«Мое правило… продолжайте ваше нападение, пока не уничтожите неприятеля»: боевые действия русских кораблей у Порт-Артура

Новой страницей в боевой деятельности Тихоокеанской эскадры явилось то непродолжительное время, когда в командование флотом на Тихом океане вступил вице-адмирал С.О. Макаров. Один из лучших адмиралов русского флота, деятельный и инициативный человек, он удачно сочетал в себе крупного ученого-теоретика и блестящего практика. Мужество и находчивость его были неоднократно проверены во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Но Макарова за прямоту, бескомпромиссность, «беспокойный характер» не очень жаловали Николай II и его приближенные.

Дав впервые наиболее полное научное определение тактики флота, адмирал Макаров вместе с тем правильно определил ее содержание и взаимосвязь с другими отраслями военной науки. Все это свидетельствует о том, что С.О. Макаров прекрасно понимал весь комплекс вопросов, относящихся к развитию военно-морского флота и способов его использования в боевых действиях на море, и глубоко по-научному подошел к разработке новой тактики броненосного флота.

Большой вклад адмирал Макаров внес также и в разработку тактики использования минно-торпедного оружия, которое он ставил на второе место после артиллерии. Во многих флотах минно-торпедное оружие, так же как артиллерия, недооценивалось. На торпеду долгое время смотрели как на своего рода придаток тарана. Макаров же еще в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. убедительно доказал, что торпеда и мина являются вполне самостоятельным оружием флота, способным эффективно решать самые разнообразные задачи в морском бою. Правильно оценивая возможности торпедного оружия, Макаров первым высказал мысль о целесообразности торпедной стрельбы с больших дистанций (до 13 кабельтовых). «Мы склоняемся к тому, — писал Макаров, — чтобы начинать стрельбу (имеется в виду торпедную. — Авт.) с дальнего расстояния»¹⁹. Им же впервые был поставлен вопрос о залповой стрельбе торпедами, что повышало вероятность попадания хотя бы одной из них в цель и производстве групповых атак миноносцев²⁰.

Особо важную роль С.О. Макаров сыграл в разработке теории непотопляемости, под которой он понимал «способность корабля оставаться на воде и продолжать бой, имея подводные пробоины»²¹. Из трех основных средств, обеспечивающих непотопляемость корабля — заделка пробоин, помпы и непроницаемые переборки, — С.О. Макаров главнейшим средством считал переборки²² и на основании разработанной им теории внес ряд ценных предложений о принципах деления корабля на отсеки, сформулировал требования, предъявляемые к переборкам и содержанию люков и горловин на корабле, являющихся основой непотопляемости современного корабля.

Адмирал Макаров.

Важнейшим условием достижения победы в бою С.О. Макаров считал сосредоточение превосходящих сил против части эскадры противника. По мнению адмирала, это могло быть достигнуто путем применения широкого маневра силами в бою. К наиболее выгодным маневрам он относил охват головы или хвоста кильватерной колонны противника, а также другие маневры, как, например, охват флангов при строе фронта или отрезание и окружение части сил противника. Обращает на себя внимание многообразие тактических приемов ведения эскадренного боя, разработанных Макаровым.

Большим вкладом в тактику ведения эскадренного сражения броненосного флота явилась разработка Макаровым основ взаимодействия артиллерийских и минных кораблей в бою. Разработав основы ведения эскадренного боя броненосного флота, адмирал Макаров вместе с тем предупреждал, что изложенные им тактические приемы ни в коем случае не могут рассматриваться в качестве рецепта на все случаи боевой обстановки.

Для достижения полной и решительной победы адмирал Макаров в качестве обязательного требования выдвигал принцип сосредоточения превосходящих сил флота против части неприятельской эскадры и настойчивое преследование врага до полного его уничтожения. Данное требование полностью соответствовало лучшим традициям русского военно-морского флота.

Адмирал Макаров, так же как и Ф.Ф. Ушаков, был сторонником активных наступательных форм борьбы на море. «Мое правило, — писал он, — если вы встретите слабейшее судно, — нападайте, если равное себе, — нападайте и, если сильнее себя, — тоже нападайте… продолжайте ваше нападение, пока не уничтожите неприятеля»²³. Однако Макаров вместе с тем уделял должное внимание и разработке оборонительных мероприятий по обеспечению перехода кораблей морем и стоянки их в базе.

Макаров рассматривал вопросы тактики флота в неразрывной связи с моральным фактором, которому он всегда придавал важное значение. Он считал, что «дело духовной жизни корабля есть дело самой первостепенной важности, и каждый из служащих, начиная от адмирала и кончая матросом, имеет в нем долю участия». «…Мы готовим офицеров и матросов для войны, — писал Макаров, — и надо, чтобы они знали главнейшим образом то, что для войны нужно», т. е. учить офицеров и матросов тому, что нужно на войне. Вышеизложенные принципы боевой подготовки флота адмирал Макаров образно выразил в своих двух знаменитых девизах: «Помни войну» и «В море — значит дома». Система боевой подготовки флота, выработанная Макаровым, отличалась продуманностью и последовательностью.

Однако официальные круги царского флота относились к труду Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики» более чем сдержанно и почти ничего не сделали для ее пропаганды и широкого распространения в качестве руководства для тактической подготовки офицерского состава отечественного военно-морского флота. И тем не менее складывающаяся обстановка и неутешительное начало войны вынудили руководство страны искать человека, который способен исправить явные просчеты как политиков, так и высшего военного руководства.

