МАКАРОВ

МАКАРОВ

Сначала голые факты и даты. Макаров Виктор Борисович, бывший старший лейтенант КГБ, арестован 8 июля 1986 года. Осужден по статьям 64 («измена Родине») и 75 часть I («разглашение сведений, составляющих государственную тайну») УК РСФСР и приговорен к десяти годам лишения свободы. Указом президента России от 30 января 1992 года освобожден 7 февраля того же года из пермского лагеря ВС-389/35 («Пермь-5») с уведомлением ООН о факте освобождения.

Макаров родился в 1955 году в Москве в семье, которая в дореволюционные времена была крупной купеческой. Дед Макарова носил сан священника в Брянской области, его расстреляли в 1937 году. В КГБ Макаров попал после службы в армии. В отличие от большинства его коллег, ему не было сделано какого-то специального предложения поступить на службу в КГБ. Наоборот, он сам нашел сотрудника Особого отдела и рассказал ему о своем заветном желании стать разведчиком. После тщательной проверки Макаров был допущен к экзаменам в Высшую школу КГБ и в 1975 году зачислен на первый курс. Оперативные факультеты Высшей школы в то время размещались в Москве на Ленинградском проспекте, а математические — в Большом Кисельном переулке.

Согласно диплому специальность Макарова называлась «юрист-правовед со знанием греческого языка». Он действительно получил квалификацию юриста-правоведа, но его основной специальностью была работа с агентурой, хоть она, естественно, ни в каком дипломе официально не значилась.

Однако непосредственно с агентурой Макарову работать так и не пришлось. После окончания учебы он пришел в 16-е управление КГБ в качестве переводчика с греческого языка. Впоследствии Макаров узнал, что руководство просто сочло нецелесообразным использовать его в агентурной работе. Сыграл свою роль тот факт, что у Макарова, в отличие от большинства его коллег, не было полезных знакомств или влиятельных покровителей. Поэтому он и получил назначение, которое считалось менее престижным. Что же случилось потом? Слово самому Макарову для объяснения причин произошедшего:

«В начале 80-х годов у меня начало созревать убеждение, что я служу преступному режиму. Я решил с этим режимом порвать. Вся эта [радиоразведывательная] деятельность [КГБ] является совершенно незаконной, следовательно, ее нельзя рассматривать как строго охраняемый секрет. Это нарушение обязательств советской стороны, в частности, Венской конвенции о дипломатических сношениях. Дипломатический шифр неприкосновенен, другое государство не имеет права пытаться его вскрыть. Кроме того, имеется иммунитет зданий дипломатических представительств. Поэтому, даже с позиций существующего советского законодательства, мое осуждение незаконно. Я принял решение проинформировать западную сторону о подобной деятельности КГБ».

Однако Макаров запамятовал, что «западная сторона» была прекрасно осведомлена о «подобной деятельности», поскольку сама ею активно занималась. Да и созревание убеждения в том, что он служил «преступному режиму», подозрительно совпало по времени с получением непрестижного назначения.

Итак, в 1982 году Макаров принял решение порвать с КГБ и выдать его секреты. Он решил действовать через одного своего знакомого, который занимался валютными махинациями на черном рынке и контактировал с западными немцами. Макаров записал текст своего послания немцам, чтобы знакомый припрятал его у себя в надежном месте, выучил, а затем уничтожил, как ненужную улику. Успел приятель Макарова сделать только первое — спрятать, так как вскоре его арестовала милиция за занятие фарцовкой. Бумага, составленная Макаровым, пять лет пролежала в тайнике отсиживавшего свой срок заключения фарцовщика. В ней излагался открытый текст одной из шифртелеграмм западногерманского посольства в Праге. Таким образом, реально Макаров никому никакой информации не передал, никаких контактов его с западными шпионскими спецслужбами зафиксировано не было.

Знакомый Макарова отбыл почти весь срок, его перевели на «химию». И тут он вдруг сообщил властям о бумаге Макарова. Возможно, что ему угрожали новым сроком, и он решил откупиться, сдав «вражеского шпиона». К этому времени Макарова из КГБ уже уволили по состоянию здоровья. По служебному несоответствию его выгнать было нельзя: Макаров не пил, не задерживался милицией, на работу не опаздывал. Да и формулировки типа «уволен по служебному несоответствию» его руководство не любило, предпочитая увольнение неугодных «по состоянию здоровья». Поскольку придраться к здоровью Макарова было трудно, решили использовать психиатрию, где не было точных и четких научных критериев.

