Це Европа

Во Львове можно вообразить, что ты находишься в соседней Польше: те же узкие улочки с мощеной мостовой, те же завораживающие своей красотой устремленные ввысь костелы. В центре пахнет хорошим кофе и свежевыпеченными пирожными, а сидение с газетой или ноутбуком в кафе — обязательный ежедневный ритуал для многих горожан.

Кстати, поляки считают, что все архитектурные памятники здесь создали именно они, а в Средневековье «Львов был польским островом в море украинских деревень». Не будем дискутировать с этим утверждением, но сейчас потомки украинских крестьян вполне урбанизировались в европейском стиле: водители в городе пропускают пешеходов, местные студенты одеваются и ведут себя так же, как их сверстники к западу от границы. В общем, если не знать, где ты находишься, можно вполне решить, что ты уже в Польше или Чехии.

Правда, визуальные отличия от Европы все же есть. Во Львове после ратных подвигов отдыхают немало украинских солдат. Не слишком трезвые, они ходят в форме по городу, выкрикивая традиционные «Слава Украине! Героям слава!». Но война дело проходящее, а вот настоящее «украинство» Львова проявляется в православную Пасху. В этот день почти все горожане надевают вышиванки и несут в специальных корзиночках, покрытых полотенцами с украинскими узорами, освящать в церкви пасху, куличи, яйца и колбасу. Атмосфера — празднично-приподнятая, торжественная.

Возможно, из-за того, что людей с деньгами здесь все же меньше, чем к западу от границы, львовские кафе поражают своей креативностью. Я очень много ездил по миру и могу засвидетельствовать, что нигде нет такого обилия кафе, где из заурядного поедания бифштекса делают целое представление.

Так, например, местные рестораторы даже извлекли выгоду из того, что в городе родился писатель Захер Мазох. В городе есть ресторан его имени, где все официантки ходят с плетками и лупят ими клиентов. Я не шучу!

Есть во Львове и пыточный ресторан, где посетители сидят на средневековых орудиях инквизиции (лично мне досталась дыба), а хозяин заведения расхаживает в костюме палача и с топором. Каждый вечер в ресторане кого — то «казнят». Все бы ничего, но сюда почему-то принято ходить с детьми, что по европейским понятиям как-то странно.

В ресторан с «кофейными шахтами» посетителей проводят в касках с фонариками (света в «штольнях» нет), и лишь после этой процедуры разрешают отведать кофе из «забоя». В еврейском ресторане цен нет, а официант приходит со счетом долларов на двести и говорит:

«Мы тут немножечко таки посчитали». Но после нескольких минут отчаянного торга сумма легко снижается раз в десять.

Есть во Львове и «страшный» бандеровский ресторан «Кршвка», что означает «схрон». Дверь открывает дюжий мужик в форме УПА и с автоматом в руках. Здесь есть специальная темница, куда бандеровцы сажают гостей, заподозренных в симпатиях к «москалям». Пленников отпускают на волю лишь после того, как они прокричат «Слава Украине!». Однако проводят эту «экзекуцию» лишь по желанию самой «жертвы». Конечно, на самом деле, в этом ресторане можно совершенно спокойно говорить по — русски, остаться в живых и даже вволю наесться вкуснейшим борщом с пампушками. Кстати, очень дешевым по московским меркам.

Во Львове можно оставаться русским и не скрывать этого. Некоторый осадок, правда, оставляет огромный, сравнимый по размерам с памятниками Ильичу монумент Степану Бандере, а также памятник дивизии 88 на историческом Лычаковском кладбище. Но эти проявления «большой политики» никак не отражаются на вполне благожелательном отношении местных жителей к туристам-«москалям».