Репрессии и обороноспособность СССР

Репрессии и обороноспособность СССР

«Забота о повышении обороноспособности страны была составной частью социалистического строительства в СССР. Однако накануне войны внимание к ней возросло в связи с растущей угрозой нападения империалистов на Советский Союз. Основой повышения обороноспособности страны явилось создание мощной социалистической экономики и подготовка значительного числа квалифицированных кадров, в том числе и военных». Действительно, в предвоенные годы в Советском Союзе было сделано очень много для укрепления обороноспособности, что проявилось в темпах экономического роста (особенно промышленности), разработке и производстве новых видов вооружений, переходе со смешанной кадрово-территориальной на кадровую систему комплектования Красной Армии. В этом смысле цитата из учебника «История СССР» 1983 года издания вполне отражает реальное состояние дел. Однако на протяжении многих лет, доверяя авторам тогдашних учебников и громким словам с высоких трибун, мы заблуждались, считая, что все «мероприятия» советских властей укрепляли обороноспособность страны. Только сейчас мы имеем информацию о том, какие крайне негативные последствия имели репрессии, несколькими волнами прокатившиеся по стране накануне войны.

Вот интересная, на наш взгляд, цитата (опять же из учебника «История СССР»): «Для вновь сформированных соединений и частей требовались тысячи командиров и политработников». Уточним. Тысячи командиров требовались не только новым частям, но и старым, обезглавленным в ходе сталинских «чисток». Можно говорить о практически полном разгроме командного состава Красной Армии, начиная с уровня командира полка. Под каток репрессий попали все командующие военными округами и 90 % их заместителей, а также начальников родов войск, служб и штабов. Такая же участь постигла 80 % командного состава корпусов и дивизий, 91 % командиров полков и их заместителей. В ноябре 1939 года в выступлении на заседании Военного совета при народном комиссариате обороны К. Ворошилов (один из двух оставшихся в живых маршалов) с гордостью за достигнутые успехи докладывал, что из 108 членов прежнего состава Совета осталось лишь 10 человек. В целом, подозрительность Сталина и «бдительность» его прихвостней стоила Вооруженным Силам более чем 40 тыс. опытных и подготовленных военных кадров, в том числе 1800 генералов. Показательна ситуация, сложившаяся после «чисток» в Киевском и Харьковском военных округах. Доля командиров с высшим или средним специальным образованием сократилась до 7 %, зато число тех, кто не закончил даже военного училища, возросло до 37 %. Ни один из 225 командиров полков не имел высшего специального образования, 25 закончили военные училища, а остальные — курсы младших лейтенантов.

Именно плохо образованные военные стали авторами мифов о «войне на чужой территории», «войне малой кровью». Маршал Жуков Г. отмечал еще одну сторону последствий репрессий: «Мало того что армия, начиная с полков, была в значительной мере обезглавлена, она была еще и разложена этими событиями. Наблюдалось страшное падение дисциплины, дело доходило до самовольных отлучек, до дезертирства. Многие командиры чувствовали себя растерянными, неспособными навести порядок».

Была и другая, не менее страшная цена репрессий. Неквалифицированный командир — это неоправданно высокие жертвы личного состава, проигранные отдельные бои и целые сражения, а значит — оставленные территории, ужасы оккупации для тысяч и тысяч мирных жителей.

О состоянии Красной Армии были прекрасно осведомлены и потенциальные противники, и потенциальные союзники. В Германии ее называли «глиняным колоссом без головы». Весьма скептически оценивали боеспособность Красной Армии в Лондоне, что, кстати, отрицательно повлияло на возможность сближения Советского Союза и Англии накануне Второй мировой войны.

Советские историки утверждали, что, несмотря на высокие темпы развития военной промышленности, завершить перевооружение Красной Армии не удалось из-за нехватки времени. Имелись и другие причины. Репрессивная машина обрушилась не только на военные кадры, но и на инженерно-технические. Приближение войны не помешало отправить в застенки тысячи высококвалифицированных специалистов и организаторов производства. Подобная участь постигла, к примеру, директоров Днепрогэса, «Запорожстали», «Азовстали», Харьковского тракторного завода. На основе доносов в заключении оказался коллектив конструкторов знаменитых реактивных минометов БМ-3 («катюши»). Тень ареста нависла и над конструктором танка Т-34 Кошкиным, но он скончался вскоре после испытательного перехода боевой машины в Москву. Многие талантливые конструкторы и изобретатели работали на оборону страны в стенах так называемых «шарашек» — специальных конструкторских бюро и научных подразделений в ведомстве НКВД.

Вместе с людьми «репрессированными» оказались военная мысль и даже отдельные образцы оружия. Обвинение и последующий расстрел маршала Тухачевского привели к отказу от идеи механизированных соединений. Немцы создавали все новые и новые механизированные корпуса и танковые армии, Сталин же разрешил вернуться к этой идее только в 1940 году, когда для формирования механизированных корпусов уже не хватало ни времени, ни техники, ни кадров.

Накануне войны сняли с производства 45-миллиметровое артиллерийское орудие для борьбы с танками на том основании, что оно якобы не способно эффективно бороться с немецкими боевыми машинами. Между тем на тот момент «сорокопятка» пробивала броню любого танка вермахта. Сняв с производства одну противотанковую пушку, другую, 82-миллиметровую, запустить в производство не успели. Армия осталась без эффективных средств борьбы с танками. Да, позже 45-миллиметровое артиллерийское орудие было «реабилитировано» и вернулось в войска, но чего стоил советским воинам чей-то непрофессионализм?!

Как видим, делалось для укрепления обороноспособности СССР многое, но не все возможное. Кроме того, не все, что делалось, шло на пользу обороноспособности страны.