Итальянского Сомали, а также Додеканесских островов, хотя отмечалось, что последние не относились к категории колоний и эти острова формально являлись частью итальянской территории (впоследствии эти острова были переданы Греции. – М.М.). Американская и британская делегации не шли на уступки СССР. В Потсдаме стороны согласились, что дальнейшее решение судьбы итальянских колоний и подготовка соответствующих практических предложений будет возложена на СМИД, который должен будет иметь в виду «возможность установления опеки отдельных государств или опеки СССР, США и Великобритании над… бывшими итальянскими колониальными владениями»³⁷⁶.

На Берлинской конференции стороны разрешили и ряд других проблем, касающихся улучшения работы контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии, упорядочения переселения немецкого населения из Польши, Чехословакии и Венгрии, вывода союзных войск из Тегерана и быстрейшего разрешения вопроса об их выводе с территории всего Ирана. Они еще раз обсудили проблему участия СССР в войне с Японией. 17 июля Сталин заявил, что Советский Союз будет готов открыть боевые действия в середине августа.

Переговоры в Потсдаме показали, что разногласия между союзниками стали проявляться все чаще, и, тем не менее, сохранялась возможность разрешать их путем компромиссов. Такой подход, несомненно, отвечал интересам мирного сосуществования государств с различной социально-политической системой в послевоенном мире. Однако здесь же, на Потсдамской конференции, возник новый фактор, кардинально изменивший само представление о будущей безопасности, – успешное испытание американской атомной бомбы. 24 июля в разговоре со Сталиным Трумэн сообщил, что у США появилось новое оружие невиданной ранее разрушительной силы. Сталин сделал вид, что не понял значения этого события, хотя знал об американском ядерном проекте и торопил советских ученых, занимавшихся подобными разработками.

Тот факт, что американцы первыми создали атомное оружие и теперь могли применить его в действии, незамедлительно привел к тому, что у ряда военных и политических деятелей США, в частности у генерала Д. Макартура³⁷⁷, возникло желание завершить разгром Японии без участия СССР, присвоив себе весь военно-политический капитал победы на Дальнем Востоке. Макартур писал в своих воспоминаниях: «…Я поддержал [в 1941 г.] идею о том, чтобы Советский Союз нанес удар по Японии с севера… Я полагал, что это заставило бы Японию перейти от наступления к обороне и позволило бы сократить громадный расход крови, денег и усилий, необходимых чтобы вернуть потерянные территории. В то время я активно настаивал на вступлении русских в войну на Тихом океане, но впоследствии, когда победа была уже в наших руках, я резко выступал против этого шага…»³⁷⁸

Несмотря на высказывание подобных точек зрения, президенту Трумэну и большинству представителей Комитета начальников штабов США было понятно, что отказ от помощи СССР в войне с Японией является слишком большим риском. Япония продолжала ожесточенное сопротивление и готовилась к обороне собственно Японских островов, в то время как фактор воздействия атомной бомбы оставался неясным³⁷⁹. 26 июля западные союзники опубликовали т. н. Потсдамскую декларацию, которая в ультимативной форме требовала от имени Великобритании, США и Китая безоговорочной капитуляции Японии, ликвидации власти милитаристов, оккупации японской территории, ограничения суверенитета Японии островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и менее крупными островами (которые предстояло указать в последствии), наказания военных преступников. 28 июля 1945 г. Декларация была отклонена японским руководством. Американское руководство приступило к непосредственной подготовке нанесения по Японии атомных ударов.

Относительно дискуссий о применении ядерного оружия в военных и политических кругах США Н.Н. Яковлев отмечает, что когда в августе пришел приказ о применении атомного оружия, «США располагали только двумя готовыми бомбами. Даже американские военные настаивали на том, чтобы взорвать их над рисовыми полями или морем. И в таком случае психологический эффект был бы достигнут. Но правительство было непреклонно: бомбы следует применить против густо заселенных городов»³⁸⁰. Среди ученых США также зрели настроения против использования атомной бомбы в войне. Смерть и страдания миллионов простых людей не могли быть оправданы военной необходимостью быстрейшего разгрома Японии. Ученые рекомендовали вначале продемонстрировать мощь нового оружия представителям всех объединенных наций, организовав испытания в пустыне или на необитаемом острове, а затем предъявить Японии предварительный ультиматум. Использовать атом в войне, по их мнению, возможно было только с санкции объединенных наций и с одобрения общества США. Некоторые исследователи в ядерной области, как, например, Сцилард, не без основания прогнозировали, что взрыв первой бомбы приведет впоследствии к гонке атомного вооружения. Ученый пытался попасть к Трумэну, но неудачно. Дж. Бирнс, ознакомившись с мнением Сциларда об отсутствии необходимости применения ядерного оружия в обстановке краха Германии и близкого поражения Японии, дал ему понять, что ученые сделали свое дело, а остальное их не касается³⁸¹.

