Гитлер и генералы вермахта

Гитлер и генералы вермахта

В большинстве монографий по истории Второй мировой войны, написанных советскими авторами, вермахт показан преимущественно с одной стороны — в качестве орудия осуществления преступных нацистских планов. Вне всякого сомнения, такой подход отражал главное назначение немецкой армии, но оставлял либо недоговоренными, либо упрощенными ряд важных аспектов функционирования военной машины Третьего рейха. Один из таких аспектов — отношения Гитлера с генералитетом и влияние этих отношений на развитие величайшей трагедии XX столетия. Заблуждением было бы считать, что они были безоблачными или хотя бы последовательными и разумными.

Нацист № 1 откровенно ненавидел своих генералов. Несмотря на парадоксальность этого тезиса, его подтверждают события предвоенных и военных лет, а также сами высшие военачальники Третьего рейха, которым фюрер постоянно устраивал индивидуальные и коллективные разносы, сопровождавшиеся пространными поучениями и откровенными издевательствами, наконец, он безжалостно смещал их с постов. Излюбленный прием Гитлера — перекладывать на генералитет вину за собственные просчеты. Последнее он не скрывал и даже находил ему «логичное» объяснение. «Нужно, — заявил фюрер во время одного из откровении, — чтобы генералы расплачивались за неудачи, потому что их можно заменить, тогда как мой престиж является единственным и незаменимым капиталом, его ни в коем случае нельзя трогать или расшатывать». Жертвами гитлеровской «логики» стали многие выдающиеся командиры вермахта: Браухич, Рунштедт, Лист, Бок, Гепнер, Лееб, Гудериан и др. Фельдмаршала фон Рунштедта Гитлер отправлял в отставку трижды!

Особенно невзлюбил фюрер сухопутные силы. На Нюрнбергском процессе Гудериан рассказывал об одном заявлении Гитлера в адрес офицеров Генерального штаба. «Я питаю полное доверие к генералам авиации: рейхсмаршал Геринг — член партии, и он отвечает мне за них, — ошарашил военных главнокомандующий. — Я питаю доверие к адмиралам: старший адмирал Редер отвечает мне за них. Но у меня нет доверия к генералам армии». Правда, впоследствии, по просьбе генерала Гудериана и фельдмаршала Манштейна, Гитлер уточнил, что он имел в виду прежде всего главнокомандующего сухопутными войсками фельдмаршала Браухича.

Надо сказать, многие генералы также не испытывали особых симпатий ни к Гитлеру, ни к национал-социализму. Они считали фюрера выскочкой и сумасшедшим. Своеобразным «венцом» взаимоотношений генералитета и фюрера стало покушение 20 июля 1944 года и жесточайшая расправа с участниками неудавшегося заговора. Что же обусловило взаимную неприязнь Гитлера и генералитета (по крайней мере, части его)?

Начнем с Гитлера. Ввиду своего происхождения и национал-социалистической идеологии он недолюбливал наследственную элиту, представителей которой традиционно больше всего было в армии и дипломатии (Министерство иностранных дел, кстати, фюрер однажды определил как «клуб пораженцев»). Свою роль сыграли мотивы не только идейного, но и личного характера. Первую мировую Адольф Гитлер провел в окопах и неоднократно испытывал на себе высокомерное отношение офицеров. Уже став главнокомандующим, он, по свидетельству фельдмаршала Кейтеля, был болезненно чувствителен к мысли, что генералы его недостаточно признают, смотрят на него как на бывшего ефрейтора.

Важное место в идеях Гитлера занимал «сверхчеловек» — вождь пассивных масс и творец Истории. Себя он, конечно же, относил к когорте таких «сверхлюдей», как Чингисхан, прусский король Фридрих II Великий, Наполеон, Бисмарк. Расставляя все точки над «і», на одном из совещаний в 1939 году Гитлер заявил следующее: «Среди благоприятных факторов настоящего положения я должен упомянуть собственную особу и квалифицировать ее при всей скромности так: я — незаменим. Ни военный, ни штатский не могут меня заменить. Я знаю свои способности и свою силу воли. Я не кончу войны, пока не сокрушу противника. Я не принимаю компромиссов. Я буду наносить удары и не капитулирую. Судьба Рейха зависит от меня и только от меня». Как говорится, без комментариев.