В Петербурге на должность командующего флотом выдвигались две кандидатуры: вице-адмирала З.П. Рожественского и вице-адмирала С.О. Макарова. Первый пользовался доверием царя и его приближенных, был «своим» в придворных кругах. Пожертвовать им было жалко. Да и для исправления положения энергичный Макаров подходил больше. Поэтому его кандидатура оказалась предпочтительней.

1(14) февраля Николай II через управляющего Морским министерством уведомил Макарова о назначении его командующим флотом на Тихом океане. В тот же день Макаров добился, чтобы Морское министерство собрало экстренное совещание для решения наиболее неотложных вопросов. На нем обсуждались вопросы о снабжении эскадры всем необходимым, об улучшении разведки, об открытии чрезвычайного кредита, о снабжении Порт-Артура местным углем, об организации почты и т. п. Для организации взаимодействия с армией к штабу Макарова был прикомандирован офицер генерального штаба.

Можно было предположить, что Главный морской штаб ознакомит нового командующего с планом войны на море.

Но, как оказалось, никакого плана ведения вооруженной борьбы на море на Дальнем Востоке не было. В 1896, 1900 и 1902 гг. в Морской академии проводились стратегические игры, на которых рассматривались возможные варианты войны с Японией. Ни Макаров, ни офицеры его штаба даже не были ознакомлены с выводами по этим играм²⁴. Перед отъездом на театр военных действий в качестве командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал С.О. Макаров поставил перед Морским министерством ряд важных вопросов, от которых, по его мнению, во многом будет зависеть ход и исход борьбы на море. В числе этих вопросов на первый план он выдвинул необходимость усиления флота на Дальнем Востоке, для чего настаивал на дальнейшем движении отряда кораблей контр-адмирала Вирениуса на восток, считая возможным обеспечение его прохода действиями порт-артурской эскадры и владивостокских крейсеров. И когда ему возразили, указывая, что это немыслимо, то С.О. Макаров ответил: «Если этот отряд в составе трех судов (1 эскадренный броненосец и 2 крейсера. — Авт.) и семи миноносцев не может появиться в водах театра войны, то, следовательно, в таком составе мне никогда нельзя будет выслать отряд для каких-либо операций»²⁵. Однако руководители Морского министерства не поддержали С.О. Макарова в этом вопросе. 5(18) февраля 1904 г. отряд по приказу из Петербурга направился от берегов Аравии в обратный путь — в Кронштадт.

Сформировав штаб, Макаров, после приема у царя 4(17) февраля, не дожидаясь официального приказа о назначении, выехал из Петербурга в Порт-Артур.

С адмиралом и его штабом на Дальний Восток отправлялись несколько высококвалифицированных корабельных инженеров и группа специально подобранных опытных рабочих с Обуховского и Балтийского заводов. Вместе с ними шло несколько вагонов с дефицитными материалами, предназначенными для ускорения ремонта поврежденных в Порт-Артуре кораблей.

Все помыслы нового командующего флотом были направлены на то, чтобы по возможности исправить допущенные ошибки, в короткий срок усилить мощь русского флота на Тихом океане, от пассивных, выжидательных действий перейти к активным, наступательным, ведя борьбу за господство на море. Почти три недели потребовалось на дорогу от Петербурга до берегов Тихого океана.

Свою творческую работу новый командующий начал в пути. Адмирал в поезде планировал те первоочередные меры, которые он надеялся воплотить в жизнь.

Очень большое значение новый командующий придавал улучшению разведки на театре. А для этого в первую очередь требовались новые миноносцы. Поэтому перед Морским министерством Макаров ставит вопрос о необходимости построить и направить на Тихий океан миноноски (малые миноносцы водоизмещением 20 т), машины которых были бы надежнее и не выходили так часто из строя, как на старых миноносцах. Макаров писал: «Назначение этих миноносцев — обслуживать порты в ночное время. За два часа до темноты они могут выходить из своего порта, и к 11 часам вечера, идя по 16 узлов, они будут находиться в 100 милях… В ночное время они будут хозяевами моря на заданном им районе».

Кроме того, командующий просил разобрать в Кронштадте миноносцы типа «Циклон» и по железной дороге доставить их в Порт-Артур. По прибытии новых миноносцев старые предполагалось направить на север, в устье Амура, для защиты торгового судоходства и рыбных промыслов.

Из Петербурга Макарову сообщили, что миноносцы типа «Циклон» необходимы на Балтийском море. Вдобавок они не помещались на железнодорожные платформы. Напрасно ссылался адмирал на успешный опыт транспортировки миноносца «Статный», который уже был доставлен на Тихий океан. «Без миноносцев мы будем как без рук и без глаз», — подчеркивал Макаров. Доводы командующего были весомыми, но к ним опять никто не пожелал прислушиваться. Верх снова взяло Морское министерство.

Как видно по письмам с дороги, Макарова беспокоили многие вопросы, начиная с наличия в Порт-Артуре сигнальных книг и кончая изобретенными им наконечниками для бронебойных снарядов. Макаров требовал отказаться от двух самостоятельных начальников в Порт-Артуре. Он считал, что комендант крепости должен быть подчинен командующему флотом. Уже в пути новый командующий пришел к выводу, что рассчитывать на помощь из европейской части России ему особенно не приходится и надо полагаться только на силы, которые имелись на Дальнем Востоке.

