§ 4.2. Прорыв шведских войск через систему редутов противника. Отделение от основных сил и разгром группы генерала Рооса. Снятие осады Полтавы

Около 3.45 утра 27 июня 1709 года генерал Левенгаупт получил приказ, отдать который могли только фельдмаршал Реншельд или король Карл XII, – перестроить пехоту из колонн в соответствии с принятым линейным построением боевого порядка (франц. «ordre de bataille») и наступать в сторону русского лагеря через систему редутов[575]. Исходя из числа батальонов и размеров пространства, скорее всего шведская пехота построилась в две линии, каждая линия протяженностью около 1 км по фронту. Согласно обоснованному предположению В. Молтусова, в действительности развернуться и построиться в боевой порядок удалось только трем колоннам – левофланговой и двум центральным, тогда как правофланговая колонна, в которой двигались Лейб-гвардия и Главное командование шведов, из-за недостатка места на поле так и продолжала идти вперед в походном порядке[576].

После развертывания шведской пехоты к бою, девять батальонов второй и третьей колонн генералов Берндта Стакельберга (Штакельберг, Berndt Otto Stackelberg) и Карла Рооса (Рус, Руус, Розен, Carl Gustaf Roos) оказались прямо перед четырьмя редутами продольной (по ходу движения шведов) линии. С точки зрения А. Констама, оригинальный план прорыва главных сил шведской армии через редуты предполагал, что батальоны из левофланговой и правофланговой колонн пехоты быстро пройдут через обе линии укреплений, в то время как две центральные колонны пехоты отвлекут на себя внимание и огонь защитников редутов, организуя серию атак на укрепления[577]. Проблему представляло то, что командующие колоннами, полковые и батальонные командиры шведской армии не были информированы о порядке своих действий по этому плану – обходить им редуты, штурмовать их или просто демонстрировать атаки, и какие именно укрепления являются их целью.

Поэтому, пока главные силы кавалерии и пехоты шведов двигались мимо редутов, части, входившие в колонну Стакельберга – Вестерботтенский, Эстгетский и Уппландский полки (всего около 2 тыс. солдат и офицеров в 5 батальонах), и Рооса – Далекарлийский полк и два батальона Лейб-гвардии пешего полка (всего около 1,5 тыс. солдат и офицеров в 4 батальонах)[578], оторвались от своих главных сил, так как фактически приступили к штурму редутов, отвлекая на себя вражеский огонь. С целью огневой поддержки этим колоннам были переданы все взятые в бой пушки – четыре трехфунтовых орудия. Два ближайшие к шведам редута были взяты быстро вследствие незавершенности постройки и соответствующих изъянов в обороне, а гарнизоны редутов перебиты. Первым из редутов овладели четыре батальона Вестерботтенского и Далекарлийского полков, которыми командовали полковники Гидеон Фок и Густав Сигрот, а второй редут захватили те же два батальона Далекарлийского полка Сигрота. После штурма первого редута колонны шведской пехотной группировки стали перемешиваться и два батальона Лейб-гвардии пешего полка из колонны генерала Рооса присоединились к правофланговой пехоте генерала Андерса Лагеркруны (Лагеркрона, Anders Lagercrona). В то же время Далекарлийский полк отставал от общего движения, поскольку штурмовал второй редут в продольной линии укреплений.

Однако затем шведы встретили упорное сопротивление, так что взять следующий редут не смогли, хотя его несколько раз с большими потерями штурмовали части из первой колонны генерала Акселя Спарре – единственный батальон Йончепингского полка (швед. J?nk?pings Regemente, около 300 солдат и офицеров) под командованием полковника Георга Бухвальда (Georg Buschwaldt) и 1-й батальон Нерке-Вермландского полка (швед. N?rke och V?rmlands Regemente, около 600 солдат и офицеров) под командованием подполковника Хенрика Ребиндера (Henrik Johan Rehbinder); части из второй колонны генерала Берндта Стакельберга – два батальона Вестерботтенского полка (швед. V?sterbottens Regemente, около 800 солдат и офицеров) под командованием полковника Гидеона Фока (Gideon Fock, в ходе штурма редутов полковник Фок и старшие командиры части подполковники Юхан Остен-Сакен (Johan Gustaf von der Osten genannt Sacken) и Юхан Засс (Johan Christoffer Sass) были ранены и увезены обратно в шведский лагерь, командование вместо них принял командир батальона майор Юхан Видемайер (Johan Bernhard Wiedemeijer)[579]); два батальона Далекарлийского полка полковника Густава Сигрота из третьей колонны генерала Карла Рооса (около 800 солдат и офицеров). Причиной неудачи явилась слабая артиллерийская поддержка, а также отсутствие специального снаряжения – лестниц, фашин, мешков с землей, мантелет.

