Глава 29. Рука Москвы… с губной помадой

Холодная война ХХ века дала историкам и специалистам богатый фактический материал о противоборстве двух идеологий, об открытых политических, экономических и информационных масштабных сражениях и тайных закулисных битвах. К последним можно смело отнести операции специальных служб, среди которых наиболее результативными по мнению историков, по количеству книг, документальных и художественных фильмов, а также мемуаров бывших сотрудников без сомнения являются КГБ, Штази, ЦРУ и британская разведка МИ-6. Две первые спецслужбы, как и две вторые, нередко планировали и проводили совместные операции, громкие успехи которых приписывались, как правило, только одной «фирме», а вот провалы часто делились пополам, как это было в мероприятии «Берлинский тоннель» или в деле «шпиона двух разведок Пеньковского».

Самой молодой спецслужбой была Штази, и за свою сравнительно короткую биографию именно она смогла завоевать репутацию динамично развивающейся секретной организации с активно действовавшей, широкой агентурной сетью. Наиболее эффективной в системе Штази историки спецслужб называют разведку, или Главное управление А, созданное и руководимое на протяжении многих лет генералом Маркусом Вольфом, талантливым организатором, интеллектуалом, автором, вдохновителем и куратором многоходовых оперативных комбинаций и мероприятий, которые, как грабли в охраняемом саду, активно «вычищали» политические тайны ФРГ и ее союзников, военные секреты НАТО и США.

Одним из наиболее результативных оперативных мероприятий генерала Вольфа считается серия операций под кодовым названием «Ромео». Еще в середине 1960-х гг. Главное управление А начало искать, проверять и принимать на службу симпатичных молодых холостяков. Все эти офицеры проходили курс интенсивной подготовки в специальной школе Штази, и вскоре у генерала Вольфа был достаточно большой коллектив молодых офицеров-раз-ведчиков для выполнения особо деликатных заданий. «Ромео», как их назвали западные историки, должны были выявлять и оценивать прямые и перспективные разведывательные возможности, затем активно ухаживать, добиваться взаимности, а потом незаметно, но целенаправленно руководить секретаршами, референтами, личными помощницами и даже ответственными дамами-сотрудни-ками, работавшими в правительственных учреждениях и политических партиях, в спецслужбах и военных ведомствах ФРГ и НАТО.

Дальновидный Маркус Вольф также направлял часть своих разведчиков на южные курорты Европы, облюбованные незамужними западными немками, стремившимися к солнцу и различного рода развлечениям, в том числе и постельным. Большинство офицеров Штази по-разному талантливо и мастерски, но одинаково результативно сыграли до конца свои роли «Ромео». А когда одна из дам-агентов решилась исповедоваться у священника, разведчики генерала Вольфа в такой непростой ситуации организовали и полностью выполнили желание своего агента, не допустив утечки оперативной информации. Настоящий разведчик должен обладать творчеством актера, и офицеры Штази многократно это доказывали, часто импровизируя в сложных оперативных комбинациях.

В результате этих по-своему сложных и продолжительных любовных отношений разведка Штази получила устойчивые каналы поступления политических и военных документов различной степени секретности. По оценкам официальных ведомств Германии, на Штази работало до 50 дам-агентов с различными уровнями доступа к секретам, в том числе в разведке и военной контрразведке ФРГ.

Успех мероприятий «Ромео» историки приписывают целиком Штази, однако особую и незаменимую помощь разведке ГДР оказал КГБ. Дело в том, что в процессе добывания всех ценных сведений наиболее трудоемким и особо рискованным было копирование секретных документов. В большинстве случаев это приходилось делать на рабочем месте, для чего Оперативно-техническая служба Штази вначале использовала один из первых советских специальных фотоаппаратов «Арника», справедливо названный генералом Вольфом в своих книгах лучшей агентурной техникой 1960-х гг. На основе «Арники» талантливые конструкторы ГДР изготовили свой фотоаппарат с камуфляжем «дамский носовой платок». Такой комплект полностью вписывался в набор личных предметов, которыми дамы-агенты могли пользоваться на своем офисном столе, работая с особо важными и секретными документами.