Во время медицинского освидетельствования в центральной поликлинике КГБ, которому раз в год подвергались все комитетские сотрудники, Макарова стали уговаривать лечь на обследование. Он наотрез отказался. Через пару-тройку дней после визита в поликлинику несколько здоровенных молодцов в белых халатах схватили Макарова и засунули в санитарную машину. Его отвезли в Московскую психиатрическую больницу номер 15 и поместили в ее 13-е мужское отделение, которое было «домашней» психлечебницей для чекистов. Персонал этого отделения руководству 15-й больницы не подчинялся, а назначался с санкции центральной поликлиники КГБ. По интенсивности наблюдения за подопечными комитетская «домашняя психушка» не уступала даже знаменитой Лефортовской тюрьме КГБ. При поступлении в больницу (примерно в 3 часа дня) Макарову сделали инъекцию, а в 11 вечера он почувствовал, что умирает.

Но Макаров не умер, а через пять лет очутился в лагере «Пермь-5». Это был суровый лагерь среди лесов, окружала его двойная ограда с колючей проволокой, вышками, собаками, вооруженной охраной. Прибывших туда для отбытия срока наказания размещали в бараках сначала по десять — пятнадцать, а потом — по шесть-семь человек. Побудка в 6.30, поверка — в 7.00, завтрак — в 7.30, работа — с 8.00 до 17.00 с получасовым перерывом на обед, в 22.30 — отбой, и так все пять лет. Макаров сначала работал в зоне грузчиком, потом — за швейной машинкой, затем стал фрезеровщиком. Свободное время он проводил читая книги из тюремной библиотеки и религиозную литературу, которую ему передавал диссидент Александр Голдович. Благодаря ему Макаров приобщился к религии.

После освобождения из лагеря Макаров дал несколько газетных интервью, в которых поделился откровениями о КГБ вообще и о 16-м управлении в частности, а затем эмигрировал в Англию, где устроился на работу садовником и стал получать небольшую пенсию от английского правительства. Пенсия стала свидетельством признания заслуг Макарова в качестве английского шпиона.

Публикации, подготовленные на основе полученных от Макарова сведений, позволили составить более подробное представление о структуре 16-го управления КГБ. Согласно этим публикациям, оно располагалось в доме под номером 9 на Самотечной улице в десяти минутах езды от Кремля в 9-этажном доме, построенном еще в 50-е годы. Его 1-й отдел, насчитывавший в своем составе около ста человек, занимался вскрытием шифров. 3-й отдел переводил прочитанную корреспонденцию на русский язык. Затем эти переводы поступали в 4-й отдел, где они редактировались и снабжались пояснительным комментарием. Там осуществлялся отбор материала для распространения за пределами 16-го управления. Отобранный материал оформлялся в виде двух брошюр: 12-страничная «Брошюра № 1» была предназначена для сведения членов Политбюро ЦК КПСС, а «Брошюра № 2» поступала на ознакомление начальникам Первого и Второго главков КГБ, занимавшихся разведкой и контрразведкой соответственно. Без указания источника полученных данных информация отправлялась из 16-го управления также и в другие советские правительственные ведомства.

5-й отдел 16-го управления занимался анализом шифрсистем и осуществлял связь с соответствующими разведывательными организациями стран-союзниц.

Так называемая Служба № 1, занимавшая дом 24 по улице Заморенова, отвечала за «закладки» и за другие технические методы проникновения в посольства иностранных государств. 1-й отдел Службы анализировал зарубежную аппаратуру шифрсвязи на предмет выявления возможных мест для внедрения в нее «закладок», а также разрабатывал методы улавливания сигналов, излучаемых этой аппаратурой. 2-й отдел Службы занимался перехватом таких сигналов и их обработкой для восстановления по ним текстов передаваемых сообщений. 3-й отдел работал с таможенными органами и другими управлениями КГБ, которые помогали проводить операции по установке и удалению «закладок». 5-й отдел очищал перехваченные сигналы от статических и других помех.

Для взлома шифров в 16-м управлении КГБ использовался самый мощный компьютер в СССР под названием «Булат», который размещался в 21-этажном небоскребе на проспекте Вернадского.

В 1991 году Президент СССР Горбачев положил конец существованию КГБ. Его 16-е управление вошло в состав Федерального агентства правительственной связи и информации (ФАПСИ). Структура ФАПСИ была построена по образу и подобию американского АН Б. С окончанием «холодной войны» у разведок супердержав коренным образом сменились приоритеты — главными их противниками стали торговцы наркотиками и оружием, организованная преступность и террористы. Борьба с ними потребовала от американских и российских спецслужб консолидации своих усилий и развития сотрудничества. На такое сотрудничество с готовностью пошли все спецслужбы, за исключением радиоразведывательных. Основная причина состояла, по всей видимости, в том, что источник радиоразведывательной информации очень легко скомпрометировать и в результате — потерять, и последствия этой потери будут намного более ощутимы, чем в любой другой области разведывательной деятельности.