По свидетельству генерала Рооса: «Несколько позднее на рассвете поступил приказ на наступление на неприятельские шанцы, этот приказ господин полковник Сигрот передал своему полку, вошедшему в состав моей колонны, по возвращению от Его Королевского Величества. То же самое проделал и я и передал распоряжение господину генерал-майору Стакельбергу, который сразу же вслед за этим продвинулся со своей колонной и атаковал следующий от нас оборудованный шанец двумя батальонами Вестерботтенского полка; атаку он провел сбоку от находившегося перед ним шанца. Я с господином полковником Сигротом также провел атаку с правой от меня стороны. Атака прошла успешно, так что неприятель в указанном шанце был частью уничтожен и частично отогнан к следующему находившемуся там шанцу, который мы подобным же образом атаковали и захватили, хотя и с большей затратой сил и с большими потерями, чем предыдущий. Тем временем, пока мы находились у первого шанца в дыму и под огнем неприятеля, господин майор Юлленшерна с двумя батальонами гвардии, которые помимо Далекарлийского полка входили в состав моей колонны, ушел в отрыв от меня (я не знал, где они находились, и лишь впоследствии после боев узнал, что он по приказу господина полковника Поссе присоединился к гвардии) и взял шанцы в обход; таким образом, у меня опять в колонне остался один лишь Далекарлийский полк, с которым позднее и заняли второй шанец; я продвинулся далее вперед к одному из крупнейших неприятельских шанцев, где находился с людьми русский полковник из дивизии господина генерал-лейтенанта Ренцеля; этот шанец атаковали два батальона из состава колонны господина генерал-майора Спарре, а именно батальон господина полковника Бухвальдта из Ёнчепингского полка и батальон господина подполковника Рибиндера полка Нерке и Вермланд; эти два батальона пришли на выручку моим двум батальонам из Далекарлийского полка в точке у вышеупомянутого шанца, и там вместе с названными двумя батальонами мы атаковали этот шанец очень продолжительное время»[580].

В дальнейшем генерал Роос привлек к штурму редута еще два батальона Вестерботтенского полка.

По сведениям В. Молтусова, первые редуты продольной линии защищали три батальона элитного Белгородского полка численностью 1067 военнослужащих с двумя трехфунтовыми полковыми орудиями (часть была укомплектована солдатами и офицерами из гвардейских Преображенского и Семеновского полков), под командованием полковника Василия Левашова, причем, в бою погиб помощник Левашова подполковник (полуполковник) Алексей Козлов; вместе с тем, вероятно, один из продольных редутов оборонял и пехотный полк численностью 634 солдата и офицера, сформированный из московских стрельцов под командованием полковника Ивана Нечаева, который также погиб в битве[581].

По информации А. Констама, третий по счету редут продольной линии имел треугольную форму и был защищен батальоном русской пехоты, усиленным одним или двумя трехфунтовыми полковыми орудиями (по мнению В. Молтусова, все русские редуты были квадратной формы, как наиболее простой для начертания на местности и постройки, но развернуты углами к фасам соседних укреплений, чтобы обеспечить взаимную защиту непростреливаемых секторов, поэтому в предрассветных сумерках и суматохе боя некоторые редуты могли показаться для шведов треугольными[582]); вначале на штурм редута пошел батальон Нерке-Вермландского полка, но был отбит с большими потерями, поэтому далее атаку поддержал батальон Йончепингского полка, а затем к редуту подошли два батальона Далекарлийского полка под командованием полковника Сигрота и также приняли участие в бесплодных попытках взять это вражеское укрепление[583].

Указанное выше распределение по колоннам шести батальонов, которые штурмовали третий по счету редут, показывает, что движение шведской пехоты после ее построения в боевой порядок имело северо-восточное направление, то есть каждое подразделение стремилось держаться правее, с целью пройти между редутами обеих линий и выйти прямо к русскому лагерю (см. рис. 2.14). Однако во время движения боевой порядок и общее управление нарушились. В результате, действуя в соответствии с приказами тех командующих офицеров, которые решали свои частные задачи на отдельных участках поля боя, одни батальоны двигались на север и северо-восток, а другие оказались втянуты в штурм встретившегося им по пути укрепления и остались на месте.

