Нападение Германии на СССР

Нападение Германии на СССР

«На рассвете 22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Ее авиация нанесла массированные удары по аэродромам, железнодорожным узлам, военно-морским базам, местам расквартирования военных частей и многим городам на глубину 250–300 км от государственной границы» — так или примерно так преподносят начало Великой Отечественной войны посвященные ей советские издания. Тезис о неожиданности и вероломности занимает тут очень важное место. Именно на эти обстоятельства будут активно списывать поражения Красной Армии в начальный период войны. Повсеместное заблуждение о «внезапности и неожиданности» нападения Германии на Советский Союз позволяют разоблачить относительно недавно рассекреченные документы и основанные на них новейшие исследования.

В самом деле, как Германии удалось застать врасплох СССР? Куда смотрели внешняя разведка, вездесущие органы государственной безопасности, военные специалисты, дипломаты? Неужели в условиях набиравшего обороты страшного молоха Второй мировой войны они не смогли разгадать коварных планов Гитлера?

Оказывается, спецслужбы не сидели сложа руки, более того, работали довольно активно и эффективно. Первая информация об агрессивных планах Германии в отношении СССР начала поступать в Москву уже с 1937 года. Всего же в период с июля 1940 по июнь 1941 года советским руководством было получено около 120 подробных сообщений о немецких замыслах относительно СССР. Они поступали от резидентов, действовавших не только в Германии. Так, в начале октября 1940 года Сталину докладывают о телеграмме от резидента НКВД, работавшего в Виши (марионеточное государство, созданное на части французской территории после поражения Франции), от 30 сентября: «20 немецких дивизий проследовали через Париж к советским границам». Другая телеграмма гласила: «На 1 октября в Восточной Пруссии и бывшей Польше сосредоточено 70 пехотных дивизий, 5 моторизованных и 7–8 танковых дивизий и 19 кавалерийских полков».

Подобного рода информация поступала не только от разведчиков, она приходила даже от таких высокопоставленных лиц, как заместитель госсекретаря США Самнер Уоллес и британский премьер Уинстон Черчилль. Например, 12 апреля 1941 года из Лондона поступило такое сообщение: «У советских границ развернуто 127 немецких дивизий, в том числе в Польше — 58. Всего в вермахте насчитывается 223 дивизии».

В целом, усилиями агентов к июню 1941 года в Москву была передана информация, свидетельствовавшая об активной подготовке Германии к нападению. Наиболее ценные сведения содержались в отчетах Корсиканца и Старшины — советских резидентов, которые считались самыми опытными и надежными информаторами. Из календаря сообщений, охватывающего период с 6 сентября 1940 по 16 июня 1941 года, узнаем подробные сведения о проведении аэросъемок стратегических объектов, составлении планов бомбежек определенных районов, развертывании войск. К примеру, в сообщении Корсиканца от 7 января 1941 года говорится: «В штабе авиации Германии дано распоряжение начать в широком масштабе разведывательные полеты над советской территорией с целью фотосъемки всей приграничной полосы. В сферу разведывательных полетов включается также и Ленинград». И далее: «Геринг дал распоряжение о переводе «русского реферата» министерства авиации в так называемую активную часть штаба авиации, разрабатывающую и подготавливающую военные операции». И от 17 апреля: «…штаб авиации с прежней интенсивностью проводит подготовительные работы для операции против СССР, выражающиеся в детальном определении объектов бомбардировок».

В начале марта от того же Корсиканца поступила информация о расположении немецких войск вдоль советской границы: «Построение и расположение германских войск на советской границе аналогично построению немецкой армии, подготовленной в свое время для вторжения в Голландию». Наконец, 16 июня 1941 года в центральный аппарат внешней разведки поступило сообщение от Старшины о том, что все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время. В тот же день Корсиканец сообщал, что на совещании в министерстве хозяйства были назначены чиновники для управления «оккупированной» территорией СССР.

Сообщения Корсиканца и Старшины были переданы Сталину 17 июня, но он, не желая верить в очевидное, в довольно грубой форме посоветовал начальнику внешней разведки НКГБ П. М. Фитину проверить достоверность сообщений. Проверенный вариант документа так и не дошел до Сталина — началась война.

Возникает вопрос: почему, зная о приготовлениях Германии к нападению, Сталин и высшее руководство страны не предприняли соответствующих упреждающих мер? Дело в том, что подобные сообщения поступали от разных резидентов. Многие из них действительно были просто-напросто фальшивкой, намеренно распространявшейся непосредственно немецкими агентами, чтобы ввести советские органы безопасности в заблуждение. До 16 июня разведка уже называла девять дат предполагаемого нападения на СССР, но сроки проходили, а ничего подобного не происходило. Сталин панически боялся провокации и не доверял разведке, в результате чего росла его уверенность, что подобного рода сообщения — дело рук британских спецслужб, стремящихся любой ценой спровоцировать войну СССР против Германии.

Кроме того, разведка неоднократно докладывала о сближении британских правящих кругов с немецкими с целью столкнуть Германию с СССР. Сталин понимал, что Красная Армия не была готова к боевым действиям, а поэтому всячески пытался отсрочить начало войны. К тому же он, вероятно, полагался на информацию о намерении Гитлера предъявить СССР ультиматум с требованием «более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды». Сталин рассчитывал пойти на некоторые уступки и, выигрывая время, укрепить оборону. Однако он просчитался, став жертвой, с одной стороны, умелых действий немецких спецслужб по дезинформации, а с другой — собственной паранойи. Дал о себе знать и характер политического режима. Тоталитаризм позволяет концентрировать в руках одного человека невероятную власть, увеличивая вероятность превращения заблуждения одного в трагедию миллионов.