Макарову было известно о широкой сети японской агентуры, сумевшей проникнуть на Квантуй и в Маньчжурию. Поэтому первые же приказы нового командующего говорили о сохранении военной тайны. По приезде в Порт-Артур адмирал занимался приемом дел, знакомился с местными условиями и обстановкой на море, провел ряд совещаний с флагманами и командирами кораблей. При своей загруженности он все-таки выкраивал время, чтобы побывать на кораблях, осмотреть их, побеседовать с офицерами и матросами.

Макаров отлично сознавал, что использование имевшихся сил в максимальной степени возможно в первую очередь при хорошей боевой подготовке всего личного состава. Поэтому много внимания он уделял разработке единых для всей эскадры инструкций. 4(17) марта Макаров познакомил подчиненных с инструкцией для похода и боя. Она предусматривала во время боя движение эскадренных броненосцев в кильватерной колонне. Крейсера должны были держаться на четырех основных румбах в пределах действия беспроволочного телеграфа. О появлении неприятеля с крейсеров докладывали командующему. После этого крейсера пристраивались к колонне броненосцев, чтобы принять участие в бою. Позднее им же надлежало обойти ту часть неприятельского строя, которая подвергалась нападению, и поставить ее «в два огня», т. е. обстрелять сразу с двух направлений.

В инструкции разбирались случаи ведения боя на контркурсах, использование минного оружия, вопросы общей атаки. Нацеливая моряков на решительные действия, инструкция говорила: «Победой можно назвать лишь уничтожение неприятеля, а потому подбитые суда надо добивать, топя их или заставляя сдаться… Побеждает тот, кто хорошо дерется, не обращая внимания на свои потери и памятуя, что у неприятеля этих потерь еще больше»²⁶.

27 февраля (11 марта), через 3 дня после вступления в должность, новый командующий флотом доложил наместнику о состоянии морских сил. Макаров излагал свои мысли по поводу предполагаемого плана боевых действий и писал о несоответствии имевшихся средств поставленным задачам. Макаров отмечал невысокий технический уровень материальной части русских кораблей. Особенно беспокоили адмирала частые поломки на миноносцах, из-за чего в длительный ночной поход высылать их становилось рискованно. Огромным был расход угля, запасы которого в Порт-Артуре были невелики. Макаров обращал внимание адмирала на то, что на некоторых судах расход топлива достигал 20 т в сутки даже во время стоянки во внутреннем бассейне.

По наблюдению нового командующего, у командиров кораблей не было единого взгляда на ведение боя. Несмотря на большие затруднения и многие неотложные нужды, при очевидной слабости сил и средств флота, с которыми пришлось встретиться Макарову, он все же считал, что при полном напряжении всех имевшихся сил флота можно отказаться от пассивных действий и перейти к активным, наступательным. Его рапорт заканчивался оптимистически: «Несмотря на всякие несовершенства и недостатки… я нахожу, что мы могли бы рискнуть теперь же попробовать взять море в свои руки и… постепенно увеличивать район действий эскадры; я предусматриваю генеральное сражение, хотя благоразумие подсказывает, что теперь еще рано ставить все на карту»²⁷. Наместник согласился с мнением Макарова о невозможности теперь же перейти к наступательным действиям.

Сознавая всю опасность высадки врага на Квантунский полуостров до тех пор, пока прибудут достаточные силы русских войск в Маньчжурию, Макаров решил наличными силами противодействовать неприятелю, если он направит к полуострову свои транспорты под прикрытием Соединенного флота. По агентурным данным, японцы уже готовились к высадке десанта у города Инкоу. Поэтому командующий флотом решил приступить к минным постановкам, а в случае появления японской эскадры с транспортом у Ляодуна — вывести русские корабли в море и принудить противника отказаться от высадки.

Мероприятия командующего флотом, направленные на быстрейшее повышение боеготовности, шли по следующим направлениям: на повышение морального духа защитников Порт-Артура, совершенствование обороны рейда со стороны моря, улучшение сухопутной обороны базы, ускорение работ по ремонту поврежденных кораблей, общее повышение боеготовности эскадры.

Зная, что боевой успех во многом зависит от командиров кораблей, командующий флотом познакомился с каждым из них и заменил тех, кто по различным причинам не справлялся со своими обязанностями. Шаг был решительный. Он вызвал недовольство как у наместника, так и в Петербурге. Тем не менее Макаров достиг своей цели. Новые командиры действовали смело, а старые стремились от них не отставать.

План Макарова заключался в следующем.

До вступления в строй поврежденных кораблей главной задачей флота является противодействие высадкам противника на Квантунском полуострове посредством постановки минных заграждений на подступах к нему, защиты этих заграждений наличными средствами флота.

По мере усиления оборонительных средств постепенно расширять район деятельности флота, сперва операциями миноносцев и крейсеров, а с исправлением броненосцев — и главными силами, с целью принудить противника к решительному сражению.

При наличии у неприятеля значительного тактического превосходства и преимущества в силах флот должен стремиться к удержанию за собой господства в ближайших к Квантуну водах, угрожая коммуникационной линии противника и стараясь частыми и внезапными нападениями ослабить его силы с целью задержать высадку армии на материк.