Таким образом, в ходе боя вокруг редутов шведское Главное командование утратило управление частью своих войск. Главные силы шведской армии в течение часа вели бой с русской кавалерией, и, опрокинув ее, прошли через поперечную линию редутов, прорвавшись в предполье русского лагеря. В то же время, не имея связи с Главным командованием, командующий третьей колонны генерал Роос по необходимости принял на себя руководство сводной группой из шести батальонов, которые он задействовал для штурма вражеского редута, хотя по плану его колонна также должна была пройти сквозь линию редутов, не ввязываясь здесь в затяжной бой. Из-за ошибки Рооса, которую можно объяснить только тем, что его так и не ознакомили подробно с общим замыслом командования, эта сводная группа, подразделения которой в начале битвы насчитывали вместе около 2,5 тыс. солдат и офицеров, полностью потеряла контакт с остальными силами шведской армии.

Следовательно, из-за решения одного из шведских военачальников атаковать редуты, не предусмотренного вначале в общем плане операции (предположительно, данное решение принял фельдмаршал Реншельд), треть всей шведской пехоты оказалась выключена из боевых действий на главном направлении (и это не считая убыли убитыми и ранеными в тех частях и подразделениях, которые все же прорвались через русские укрепления). Причины, по которым стала возможна такая ситуация, и всех ответственных за это лиц теперь уже вряд ли возможно установить. По-видимому, Роос все-таки получил какие-то указания по поводу атаки на редуты, которые заставили его остановить свою колонну и организовывать штурм одного из укреплений. Приближенный к королю шеф Далекарлийского полка полковник Густав Сигрот исполнял 27 июня обязанности дежурного офицера по армии[584], однако он оказался отрезанным вместе с частями Рооса, а затем смертельно ранен в ходе боя. Следовательно, именно он вероятнее всего передал приказ об атаке редутов, но известить Рооса о дальнейшем плане действий командования не успел или не смог, так как сам не был об этом осведомлен.

По собственному свидетельству генерала Рооса, он получил королевский приказ, согласно которому и атаковал редуты, а приказ был передан через командира Далекарлийского полка полковника Сигрота, входившего в состав его колонны[585]. Задержать следующие мимо редутов батальоны разных колонн с тем, чтобы привлечь их к штурму, могли уже и Сигрот, и сам Роос.

Фактически же части Рооса отвлекли на себя силы только одного из редутов – огонь 1–2 пушек и 500–600 солдат, однако это произошло в тот момент, когда вся шведская армия подвергалась атакам со стороны 16 русских драгунских полков. Большие потери шведов при штурмах этого редута – более 1 тыс. солдат и офицеров[586], показывают, что обстрел из него сражающихся шведских частей во фланг и тыл мог способствовать прорыву русской кавалерии вдоль линии редутов через центр шведского построения. Поэтому приказ штурмовать укрепление отчасти оправдывался обстановкой.

С другой стороны, остается вопросом, зачем генерал Роос продолжал снова и снова атаковать редут, а не попытался двинуться следом за остальными частями после того, как русская кавалерия отступила, а основная масса шведской пехоты ушла по направлению к лагерю царской армии. Это можно объяснить только тем, что Роос исполнял приказ вышестоящего командования – овладеть всеми четырьмя русскими редутами продольной линии. Установить степень однозначности этого приказа и варианты его субъективного толкования со стороны Рооса в настоящее время затруднительно. Очевидно только то, что шведский генерал решил прекратить штурм лишь тогда, когда выяснилось, что приказ взять редуты с имеющимися у него силами выполнить не удастся.

По мнению В. Молтусова, поначалу, не имея ясных представлений о форме размещения продольных редутов и понимая, что они обнаружены, шведское командование попыталось перестроить часть пехоты с тем, чтобы захватить шанцы, мешавшие движению вперед[587]. Однако, столкнувшись со шквальным огнем защитников вперемежку с яростными наскоками русской кавалерии и разобравшись в системе редутов, командование поняло свое заблуждение. Отдав приказ обходить редуты и быстро подвигаться вперед, король, находившийся на правом фланге, в разгар боя упустил ситуацию, складывавшуюся сзади, где колонна Рооса, с самого начала двигавшаяся почти прямо на продольную линию редутов, не имела возможности продолжать движение в заданном темпе и направлении. Вот здесь и возникла путаница, поскольку нарушенная связь и отвлечение всего внимания высшего руководства на готовившуюся атаку лагеря привели к несогласованым действиям среди командиров. Скорая смена приказов за короткий промежуток времени отрицательно сказалась на исполнительности и доведении распоряжений до всех звеньев. В то же время сам генерал Роос увлекся выполнением второстепенной боевой задачи, введенный в заблуждение той быстротой, с которой шведы овладели первыми двумя недостроенными редутами, а когда осознал свою ошибку, то было уже поздно, и его группа оторвалась от основных сил армии.