«В наши дни, — считал фюрер, — есть три государственных человека: Муссолини, Сталин и я». (Близкие к Гитлеру люди свидетельствовали, что хвалебные речи в адрес Сталина были чуть ли не ежедневными.) Обратим внимание на то, что диктаторов сближала не только политическая природа их режимов. Все они, так сказать, «вышли из народа» и «сделали себя сами». Последнее очень импонировало Гитлеру. А вот тогдашних лидеров Франции и Англии — Даладье и Чемберлена — Гитлер называл «болтунами» и «несчастными червями». «При чем тут генералы?» — спросите вы. Дело в том, что некоторые из них имели смелость не соглашаться с «гениальными» планами «сверхчеловека» Гитлера. Документально доказано, что высшие генералы вермахта не поддержали многие задуманные (и осуществленные вопреки их мнению) операции, такие как ввод немецких войск в Рейнскую зону, аншлюс Австрии, раздел Чехословакии и аннексия Чехии. Серьезные возражения генералов последовали в отношении сроков вторжения в Польшу и вообще начала большой войны.

Особенно упорствовали в своей оппозиции гитлеровским планам фельдмаршал фон Бломберг (военный министр), генералы Фрич (главнокомандующий армией) и Бек (начальник Генерального штаба). Названные военачальники получили свои должности еще при президенте Гинденбурге, который не скрывал от них, какой смысл он вкладывал в эти назначения — ограничение авантюризма Гитлера. Последний довольно быстро «разобрался» с «часовыми здравого смысла». Бломберга обвинили в том, что он «подставил» фюрера. Произошло это так. Гитлер был свидетелем на свадьбе Бломберга. На следующий день после свадьбы гестапо информирует фюрера о том, что супруга роенного министра — бывшая проститутка. Оскорбленный Гитлер предлагает Бломбергу подать в отставку. Военного министра не спасло и то, что его помощь в 1934 году сыграла решающую роль в разгроме сторонников Рема и превращении Гитлера в единоличного вождя нацистов. Фрича обвинили в гомосексуализме. Созванный по настоянию самого бывшего главнокомандующего суд офицерской чести снял все обвинения, но в должности его не восстановили. Ее присвоил себе Гитлер. Генерал-полковник Фрич при не вполне ясных обстоятельствах погиб во время польской кампании 1939 года.

В 1938 году Гитлер проводит «чистку» вермахта, отправив в отставку около 80 генералов и старших офицеров. Однако и после этого начальник Генерального штаба Бек отваживается на меморандум, в котором критикует военные планы Гитлера в отношении Чехословакии. Бек не ограничился уходом в отставку, он организовал заговор против фюрера. В сентябре 1938 года планировалось отстранить Гитлера от власти под предлогом того, что тот втягивает Германию в губительную войну из-за Чехословакии. Было даже подготовлено соответствующее обращение к немецкому народу. Тогда Гитлера, неожиданно согласившись на переговоры, спас английский премьер Чемберлен. Вместо Берлина, где его должны были арестовать, Гитлер полетел из Нюрнберга, в котором проходил съезд нацистской партии, в Берхтесгаден на встречу с Чемберленом. Кроме того, принципиально изменилась ситуация: теперь фюрер выступал в роли не военного авантюриста, а едва ли не «миротворца». Что касается генерала Бека, то в 1944 году он вновь примет участие в заговоре против Гитлера и будет расстрелян в застенках гестапо. Как заметил генерал Гудериан, «после ухода Бломберга, Фрича и (немного позднее) Бека Гитлер был окружен людьми, которые произносили только одно: „jawohl“» Как видим, диктатор имел более чем достаточно оснований недолюбливать «своих» генералов.

Теперь о мотивах немецких генералов. Гитлер на самом деле не имел военного образования (точнее говоря, вообще никакой законченной профессиональной подготовки). «Премудрости» военной науки он постигал самостоятельно, знакомясь с историей войн, читая работы Фридриха Великого, Клаузевица, Шлиффена. Его задумки в целом справедливо воспринимались как авантюры. Только в 1935 году восстановлена всеобщая воинская повинность, формирование боеспособного вермахта лишь начиналось, а Германия уже бросает вызов Франции, ввод я войска в Рейнскую демилитаризованную зону. Чехословакии предъявляется ультиматум в тот момент, когда военная победа над ней была весьма сомнительной. Польская кампания разворачивается при наличии на западной границе только 23 дивизий против 110 англо-французских. Генеральный штаб считал, что Германия будет готова к большой войне не раньше 1944–1945 годов, а последняя, как известно, началась 1 сентября 1939 года.

Тем не менее Франция и пальцем не пошевелила для защиты статуса Рейнской зоны, Париж и Лондон отдали на растерзание Чехословакию, 110 англо-французских дивизий так и остались на «линии Мажино», пока вермахт громил Польшу. Все это позволяло Гитлеру каждый раз обращаться к генералам с вопросом-упреком: «Ну, кто был прав?» Правота фюрера была результатом действия нескольких факторов: помимо чисто военных условий, он учитывал политические и психологические; явно сказывалось обладание определенной интуицией; наконец, не будем сбрасывать со счетов и элементарное стечение обстоятельств.