Организовать с отрядом владивостокских крейсеров ряд крейсерств в Корейском проливе против транспортных перевозок японских войск и побережья Японии для отвлечения части сил неприятельского флота.

Анализ основных положений плана боевых действий русского флота, разработанного Макаровым, показывает, что он был составлен с учетом состояния своего флота, ослабленного в первые дни, но в то же время он учитывал и перспективы его усиления, и прежде всего за счет введения в строй поврежденных кораблей. Поэтому вначале Макаров ставил перед флотом оборонительные задачи, а затем, по мере усиления, планировал активные наступательные действия, имея конечной целью принуждение противника к генеральному сражению и завоевание господства в Желтом море. Таким образом, в основу составленного Макаровым плана использования Тихоокеанского флота была положена идея активных наступательных действий, что целиком соответствовало духу Макаровской тактики²⁸.

Стремление вице-адмирала Макарова к активным действиям нашли свое отражение не только в разработанном им плане, но и во всей его деятельности на посту командующего Тихоокеанским флотом. Однако эти стремления Макарова не встречали одобрения и поддержки со стороны главнокомандующего. Категорически требуя сохранения флота, и особенно броненосцев, он стремился не допускать действий, которые хотя бы в какой-то степени были связаны с риском, «…так как результат боя со значительно превосходящими силами неприятеля грозит большими и крайне чувствительными потерями»²⁹, — писал он Макарову. Вполне естественно, что при таком отношении к Макарову главнокомандующего все его прогрессивные начинания, как правило, встречали противодействие со стороны адмирала Алексеева и затрудняли его деятельность на посту командующего флотом.

В целях усиления обороны крепости с моря и защиты внешнего рейда по указанию С.О. Макарова была произведена постановка мин, оборудовано боновое заграждение, усилен корабельный дозор, расширена сеть береговых наблюдательных постов, установлены дополнительные станции для освещения рейда, усилена и реорганизована береговая оборона приморского фронта. Кроме того, было организовано взаимодействие эскадры с береговыми батареями при совместном отражении атак противника с моря, приняты срочные меры к быстрейшему вводу в строй поврежденных кораблей и осуществлен ряд других мероприятий, которые во многом повысили обороноспособность Порт-Артура с моря. Одновременно с этим была начата планомерная боевая подготовка эскадры, целеустремленная на решение поставленных перед ней задач.

Особое внимание было обращено на повышение боевой готовности эскадры. С этой точки зрения первостепенное значение имел быстрый выход кораблей на внешний рейд в случае внезапного появления японского флота у Порт-Артура. Раньше для этого требовалось две полных воды, что не позволяло в короткий срок сосредотачивать на внешнем рейде всю эскадру. Благодаря хорошо продуманной последовательности выхода кораблей с внутреннего рейда на внешний, с учетом осадки их и постепенности повышения уровня воды с приливом, Макарову удалось добиться осуществления этого маневра за одну полную воду, что значительно повысило готовность эскадры к выходу в море.

Все мероприятия, производившиеся по указанию Макарова в целях усиления обороны Порт-Артура с моря, повышения готовности эскадры и улучшения организации боевой подготовки кораблей, отличались глубокой продуманностью, целеустремленностью и последовательностью и, несомненно, должны были дать положительные результаты. И надо сказать, что личный состав кораблей верил в это и надеялся, что вице-адмирал Макаров выправит положение дел на Тихоокеанской эскадре.

Принимая меры по подготовке эскадры к активным действиям, Макаров вместе с тем не забывал и об изучении обстановки на театре, и об организации обороны своего побережья на случай высадки неприятельских десантов. С этой целью он организовал систематическую разведку вдоль побережья Ляодунского полуострова эскадренными миноносцами. При выполнении разведки русским миноносцам нередко приходилось вступать в бой с превосходящими силами противника³⁰. Весь март шли усиленные тренировки эскадры. Пользуясь каждым удобным случаем, командующий флотом выводил корабли в море, чтобы выработать и закрепить навыки совместного плавания. Ежедневно на разведку от Порт-Артура высылались миноносцы (парами и даже отрядами). На рейде была организована сторожевая служба. Все это позволило в считанные дни значительно повысить боеготовность эскадры.

Ни Морское министерство, ни император не разделяли взглядов Макарова. Вместо помощи к нему направляли подчиненных, которые только мешали адмиралу. Так, в качестве начальника одного из отделов штаба командующего флотом был назначен двоюродный брат Николая II великий князь Кирилл Владимирович, не обладавший ни необходимыми знаниями, ни организаторскими способностями.

Недоброжелатели критиковали Макарова за излишнюю, по их мнению, смелость, чрезмерную инициативу. Однако теперь, когда от событий тех дней нас отделяет много десятилетий, можно уверенно сказать, что внимание адмирала было направлено на главное — повышение боеготовности флота. Он разработал правила входа и выхода больших кораблей и миноносцев из внутреннего бассейна Порт-Артура. Под его руководством была создана новая диспозиция для стоянки на внешнем рейде. На кораблях вводились специальные наблюдатели за падением снарядов. Для корректировки стрельбы боевые посты рекомендовалось оборудовать переговорными трубами.