Около 5.30 утра, понеся значительные потери – по оценке А. Констама, около 1000 человек убитыми и ранеными из первоначально имевшихся 2600 солдат и офицеров[588], шесть батальонов, оказавшихся под командованием Рооса, отступили на восток к опушке Яковецкого леса, так и не пройдя линии редутов. Пока командиры пытались реорганизовать свои подразделения и привести их в порядок, Роос отправил офицеров узнать, где находятся остальные шведские силы. Шведское Главное командование также пыталось установить связь с его отрядом, для чего посылало вестовых и коннонарочных, однако русские успели отрезать и уничтожить группу Рооса (к Роосу удалось добраться генерал-адьютанту майору Нильсу Бонде (Nils Bonde), но было уже слишком поздно[589]).

Хотя группа Рооса отвлекла на себя вражеские силы пехоты и кавалерии, приблизительно в четыре раза превосходящие ее по численности, которые в последующих боевых действиях против главных сил шведской армии уже не участвовали[590], уничтожение третьей части шведской пехоты (шесть батальонов из восемнадцати) этим отнюдь не компенсировалось.

Во время прорыва линии русских укреплений шведская армия потеряла все четыре взятые в бой орудия, которые находились под командованием двух участников битвы при Лесной – бывшего морского офицера капитана Ганса Клекберга (Hans Kleckberg, погиб в битве) и прапорщика Юнаса Блюберга (Jonas Blueberg). По-видимому, в результате обстрела из редутов оказались убиты упряжные лошади, а тащить пушки и зарядные повозки вручную под огнем шведские солдаты не решились или не захотели (с другой стороны, лошади требовались и для эвакуации раненых – из группы Рооса удалось перевезти в шведский лагерь некоторых раненых офицеров – 14 человек из Далекарлийского и 9 из Вестерботтенского полков[591]). Если во время штурма редутов орудия находились при группе Рооса (это подтверждается тем, что пушки затем захватили драгунские части, высланные из русского лагеря для уничтожения группы Рооса[592]), то их оставление на поле боя явилось грубой ошибкой генерала, поскольку артиллерия могла бы спасти от смерти многих людей, оказавшихся под его командой.

Из редутов об отделившихся шведах сообщили царю (при этом наблюдатели решили, что на опушке Малобудищенского леса шведы оставили резервный корпус). Петр поспешил воспользоваться тем, что основные силы неприятельской армии к тому времени отступили от его лагеря, и около 6.30 направил шесть пехотных батальонов и кавалерийский эскадрон во главе с генералом Самуилом Ренцелем (два батальона Тобольского полка, по одному батальону от Вологодского и Копорского полков, по одному батальону полков Генриха (Андрея) Инглиса (Heinrich (Henry) Inglis, ранен в Полтавской битве) и Иоганна Фихтенгейма (Иван Фитингейм, Johann Samuel Fichtenheim, управлял бригадой в пехотной дивизии генерала Меншикова), а также Козловский драгунский шквадрон), и пять драгунских полков генерала Иоганна Гейнске (Воронежско-Раненбургский[593], Каргопольский, Смоленский, Троицкий, Ямбургский – всего около 3,6 тыс. солдат и офицеров), под общим командованием князя Меншикова, чтобы атаковать группу Рооса[594].

Согласно данным А. Констама, Роос отвел свои подразделения от редутов и собрал их на западной опушке Яковецкого леса около 6 часов утра 27 июня[595], так что и он, и шведское Главное командование имели не менее часа времени, чтобы обнаружить друг друга и организовать взаимодействие до нападения на группу Рооса. Сводный отряд Меншикова насчитывал около 2,5 тыс. солдат и офицеров пехоты и 3,8 тыс. кавалерии[596], но при этом ему была придана только одна полковая трехфунтовая пушка Вологодского пехотного полка[597], состоявшая при батальоне майора Степана Оленина. Поэтому для отпора вчетверо превосходящим силам врага шведам не хватило именно огневой мощи, которую дали бы им брошенные орудия (причем, треть каждой пехотной роты в шведской армии составляли пикинеры, вооруженные только шпагами и шестиметровыми пиками, что дополнительно снижало плотность ружейного огня пехотных подразделений[598]).

