Глава 2. Первые впечатления и попутные размышления уже на пенсии
Итак, началась моя служба в КГБ. На следующий рабочий день уже без дрожи в коленках я начал осматриваться. Новое здание штаб-квартиры разведки было построено год назад, в 1972 г., под «легендой» элитного санатория, расположенного в красивом лесном массиве. Внутри все было отделано финскими материалами, сверкали блеском мраморные холлы и новенькие лифты, не дожидаясь которых мы, «молодняк», носились по удобным лестницам и красивому финскому паркету. В аккуратной, чистой столовой и кафе офицеры наслаждались дружеским трепом среди комфортной мебели за вкусным обедом и чашкой ароматного кофе.
Мне сразу понравилось абсолютно все, особенно небольшие и уютные кабинеты для двух сотрудников, с огромными окнами, встроенными шкафами для сейфов и одежды, с редкой по тем временам системой кондиционирования. За новым финским столом было приятно сидеть в элегантном вращающимся кресле, а для посетителей имелись не менее удобные стулья.
Все располагало к тому, что и сама моя служба будет такой же красивой, современной и по-своему элегантной, как в советских детективных фильмах. И мне сразу захотелось с головой окунуться в этот пока загадочный, но уже доступный для меня мир с героями-разведчиками, крепкой, надежной мужской дружбой и справедливыми отца-ми-командирами. Через несколько лет многие из этих первых впечатлений кардинально изменились, однако до сих пор я сохранил любовь к своей уникальной профессии, уважение к товарищам, многих из которых уже нет…
Воспоминания о службе в разведке, ставшей для меня главным смыслом жизни, размышления о неудачах и успехах, с которыми пришлось сталкивался, навели на мысль, что работа «не отпускает» меня до сих пор. И как резуль-тат мне регулярно снятся резидентура, мои сослуживцы и одна из операций, где что-то не удалось. Проснувшись под утро, начинаю восстанавливать детали, «ковыряться» в своих поступках и размышлять над реакцией товарищей. А потом с горечью сознавать, что прошедших лет моей службы, по-своему счастливых, полных радости, энергии и удачи, увы, не вернуть. Мне же остается только вспоминать все, что было важным, интересным и полезным, и пытаться перенести это на бумагу.
Хочу надеяться, что все те, кто прочтет эти воспоминания и очерки, узнают об уникальной работе разведки в период, когда мы жили в огромной и сильной державе, которую боялись наши противники и уважали друзья. Интересный эпизод: я, как дипломат, часто возил с дипломатической почтой громоздкие системы ОТ, пересекая границу между ФРГ и ГДР, через этот фронтовой рубеж между Востоком и Западом. И мои знакомые западные немцы как бы в шутку, шепотом, просили меня передать советским начальникам в ГДР о том страхе, который испытывала в то время Западная Европа перед огромной лавиной танков на границе с ФРГ. Немцы были уверены, что по приказу из Москвы эта железная армада сможет за полчаса "перепахать" всю Европу до берегов Атлантики. Об этом на Западе никто не забывал, все боялись СССР и его союзников, и потому советская разведка в Европе могла работать гораздо увереннее и спокойнее, чем, например, в США. Это придавало нам силы и смелости, часто в явно рискованных мероприятиях. Успехи кружили головы, мы иногда забывали об опасности и противнике, который иногда пользовался нашей эйфорией и преподносил нам такие сюрпризы, которые нередко ломали наши предыдущие успехи.
В США было по-своему легче: мы ежедневно видели за собой слежку, ее действия, понимали и чувствовали работу контрразведки ФБР против нас. Это заставляло и руководство, и офицеров не забывать о конспирации и безопасности нашей работы, о надежности защиты наших секретов. Планируя операции в городе, мы старались угадать все возможные варианты ловушек и действий ФБР, готовились страховать своих товарищей в случае неудачи и постоянно смотрели по сторонам, когда «вдруг» исчезала демонстративная слежка.
А в Европе все было наоборот. Слежка была крайне редкой, и ежедневная оперативная работа в тихой, сонной Европе иногда успокаивала оперативников, которые после стандартной проверки уверенно двигались к месту проведения операции. Да и сама работа внутри посольства и резидентуры КГБ в Европе больше напоминала суетливую и веселую московскую жизнь. И за такое спокойствие приходилось жестоко расплачиваться, беспощадно ругая и себя, и товарищей за потерю бдительности, пренебрежение золотыми принципами безопасности и конспирации, которые, как дорожные правила, были написаны кровью и поломанными судьбами офицеров, угодивших в ловушки противника или сделавших шаги в сторону провала. Но об этом потом, в последующих главах…