В отличие от адмирала Старка новый командующий хорошо понимал, что японское командование будет и впредь пытаться заградить вход во внутренний бассейн Порт-Артура. Поэтому необходимы были срочные меры, чтобы воспрепятствовать новой вражеской операции. Штаб флота под руководством командующего разработал план активных действий. Мероприятия адмирала Макарова и его энергия вселяли уверенность в личный состав. Уже первые боевые действия после его приезда становятся более решительными.

26 февраля (10 марта) под командованием капитана 1-го ранга Н.Н. Матусевича и капитана 2-го ранга Ф.Э. Боссе два отряда миноносцев в составе миноносцев «Выносливый», «Властный», «Внимательный» и «Бесстрашный» вышли в море на разведку. Первый отряд направился в Ляодунский залив, второй — к островам Эллиот.

«Выносливый» и «Властный» в районе своего действия первыми заметили 4 японских корабля и открыли по ним огонь. Это был отряд кораблей в составе «Сиракумо», «Аса-сиво», «Касуми» и «Акацуки» под командованием капитана 1-го ранга С. Асая. Около 1,5 часа у полуострова Ляотешань шел артиллерийский бой. Воспользовавшись темнотой, получившие значительные повреждения японские корабли ушли в море. По свидетельству самих японцев, миноносец «Асасиво» в этом бою имел 8 прямых попаданий, а «Касуми» — более 10. На «Акацуки» была выведена из строя машина, в результате этого он потерял способность двигаться и вынужден был просить помощи на соседних кораблях³¹.

В этом бою «Выносливый» получил 8 попаданий, а на «Властном» вышло из строя рулевое управление.

Эскадренные миноносцы, составившие другой отряд, выходили для осмотра побережья Квантуна и островов Эллиот в поисках временной базы японских миноносцев. Встретив вражеские корабли, «Решительный» и «Стерегущий» уклонились от них. Базу они не обнаружили, но при возвращении встретили 4 японских эскадренных миноносца и приняли бой.

Капитан 2-го ранга Боссе направил свои корабли на сближение с врагом. Головным шел «Решительный», а за ним в 2–3 кабельтовых — «Стерегущий». Русские корабли начали бой с дистанции 7 кабельтовых и приблизились к противнику на 4 кабельтовых. Бой шел на параллельных курсах. Ф.Э. Боссе в этом бою был контужен, «Решительный» получил повреждения, но смог прорваться в Порт-Артур. В более трудном положении оказался «Стерегущий». Японский снаряд разорвался в машинном отделении. Корабли противника окружили его.

В первые минуты боя командир «Стерегущего» лейтенант А.С. Сергеев был тяжело ранен. Наскоро перевязанный, с перебитыми ногами, он тем не менее продолжал поддерживать в бою своих подчиненных. Когда артиллерийский снаряд, разорвавшись в кочегарке, разбил котлы и перебил паропроводы, «Стерегущий» остановился, окутанный облаком пара.

Надежды на прорыв больше не было. Но бой продолжался. 4 орудия остановившегося миноносца наносили противнику значительные потери. Погибшего в бою командира корабля заменил лейтенант Н.С. Головизнин, но и он вскоре был убит. Когда разорвавшийся снаряд вывел из строя артиллеристов носовых орудий, их места заняли матросы машинной команды.

Более часа длился неравный бой. Немало попаданий получил и противник. Так, в эскадренный миноносец «Сазанами» попало 8 снарядов, а в «Акебоно» было 27 попаданий³².

Поврежденный «Стерегущий» чудом держался на воде. В 8 часов 40 минут к его борту подошла японская шлюпка. Противник пытался завести на миноносец буксиры. Как докладывал позднее японский офицер, на «Стерегущем» он увидел страшную картину. Фок-мачта была сбита, мостик снесен прямым попаданием снаряда. На верхней палубе лежало около 20 убитых моряков. Японцы завели буксир, но двум оставшимся в живых русским матросам, укрывшимся в трюме, удалось открыть кингстоны. Японцы во избежание гибели срочно покинули корабль, и «Стерегущий» затонул.

Когда от командира «Решительного» адмирал Макаров узнал о бое с японскими кораблями, он решил сам немедленно выйти на помощь «Стерегущему».

Как писал свидетель тех событий В.И. Семенов, с возвращением «Решительного» в море направились быстроходные крейсеры «Новик» и «Баян». «Новик» шел под флагом командующего флотом. Но к этому времени «Стерегущий» уже затонул, а японские миноносцы поспешили присоединиться к показавшимся на горизонте кораблям Соединенного флота. «Выход С.О. Макарова на „Новике“ под своим флагом навстречу японским крейсерам (неточность: японским эскадренным миноносцам. — Авт.), расстреливавшим „Стерегущего“, конечно, был риском, но каково было впечатление от этого выхода!»³³ — писал В.И. Семенов. Не громкими словами, а личным примером воспитывал командующий флотом своих подчиненных.

Позднее капитана 2-го ранга Боссе упрекали в том, что он ушел, не оказав помощи «Стерегущему». Однако адмирал Макаров в рапорте наместнику следующим образом оценил действия командира миноносцев: «Повернуть ему („Решительному“. — Авт.) на выручку — значило погубить вместо одного миноносца два. Считаю, что Боссе не следовало брать курса на японские миноносцы, а уклониться в сторону, хотя курс его уводил от своего порта… Решение это отважное, хотя, может быть, и не совсем благоразумное. Если даже „Решительный“ повернул на помощь „Стерегущему“, он не смог бы его выручить, ибо неприятельский отряд… был в четыре раза сильнее двух миноносцев. В этих условиях выручить „Стерегущий“ было невозможно».