Немецкая «Арника» в носовом платке (из архива Detlev Vreisleben Collection)

Однако надежность такого камуфляжа вызывала справедливую критику, в связи с чем Штази и КГБ начали совместный поиск наиболее подходящего камуфляжа-прикрытия для негласного на жаргоне КГБ фотокопирования документов. В 2002 г. Детлев Врейслебен, известный немецкий историк спецтехники Штази, в журнал «Photo Deal» № 3 подробно рассказал о советской микрофотокамере «Губная помада», которая активно использовалась для съемки особо важных документов прямо на рабочем столе.

Советский микрофотоаппарат в губной помаде (из архива Detlev Vreisleben Collection)

Появлению фотоаппарата в губной помаде предшествовала большая работа оперативных офицеров КГБ по выбору наиболее подходящей фирмы-изготовителя, затем специальная лаборатория ОТУ КГБ создала несколько макетов, и после многократных испытаний новая уникальная спецтехника была передана разведке ГДР. Дамы-агенты по достоинству оценили великолепный камуфляж и простое управление микрофотокамерой, которой можно было фотографировать и одновременно поправлять свой макияж. Фотосъемка производилась путем вращения нижней части тюбика губной помады. При этом поворотом в одну сторону взводился затвор, и пленка перематывалась на один кадр. И соответственно, вращая губную помаду в другую сторону до упора, производился спуск затвора и фотографировался лежащий на столе документ.

Фотопленки шириной 7,5 мм для «дамского» аппарата, как и для всех моделей этой серии, готовились с помощью небольшого резака из листов отечественных пленок «1-70» и «1-25», а также из импортных фотопленок, в том числе и «Kodak-1414». Для проявления, фиксирования и промывки экспонированных фотопленок применялась пластиковая рамка с зажимами для крепления концевых частей пленки. При этом обязательно использовался прибор ночного видения для постоянного контроля плотности негатива. Некоторые офицеры-техники проявляли пленки с важной информацией руками, однако такая обработка считалась исключением из правил и практиковалась только опытными «ассами», постоянно работавшими с микрофотокамерами.

Разборка аппарата для замены кассеты не представляла особых трудностей, однако эта процедура рекомендовалась дамам-агентам и оперативным офицерам КГБ, имевшим продолжительный и результативный опыт использования камуфлированных микрофотокамер. В других случаях микрофотокамера с экспонированной пленкой передавался офицеру-куратору через тайник или другими заранее оговоренными и отработанными методами агентурной связи. В таких ситуациях из Центра направлялись два комплекта аппарата. Практиковалась быстрая замена аппаратов с тем, чтобы у дамы-агента постоянно был под рукой готовый к фотосъемке камуфлированный аппарат с чистой пленкой. И, если дама впервые начинала работу с камуфлированными фотокамерами, офицер-куратор проводил несколько занятий для освоения приемов управления аппаратом, размещения настольной лампы и правильного удержания камеры в момент съемки документов.

Манипуляции с губной помадой ни у кого не вызывали подозрений, тем более что дамы-агенты всегда носили в сумочке обычную губную помаду и другую, точно такую же, но с микрофотокамерой внутри. Ветераны КГБ рассказывали автору статьи, что все этапы создания и оперативного внедрения «Губной помады» были на личном контроле у В.А. Крючкова, начальника ПГУ КГБ.

