ПРОЛОГ

ПРОЛОГ

Воскресным вечером 30 декабря 1973 года было настолько холодно, что шагавшему черев Сент-Джон-Вуд высокому, плотно сложенному мужчине пришлось замотать нижнюю часть лица толстым шерстяным шарфом, не говоря уже о меховом капюшоне зеленой армейской парки, натянутом на голову. В кармане парки лежала итальянская 9-миллиметровая “беретта”.

Как и на большинстве лондонских улиц, половина фонарей на Куинс Гров не горела в связи с энергетическим кризисом, вызванным эмбарго на арабскую нефть, которое совпало с забастовкой угольщиков. Правительство Хита обратилось к гражданам с просьбой о более экономном расходовании угля, электричества и бензина. Промышленность была переведена на трехдневную неделю. В то утро сама королева подала всем пример экономии, отказавшись от своего обычного кортежа и отправившись в приходскую церковь Сэндрингхэма в микроавтобусе — только для того, чтобы встретить там принца Чарльза, явившегося со своей подругой леди Джейн Уэлсли и собравшего рекордную со времен войны толпу в 10 000 человек, практически все из которых прибыли на машинах.

Мужчина свернул с широкого, усыпанного листьями тротуара, распахнул, кованые ворота с номером 48 и двинулся по мощеной дорожке к портику особняка в псевдогеоргианском стиле. По бокам от входа располагались две величественные колонны, увенчанные мраморным фризом с изображением изящно возлежащей лани. Дом принадлежал Джозефу Эдварду Зифу, президенту компании “Маркс и Спенсер”. Будучи почетным вице-президентом Британской сионистской федерации, Зиф помог собрать миллионы фунтов стерлингов для нужд Израиля. Как и остальные крупные еврейские бизнесмены Лондона, он был предупрежден Скотленд-Ярдом о возможности получения мин-ловушек, рассылаемых по почте палестинскими террористами.

Мануэль Перлойра, молодой дворецкий из Португалии, открывший дверь, увидел перед собой смуглого незнакомца, на вид лет двадцати с небольшим, который целился в него из пистолета. “Отведи меня к Зифу”, — тихим голосом распорядился незнакомец. Он говорил с сильным акцентом, но дворецкий не смог определить его происхождения. Перлойра с приставленным к его спине дулом пистолета поднялся по лестнице, которая вела в спальню. Незнакомец не проявил никакого интереса к картинам Гейнсборо, Тьеполо и Уорхола, висевшим на стенах. Вторая жена Зифа, Лоис, урожденная американка, увидела с площадки первого этажа, как вооруженный мужчина подталкивает пистолетом дворецкого вверх по лестнице. Она бросилась в свою спальню, закрыла за собой дверь и позвонила в полицию. Ее звонок был зарегистрирован в две минуты восьмого.

На поиски Зифа ушло немного времени. Шестидесяти-восьмилетний хозяин особняка, суровое выражение лица которого смягчалось круглыми очками, придававшими ему некоторое сходство с совой, приводил себя в порядок в ванной комнате перед ужином. Он услышал голос дворецкого и открыл дверь. Перед ним возникла рука в кожаной перчатке, сжимавшая пистолет, и он отолбенел, не веря собственным глазам. Дуло тряслось, как перепуганный кролик. Пуля, выпущенная с расстояния метра, попала Зифу в лицо, и он упал на пол. Продолжая стоять в дверях ванной, незнакомец опустил руку и, прицелившись в бесчувственного Зифа, попытался выстрелить еще раз, но пистолет заклинило. В четыре минуты восьмого — через две минуты после отчаянного звонка жены Зифа — к дому подъехала полиция. Но преступник исчез, так и не узнав, чем завершилось его предприятие. Никто не видел, куда он побежал.

Смерть прошла от Зифа на расстоянии нескольких миллиметров, но он выжил. Пуля прошла сквозь верхнюю губу, но была остановлена исключительно крепкими передними зубами, и, вместо того, чтобы попасть в яремную вену, застряла в челюсти. Он не захлебнулся в собственной крови лишь потому, что жена перевернула его на живот. Хирурги, прооперировавшие его в тот же вечер, извлекли не только пулю, но и осколки кости. Когда Зиф достаточно поправился, чтобы начать говорить, он сказал: “Дверь в ванную комнату отворилась, я увидел пистолет и больше ничего. Следующее, что я помню, что нахожусь в больнице”.

Для начинающего убийцы это было не слишком удачным крещением. Однако новичок продемонстрировал смелость, присутствие духа и смог скрыться незамеченным. Имя будущего убийцы было Ильич Рамирес Санчес. Так Шакал совершил свой первый шаг на пути террора.