БОРЬБА ЗА МОНОПОЛИЮ НА РАДИОШПИОНАЖ
БОРЬБА ЗА МОНОПОЛИЮ НА РАДИОШПИОНАЖ
Если с Ай-би-эм АНБ удалось сравнительно легко договориться, то академические круги с их внезапно вспыхнувшим интересом к криптографии контролировать оказалось не так просто. Но у них была своя ахиллесова пята — Национальный научный фонд, из которого финансировались их научные исследования. Лица, ведавшие распределением средств фонда, дали согласие направлять все научные работы по криптографии в АНБ на экспертизу. Хотя при этом руководители фонда сразу предупредили, что мнение экспертов из АНБ типа «Не финансируйте это направление научных исследований, но почему — мы вам не скажем» в расчет принимать они не собирались.
Отнюдь не способствовал налаживанию добрых отношений между АНБ и специалистами в родственных криптографии областях науки досадный для АНБ инцидент, произошедший в 1978 году. Безо всякой на то команды сверху гражданский служащий АНБ Джозеф Мейер неожиданно перешел в наступление. В резких выражениях он написал письмо в самое большое профессиональное объединение людей инженерной профессии в США — Институт инженеров электроники и радиотехники (сокращенно — ИИЭР), членом которого он являлся. Мейер предупреждал, что планировавшийся ИИЭР симпозиум по криптографии угрожал безопасности США. В своем письме Мейер также напомнил «забывчивым» членам ИИЭР про существование списка предметов, которые имели стратегическое значение и без специального на то разрешения правительства США экспорту не подлежали. Он включал в себя, кроме боевой техники и новейших систем вооружения, шифраторы и оборудование, связанное с защитой информации в каналах связи. Мейер заявил, что в этот список входит также любая информация, касающаяся принципов работы шифраппаратуры. Но понимаемый в таком широком смысле данный список неизбежно приходил в противоречие со знаменитой первой поправкой к американской конституции. И хотя Мейер писал как частное лицо, письмо получило огласку, разразился скандал. В ИИЭР письмо Мейера восприняли как попытку монополизировать право на исследования в области криптографии со стороны АНБ.
К этому же 1978 году относится другой скандал, повредивший и так уже сильно подмоченной репутации АНБ в академических кругах США. В американском городе Сиэтле группа изобретателей во главе с неким Карлом Николаи, работая в свое свободное время в переоборудованном под мастерскую гараже, придумала оригинальный шифратор для речевых переговоров. Предметом изобретения была не криптографическая, а техническая защита речевой информации: пряталось само существование канала связи, а не то, что по нему передавалось. Сообщения посылались по спектру частот, а сами частоты в спектре выбирались псевдослучайно, синхронно в приемнике и передатчике. Ответ, полученный из бюро патентов, куда обратились изобретатели, совершенно неожиданно для них пришел в виде формуляра с пугающим заголовком «Приказ о засекречивании». Дело в том, что в 1917 году для уменьшения ущерба от утечки научно-технической информации в страны — противницы США в Первой мировой войне американский конгресс принял закон о засекречивании изобретений, которые могли быть использованы для совершенствования техники военного назначения. Этим законом в США пользовались и во время Второй мировой войны. В 1951 году действие закона о засекречивании было возобновлено по распоряжению президента Трумэна. Поскольку потом этот закон никто не позаботился отменить, он продолжал действовать. За разглашение тайны им предусматривалось два года тюрьмы или десять тысяч долларов штрафа.
Последовавшие за этим газетная шумиха и. кампания протеста в прессе против политики АНБ, имевшей целью, по мнению американских газет, не допустить обеспечения права американских граждан на частную жизнь, привели к тому, что АНБ в деле Николаи пришлось отступить и отказаться от попытки путем засекречивания присвоить себе право на монопольное владение изобретением Николаи. Вред АНБ был нанесен несомненный — все эти события могли только отпугнуть будущих потенциальных сотрудников АНБ и создать агентству дурную репутацию среди ученых, на помощь которых оно могло надеяться при проведении научных исследований.
Хорошо известно, что лучшая оборона — нападение, и директор АНБ решительно перешел в наступление. Последовала серия публичных выступлений в печати, в которых он объяснил поведение АНБ в случае с Николаи и в других подобных случаях. Директор АНБ призвал к диалогу между АНБ и академическими кругами США для решения возникших проблем. Он также потребовал усиления контроля над исследованиями в области криптографии.
Результатом выступлений директора АНБ в прессе стало создание инициативной группы из заинтересованных лиц, которая ввела систему добровольной цензуры. В соответствии с этой системой любой исследователь в области криптографии по запросу АНБ должен был предоставить агентству материалы, которые он собирался опубликовать. Если в них находились данные, в силу секретности не подлежавшие публикации, автор мог добровольно отказаться от их обнародования. В случае расхождения мнений окончательное решение должно было приниматься особым комитетом из пяти компетентных специалистов, назначаемых директором АНБ, совместно с советником президента США по научным делам.
В то же самое время АНБ попыталось заполучить контроль над финансированием исследований по криптографии вне АНБ. В 1978 году директор Национального научного фонда предложил директору АНБ учредить собственный небольшой (в два-три миллиона долларов) фонд для финансирования криптографических исследовательских работ, а сам Национальный научный фонд полностью устранился бы от участия в денежной поддержке проведения исследований в области криптографии. Но жизнь по-своему скорректировала это финансирование научно-исследовательских работ по криптографии из отдельного фонда, безраздельно контролируемого АНБ.
В 1980 году один из отцов системы с открытым ключом Леонард Адельман отказался иметь дело с АНБ, хотя до того и обращался в Национальный научный фонд для получения там материальной поддержки. В результате было решено, что исследователь-криптограф должен был сначала обратиться в Национальный научный фонд. Если тема исследования интересовали АНБ, то этот исследователь волен был в качестве источника финансирования выбрать либо Национальный научный фонд, либо фонд АНБ. Добровольно и без всякого принуждения. Если против фонда АНБ возникали какие-либо возражения, то окончательное решение о выделении ассигнований принимал Национальный научный фонд.
Надо отметить, что на страже интересов АНБ всегда зорко стояли не только сотрудники этого агентства и финансовые органы США, субсидировавшие научные исследования, но и американские законодатели. Законодательные правила строго запрещали вывоз из Соединенных Штатов за границу программных продуктов, содержавших некоторые шифрующие алгоритмы. Европейские версии этих продуктов отличались от их американских аналогов, обеспечивая зарубежному пользователю значительно меньший уровень криптографической защиты. На территории США допускались к продаже только такие шифровальные программы и оборудование, которые в случае необходимости могли быть вскрыты в АНБ. Естественно, что сами американские спецслужбы пользовались более совершенными алгоритмами шифрования, в популяризации которых они не были заинтересованы.