Высоко оценивая героизм русских моряков в этом бою, командующий флотом 2(15) марта издал специальный приказ, в котором сообщалось о награждении личного состава эскадренного миноносца «Решительный». Этот приказ был объявлен на всех кораблях. Отмечая героизм личного состава «Стерегущего», нельзя не указать и на ошибку, допущенную Макаровым при посылке миноносцев в разведку. Зная о том, что японские корабли постоянно держатся недалеко от Порт-Артура, Макарову не следовало посылать в разведку два миноносца, не обеспечив их соответствующей поддержкой. Из гибели «Стерегущего» Макаров сделал правильные для себя выводы и в дальнейшем, посылая миноносцы в разведку, обеспечивал их соответствующим прикрытием.

Поскольку большая часть русских кораблей укрывалась во внутреннем бассейне и в малую воду не могла оттуда выйти, 26 февраля (10 марта) японцы выделили отряд броненосцев в составе эскадренных броненосцев «Хацусэ», «Сикисима» и «Ясима» и легкого крейсера «Акаси» под командованием контр-адмирала Т. Насибы для обстрела русских кораблей. Чтобы избежать потерь от огня береговых батарей, противник решил вести перекидной огонь из-за Ляотешаня, на котором русские батареи не были установлены. Этот японский отряд безнаказанно производил обстрел внутренней гавани и порта в течение 2 часов 30 минут, а потом его сменил новый отряд в составе эскадренных броненосцев «Микаса», «Асахи», «Фудзи», которые вели огонь еще 45 минут.

Корректировку огня осуществлял легкий крейсер, державшийся в 8-10 милях от входа в гавань. Всего было выпущено 154 12-дюймовых снаряда, но результаты обстрела оказались незначительными. На крейсере «Аскольд» имелись небольшие повреждения в носовой части, осколки вражеских снарядов пробили кессон, подведенный к пробоине на броненосце «Ретвизан». 2 снаряда попали в русские броненосцы, но брони на них не пробили.

Командующий флотом принял немедленные меры, чтобы организовать ответную перекидную стрельбу по противнику из гавани. Для этой цели было выведено 3 русских эскадренных броненосца, а на горе организована специальная станция для корректировки стрельбы. Связь с кораблями осуществлялась по телефону. На станции находились офицеры-артиллеристы.

На следующий день русская эскадра в составе 5 эскадренных броненосцев, 4 крейсеров, 2 минных крейсеров и 7 эскадренных миноносцев вышла в море для осмотра ближайших к Порт-Артуру островов. Во время перехода отрабатывались вопросы боевого маневрирования. Кроме того, выход из внутреннего бассейна Макаров использовал как доказательство того, что корабли могут выходить из него на рейд за одну полную воду.

Не встретив серьезного противодействия при первом обстреле и надеясь добиться большего успеха, японские эскадренные броненосцы из 2-го боевого отряда 9(22) марта снова появились у полуострова Ляотешань. Это были броненосцы «Фудзи» и «Ясима», которые открыли огонь по гавани и по проходу. По нему как раз на рейд выходили русские корабли. Ответная перекидная стрельба эскадренных броненосцев «Ретвизан» и «Победа» заставила противника стрелять на ходу. А когда на рейде стали появляться русские броненосцы, адмирал Того приказал 2-му боевому отряду полным ходом идти на соединение с главными силами. Около 12 часов 30 минут русская эскадра вышла на рейд.

Японский флот, увидев русские корабли, не принял боя и поспешил удалиться.

13(26) марта Тихоокеанская эскадра в составе 22 вымпелов снова вышла в море, осмотрела район островов Маяодао, потопив японский пароход «Ханиемару» и пленив его команду.

Активные действия русской эскадры торопили японское командование предпринять новую попытку закрыть вход во внутренний бассейн Порт-Артура. В ночь на 14(27) марта адмирал Того приказал 1-му и 3-му боевым отрядам Соединенного флота и отряду миноносцев с 4 выделенными транспортами водоизмещением от 3,7 тыс. до 4 тыс. т выйти к Порт-Артуру для выполнения боевого задания. В связи со штормовой погодой в охранение брандеров выделили крейсер «Тацута» и отряд миноносцев. Японцы стремились подготовку новой операции проводить скрытно, однако Макаров через лазутчиков получил о ней соответствующие сведения. В ожидании нового нападения командующий флотом принял ряд мер для его успешного отражения. Была тщательно продумана и разработана организация охраны рейда и входа во внутренний бассейн.

Отражением вражеского нападения руководил сам командующий флотом, перешедший, чтобы быть ближе к району боевых действий, с флагманского броненосца «Петропавловск» на канонерскую лодку «Бобр».

Хотя ночь и была темной, береговые прожекторы осветили японские корабли еще при подходе. В 3 часа 30 минут дежурные корабли и береговые батареи открыли по ним огонь.

После первых залпов загорелся и взорвался головной брандер. Торпедой с русского миноносца «Сильный» (командир лейтенант Е.И. Криницкий) был поражен второй. Миноносец «Решительный» атаковал и потопил третий брандер. А четвертый под обстрелом выбросился на камни.