Обладал ли Гитлер талантами полководца? Если верить Браухичу — нет, если прислушаться к Кейтелю и Йодлю — да. Но при этом Браухичу неоднократно доставалось от фюрера, а Кейтель и Йодль были его известными поклонниками. К тому же двое последних также питали неприязнь к генералам из аристократии, не принимавшим их, простолюдинов, в свой круг. Попробуем опереться на факты. С одной стороны, Гитлеру принадлежит авторство целого ряда блестящих операций, в том числе первого этапа войны против Франции, завершившегося окружением англо-французской группировки и панической эвакуацией из Дюнкерка. Именно самоучка-главнокомандующий предложил нанести главный удар через Люксембург и Арденны, а не через Бельгию, на чем настаивал Генштаб и как ожидали в Париже и Лондоне. В данном случае мы позволим себе не согласиться с известным английским военным историком Б. Лиддел Гартом. В одной из своих статей он пишет: «Вместо запланированного ранее основного удара через центральную равнину Бельгии, то есть как и в 1914 году, Гитлера уговорили принять, а затем убедить Генеральный штаб одобрить план, разработанный молодым генералом фон Манштейном совместно станковым командиром Гудерианом, который предусматривал нанесение главного удара через центр холмистых и покрытых лесами Арденн и использование здесь большинства бронетанковых дивизий». Дело в том, что Гитлер никогда не разрабатывал планов — он лишь предлагал стратегическую идею, над которой затем трудились штабисты. На Нюрнбергском процессе генералы свидетельствовали, что стратегический замысел первого этапа войны против Франции принадлежал как раз Гитлеру. И еще одно: манера фюрера руководить ставит под большое сомнение вариант «убеждения Генерального штаба». Гитлер советовался, выслушивал мнения, произносил эмоциональные речи, пленявшие многих слушателей, но на убеждение, необходимое для принятия решения, это, скорее всего, не походило.

С другой стороны, тот же Гитлер несет ответственность за целый ряд тяжелых поражений вермахта, в частности за приостановку в июле 1941 года наступления на Москву и смещение акцента в сторону Украины, маниакальное стремление любой ценой удержать Сталинград и т. д. Игнорирование мнения генералов в одних случаях приводило к громким успехам, в других — к не менее шумным провалам.

Подводя итог отношениям Гитлера и части немецкого генералитета, можно констатировать следующее. Фюрера раздражали в генералах педантизм и консерватизм, неспособность многих из них воспринять каноны современной маневренной войны с массовым использованием танков и авиации. Гитлер также частенько издевался над «рыцарскими правилами» ведения войны, иначе говоря, некоторые генералы оказывались недостаточно (по мнению фюрера) аморальными и бесчеловечными. При этом стратег-самоучка нередко игнорировал привитые прусской традицией тщательность продумывания и подготовки военных операций, просчета всех возможных вариантов их развития.

В свою очередь, генералы вермахта, да и не только они, обращали внимание на губительную степень мифологизации представлений Гитлера о реальной ситуации. Часто проявлявшийся иррационализм гитлеровского мышления уходил корнями, во-первых, в природу нацистской идеологии, а во-вторых, в параноидальные отклонения его психики. Так, к примеру, он упорно искал компромисса (как ему казалось) с Англией. При этом взамен на согласие Лондона с германским доминированием в Европе Гитлер предлагал свою помощь в борьбе с посягательствами США на Канаду. Исследователи не находят другого объяснения проанглийским симпатиям, кроме как принадлежность британцев, по мнению нациста № 1, к германской расе. Долгое время он переоценивал возможности Италии, зато Соединенные Штаты называл «беспомощными». Искаженное представление об истинном положении вещей, помноженное на категорическое неприятие возражений своему мнению, сыграло роковую для вермахта роль во многих военных кампаниях. В то же время далеко не все профессиональные немецкие военные готовы были признать, что в иных случаях интуиция «сумасшедшего самоучки» оказывалась эффективнее их классической военной выучки.

Таким образом, отношения Гитлера и верхушки вермахта складывались очень непросто, генералитет отнюдь не сразу превратился в послушный инструмент воплощения в жизнь преступных нацистских планов. Все же к началу Второй мировой войны Гитлеру удалось сломить сопротивление части авторитетных военных. С этого момента покорное молчание генералов и фельдмаршалов превратило их в соавторов не только отдельных провалов вермахта, но и военного краха Третьего рейха, а также в соучастников преступлений против человечества.