Военно-морские разведки США и Великобритании были удивлены несомненно плавным переходом власти в СССР, который произошел после смерти Сталина в 1953 г. Шестого марта, через день после смерти Сталина, Георгий Маленков встал во главе партии и правительства. Признаков борьбы за власть не было. В течение года Лаврентий Берия сменил Вячеслава Молотова и стал «человеком № 2», маршал Николай Булганин подвинулся ближе к верхушке власти, маршал Георгий Жуков вновь поднялся при Булганине, а маршал Климент Ворошилов стал номинальным главой правительства. Однако, несмотря на то, что руководство государственным аппаратом оставалось в тех же руках, авторитарная сталинская эра уступила место «мудрому коллективному руководству». После устранения Берии в июне 1954 г. — не исключено, что некоторые опасались, что он согласится на объединение Германии в обмен на согласие Запада прекратить «холодную войну» — Маленков стал больше, чем «равный среди равных», но меньшей мере, до февраля 1955 г. Потом стал доминировать Хрущев: 25 февраля 1956 г. на XX съезде партии он произнес знаменитую речь с осуждением сталинских преступлений, которые он некогда поддерживал, и нейтрализовал на следующий год своих завистливых соперников.

За те шесть лет, которые последовали после смерти Сталина, Советский Союз начал проводить в отношении Запада так называемую политику мирного сосуществования. Его программа разоружения отразила коренные изменения в военной стратегии и понимание того, что война больше не является способом достижения победы над капитализмом. Обмены визитами военных кораблей помогли снять прежние страхи, однако традиционные колониальные интересы и значительные технические успехи породили новые боязни. Военно-морская разведка оказалась в центре этой дипломатии «холодной войны».

Советская антизападная риторика уступила место более мягкому и дружественному тону. Более чем когда-либо раньше Кремль старался дать миру понять, что он надеется найти способ разрешения международных проблем. Во время своего исторического визита в Белград в 1955 г. Булганин и Хрущев признали, что к социализму ведет не только единственная дорога. Однако еще был жив старый аргумент в пользу новой войны, которая будет означать конец капитализма, но не конец человечества. Для маршала Жукова все еще не было разницы между тактическим и стратегическим применением ядерного оружия. Однако Хрущев сделал резкий отход от взглядов Ленина на «неизбежность войны между социалистическими и капиталистическими государствами по мере вступления последних в фазу упадка». По словам Хрущева, «развитие великого лагеря социализма» (китайско-советский блок) и «появление великой зоны мира» (нейтральные государства Азии и других районов земного шара) дало «жизнь силам, способным сдержать воинственные устремления угасающего капитализма». Предполагая, что любое новое государство, только что освободившееся от колониального господства, «автоматически присоединяется к силам мира», Хрущев демонстрировал собственному народу, что капитализм больше не является угрозой.