С некоторых японских судов русские моряки сняли пушки и пулеметы. В дальнейшем они были использованы для обороны Порт-Артура. С наступлением прилива русские корабли вновь покинули внутренний бассейн, доказав японскому флоту, подошедшему к Порт-Артуру, что новая попытка закупорить вход закончилась безрезультатно. Флот противника опять уклонился от боя и ушел на юго-восток.

Хорошо понимая, что противник на этом не успокоится, командующий и его штаб еще тщательней стали готовиться к очередной встрече с японскими брандерами.

Макаров попытался использовать для обороны и затопленные японские брандеры. Все корабли дежурили со спущенными противоминными (противоторпедными) сетями. Вводились единые сигналы для флота. Предупреждением о появлении противника служила сигнальная ракета.

Активность русского флота была замечена противником. В те дни командир одного из японских миноносцев писал: «С приездом адмирала Макарова в русской эскадре началось небывалое до сих пор оживление, особенно заметное в обороне гавани». Далее автор делал вывод: «Он, должно быть, дельный человек, и я надеюсь, что в скором времени японская граната заставит его прекратить свою деятельность против нас»³⁴.

Опасаясь, что русские корабли из Порт-Артура смогут прорваться во Владивосток, адмирал Того решил выставить на подходах к русской базе мины. Для этого были выделены корабли и вспомогательное судно «Кориумару». 30 марта (12 апреля) около 23 часов 40 минут японские корабли приблизились к Ляодуну. Но при виде русских миноносцев под командованием капитана 2-го ранга М.В. Бубнова противник уклонился от боя и поспешил присоединиться к своим главным силам.

Чтобы обезопасить проведение высадки 2-й японской армии на Квантунский полуостров у Бицзыво, адмирал Того предпринял новую попытку закупорить вход во внутренний бассейн Порт-Артура. Для этого было выделено 12 транспортов водоизмещением от 1650 до 4200 т с командами от 18 до 25 человек.

Операция была тщательно разработана и подготовлена. В море вышло 10 пароходов. На переходе брандеры сопровождали 2 боевых отряда Соединенного флота. О том, какое значение придавало японское командование этой операции, можно судить по числу участвовавших в ней кораблей. К Квантуну направлялось 50 вымпелов.

На переходе усилился ветер. Опасаясь, что в штормовых условиях трудно будет снять команды брандеров со шлюпок, начальник отряда решил отменить проведение операции. Но в ночных условиях он смог предупредить об этом командиров лишь 2 брандеров, которые повернули обратно. 8 пароходов, потеряв в темноте связь с охранявшими их кораблями, самостоятельно продолжали движение к Порт-Артуру.

Первым приблизился к русскому рейду пароход «Микавамару». Он был обстрелян с берега. На брандере возник пожар. Поэтому команда поспешила взорвать свой пароход. Подобная участь постигла все остальные брандеры. Огнем эскадренных миноносцев, канонерских лодок и береговых батарей они были потоплены на рейде или выбросились на берег, так и не заградив фарватера. 2 офицера и 30 матросов с брандеров были захвачены в плен. Как признавали сами японцы, им удалось спасти менее половины личного состава (67 человек из 158), привлеченного к участию в операции.

После гибели адмирала С.О. Макарова флотом командовал наместник, а когда в связи с угрозой блокады Порт-Артура он выехал в Мукден, в командование флотом с 22 апреля (5 мая) вступил контр-адмирал В.К. Витгефт. Новому командующему были даны указания в прежнем духе: «Ввиду значительного ослабления наших морских сил активных действий не предпринимать, ограничиваясь лишь производством рекогносцировок крейсерами и отрядами миноносцев для атаки неприятельских судов. При этом посылку тех или других обставить такими условиями, чтобы не подвергать их без нужды особому риску»³⁵.

Докладывая о своем командовании эскадрой, наместник писал: «Представлялось неотложно необходимым, придерживаясь строго оборонительного образа действия, напрячь все силы и всю энергию для возможно скорого исправления судов». Чтобы как-то оправдать пассивность флота после гибели Макарова, был сделан выпад по адресу погибшего командующего флотом. «Характеру покойного адмирала Макарова были присущи порывы увлечения боевой обстановкой, что облегчало неприятелю применение своих тактических приемов… Поспешному выходу 31 марта броненосцев в море с маневрированием на рейде без… мер предосторожности нельзя найти ни основания, ни объяснения»³⁶.

После занятия Кореи японское командование в апреле начало подготовку к высадке 2-й армии на Ляодунский полуостров. Близость места высадки к Порт-Артуру и наличие реальной угрозы со стороны русской эскадры заставили японское командование усилить действия своего флота против Порт-Артура. В целях обеспечения высадки 2-й армии на Ляодунский полуостров, японский флот в конце апреля приступил к осуществлению ближней блокады Порт-Артура. В качестве временной базы для блокадных сил своего флота японское командование использовало острова Личаншаньледао (Эллиот), расположенные недалеко от Порт-Артура. Метод блокады японского флота заключался в следующем. Блокадный дозор, состоявший из миноносцев, находился в непосредственной близости от Порт-Артура. В 10–20 милях от крепости постоянно держался отряд поддержки блокадного дозора, состоявший из крейсеров. Основные силы японского флота, включавшие в себя эскадренные броненосцы и броненосные крейсера, обычно находились возле островов Личаншаньледао или в шхерах северо-западной Кореи. Днем крейсера держались в видимости Порт-Артура, а на ночь удалялись в море, оставляя на внешнем рейде дозор из миноносцев. Связь между блокадным отрядом и основными силами флота, находящимися в расстоянии нескольких десятков миль, осуществлялась по радио, что давало возможность японскому командованию своевременно развертывать основные силы своего флота в случае выхода в море русских кораблей. Чтобы затруднить выход блокируемых кораблей, японцы усилили постановку мин заграждения на внешнем рейде. Всего за время блокады Порт-Артура японский флот выставил около 1300 мин³⁷.