Применение атомного оружия преследовало двоякую цель – с одной стороны, показать Японии, что ее ожидает в случае продолжения войны, а, с другой, продемонстрировать американскую мощь перед Советским Союзом, что могло побудить его согласиться с американской точкой зрения по широкому кругу международных вопросов. Известно высказывание Г. Трумэна накануне испытаний атомной бомбы на полигоне в Аламогордо: «Если только она взорвется, а я думаю, что это будет именно так, то я получу дубину, чтобы ударить по этой стране». Чуть более осторожно высказывался военный министр Стимсон, подчеркивая, однако, что «появление атомной энергии решающим образом повлияет на наши взаимоотношения с другими странами»³⁸². Тем не менее, в ответственных кругах Вашингтона по-прежнему считали, что разгром Японии необходимо довершить при помощи Красной армии. Как отмечает Л.В. Поздеева, «западные политики не смогли ни отказаться от привлечения СССР к участию в военном разгроме Японии, ни произвести на советское правительство давление с помощью “атомной дипломатии”»³⁸³.

По приказу Трумэна в начале августа 1945 г. на Японию были сброшены две атомные бомбы с тротиловым эквивалентом 20 тыс. тонн каждая. Атомным бомбардировкам подверглись города Хиросима (6 августа) и Нагасаки (9 августа). Взрывы вызвали огромные разрушения и человеческие жертвы среди мирного гражданского населения: в Хиросиме 140 тыс. чел., в Нагасаки – около 75 тыс. В дальнейшем несколько сотен тысяч человек умерло от последствий бомбардировок – ожогов и радиационного облучения. Остается дискуссионным вопрос, в какой мере ядерные удары воздействовали на решение японского правительства о капитуляции. Не останавливаясь подробно на разборе существующих дискуссий, приведем фрагмент из достаточно объективного, на наш взгляд, донесения группы по изучению стратегических бомбардировок американских ВВС, в котором говорилось о результатах атомных ударов по Японии:

«…Неожиданность катастрофы, разрушение большого количества зданий и всепожирающий пожар привели к невиданному дотоле количеству жертв… Если говорить о Японии в целом, то пережитые ею потери и военные неудачи, например на Сайпане, на Филиппинах и на Окинаве, в два раза превосходили по своей значимости атомную бомбу в смысле убеждения населения страны в неизбежности поражения. С этой точки зрения обычные воздушные налеты на Японию, взятые в своей совокупности, в три раза превосходили по своей значимости атомную бомбу. Ухудшение условий жизни, например нехватка продовольствия и недоедание, также сыграли более важную роль в осознании японским народом невозможности продолжать войну, чем атомная бомба…

Нельзя сказать, что именно атомная бомба убедила заключивших мир членов правительства в необходимости капитуляции… Атомные бомбы не убедили военных руководителей в том, что оборона японских островов стала невозможной. Стремление к миру достигло своего кульминационного пункта на императорском совещании, которое продолжалось с вечера 9 августа до утра 10 августа и происходило в специфической обстановке, создавшейся в результате атомных бомбежек и объявления войны Россией…»³⁸⁴

СССР еще 5 апреля 1945 г заявил о денонсации договора о нейтралитете с Японией. Воинские перевозки в восточном направлении начались с мая месяца. 8 августа советское правительство передало японскому правительству заявление, в котором, в частности, указывалось, что СССР присоединяется к Потсдамской декларации, принимает предложение союзников об участии в войне против японских агрессоров и с 9 августа 1945 г. считает себя в состоянии войны с Японией. Утром 9 мая войска Красной армии, сосредоточенные на дальневосточных границах СССР, перешли в наступление против Квантунской армии. К 14 августа части советских фронтов продвинулись вперед на несколько сотен километров. В тот же день кабинет министров Японии принял решение о капитуляции. Но поскольку японские силы продолжали сопротивление, Генштаб РККА распорядился продолжить наступление. 19 августа 1945 г. командующий Квантунской армией генерал Ямада подписал акт о капитуляции подчиненных частей. Советские войска развернули также наступление на Южном Сахалине, высадили морские десанты на островах Курильской гряды и побережье Северной Кореи, воздушные десанты в Харбине, Даляне и др. китайских городах. Разгромив Квантунскую армию и потеряв 12 тыс. чел. убитыми, части Красной армии освободили огромную территорию Северо-Восточного Китая, северную часть Кореи, Южный Сахалин и Курильские острова, уничтожили в ходе боев 83 тыс. и взяли в плен около 600 тыс. японских солдат и офицеров. Это была блестящая операция, которая еще более укрепила авторитет Советского Союза на международной арене и во многом ускорила капитуляцию Японии.