Генералы тоже предали Чехословакию

Генералы тоже предали Чехословакию

Вместо ушедшего в отставку М. Годжи президент Бенеш поставил во главе правительства генерала Яна Сыровы, считавшегося квалифицированным военным специалистом. Народ воспринял его назначение как решимость правительства защищаться, полагаясь на него как на солдата, который без боя не сдаст Чехословакию. Армия заняла большинство укреплений вдоль границ еще раньше, полная решимости защитить страну.

Рано утром 30 сентября 1938 года главнокомандующий чехословацкой армией генерал армии Крейчи ультимативно заявил генералу Сыровы, что если правительство примет мюнхенский диктат, то лично он и армия отвергнут его, будут оборонять Республику, а командование не отдаст такого приказа, чтобы армия отступила от границ.

О событиях того дня впоследствии, с горечью в душе, рассказал Людвик Свобода. «И вдруг, — вспоминал он, — граждане Чехословакии услышали по радио заявление генерала Сыровы, сделанное от имени президента, то есть Верховного главнокомандующего, что сопротивление превосходящим силам противника бесполезно и что он, генерал Сыровы, глава правительства, не поведет народ на бойню!» Генерал говорил неправду. У Чехословакии было чем защищаться, превосходство в силах было на ее стороне.

Свое заявление генерал Сыровы еще раз повторил в Пражском граде перед десятью тысячами пражан.

Генералы и старшие офицеры, командующие армиями и командиры корпусов, собравшиеся в Ставке, с нетерпением ждали решения генерала Крейчи. Но и генерал Крейчи 30 сентября подчинился решению президента Бенеша и правительству. Генерал Крейчи приказал армии отступить от границ и без боя сдать приграничные районы.

Полковник Птак, казненный во время оккупации, в то время начальник оперативного отдела, в связи с капитуляцией Крейчи призвал присутствующих в Ставке генералов, чтобы кто-нибудь взял на себя функции главнокомандующего и отдал боевой приказ. Полковник Птак сказал, что нового командующего поддержит не только штаб, но и абсолютное большинство населения. Однако не нашлось ни одного генерала, который в эти роковые минуты решился бы взять на себя функции главнокомандующего.