Для борьбы с минной опасностью русские моряки, учтя первоначальный опыт, в мае 1904 г. организовали систематическое траление. Для этой цели был создан специальный отряд траления, состоявший из 7 самоходных шаланд, 6 катеров и 2 пароходов. Отряду траления придавалось 4 миноносца, в задачу которых входило обеспечение тралящих кораблей от возможных атак противника. С момента создания специального отряда траления корабли перестали выходить в море без предварительного траления выходного фарватера. Это дало возможность русской эскадре, несмотря на серьезную минную опасность, вплоть до конца войны действовать за пределами своей базы. Таким образом, русскому флоту принадлежит первенство как в создании средств борьбы с минными заграждениями, так и в разработке способов и приемов траления, положивших начало новому виду боевой деятельности флота.

В борьбе с блокирующим флотом противника русские моряки умело использовали минное оружие. За время войны для обороны Порт-Артура русский флот выставил 1442 мины.

Поскольку инициатива на море вновь перешла к японскому флоту, часто появлявшемуся у Порт-Артура, русское командование решило выставить минные заграждения на вероятных курсах движения противника. Инициатором этой постановки был командир минного заградителя (по терминологии того времени — минного транспорта) «Амур» капитан 2-го ранга Ф.Н. Иванов.

Для успешного выполнения задачи нужны были туман или дымка. Такая погода наступила 1(14) мая. В 14 часов 25 минут «Амур» вышел в море для минной постановки. Его сопровождали 4 миноносца. 2 из них проводили траление по курсу «Амура», а 2 находились в охранении.

Над морем стояла дымка, что позволяло ставить мины не в ночное время, а днем, когда место постановки минного заграждения можно было определить более точно. Пройдя по входному створу, «Амур» выставил 50 мин в 100–110 кабельтовых от Золотой горы, где, как отмечал командир заградителя, чаще всего находились блокирующие корабли противника. Мины были выставлены перпендикулярно курсам, которыми обычно двигались в этот район японские корабли, в одну линию длиной 12,5 кабельтовых на глубине 11 футов ниже уровня малой воды. Минная постановка прошла успешно.

Противник ничего подозрительного не заметил. В 17 часов 25 минут русские корабли благополучно вернулись в Порт-Артур. На следующий день, 2(15) мая, неприятельские корабли в составе эскадренных броненосцев «Хацусэ», «Ясима» и «Сикисима» и трех крейсеров появились у Порт-Артура. Русские береговые посты внимательно наблюдали за действиями отряда. Вскоре под концевым эскадренным броненосцем «Хацусэ» произошел взрыв. Корабль сильно накренился. Для спасения команды были посланы шлюпки. Рискнувший приблизиться к поврежденному кораблю броненосец «Ясима» вскоре тоже подорвался на двух минах. Оба японских броненосца затонули. Только на «Хацусэ» противник потерял 36 офицеров и старшин и 457 рядовых.

Этот день был назван черным днем японского флота. Кроме двух эскадренных броненосцев японцы в районе островов Эллиот потеряли крейсер «Иосино». На нем погибло 335 человек. Через два дня на русских минах у Порт-Артура подорвался миноносец «Акацуки», а канонерская лодка «Осима» затонула, протараненная другой японской лодкой при постановке на якорь.

Соотношение сил на море изменилось в пользу русского флота, создавались условия для активных действий Тихоокеанской эскадры. Но контр-адмирал Витгефт, получивший указание наместника беречь корабли и сам не веривший в успех, не воспользовался этими благоприятными обстоятельствами. Продолжая минные постановки, оказывая артиллерийскую поддержку сухопутным частям, передав часть орудий и личного состава для обороны Порт-Артура с суши, русский флот вел борьбу с блокадными силами противника, ожидая ввода в строй поврежденных кораблей и прибытия новых сил из России.

За время обороны Порт-Артура японский флот потерял на русских минах 12 боевых кораблей, что является наиболее убедительным доказательством силы русского минного оружия и высокого мастерства русских минеров. В то же время эти потери служили показателем неумения японского командования успешно организовать противоминную оборону блокирующих сил флота. С точки зрения общего опыта войны на море широкое использование мин заграждения у Порт-Артура со всей очевидностью свидетельствовало, что применение минного оружия в системе блокадных действий флота в корне изменило как характер блокады, так и способы борьбы с ней по сравнению с временами парусного флота. Использование мин заграждения позволило усилить блокирующему флоту свои действия, но в то же время минное оружие расширило возможности блокируемого в его борьбе с противником. Борьба блокируемых сил с блокирующим флотом противника у Порт-Артура показала также, что эти действия приобрели для обеих сторон характер систематической боевой деятельности, потребовавшей от каждой из них большого напряжения сил.