VI. Котка. Учебное судно “Князь Пожарский”. 11 июня 1896 г.
VI. Котка. Учебное судно “Князь Пожарский”. 11 июня 1896 г.
Сегодня мы в два часа снимаемся с якоря и идем лавировать под парусами, конечная же цель пока не известна, вероятно, это будет Гельсингфорс. Последняя почта отправляется в 10, авралов предстоит масса, а потому спешу вам написать.
Стоянка в Кронштадте, несмотря на довольно частые прогулки по порту, нам порядочно надоела, и мы всё очень обрадовались, когда наконец 4 июня часов в 8 вечера мы окончательно ушли из Кронштадта. Первая вахта досталась как раз нашему отделению. Мне пришлось стоять сигнальщиком, но я решил, что гораздо будет интереснее заняться машинным телеграфом. Мы брали на буксир “Моряка”; ход машины постоянно меняли и останавливали, и вообще потрезвонить в телеграф мне пришлось всласть. Почти одновременно снялись “Воин” и “Верный”. Первый немного раньше, второй позже. “Верный” – это то самое учебное судно, которое строилось для нашего корпуса и про спуск которого в ноябре прошлого года я вам писал своевременно. Он, несомненно, лучший по современности и качествам из всего нашего отряда, да и притом, благодаря своим барбетам и трубе, имеет очень красивый боевой вид, напоминающий отчасти наши прежние корветы.
В Роченсальм (Котку) мы прибыли на другой день часов в 11 утра и, конечно, по обыкновению при входе два раза довольно сильно стукнулись о камень, впрочем, без вредных последствий. Эта история повторяется с нами хронически каждый год. Вчера даже посылали четвертое отделение нашей роты со штурманом делать промеры, но они ничего путного не нашли.
На берегу здесь пришлось побывать мельком два раза. Один раз мы вшестером поехали с офицерами па шестерке под парусами к царскому домику. Время провели очень весело и съели целый чан простокваши. Другой раз я с товарищем Ждановым был назначен на паровой катер “Птичку” ехать с флагманским кадетом на почту. Покамест мы втроем разгуливали по Котке, пришел дежурный паровой катер “Рыбка” и раньше срока отослал “Птичку” на “Пожарский”. Старшина “Птички” был так глуп что даже не сказавши офицеру и не давши свистка, удрал на “Пожарский”.
Можете вообразить наше удивление, когда мы увидели что “Птичка” превратилась в “Рыбку”, – удивление не из приятных, так как по правилам мы катера покидать не могли, разумеется, за исключением флагманского кадета, обязанность которого ходить за почтой. Впрочем, на наше счастье старший офицер был в духе, и потому дело ограничилось только легким нагоняем со стороны нашего корпусного офицера. Мы же, со своей стороны, основательно распекли старшину катера.
На днях мнё пришлось стоять первую “собаку”, т.е. вахту от 12 часов ночи до 4-х часов утра. Спать хотелось страшно, да и было порядочно прохладно, вдобавок стояло вахту только нас двое: я, да еще волонтер-лицеист, плавающий с нами. Мы целую вахту шлялись по мостику и ругались, впрочем, к концу вахты у меня соскочил весь сон, и я подменил товарища, стоявшего следующую вахту при отходящей шлюпке, и таким образом еще раз попал на берег.
Нельзя сказать, чтобы в этом году нас особенно морили авралами: в прошлом году мы работали гораздо больше. Живется вообще довольно весело, и если бы побольше работы да почаще на берег, то было бы совсем хорошо. Пока я писал это письмо, у нас успели сделать два аврала: подняли брам-рей, отдали паруса для просушки и начали готовиться к походу. Сейчас, того и гляди, опять вызовут на верх.
“Вчера вечером мы расстались с нашей баржей и перебрались на “Воин”, на котором послезавтра уходим в Либаву с заходом для нагрузки угля в Ревель."