В начале 1980-х гг. создается аппарат «Зодчий» — один из лучших специальных микрофотоаппаратов ХХ века, по мнению мировых фотоавторитетов. В качестве основы разработчики НИЛ-11 использовали конструкторские идеи фотокамеры «Арника». Возврат к этой легендарной, но уже старой модели был вызван периодическими нареканиями на малый размер кадра предыдущих моделей. И действительно, при съемках с недостаточной или неравномерной освещенностью документа кадр негатива не имел достаточной четкости для качественной фотопечати, что приводило к частичной, а иногда и полной потере информации. К этому добавлялись сообщения офицеров-кураторов о периодических заклиниваниях специальных тонких пленок в кассетах микроаппаратов, что негативно сказывалось на отношении в целом к агентурной фототехнике для негласного копирования документов. В связи с этим специалисты центрального аппарата КГБ стали высказывать мнение о возврате к стандарту «Минокс», негатив которого в 4 раза превышал площадь кадра аппарата в губной помаде.

В процессе проектирования и последующего конструирования «Зодчего» удалось максимально сократить его размеры: новый аппарат был немногим больше самой кассеты «Минокс». В первых образцах «Зодчего» использовались объективы, специально разработанные концерном «Карл-Цейс-Йена». На государственных испытаниях «Зодчий» получил высокие оценки и был принят разведкой КГБ в качестве фотокамеры для негласного копирования документов. Как показали первые оперативные результаты, «Зодчий» позволял делать читаемые копии сложных схем и текстов с редкими языками даже в условиях неравномерной освещенности.

Фотоаппарат «Зодчий»(из архива Keith Melton Spy Museum)

Сегодня цифровая техника практически полностью вытеснила классические пленочные фотоаппараты, что привело, например, к потере лидирующих позиций на фоторынке знаменитой фирмы «Кодак», не успевшей вовремя перестроится под изменившиеся интересы покупателей. То же самое произошло и с огромным арсеналом специальной пленочной фотоаппаратуры, которая с появлением цифровых технологий осталась невостребованной и хранится теперь на складах, дожидаясь очередной инвентаризации, заканчивающейся, как правило, уничтожением некогда уникальных и весьма дорогих образцов, ставших теперь совершенно ненужными.

Вместе с уничтожением специальной фототехники потихоньку исчезает и сама история проектирования, создания и применения специального пленочного фотоарсенала КГБ, считавшегося лучшим среди ведущих спецслужб мира по количеству, ассортименту и частоте модернизации моделей, а также по объемам и качеству полученной информации.

Надо сказать, что проектирование, разработка и производство специальной фототехники всегда были непривлекательными направлениями для крупнейших советских и западных концернов фотоиндустрии. По сравнению с обычными фотокамерами специальная фотоаппаратура, как правило, заказывалась небольшими партиями, изготовление было мелкосерийным, а потому и невыгодным для основных производственных показателей фотооптических предприятий. Кроме того, все этапы изготовления специальной фототехники от разработки эскизов и чертежей до испытания опытных и серийных образцов необходимо было засекречивать. Для этого на предприятиях создавались специальные секретные отделы и цеха, все сотрудники которых получали соответствующие допуски, выдаваемые после тщательной проверки кандидата органами КГБ. За выполнением всех требований допуска велся тщательный контроль офицерами контрразведки, главной задачей которых было предотвращение утечки любой информации о производимой спецтехнике, используемых материалах и технологиях. А сами разработчики и конструкторы не имели возможности выступать на крупных отечественных или международных симпозиумах с докладами о своих изобретениях, новых реализованных идеях или просто с гордостью похвалиться образцами новой продукции своих коллективов. Даже мемуары и простые печатные воспоминания были категорически запрещены для специалистов всех уровней этой закрытой от посторонних глаз особой фотоиндустрии КГБ.

Эта глава — дань уважения и памяти до сих пор неизвестным настоящим героям холодной войны: офицерам-разработчикам, проектировщикам и механикам, а также ветеранам оперативно-технической службы ПГУ, создававшим уникальный арсенал советской оперативной техники и методов ее использования, в том числе и этот шедевр ХХ века — микрофотокамеру в губной помаде, с помощью которой разведки ГДР и КГБ получали бесценные документальные материалы.