Русская кавалерия глубоко обошла группу Рооса с запада и юго-запада, пройдя через обе линии редутов, а пехота, выйдя из лагеря, наступала на юг, частью вдоль западной опушки Яковецкого леса, а частью прямо через лес (следовательно, движению русских не помешали ни овраги, ни завалы на лесных дорогах, ни закрытая лесная местность). Генерал Роос, обнаружив противника и поняв его намерение окружить шведов, выстроил пять батальонов в поле в виде не замкнутого с одной стороны каре, тылом – к опушке Яковецкого леса, фронтом и правым флангом в сторону русских редутов и наступающей пехоты, а шестой батальон на левом фланге развернул против заходящей с юго-запада русской конницы, примкнув его к лесу[599]. Однако эти тактические меры все равно не помогли шведам, которые примерно в четыре раза уступали противнику в силах.

В период с 7 до 7.30 утра русская кавалерия и пехота концентрическими атаками с двух направлений разделили и уничтожили шведский отряд. Находясь в безнадежном положении, шведы по приказу Рооса предприняли попытку отступить через Яковецкий лес к Крестовоздвиженскому монастырю. Солдаты и офицеры Далекарлийского полка прикрывали отход в арьергарде, задерживая продвижение русской кавалерии. В ходе боя и отступления около 1100 солдат и офицеров из отряда Рооса были убиты, ранены или взяты в плен, а 400–500 человек во главе с самим Роосом, пробежав 4 км и не найдя убежища в Крестовоздвиженском монастыре, были отрезаны вышедшими им навстречу из Полтавы четырьмя батальонами городского гарнизона под командованием полковника Келена[600].

Около 9 часов утра остатки группы Рооса укрылись в одном из брошенных шведских полевых укреплений северо-восточнее Полтавы, в 500 метрах юго-восточнее монастыря. Там они были полностью окружены и в период с 10 до 11 часов капитулировали по предложению генерала Ренцеля, которому Меншиков передал командование, чтобы самому вернуться в лагерь к царю (в числе этих уцелевших военнослужащих оказался и участник битвы под Лесной прапорщик (фенрик) Хельсингского и Далекарлийского полков Роберт Петре (Robert Petre), который провел в русском плену 12 лет и умер еще через 4 года по возвращении в Швецию).

После капитуляции Рооса (знаменательно, что, по некоторым данным, именно генерал Роос отвечал за организацию убийства русских военнопленных после битвы под Фрауштадтом, когда генералу Ренцелю удалось вывести из окружения противника часть русского корпуса), Ренцель присоединил к своей группе четыре батальона пехоты полковника Келена из гарнизона Полтавы, а также батальон Троицкого полка из отряда полковника Ивана Головина (два других батальона – оба из Ростовского полка под командованием полковника Алексея Мякинина, выбили шведов из Крестовоздвиженского монастыря и сами заняли данный опорный пункт). Этими объединенными силами около 11 часов Ренцель атаковал два батальона Седерманландского и Крунубергского пехотных полков (швед. S?dermanlands Regemente, Kronobergs Regemente) и две роты Лейб-гвардии пешего полка шведов, которые вместе с Лейб-драгунским эскадроном и конной фельдвахтой все еще занимали осадные позиции к юго-западу от Полтавы.

В ходе тяжелых рукопашных боев в шведских окопах командир Седерманландского полка полковник Габриэль Вейденхайн (Вайденхайм, Gabriel Weidenhaijn) был убит, и раненый командир Крунубергского полка полковник Йохан Кронман (Юхан Крунманн, Johan Cronman) принял решение отступить на запасные позиции. При этом русские захватили шесть пушек (в том числе две полуфунтовые пушки[601], а также, по-видимому, одну-две медные двухфунтовые пушки и две-три трехфунтовые мортиры, к которым у шведов не было боеприпасов) и заняли часть осадных укреплений противника. Боевые действия на этом участке временно приостановились, а затем, около 14 часов дня Кронман получил приказ короля Карла соединиться с главными силами и приказал своему сводному отряду отходить через Нижние Млыны к обозу в район Пушкаревки. Осада города Полтавы была полностью снята к 15 часам дня 27 июня 1709 года.